Ты хочешь быть или казаться?

Спускаясь на первый этаж, Леви обдумывал весь разговор с отцом Мэри. Даже после того, как он попросил проследить, чтобы его дочь не ввязывалась в смертельные неприятности, он добавил: «Сегодня ты стал капитаном, а значит десятки родителей, братьев или сестер будут просить тебя о благополучии их родных. Я не пугаю тебя, просто знаю, о чем говорю… вам с Мэри придётся нелегко». Этим Генри напомнил Леви, о его новой, нежеланной роли. У него теперь и так дел по горло - с документами разберись, перед Эрвином отчитайся, собери и подготовь отряд, присмотри, чтобы никто не умер… Еще и следи, чтобы эта девка ни во что не вляпалась? Вроде бы у него не было стольких обязательств при выходе из Подземного города? Где-то в глубине души Леви не понимал, что ему делать дальше, а главное почему на него повесили нежеланную работу. Но из раздумий его выбил веселый голос Ханджи, доносящийся с улицы. Первым делом увидев Леви выходящего из здания, Мэри спросила: — Что тебе сказали в кабинете? Что ответить? Врать Леви не любил, и не особо умел, но четверо человек настороженно смотрели на него, будто ожидая негативного ответа. — Просили проследить, чтобы вы не устраивали пьяных драк. - грубовато выпалил Леви проходя возле Ханджи. — Эээ… чего? Ханджи в удивлении подняла глаза, попутно вспоминая, когда она последний раз устраивала что-то подобное, но Мэри свела свои брови к переносице, замечая, что Леви соврал. — Я могу вам порекомендовать бар «Вепрь», он находится в пятнадцати минутах от штаба, поэтому вы сможете легко добраться если напьетесь… - сопровождающий решил разбавить угнетенную атмосферу. — Там есть живая музыка, вкусная еда и недорогая выпивка. — Звучит отлично, разве нет? - Майк обернулся к своим товарищам, ожидая подтверждения. — Да, туда и пойдем. Затем солдаты подошли к своей карете, чтобы снова отправиться в короткое путешествие улицами столицы. Боковым зрением, Мэри заметила как несколько пар глаз смотрели на неё. Порассуждав, что лучше объясниться с ними сейчас, чем откладывать этот разговор на вечер, она выдохнула и обратилась к Ханджи и Майку: — Спрашивайте. Майк даже не успел открыть рот, как Ханджи его опередила: — Это действительно твой отец? Эрвин же должен быть знать, что он является спонсором. Но мы никогда не видели твою фамилию в документах. — Когда моя мать была на службе, он не занимался делами продовольствия. А сейчас… скорее всего имя в документах принадлежат его секретарю или бухгалтеру. Он всегда ненавидел армию, не понимаю почему он ей помогает. — Вы с ним совершенно не пох… - Майк хотел сделать логическое заключение, но Ханджи снова его перебила. — Ну а тот… «молодой преемник»? — Вообщем… - Мэри наклонила голову на бок и тяжело вздохнула, - он мой бывший жених. Тему блондина она старалась обходить как можно дольше, но он сам спровоцировал эти разговоры. После слов Мэри о её бывшем женихе, в карете воцарилась неловкая тишина. Леви и Ханджи обменялись взглядами, и на их лицах отразились удивление и недоумение. Это внезапное признание вызвало непривычный разговорный застой, который прервал Майк: — А почему… — Почему они работают вместе? Понятия не имею. - фыркнула Мэри. — Три года назад отец выгнал Макса из нашего дома. У всех на языке вертелось еще несколько вопросов, но задавать их было неловко. Мэри и так говорила об этом нехотя. — Но прошу, не говорите никому, что эти люди имеют ко мне отношение, у меня только жизнь начала налаживаться. — Как скажешь. - Ханджи наконец-то успокоилась и откинулась на спинку мягкой лавочки кареты. — Чем планируете сейчас заниматься? Я бы хотела прогуляться по местным улочкам. — Сначала нужно поесть, а потом посмотрим. Я тоже не против прогуляться. - Леви посчитал, что времяпровождение в комнате не принесет ему покоя, а компания в лицах товарищей сможет его отвлечь. — Да, я бы тоже прогулялась… - Мэри неплохо знала улицы столицы, и смогла бы показать им местные прилавки. Но из-за навалившихся неоткуда впечатлений она напрочь забыла об одном поручении. — Но в бар я приду попозже. — Чего так? — У меня есть дела. Не переживайте, я не собираюсь вляпываться в неприятности. Под неприятностями Мэри имела ввиду перекинуться «ласковыми» словами или кулаками с полицейскими, или даже с их капитанами. За полгода в Разведкорпусе, Леви слышал, что на Мэри поступали жалобы. Но они были необоснованными, так как, те придурки сами её вынуждали. Разговоры в карате продолжались до самого прибытия в местные казармы. Большое количество комнат были заселены полицейскими и солдатами гарнизона. Разведчиков, трудившихся на благо своего корпуса, здесь можно пересчитать по пальцам. Староста общежития, провел четверку в отдельные, неплохо обустроенные, комнаты. Разница между общежитием столицы и другими военными городами была более чем очевидна. Большие окна, украшенные короткими кружевными занавесками, наполняют комнату ласковым светом, а грубые шторы, позволяют спрятаться от холодного света луны. Качественные кровати, матрасы, постельное белье, авторские картины на стенах и даже вазы с свежими цветами, стоящие на дубовых столах, создавали впечатление отеля, а не солдатского общежития. Солдат накормили вкусным, ароматным обедом с мясом. Ведь похлебку в их военном городке, тяжело было назвать даже подобием нормальной еды. Но винить повара не имело никакого смысла, продукты распределяются от столицы к окраинам. Когда Мэри приняла душ и