Повелительница Султана

Майя потянулась, отгоняя остатки приятного сна. Одеяло скользнуло по голому телу, защекотало грудь. Это напомнило ей легкие поцелуи. Соски тут же затвердели от мурашек, от воспоминаний минувшей ночи. Никогда еще она не чувствовала себя так хорошо! Описать словами то блаженство, которое ей удалось испытать, невозможно. Девушка тихонько повернула голову вбок. Рядом лежал Ахмед. Его теплая рука покоилась на животе Майи, дыхание было ровным, лицо выглядело расслабленным. Лучики солнца пробрались в покои шехзаде и один из них падал прямо к их сплетенным ногам. Наложница продолжала изучать своего господина. Руки потянулись сами по себе к его волосам. Они распушистились, торчали во все стороны. Майя нежно пригладила их, не удержавшись, в добавок провела большим пальчиком по брови. Ресницы Ахмеда дернулись, но сам он не проснулся. Или просто притворился, что не проснулся. Рука на ее животе вдруг двинулась выше - к груди. - Я тебя разбудила? - Нет. Я давно проснулся, - ответил он и потянулся к губам Майи. Поцелуй прервал настойчивый стук в двери. Ахмед хотел начать утро с приятного, но, видимо, это "приятное" придется отложить на потом. На грядущую ночь. Теперь ложиться спать одному казалось настоящим наказанием. Делить постель с кудрявой, голубоглазой наложницей стала необходимостью, такой же, как принимать пищу в течение дня. Майя благоприятно влияет на его сон и душевное спокойствие. - Ой, я не одета, - пискнула девушка, натягивая одеяло на голову. - Войдите, - крикнул шехзаде. Он быстро встал и схватил свои вещи. Майя тем временем полностью скрылась из виду, чем вызвала у него лёгкую усмешку. Все уже знают про их интимные отношения, пусть еще задолго до того, как они действительно состоялись. Ничего постыдного в этом нет, ведь она его рабыня. Личная. Любимая. И, пока, единственная. В комнату вошел Ифран ага. Выглядел он как всегда. Опрятно, добро, с невозмутимым спокойствием и безразличным взглядом, под которым скрывается дикое любопытство. Евнух бросил взгляд на Ахмеда, совершенно не обращая внимание на ту, что спряталась под большим одеялом. И так все понятно. Голая. Вон, бежевая ночная рубашка лежит у кровати вместе с накидкой. - Господин, плохие новости. Ваш отец, Султан Селим, не может встать с постели. Он очень плохо себя чувствует. - Что говорят лекари? Шехзаде притворился, что удивлен и не менее обеспокоен новостями. Но на самом деле, его одолевали совсем другие чувства. Чувства удовлетворённости, победы. Месть близка. Разве не за этим он сюда приехал? Элизабет - умница. Сделала все, что требовалось и в кратчайшие сроки. Нужно отблагодарить девушку. - Лекари не понимают чем именно болен повелитель. Сначала, они думали, что это простуда, но все оказалось намного хуже. - Я могу навестить отца? - Да, господин. Падишах дал приказ впустить вас в любое время. - Хорошо. Я скоро приду. Ты свободен. Когда за слугой закрылась дверь, Майя вынула голову из-под одеяла. Она кусала нижнюю губу, отчего казалась маленькой девочкой, которая с испугу спряталась от наказания родителей за шалость. Ахмед, полностью одетый, подсел к ней и взял за руки. - О, мне так жаль. Надеюсь, с твоим отцом будет все в порядке, - тихо сказала, затем сжала его руку в своей и прижала к губам. - Все будет в порядке, мой цветочек. Отдыхай сегодня, делай все что угодно, я оповещу об этом Дарию и она не станет тебе препятствовать. Он поцеловал наложницу в лоб перед тем как уйти по делам. Неотложным, важным делам. Разговор о болезни отца Ахмеда, напомнил Майе о своей семье. Слезы навернулись на глаза, но девушка сдержала их. Нет. Нельзя так много плакать о погибших. Говорят, что слезы родных беспокоят души умерших. Она верила в это, поэтому пыталась не расплакаться. Скоро у них появятся могилки, тогда она выстроит там целый сад из разных цветов. Мама всегда любила их, а брат любил смотреть на то, как она плетет венки. Вот и в этот раз сплетет. Шехзаде встретил у покоев Султана Ибрагима пашу. Тот не входил, поскольку отца решили навестить его любимые дочери. - Доброе утро. Хорошо отдохнули? - спросил паша, окидывая Ахмеда быстрым взглядом. - Доброе. Да, прекрасно. - Повелитель быстро угасает на глазах. Как думаете, что это за болезнь такая? Ни один мускул не дрогнул на лице наследника. Не каждый может скрывать свои эмоции. Обычно что-то выдает человека, но не в этом случае. - Понятие не имею. Я не лекарь и слаб в медицине. Двери покоев Селима