Honeymoon

Гермиона была облачена в платье из белого сатина с серебряной вышивкой и длинным шлейфом, хрустальная диадема с алмазами и кружевная фата красовались на её голове. Стояла она в окружении дам, наряженных в свои лучшие платья, и тихо с ними беседовала. Драко в чёрном фраке стоял рядом с Теодором и ещё несколькими мужчинами и слушал историю Нотта и том, как летом 1907 года он в Париже познакомился с известной молодой и элегантной куртизанкой, курящей опиум. Однажды она привела его в китайский притон на Монмартр, который в тот вечер накрыла полиция. Теодор тогда выкурил так много опиума, что еле дотащился до дома, а на следующее утро проснулся с дикой головной болью и пообещал себе никогда в жизни опиум больше не курить. Обещать — обещал, а курить — курил. Драко и Гермиона всеми силами пытались соблюдать правила, установленные в обществе, но сами они с нетерпением ждали когда все гости разойдутся и они останутся наедине. — Малфой! Драко почувствовал укол ногтем в спину и резко развернулся на сто восемьдесят градусов. — Джиневра! Малфой со всей силы обнял рыжеволосую девушку. Он был искренне рад появлению подруги. К тому же, благодаря ей, он мог улизнуть от общества скучных мужчин. Потянув за собой сначала Тео, который теперь рассказывал историю о том, как однажды во время игры в теннис попал премьер министру мячом в глаз, а потом схватив Гермиону, завёл всех троих в угол, где стояли подсвечники. Наконец остановившись, Гермиона воскликнула и тоже обняла Джиневру. Теодор изобразил на лице недобрую гримасу и начал разглядывать девушку. На Джинни было платье цвета морской пены с высокой талией, на лифе и подоле крошечными жемчужинами были вышиты цветы. На руках белые длинные атласные перчатки, тонкую шею обвивала широкая ткань, богато расшитая жемчугом и самоцветами. Оценив по достоинству внешний вид Джиневры Теодор соизволил поздороваться. — Чёртова суфражистка. — Кокаинист. Казалось, между этими двумя была только неприязнь и самая настоящая враждебность. Но молодожёны знали, что их встречи на светских приёмах, вечные оскорбления и неприкрытая грубость оканчивались кровавыми драками, а потом разнузданной и пугающей близостью. После всего этого они опять расставались на десяток лет и вспоминали друг о друге только со злобой. Вот и сейчас Джинни зло улыбалась, обнажая клыки, а Теодор брезгливо поджимал тонкие губы, смотря на неё исподлобья. — Может кто-то хочет выпить? — стараясь разрядить обстановку, спросила Гермиона. — Я думаю, нам надо сбежать из всего этого хаоса. Слишком уж режут нос и глаза все эти масляные женские духи и лица мужчин, которые я и так вижу на совете каждый день. *** Два бокала со свежей кровью соприкоснулись, издав характерный звук. Драко и улыбнулся, Гермиона чмокнула его в щёку и отпила. Молодые люди сидели на огромном балконе на кушетке из белого мрамора в окружении дорогих фарфоровых ваз с живыми цветами, и смотрели вдаль на огромный парк с мраморными статуями, купами деревьев, прудами и фонтанами. — Может помочь? — Развернувшись, и посмотрев через своё плечо на людей в помещении, спросила Гермиона. — Кому именно? — Тоже развернувшись, выжидательно посмотрел на свою жену Малфой. Гермиона в ответ развела руками. За стеклянной дверью ругались двое человек. Джиневра стояла у стола, что-то кричала и яростно двигала рукой с сигаретой между указательным и средним пальцем в сторону Теодора. Он, в свою очередь, кинул на стол дорогой янтарный мундштук, и тоже начал орать, пытаясь перекричать свою собеседницу. В один момент, дверь в кабинет приоткрылась и большая мужская рука протолкнула внутрь девушку с ослепительно белыми волосами и бровями. Девушка отвлекла ругающихся, всё их внимание переключилось на неё. Джиневра медленно затушила сигарету о золотую пепельницу. Теодор тряхнул головой, убрав с глаз кудряшки. Через двадцать секунд бедная девушка лежала на полу в целой луже крови с прокушенной шейной артерией, окровавленной грудью и руками, а над ней две фигуры в белых одеяниях, обогрённых кровью. — Может сказать им, что не надо убивать, пока в доме куча гостей и большинство из них не вампиры? — Иди попробуй, скажи им, — Драко издевательски посмотрел на Гермиону. — Никогда не понимал из-за чего они ругаются. Гермиона, теперь уже Малфой согласилась со своим мужем и положила голову ему на плечо. Так они и просидели до рассвета, не мешая брани Джиневры и Теодора и наблюдая за постепенно отбывающими гостями.