перекусила, она упала на кровать, смотря в деревянный потолок. “Отец и Макс? Та к черту их - рано или поздно пришлось бы встретиться. А то, что они работают вместе, меня уже никак не обходит. А должность капитана… смог бы Эрвин меня переубедить, или только дурак отказывается от продвижения по карьерной лестнице? Это ведь возможности… возможности читать военные архивы, углубляться в дела, которыми занималась мать, и наконец понять, за что она была убита. А потом можно и разбираться кто виноват, и кому отомстить. А ещё мечта увидеть далекий Юг. Но сколько людей умерло из-за такой же мечты? а сколько умрет?... А скольких я не спасу? А скольким я прикажу умереть?” Перед глазами Мэри появилась картина кровавого поля. Оторванные руки, ноги, головы, кишки, части лошадей, испускающие пар титаны, единственное слово которое объединяет эту картину - смерть. Мэри накрыла свое лицо подушкой. Но смерть — вечная спутница жизни, независимо от времени и места. Все неизбежно, встречаются с ней в конце своего пути, но среди людей есть те, кто становится её особыми спутниками — солдаты с “крыльями свободы”. Их миссии на грани смерти, борьба с титанами, опасные задания — все эти элементы делают их ближе к смерти, чем большинство. Разведчики сталкиваются с ней лицом к лицу, принимают решения, где ставка — их собственная жизнь, и становятся хранителями человечества в мире, полном опасностей. Свидетели чужих смертей на поле боя ценят каждое мгновение, потому что оно может быть последним. Поэтому нужно разрешить себе прожить этот день свободно и беззаботно. Переодевшись из зеленого военного плаща в удобную гражданскую одежду, четверка солдат отправилась на исследование Митры. Город жил своей беззаботной, спокойной жизнью. Полиция пафосно расхаживала по улицам, создавая иллюзию надежной защиты, а жители города, были полностью ограждены от военных дел, проживая свою тихую, не бедную жизнь. Мэри рассказывала о всем, что знала и видела, хотя она жила за городом, но несколько раз на неделе приезжала в столицу. Пока ей это позволяли. Когда они миновали, уже знакомую, главную площадь, и улицы с шикарными домами, Мэри привела свою группу в Торговый квартал. Тут расположены разнообразные лавки, предлагающие изысканные товары для самых взыскательных клиентов: ювелирные мастерские с мерцающими витринами с драгоценными камнями, золотом и серебром. Ателье, предлагающие ткани высочайшего качества, включая шелк, бархат. Магазины, наполненные ароматами редких и дорогих масел. И конечно элитные продуктовые лавки предлагают изысканные деликатесы, специи и редкие вина. Леви обратил внимание на чайную лавку. Выглядела она и правда изумительно: теплые тона коричневого дерева, витрина с изобилием чайных листов, и запах из открытых дверей манили любителей чая. Когда Мэри заметила, что Леви направился в сторону лавки, она быстро, но нежно схватила его за предплечье. — Не стоит. Ты потратишь тут половину зарплаты, а купишь помои. Я покажу тебе другую лавку. Мэри начала оглядываться, и успела заметить, как Ханджи и Майк постепенно расходятся к другим прилавкам. Она отпустила руку Леви, и подбежала к Ханджи и Майку, хватая их под руки. Со стороны она вела себя как мама с непослушными детьми. — Это же центр Торгового Квартала, тут все втридорога. Прилавки рассчитаны на туристов и местных богачей. Я покажу вам район получше. Через 5 минут группа свернула в переулок, за которым их взору открылась другая торговая площадь с уютной атмосферой, полностью контрастируя с роскошью и изысканностью торговых рядов в основной части города. Здесь, среди узких улочек и милых магазинчиков, витрины которых украшались яркими вывесками, покупателей встречали дружелюбие и доступные цены. Тут играли дети, которых не прогоняли от дорогих магазинов, а местные продавцы не оценивали твое богатство по одежде. — Вот тут слева можно купить хороший алкоголь, а вот там сыр. Ханджи свернула направо в книжный магазин, а Майк решил поздороваться с каким-то полицейским. Мэри начала крутить головой в поисках Леви. Он стоял возле старинной чайной лавки, на углу улицы. Девушка подошла ближе. — Я говорила об этом магазинчике. Давай зайдем пока они развлекаются. Леви сначала немного сомневался, ведь в сортах чая он не сильно и разбирался. Почти за год в стенах, он попробовал только три вида чая - из армейского пайка, тот, что советовала Мэри и продавец в магазине. Но пальцы, тянувшие его за кофту не оставили ему выбора. Дверь, покрытая старым лаком, скрипнула при входе, и они оказывался в уютном куполе аромата. Из полок свисали мешочки с травами и тертый чай. В стеклянных банках торговец хранил цветные смеси, созданные местными знахарями. Деревянные столики и стулья с простыми выжженными узорами создавали атмосферу домашнего уюта. По всей лавке витал запах свежезаваренного чая, и, несмотря на ограниченность ассортимента, каждый посетитель мог найти что-то по своему вкусу. — Мэри! Сколько же я тебя не видел? Год или больше? - из-за прилавка выскочил пожилой мужчина с пышной бородой и подбежав к девушке начал её обнимать. — Ты совсем исхудала. В армии плохо кормят? Глядя на этих остолопов полицейских и не скажешь. Когда глаза старика нырнули Мэри за спину, он увидел ещё одного гостя своего скромного магазина. — Это твой друг? Меня зовут Харуки. - Мужчины обменялись рукопожатием и Леви назвал свое имя. — Да… друг. - неловко протянула девушка, но чтобы добавить ясности, она