открылись. Перед ними предстали Самира и Ранья. Старшая равнодушно прошла мимо, задумавшись о своём, а младшая грустно улыбнулась сначала Ибрагиму, потом Ахмеду. - Брат, хорошо что вы пришли. Отец как раз говорил о вас, - Ранья встала рядом с ним. - У него ужасный кашель. Мне иногда кажется, что он вот-вот задохнется. Не могу спокойно на это смотреть. Шехзаде порой удивлялся дружелюбию своей сестры. Невозможно понять, притворяется она или же и вправду является такой доброй. Уж слишком часто он ловит на себе ее взгляды, ловит милые улыбочки. В детстве, Ранья преследовала его, ходила буквально по пятам, а когда Ахмед, наконец, обращал на сестру внимание, начинала обзывать или портить личные вещи. Маленький дьяволенок, так называли ее все слуги, да и сам шехзаде тоже. Однако со временем все менялось. Девочка росла, менялся характер, менялось отношение к старшему брату. Вместо того, чтобы обзывать, ябедничать и делать прочие, недостойные для принцессы дела, Ранья стала чаще улыбаться ему, желать доброго утра, спокойной ночи. Первая завязывала разговоры. Резкая перемена характера сестренки настораживала Ахмеда. Она ведь, все-таки дочь Хазиры Султан! Это-то и не давало покоя. - Неужели все настолько плохо? - Да, - кивнула девушка. - Ну не стоит медлить. Отправляйтесь к нему. А я пойду к матушке. Она тоже очень переживает. Переживает! Интересно знать, за кого именно. За себя? Если Селим умрет, Хазира потеряет своего защитника. Потеряет того, кем так ловко крутила все эти годы, добиваясь поставленной цели. Вот будь жив ее сын - Азар, тогда радости этой женщины не было бы предела. Стать матерью падишаха - ее мечта, которая увы, никогда не сбудется. Ахмед вошел в покои повелителя вместе с Ибрагимом. Отец лежал на своей кровати. Огромной, роскошной кровати. На ней спокойно могут улечься трое человек, если не больше. Сам Султан лежал одетый в привычный костюм, только без головного убора. Не хочет встречать своих детей в ночных вещах, да и вообще всех. Он падишах, а значит им должен оставаться всегда. Выглядел он, откровенно говоря, плохо. Никакие лекарства не помогали. И не помогут. Тут нужно противоядие, а не пустые отвары от простуды, да снотворные для хорошего сна. Аппетита не было, оттого Селим заметно похудел. Отец и сын встретились взглядами. Ахмед не почувствовал того, что обычно чувствуют в такие моменты. Его сердце молчало. Ни жалости, ни горечи. Ничего. Только пустота, словно перед ним лежит не родной человек, не тот, благодаря которому он родился на свет, а чужой, малознакомый мужчина. Убийца его матери. Любимой, невинной матери. То же самое можно сказать и о Селиме. Он хотел бы уступить свое место не этому сыну. Не Ахмеду. В день смерти любимого, старшего ребенка, Султан сказал лишь одно: " Почему именно Азар? Уж лучше бы Аллах лишил меня второго сына". Но всевышний решил иначе. - Как самочувствие, отец? - Ты сам все прекрасно видишь. Кажется, мое время приближается, - безжизненно ответил Султан, не отрывая взгляда от потолка. Наступил очередной приступ кашля. Ранья была права, кашель буквально душил его. - Ахмед, с этого дня ты не пойдешь больше ни в какие походы. Это опасно. - Как скажете, повелитель, - покорно согласился шехзаде. - Я знаю, ты станешь падишахом. Не сейчас, так в скором будущем. Так вот, хочу взять с тебя обещание позаботиться о моих детях. Обо всех, без исключения. - Я всегда буду заботиться о своих сестрах и братьях. Они не будут ни в чем нуждаться и никто не посмеет плохо обращаться с ними. Могу поклясться, что так оно и будет. Ахмед был удивлен пожеланием Селима. Откуда вдруг такая любовь к собственным отпрыскам? Или его любовь всегда была, только обходила его стороной? Он дал клятву, значит не нарушит ее. Конечно, Ахмед позаботиться о родных. Не станет же он прогонять их или лишать жизни. - Ибрагим паша, - вдруг обратился повелитель к своему другу. - Ты служишь мне верно и преданно уже много лет. Я знаю тебя лучше всех и знаю, какой ты замечательный человек. В знак благодарности, я решил отдать тебе самое дорогое, что у меня есть. Мою дочь. Паша замер. Его словно к полу пригвоздили. Какой неожиданный подарок. Неужели повелитель заметил, как он поглядывает на Ранью? А Ибрагим думал, что делает это совсем незаметно. Любоваться этой девушкой ему доводилось не часто, работы много. А когда уж подворачивался удобный момент, просто глаз не отрывал. - Самира станет тебе хорошей, верной женой. Радость как рукой