продолжила. — Мы работаем вместе. Мне нужно, чтобы вы посоветовали ему лучший чай в его жизни. — Конечно! Сейчас! - продавец резко вернулся за прилавок и убежал в другую комнату. Из неё он хриплым голосом спросил. — Есть какие-то предпочтения? Зеленый или черный? Крепкий или сладкий? — Ээм, черный и не сладкий. - Леви немного растерялся от энтузиазма старого, но очень активного продавца. Мэри подошла к прилавку и села на высокий стульчик, похлопав ладошкой она пригласила Леви сделать то же самое. Все это время девушка не могла скрыть своей улыбки. — Чего ты лыбиш… Леви перебил грохот из подсобки. Харуки поставил на столешницу несколько маленьких коробочек с чаем, чашечки, сахар и мед. Несколькими секундами позже на столешнице оказался чайник на подставке. — Не сладкий значит… а вот Мэри только сладкий и пьет. От слишком травяного чая её тошнит. Правильно помню? — Все правильно. - Все с той же улыбкой, Мэри подперла рукой голову. Харуки начал свою демонстрацию с разных сортов чая, описывая каждый как часть истории. – Вот этот черный чай – классика, – говорил Харуки, наливая горячую жидкость в чашку. – Его лучше пить без добавок, чтобы почувствовать тот настоящий вкус природы. — Вы запариваете его при 80 или 90 градусах? - Леви слушал внимательно, переводя взгляд с чайных листьев на усталые глаза продавца. — Так у меня в гостях не любитель! Затем они долго обсуждали температуру воды, время заваривания и смеси трав, создавая настоящий ритуал. – Чай – это не только напиток, – сказал Харуки, улыбаясь Леви. – Это встреча с природой, искусство и немного любви. Можно почувствовать аромат в каждом глотке, словно прогуливаешься по лесу. Леви кивнул, ощущая, как в каждой чашке прячется своя история. Эта встреча с разговорчивым стариком в чайной лавке помогла ему отбросить, мучившие его голову мысли. Мэри, следя за чаепитием между Леви и Харуки, не могла сдержать улыбку, даже не так - умиления. Ее глаза сверкали радостью, видя, как Леви, обычно сдержанный и холодный, находил наслаждение в простых, но глубоких моментах. Она смотрела на него, когда Леви приподнял чашку к губам, вдыхая аромат чая. Мэри заметила, как он медленно закрыл глаза, словно погружаясь в мир вкусов и ароматов, созданных заботливыми руками старика. Когда Леви открыл глаза, он с почти незаметной благодарностью посмотрел на неё в ответ. Мэри была рада, что могла подарить ему такой неожиданный, но приятный опыт. Но когда часы на высокой часовне начали отмерять третий час дня, звук их биения проник в каждый уголок квартала, возвращая Мэри в реальность. — Мне уже нужно уходить. Отсыпьте мне чая с малиной. - Мэри спрыгнула со стула, и достала из кармана штанов маленький мешочек с деньгами. — Отнесешь его в общежитие, пожалуйста. — Мэри! Я не приму от тебя никаких денег. - Мужчина сразу отодвинул несколько монет. — Тогда это оплата за часть его покупок. - И прежде, чем Леви успел, что-то возразить, Мэри его опередила. — Как подарок в честь повышения. Леви уже хотел развернуть её за плечо и всучить эти деньги назад, но девушка быстро помахав рукой, и улыбаясь в последний раз, попрощалась с хозяином и выбежала из магазина. — Она всегда была такой? - Леви вопросительно посмотрел на Харуки, в надежде, что он знает эту девушку настолько долго, чтобы ответить. — Я не помню, когда видел улыбку на её лице в последний раз… *** Спустя 5 часов. — Вот и все, боюсь наши догадки не подтвердились. — Спасибо, что попыталась. - Мужчина выдохнул, к уставшему виду добавились дополняющие образ грустные глаза. Он посмотрел на унылое лицо Мэри. — Ты на меня обижаешься? — А разве есть за что? Я много об этом думала, но все мои мысли сводились к одному - я должна быть тебе благодарной. За все… За все, что ты для меня делаешь. — Ты выросла, Мэри. Тебя ждет много трудностей, но я верю ты с ними справишься. - Впервые за весь диалог он слегка улыбнулся. — Спасибо. Желаю тебе того же. - Девушка начала подвигаться к краю лавочки, чтобы открыть дверь кареты. Когда она выпрыгнула, Мэри в последний, на сегодня, раз посмотрела в голубые глаза. — Увидимся. — Хорошего вечера. Дверь кареты захлопнулась, и Мэри подняла ладонь в знак прощания. Вдохнув вечерний тёплый воздух столицы, девушка начала осматриваться в поисках бара. *** Бар излучал атмосферу оживленного веселья. Деревянные интерьеры, украшенные тускло освещенными лампами и старыми картинами. Атмосферу еще больше обогащали душевные мелодии живой музыки, эхом разносившиеся по заведению. Мерцающие свечи на каждом столе излучают теплый янтарный свет, создавая для посетителей интимную обстановку. Оживленную атмосферу добавляли оживленная болтовня и смех веселых, слегка подвыпивших посетителей. Аромат выдержанных спиртных напитков и запах табачного дыма органично смешивались. Уже прошел час, как компания из 3 человек начало свое празднование. Майк заказал себе ещё одну порцию сосисок и пива, а Ханджи начала алкогольное путешествие с крепкого яблочного сидра. Леви же сначала пить не хотел. Алкоголь его не брал, уснуть тоже не помогал, а изо рта на утро воняет дерьмом - сплошные минусы. Но настойчивость его товарищей взяла верх, и он позволил себе выпить немного виски. — Так говоришь, тот старик тебе скидку сделал? У Мэри хорошие знакомые. Мне вот скидку на книжку никто давать не хотел. - Ханджи опрокинула деревянный бокал, рукавом вытирая сладкие следы сидра. — Только где её саму черти носят? — А это не она? - Майк указывал пальцем за спину Леви, на девушку, которая искала кого-то среди десятка столов. — МЭРИИИ! - Ханджи встала со своего места, поднимая руку. Когда Леви повернул голову, он не узнал девушку, что приближается к их столу. Уложенные волнистые волосы, слегка красные губы, розоватые щеки, тяжелая черная атласная юбка, подчеркивающая талию, белая рубашка с зеленым кружевным жабо и манжетными рукавами. Ошеломленные посетители бара, на мгновение забыв о своих разговорах, устремили свои взгляды на Мэри. — Простите за опоздание. - Мэри заняла свободное место возле Леви, поворачиваясь спиной к залу. Сейчас Мэри выглядела как никогда спокойной. — Прекрасно выглядишь, это ты к нам так долго собиралась? - Ханджи коснулась к нежному жабо на груди Мэри. — Нет. Я была в театре. — Чегооо? — Я купила билет ещё месяц назад, на концерт королевского композитора, простите, что не сказала раньше. Ещё я хотела переодеться, но по дороге меня подобрал Эрвин. Он желал нам хорошего времяпровождения. — А почему он к нам не присоединился? — Он очень устал, и сейчас направляется в Стохес. - Мэри немного откинулась на спинку стула. — Я безумно хочу есть. Пойду на бар закажу себе еды и выпивки. - Мэри осмотрела стол, проверяя бокалы товарищей. Леви держал в руках пустой стакан. Мэри подняла на него свои глаза и слегка опешила. Понятия красоты для Леви было слегка размазанным. Есть вещи на которые он мог смотреть, и на которые не хотел, но с момента, когда он увидел Мэри в этом баре, Леви не сводил своих стальных глаз. Взгляд Леви скользил от мягких волос, красноватых губ, легкой улыбки, играющей на розоватых щеках к тонким пальцам с кольцом. Эти детали, которые раньше казались ему незначительными, теперь привлекали внимание. Она выглядела слишком красивой… и нелепой для этого места. Образ невинной девушки никак не вписывался в старый, прокуренный бар с кучей пьянчуг, пускающих на неё слюни. Мэри будто принадлежала другому миру. Леви вспомнил, что видел подобную картину раньше… Как его мать, такая же яркая и беззаботная, пила чай в угрюмом и вонючем Подземном городе. Она тоже не принадлежала этому месту. Но Леви осознал кое что более глобальное. Сейчас перед ним сидела не капитан Эвергарден, не просто Мэри, а Мэри Эвергарден - единственная дочь богатого феодала и завидная невеста. Даже в форме, Мэри не походила на военного, но сейчас она идеально вписывалась в свой образ. Будто она должна так выглядеть всегда. Никакой титанской крови на форме или мозолей от рукояти меча, никакой горечи людских утрат. — Я закажу тебе виски? - обращение Мэри вернуло его в сознание. — Да… - хрипло ответил Леви. Спустя несколько минут, Мэри вернулась с двумя стаканами виски с выдержкой из-под сидра. Ещё через 5 минут перед ней поставили картофельный салат и две сосиски. — Наконец я могу напиться. - Мэри подняла свой стакан с виски. — За майоров Зое и Закариаса! - Мэри повернула голову к Леви. — И за капитана Леви. Мэри весело чокнулись бокалами с Ханджи и Майком, пока Леви спокойно отпивал виски, как вдруг Майк решился спросить: — А почему не капитан Аккерман? Звучит очень солидно. — Это фамилия моей матери, которую она мне не оставила. Значит у неё на это были свои причины. — А ты не думала сменить свою фамилию на фамилию матери? — Ну… Аккерман очень красивая фамилия, но мой дед тоже сменил её еще в молодости, из-за известных причин. — Все, хватит о грустном. Веселимся! Празднование началось с тостов за успехи в работе и дружбу. Майк, поднимая бокал, выражал свою благодарность за команду и честность в отношениях между ними. Ханджи весело предлагала новые исследования и эксперименты, возможные благодаря повышению. Леви, как обычно, скептически относился к подобным торжествам, но даже он старался не выбиваться из ритма разговора. Темы становились всё более откровенными с каждым новым бокалом. Они обсуждали свои планы, воспоминания и даже научные темы, подогреваемые алкоголем и весельем вокруг. Спустя ещё два часа, бар начинал готовился к закрытию. Запах дешевого табака сменился свежим ночным воздухом, который помогал освежить мысли и тело, правда не всем… Ханджи слегка перебрала с алкоголем, смешивая сидр, пиво и виски и с трудом стояла, на ногах. Благо, Майк согласился помочь донести её до общежития. — Какая же мерзость. - Леви был готов плеваться от одного взгляда в сторону Ханджи. — Чур, напротив неё завтра сижу не я. - Девушка начала громко смеяться. Несколько стаканов виски сделали её более раскрепощенной и расслабленной. Мэри всеми силами пыталась забыться в этом, последнем, дне. Когда солдаты переступили порог общежития, Майк быстро попрощался с Мэри и Леви, попутно пытаясь привести Ханджи в сознание, чтобы узнать где её комната. Когда Зое сказала, что-то далеко напоминающие слова “один, лево”, Майк отвел её в левое крыло общежития на первом этаже. Перед тем, как попрощаться с Леви, Мэри кое-что вспомнила. — Можешь зайти ко мне на секунду? Леви лишь кивнул, и следовал за Мэри в её комнату. Он думал, что она хотела обсудить их новые должности, возможно выговориться или даже поплакаться, хотя последнего она никогда не делала, при нем - никогда. Но в отличии от него, Мэри не могла сдерживать эмоции, этим и она располагала людей к себе. Слишком простая, чувственная и живая, но в то же время необыкновенно собрана, когда этого требует ситуация. Но ряд, других, незнакомых ему черт характера, делали её более сложной, чем она кажется на