сняло. Самира? Конечно, Самира очень красива, может красивее своей младшей сестры, умна, спокойна, но Ибрагима отчаянно тянет к Ранье. Тянет как магнитом, а найти этому объяснений невозможно. Отказаться - все равно что казнить себя. - Благодарю, повелитель. Я буду счастлив взять в жены вашу дочь. Ахмед сразу понял, что сказано это было фальшиво, но вмешиваться в личную жизнь Ибрагима не посчитал нужным. Верно, поэтому Самира сегодня выскочила из покоев такая задумчивая и рассеянная. Кажется, ее тоже не радует этот брак. Шехзаде после разговора с отцом, отправился в сад. Нужно прогуляться и обдумать все. Все, что касается будущего. * * * Майя тем временем уже прогуливалась в саду. Ее господин, как любила выражаться Дария, разрешил делать все что душе угодно. А душе угодно погреться на солнышке в любимом углу сада, где никто ее не побеспокоит. Посидеть на скамеечке, поболтать ножками по свежей зелени, пожевать кислые яблочки. В одной руке она сжимала фрукт, а в другой кулон. Тот самый, в виде сердца, с буквой "К" посередине. Одеть его Майя не решалась. Ахмеду может это не понравиться. Вообще, ей не стоило забирать его, но и оставить лежать дорогой сердцу подарок друга не смогла. Тоска по дому снова накатила на нее огромной волной. Девушка настолько погрузилась в воспоминания, что не замечала вокруг ничего. Веселый смех наложниц, фавориток Султана, доносился до ушей из самого далека сада. Им было разрешено прогуляться в обществе друг друга под вниманием одной из калфы. Дария взяла эту заботу на себя. Она походила на пастуха, который пасет молодых козочек. Майя тихо рассмеялась, находя такое смешное и очень подходящее сравнение. Среди фавориток она увидела всеми знаменитую англичанку, так же темноволосую красавицу с кошачьими глазами и рыжую девчушку с веснушками. Все они о чем-то шушукались, потом заливались звонким смехом. Майе тоже захотелось к ним присоединиться, подружиться с другими рабынями, обрести верную подругу с которой можно делиться секретами и так же беззаботно смеяться. Она хотела уже отвернуться, как неожиданно заметила вдалеке знакомую фигуру в синем костюме. Ахмед был один. Он уверенным шагом направлялся к Дарии. Все тело обдало жаром. Снова она вспоминала прошедшую ночь. Картинки в голове всплывали один за другим, щеки начинали полыхать, а внизу живота приятно тянуло. Поцелуи этого человека заставляли напросто позабыть обо всем, заставляли сосредоточиться лишь на жарких прикосновениях губ, языка. Фаворитки затихли, когда шехзаде подошёл к ним. Он протянул руку Элизабет и что-то сказал, отчего англичанка быстро кивнула. Майя привстала на цыпочки, чтобы было удобнее понаблюдать за этой парочкой. Любопытство не давало покоя. Пушистые кусты мешали. Ветки цеплялись то за волосы, то за платье. - Да чтоб тебя! - зашипела девушка, выдергивая локон из очередной веточки. - Оставь мои волосы в покое. Пока Майя отвлеклась, Ахмед с Элизабет подошли ближе. Точнее они решили пройтись по дорожкам сада и выбрали для этого самые тихие места. И кажется, неспроста. Девушка резко села на траву, под кустами. Слава Аллаху, успела вовремя, за спиной как раз проходили эти двое. - Как он себя чувствует? Надеюсь, мне больше не придётся снова снабжать его ядом. - Нет. Я виделся сегодня с ним. Добавки не нужно. Ты хорошо справилась со своей задачей, я поражен. Майя нахмурилась. О чем они говорят? Как назло, в этот самый момент нос невыносимо защекотало. - Благодарю. - У меня есть для тебя маленький подарок. Еще секунду и она чихнет. В горле тоже запершило. Держаться не было сил, а этим двое шли со скоростью черепахи. Двигаться сейчас нельзя, могут заметить, а она явно услышала то, что не должен услышать никто. - О, какой красивый. Спасибо. Я буду носить его с огромным удовольствием. Ахмед и фаворитка остановились. Майя же зажала нос рукой. Интересно, что же такое "очень красивое"? Украшение? Жаль поглядеть нельзя. - А своей наложницы вы тоже дарите такие браслеты? Все-таки украшение. Не трудно догадаться, ведь девушки их обожают. Ахмед не ответил на данный вопрос. Промолчал, словно его и не было. - Кстати, а где она? Я видела, как она прогуливалась по саду, - сказала Элизабет, оглядываясь по сторонам. - Правда? Я спрошу у Дарии. Пойдём. Не будем заставлять ждать других. Голоса стали затихать. В наступившей тишине было слышно лишь сильное биение сердца Майи. Пора бежать, пока ее не заметили. Переварить услышанное, можно и в другом месте.