первый взгляд. Мэри открыла дверь ключом и зашла внутрь временного жилья, Леви закрыл за собой двери и прислонился к ним спиной. Девушка зашагала в конец комнаты, к столу возле окна, где лежала сумка. Несколько секунд Мэри рылась в сумке, явно что-то выискивая. Леви следил за её движениями, как вдруг она быстро развернулась и слегка неуверенно подошла к нему. — С повышением - проговорила Мэри, даря Леви резную коробочку из красного дерева. Он принял ее, осторожно осматривая в руках. Маленькая коробка была украшена вырезанным водяным лотосом сверху, придавая ей изысканный вид. Внутри Леви обнаружил три отсека, предназначенные, вероятно, для разных видов чая. — Ты же купил что-то у Харуки? Сможешь поставить эту коробочку в кабинете или дома. - добавила Мэри, напоминая Леви о предстоящих переменах. — Спасибо… - пробормотал Леви, продолжая вращать коробочку в руках, подчеркивая ее высокое качество и дорогой вид. - У меня для тебя ничего нет. — Ничего страшного. Если хочешь отблагодарить, лучше скажи, о чем ты говорил с моим отцом? Ты же не возвращался в кабинет, ведь так? Леви выдохнул и кивнул. Своеобразный у нее способ добывать информацию. — Он попросил присмотреть за тобой. Вот и все. — И что ты ответил? — Сказал, что ничего не смогу пообещать. Мэри смотрела ему прямо в глаза, Леви не врал. Явно что-то умалчивал, но точно не врал. С такой же просьбой её отец обращался к Эрвину, значит ничего нового. Узнав нужную информацию, Мэри была готова попрощаться с Леви и начать подготовку ко сну. Но он думал иначе: — Ну а ты… ты же не была в театре? — Была. Куда я ещё могла так разодеться? — На встречу со старым знакомым? На свидание… с Эрвином? — Чегоо? - Сначала Мэри подняла свои брови от удивления, а потом начала истерически смеяться. — Ах-ха-ха-ха. Я ещё не слышала большего бреда от тебя. Мэри нащупала стоявший сзади стульчик, и села, чтобы перевести дух. — Леви, это не то, что мне стоит рассказывать, пока ничего не ясно, но… У нас с Эрвином есть подозрения про фиктивность короля или его верхушки. И в театре я встречалась с людьми, которые предоставили мне информацию. И я сразу же передала её Эрвину. Вот и все. — Ты по-прежнему работаешь гончей Эрвина. — Можно и так сказать, но я делаю то, что скажет Эрвин не из-за того, что я марионетка в его руках, безоговорочно выполняющая любой приказ. Я бы не стала делать то, с чем не согласна. — До сих пор, я не понимаю твоей преданности ему. Раньше тебе приказывала семья, а теперь Эрвин, разве ты что-то обрела? — Эрвин, даже приказывая, всегда оставляет выбор за мной. За это я ему благодарна. Пусть часто приходится выбирать из равносильно плохих вариантов, но они у меня хотя бы есть. Или думаешь, что Эрвин ничем не рисковал ради нас? — Нас? - Леви вопросительно выгнул одну бровь. — Да. Подписывая меня в ряды Разведки, ему грозил тюремный срок, а вытягивая тебя из Подземного города, он рисковал жизнью. Если историю, связывающего его с Эрвином, Леви знал наизусть, то о новых фактах присоединения Мэри к Разведкорпусу он слышал впервые. — Тюремный срок?

***

1.5 года назад, улицы Митры. — Ты должна определиться сейчас, Мэри. Пока полицейские тебя не схватили, у тебя есть несколько секунд. “Черт, Эрвин. Появляется из ниоткуда и предлагает навсегда изменить свою жизнь. Остаться с отцом и продолжать гнить в стенах дома. Выйти замуж, нарожать детей, работать на скучной работе и никогда не узнать, за что убили мою мать. Или вступить в Разведкорпус, чтобы наблюдать за смертями товарищей и рано или поздно умереть самой, но хотя бы попытаться приблизиться к правде. Бесцельная, но спокойная жизнь или рискованное стремление к истине, которое, возможно, обернется быстрой смертью?" — Я согласна пойти с тобой. - Мэри протянула руку Эрвину. Мерзкий голос полицейского, эхом прошелся по узкому переулку. — Эй ты, ты знаешь, что УПМ запрещено в городе, тем более в столице. Покажи свое разрешение. — Прошу прощения. Это мой солдат. Я объявлю ему выговор. — Блять, Эрвин, пускай твои пауки за стенами на паутинке катаются. Если ещё раз увидим, пойдешь под стражу вместе с ним. Эрвин резко схватил ладонь Мэри и быстрым шагом провел её мимо полицейских. Девушка старательно прятала лицо под капюшоном. — Нам нужно убираться из столицы и возвращаться в Марию. Я думаю тебя скоро будут искать. Мэри лишь молча следовала за Эрвином. Из личных вещей у неё был только УПМ матери. А больше и не надо. Спустя полчаса Мэри подслушала возле сарая, как Эрвин рассказывает работнику конюшни о вынужденном возвращении в штаб-квартиру Разведкорпуса. И требовал предоставить ему пару лошадей. Мэри была уверена, что на него смотрят как на сумасшедшего, но убеждать Эрвин умел. Это был побег в каждом его проявлении. Постоянно следуя за Эрвином, у Мэри даже не возникло и тени сомнения в своем побеге, и больше всего она боялась его подставить, ведь если военные бы отправили голубя с письмом, их могли бы задержать в любом городе. Поэтому они мчались невероятно быстро, и лишь иногда давали передохнуть лошадям. Путь, даже в таком темпе, составлял более 10 часов езды. Они не спали и лишь иногда разговаривали, но Мэри понимала причину спешки. Когда отец обнаружит её пропажу, начнется настоящая охота. Он перевернет дом в поисках дочери, а потом обратиться к сторожам, которые вспомнят, что она направилась в город. Генри отправится в военную полицию, выясняя о странной личности в городе, а затем двое пьяниц вспомнят об обтекаемой фигуре в плаще с УПМ. И как с собой её увел Эрвин Смитт - капитан, и будущий командир Разведкорпуса. Мэри предвидела, как Генри может использовать свои связи и деньги, чтобы добиться своего, и он смог бы обвинить Эрвина в похищении. Хотя она сама согласилась бежать, никто не стал бы её слушать. Мэри понимала, что Генри способен на многое, чтобы доказать - её попытки изменить свою судьбу ничтожны. Так и случилось, когда дверь в кабинет Эрвина была выбита тремя полицейскими, за которыми стоял Генри. За столом сидел спокойный Эрвин и смотрел из-под насупленных бровей уверенными глазами. Мэри, уже в военной форме, занимала место на диване, покорно опустив голову и держа руки на коленях. Последние 24 часа она не разлучалась с Эрвином более чем на 5 минут. — Эрвин Смитт, вы задержаны за похищение Мэри Эвергарден. Во избежание конфликта, прошу вас добровольно сдаться и проследовать за нами. — Хотите сказать, я украл своего же солдата? Вот документ, подтверждающий, что Мэри Эвергарден, является частью Разведкорпуса и моей подчинённой. Снизу подпись Шадиса, можете проверить. Сам Шадис долго сомневался и был в бешенстве из-за сложившейся ситуации. Он не хотел впутывать дочь Лили в дела армии, но Мэри настояла, что готова полностью отдаться войне за человечество и быстро наверстает 3 года кадетского корпуса. Увидев напор и решимость девчонки, он попросил её не жалеть об этом выборе и подписал бумаги, проклиная Эрвина и его немыслимые идеи. Эрвина протянул документ, с недавно высохшими, чернилами командиру группы. Спустя несколько секунд, солдат повернулся лицом к Генри. — Это правда подпись Шадиса. Тут даже число стоит вчерашнее. Разве что, можем предъявить ему обвинения о манипуляции… — Та отойди ты. - Генри толкнул полицейского в сторону и оказался прямо перед столом Эрвина. Он был в бешенстве. — Какого черта ты творишь, Эрвин? Если бы ты уважал мою жену, ты бы никогда не подписал мою дочь на эту же участь. - Генри даже не смотрел на Мэри, разговаривал так, будто её в этой комнате не было. — Я знал, что она хотела быть солдатом, я даже был готов отправить её в полицию, но Мэри слишком бесхарактерная, чтобы выбрать ваш чертов корпус самостоятельно. — ЭТО НЕ ТАК! - Кулаки на коленях девушки сжались, а зубы начали дрожать от напряжения. Мэри подняла голову и свирепым взглядом начала сверлить отца. До этого момента, она никогда не смела даже повысить голос в сторону членов семьи, Мэри всегда боялась отца и не хотела его разочаровывать. Но наконец он обратил на неё свое внимание. — Чего тебе не хватает? Я дал тебе образование, лучшую еду, лучшую одежду, я подарил тебе жизнь, о которой можно мечтать. И вот как ты решила распорядиться? Захотела сдохнуть при первой же экспедиции? Все равно, ╳╳╳╳╳╳╳╳. Последние слова отца отзывались болью в сердце. После того, как отец послал всех к черту, и оставил её дрожащую в кабинете, его слова продолжали звучать в голове Мэри перед сном, во время обеда или тренировки, а она сама медленно сходила с ума. Мэри потратила слишком много времени, чтобы стереть их с памяти. И так и не смогла выговорить их при Леви - постыдилась. — Как-то так. - Мэри посмотрела на Леви, который сидел на кровати и успел опереться на её изголовье. — Эрвин многому меня научил, у меня с ним схожие взгляды, поэтому он мне дорог. Невероятно дорог… как брат. «Да. Подобная история в духе Эрвина, но ещё больше в духе Мэри. Действительно ли они отличаются друг от друга? Один принимает ответственность на свои плечи и не колеблется в своих поступках, другая сомневается в себе, в своих решениях, в том, находится ли она на правильном пути. Но как только она уверена в своем выборе, как только решит идти вперед, она преображается. Решимость против колебания, убежденность против неуверенности. Но у них есть что-то общее, что-то, что делает их равными. Это стремление, эта готовность идти до конца ради своих идеалов. Оба готовы встретиться с трудносяти лицом к лицу и бороться». — Теперь ты готова стать капитаном? — Наверное... Изначально мне нужен был твой совет, ведь ты тоже не желал повышения. Но я взвесила все за и против и просто доверилась Эрвину. Снова. Я продолжаю бояться брать ответственность за кого-то. Но если я не научусь этому сейчас, потом будет слишком поздно. – С каждым словом уверенность Мэри стала улетучиваться, когда она вспомнила о новой работе. Девушка выдохнула и опустила голову, пряча глаза, а в её голосе звучали нотки мольбы. — Просто позволь мне… иногда приходить к тебе и жаловаться на эту чертову работу. Не выгоняй меня… Сначала Леви кидал холодный, стальной взгляд в сторону Мэри, и даже хотел отпустить смешок, что выгонит её если она придет ныть. Но увидев её унылое лицо, единственное, что он сумел из себя выдавить, не задевая её чувств: — Полагаю, проблемы у нас будут схожи. Отец Мэри во многом ошибался. Она точно не та девчонка, которую он знал. Сам Леви знаком с Мэри меньше года, но перемены в её характере и личностном росте сложно не заметить. Пускай Мэри и сложно принимать решения, она перестала сомневаться в их последствиях. Если бы Леви не принял предложение Эрвина, скорее всего он, Фарлан и Изабель умерли от подземной болезни, или от руки врагов. У него практически не было выбора. “Сражаться, чтобы жить”, этому простому правилу его научил Кенни. Но у Мэри было свое правило - “Сражаться, чтобы чувствовать себя живой” и это правило усвоила она сама. Вместо мягких перин она выбрала твердый солдатский матрас. Вместо жареного мяса она предпочла есть похлебку, которую тяжело назвать едой. Светские разговоры променяла на обсуждение тактик убийства титанов. А будущих мужа и детей заменила на подчиненных и товарищей, за которых готова сражаться. Мэри жалела о многих вещах, но только не о Разведкорпусе. — У меня в голове не укладывается, что тебя смогли отговорить от Разведкорпуса. — Ох… Леви. - Мэри подняла свою голову, закусила нижнюю губу и кинула вялый взгляд на Леви. Девушка встала со стула и вспомнила о содержимом тумбочки стола. Моментом позже в её руке красовалась стеклянная бутыль с виски. — Не хочешь выпить? Но у меня только один стакан, так, что я буду пить из бутылки. — Я не брезгливый. — Разве? — Не во всем. - Леви видел её нервозность, и решил, что таким способом она готовиться к следующему рассказу. “Это того не стоит” прозвучало у него в голове, не успев её остановить, Мэри, сделав глоток виски начала свою историю, передавая бутыль ему. — Никто меня не отговаривал, я сама тогда так решила. После смерти матери, я разрывалась на части. В одно время я хотела мстить, в другое добиваться справедливости, а в третье вообще хотела умереть. Макс, на самом деле не придурок, каким может показаться. Он вовремя оказался рядом, подбадривал меня, дарил тепло и улыбку. Но каждый раз, когда я возвращалась после стрельбы или тренировок с УПМ, я чувствовала на себе его пристальный взгляд. Он раздражался, и старался отговорить меня заниматься "неподходящими" для женщины вещами. В то время я, как влюбленная дурочка, стремилась угодить ему, чаще надевая платья, делая прически и увлекаясь танцами и музыкой. Ему это нравилось... и через два года он сделал мне предложение. Тогда я начала думать, что это не такой уж и плохой вариант - начать жить ради него. Но я была наивным ребенком, который хотел упиться чем-то новым, упиться и захлебнуться в вихре новой жизни. Честно говоря, меня сейчас тошнит от этой мысли. Из-за любви к человеку, я откинула все свои мечты и желания. — Что случилось потом? — Причина проста - измена. – Мэри обернулась к Леви спиной и посмотрела в окно, продолжая с обреченностью в голосе. — Из-за того, что я несовершенна, а значит не заслуживаю любви. — С чего ты взяла, что причина в этом? — В нем что-то изменилось после первой близости. - девушка впервые замолчала, сомневаясь стоит ли ей продолжать. Мэри задернула шторы над письменным столом. Она развернулась и двинулась в сторону кровати, расстегивая пуговицы на рубашке. — Эй, ты чего творишь? - Леви напрягся, и опираясь на ладони попытался выпрямиться на кровати. Мэри села на противоположный край кровати, убрав волосы на одно плечо, оголяя Леви свою спину с лифчиком. Нежная женская спина была исполосована шрамами. Много белых и маленьких, как и у других солдат. Но другие шрамы выделялись на фоне кожи - ремни УПМ, впившиеся в её кожу до крови, оставили свои следы - коричневые полосы. Если бы Мэри стояла чуть подальше, Леви мог бы поклясться, что она сейчас стоит в частичном обмундировании. — Тогда его глаза были наполнены отвращением. Могу его понять. Мэри сделала полуоборот, прикрываясь рубашкой, её щеки горели. А на грудной клетке виднелась ещё одна коричневая полоса. Мэри стеснялась поворачивать голову в сторону Леви. — Так я и осталась наедине, со своими “шрамами прошлого”. Я решила, что если человек, который клялся мне в вечной любви отвернулся от меня, то о какой семейном жизни можно вообще мечтать? Меня предали, лишь подарив надежду, а я действительно его любл… любила. Кожа Мэри слегка покрылась мурашками, но не от холода. — Я пойду переоденусь. - Девушка встала и быстро направилась в ванную маленькую комнату, стараясь прикрыть обнаженные части тела. Она предоставила Леви взгляд на свою уязвимость, на те моменты, которые оставили следы на её душе и теле. Теперь, когда тайны её прошлого вышли наружу, она почувствовала смущение и стеснение, словно пыталась уйти от собственных воспоминаний. Глаза Леви оставались неподвижными, не выражая ни отвращения, ни судейства. Он просто внимательно слушал, сталкиваясь с тем, что далеко не всегда может понять. Леви не проронил ни слова, ведь не знал, что говорить в таких ситуациях. Любое упоминание о женской красоте, о будущей счастливой жизни, или, о чем там говорят, когда поддерживают женщину с разбитым сердцем, из его рта звучали бы совершенно нелепо и неискренне. Мэри открыла перед Леви далеко не идеальное прошлое, и теперь стало видно, как сильно это касается её настоящего. Он лишь чувствовал горечь, в каждом её слове и движении. Одним лишь воспоминанием он снова разрушил её хрупкую защиту. Эта девушка бежала от всего, от строгого отца, от безуспешных попыток завести семью, но разве место, в котором она сейчас оказалась лучше? Была ли боль разбитого сердца сравнима с той, что возникает от потери товарищей, от чувства вины за их смерть? Леви сомневался, не зная точного ответа. Она сама выбрала эту жизнь, но сталкиваясь с реальностью, может быть, даже не представляла, какой это будет трудный и опасный путь. Мэри вышла из ванной комнаты в белой ночной рубашке на пуговицах до колен и длинным рукавом. Блузку и юбку она аккуратно повесила на стульчик. Затем она молча подошла к кровати, и села в полу оборота, опираясь на одну кисть. Другой рукой Мэри взяла бутыль из руки Леви, отпила и вернула назад. — Эй, ну чего молчишь? Растрогался? - Мэри пыталась создать менее угнетенную атмосферу. — Я не слишком то и жалуюсь на свою жизнь, и с удовольствием поделилась бы теми многими радостями с тобой. Леви перевел свой усталый взгляд на её лицо. В ванной Мэри успела умыться и снова стала походить на прежнюю себя, с недавним образом её связывали лишь блестящие от алкоголя глаза. — Мы с тобой совсем разные, и иногда мне бывает очень трудно с тобой общаться. Все время думаю, что ты хочешь меня прибить. — Продолжаешь откровенничать? — Вау, ты соизволил что-то сказать. - Девушка игриво наклонила голову в одну сторону. — Но нас с тобой объединяет одна вещь, - девушка сократила расстояние между их лицами, - сейчас мы свободны. Слово “свободны” обдало его нос сильным запахом виски. Мэри отодвинулась от Леви и плюхнулась на матрас, ложась на бок. Она всеми силами пыталась скрывать недавнюю грусть и продолжала улыбаться. Леви опустил свою голову и в ответ посмотрел на Мэри. Был ли день за время их знакомства, чтобы она улыбалась настолько часто и так искренне. Хотя... весь этот день её улыбка была адресована только ему — в чайном магазине и в этой комнате. Её мягкая, добрая улыбка, принадлежащая ему одному. Этот взгляд заставлял его чувствовать себя неуютно, заставлял желать уйти, скрыться… Когда на него подобным образом смотрела Изабель, Леви проявлял наибольший жест дружелюбия, который мог. Как и тогда, Леви положил свою руку на макушку Мэри и растрепал её волосы, чтобы пряди попали на глаза. Левы выдохнул и тоскливо посмотрел вдаль комнаты. — Свободно живем в трех стенах и свободно умираем в вонючей пасти титана. Но это правда лучше, чем было раньше. И да, мы с тобой совершенно разные, если честно я не могу, и не хочу понимать твои прошлые проблемы. Сейчас гораздо важнее думать о нашем общем будущем. Гляди, я смогу уничтожить это бегающие дерьмо, а ты отправишься на исследование нашей страны, и каждый из нас выполнит собственные желания. Но до этого ещё нужно дожить. Леви ещё раз отпил немного виски, заметив подозрительную тишину, снова опустил взгляд на тело Мэри. — Отключилась? Вместо ответа последовало тихое сопение. — Эй, я ухожу. - Леви легонько толкнул её плечо бутылкой. Тогда Мэри лишь буркнула себе под нос и начала карабкаться выше, к подушке. Леви успел подняться с кровати и отнести бутылку на стол. Там же стояли кувшин с водой, и стакан. “Как же её завтра будет херово”, Леви налил стакан воды и поставил на тумбочку возле кровати. Сонное тело Мэри не могло справиться с туго заправленным одеялом, но Леви лишь цыкнул и покачал головой. — Закрой за мной хотя бы дверь. — Не украдут. - пробормотала Мэри в подушку. Вернувшись в свою комнату, Леви аккуратно поставил подарок на стол и решил отдохнуть на кровати, поскольку в комнате не оказалось кресла. В его голове кружились события этого дня. Почему каждый её рассказ оставляет внутри него какой-то странный осадок? И услышала ли она его последние слова? Но, возможно, более важный вопрос заключался в том, почему она так легко делилась своим прошлым и своими чувствами, почему она открывала перед ним душу и тело, буквально и фигурально? Она упоминает, что Эрвин знает о ней все, но зачем Леви нужна её личная информация? Ищет ли она поддержки? Если да, то Леви в этом деле был бессилен. Он мог сопереживать внутри, мог бросить понимающий взгляд, но словесная поддержка, объятия или успокоение – не его конек. Он справлялся с собственными тяжелыми моментами сам. Компания Мэри вызывала давящее чувство в его груди. Где-то далеко внутри он начал беспокоиться, что не может дать ей того, чего она хочет. И, кажется, её попытки сблизиться и подружиться с ним напрасны. "Я не тот человек который ей нужен", - мелькнула в его мыслях грустная уверенность. "И чем раньше она это осознает, тем лучше".

***

На следующее утро, Леви смог увидеть Мэри только возле кареты, которая собиралась везти их домой. Девушка уже успела привести себя в порядок и совсем не выглядела, будто вчера выпила пятисот миллилитров виски. Но с вчерашним алкоголем улетучилось и её поднесённое настроение - сегодня она не улыбалась. Сейчас её лицо было сдержано и спокойно, и лишь темные круги под глазами напоминали о ночном пьянстве. Когда Мэри заметила Леви она лишь коротко кивнула. Эту черту он в ней уважал. Все вчерашние разговоры и интимные моменты не выходили за рамки их отношений. Даже сейчас, когда она заметила Леви, её кивок говорил о сохранении расстояния. Возможно, она ожидала, что он сам должен разрушить это препятствие, а с этим Леви не собирался спешить. Но Мэри не преодолевала границы в их общении, она оставалась тактичной. Четырёхглазой бы стоило поучиться такому поведению, и не играть в неразлучных друзей лишь после одного совместного задания. Вместо компании Леви и Майка, Мэри подошла к Ханджи и предложила свою помощь. Леви укоризненно наблюдал как Мэри обматывает мокрой тряпкой голову Ханджи. Время в карете каждый проводил по разному, Мэри читала новую книгу приобретённую Ханджи в столице, взамен разрешив ей поспать на её коленях. Майк иногда перекидывался разговорами с Леви, но большую часть дороги так же дремал. Леви вполне устраивала молчаливая дорога, но Мэри подумала, что он начал скучать, тогда она предложила читать книгу по очереди. Леви сначала отказался, но когда Мэри пожала плечами и открыла третью главу, он передумал и протянул руку для книги. Так они и провели следующие 12 часов перед прибытием домой.