Honeymoon

В квартире было темно. Раннее зимнее утро. Чувствовался тёплый, едва уловимый, аромат шалфея. В коридоре висело всего три пальто. Коричневое и два чёрных, два мужских и одно женское, а обуви же было наоборот очень много, в основном это были массивные ботинки и огромное количество туфель. Гермиона, чаще всего, не носила грубую обувь, потому что безумно любила туфли, особенно открытые: мюли, д'орсе, стилеты на высоком каблуке. Каждый раз, когда Драко устраивал очередную внеплановую уборку и всеми силами пытался избавиться от ненужной обуви, Гермиона рвала и метала, всеми силами пытаясь доказать Малфою, что туфли ей нужны и должны стоять именно в коридоре. Когда наступало лето, обуви становилось ещё больше и Драко начинал сходить с ума. Он настойчиво убирал её в ящики, шкафы и комоды, но в коридоре её всё равно становилось всё больше и больше, а Гермиона и Тео втихую над ним хихикали, но всё же, ради ментального здоровья своего парня, старались прибираться в коридоре. Прихожая была небольшая и сразу после неё была приоткрыта дверь в комнату. В ней стоял огромный шкаф, в основном с книгами по генетике. Особенно, из всех книг выделялась цветастая, с незамысловатым названием- «Гербарий для сердца». Осенью Теодор очень увлёкся икебаной, но для того, чтобы собирать букеты из свежих цветов было уже поздно, поэтому Нотту оставалось только засушивать листочки и редкие осенние цветы. Свои книги он оставил пылиться на полках Драко до весны. Рядом стояла не уступающая размерам шкафа кровать, на которой валялся серый вельветовый плед и на нём книга Эдит Уортон «Эпоха невинности» с поломанным корешком. Теодор увлекался чтивом таких книг, а Драко над ним издевался. Через стальные бархатные шторы можно было разглядеть как кружится вьюга. В середине комнаты красовался круглый столик из красного дерева и вокруг него три глубоких кресла из бордовой кожи. На столе стояла хрустальная пепельница и валялся открытый роман Уильяма Фолкнера «Шум и ярость». В комнате присутствовал напускной беспорядок. В шкафу книги стояли неровно, у стены на готическом камине догорала свеча в красивом резном серебряном подсвечнике, и были разбросаны какие-то чертежи. Среди них можно разглядеть розовую записную книжку, где на первой странице красовалось «ДМ» и цветочек, пририсованный Ноттом. Прямо на полу стояли четыре горшка с белыми орхидеями, а ближе к окну стоял элегантный чёрный стол, на котором красовался бокал с недопитым красным вином. Лежали две палочки, стопка бумаг, среди которых был закопан портрет Гермионы, написанный карандашом. А под этим столом валялся длинный зелёный носок, который Драко скоро найдёт и выкинет, преподав Тео урок. В понедельник этой недели Драко сидел за столом в этой комнате, освещающейся только лишь огнём из камина и светильником в красивом бежевом абажуре у кровати. Дверь тихо приоткрылась и в ней показалась кучерявая макушка Нотта, а позже он сам с двумя бокалами красного сухого вина. За ним в комнату юркнула Гермиона с мускатным. Один бокал Тео поставил перед Драко, который сидел чуть ли не с головой погрузившись в какие-то докладные. Шатен поцеловал парня в лоб и сам уселся на кровать тоже в стопки каких-то бумаг, а Грейнджер села на кресло, утонула в нём, и, попивая напиток, начала молча наблюдать за работой своих любимых. Если выйти из этой комнаты, в которой почти ничего не было и завернуть сразу налево, то можно попасть в гостиную, в которой почему-то горел свет. Посреди помещения стоял небольшой мягкий диван, на котором валялся тюбик крема для рук. Большой телевизор висел на стене. На нём на паузе стоял какой-то итальянский фильм начала девяностых. У стены располагался стеллаж с бутылками алкоголя, которые Малфой коллекционировал. Вдоль стены растянулась гирлянда, переливающаяся разными цветами. Пару месяцев назад её повесили Гермиона и Тео. Стоял маленький прозрачный столик с фруктами, громоздкий платяной шкаф с вещами, в котором было всё, от чёрной рубашки, до нежно-голубого комплекта белья с ажурным поясом для чулок. У стены стоял мольберт. На белом холсте набросок карандашом. Драко собирался рисовать натюрморт. Даже выстроил перед собой композицию. Он очень злился, когда Нотт наглым образом стащил у него яблоко. Чаще всего в этой комнате они не принимали гостей, а просто проводили время вместе. Комната была очень светлой, в отличие от спальни, в которой почти всегда царила кромешная тьма. Вчера на этом деревянном полу Теодор сидел и разбирал свои пластинки, пока Драко делал наброски, недовольно глядя на надкусанное яблоко, которое он всё-таки отобрал у шатена и поставил красивой стороной к себе. Драко всегда ходил по квартире босиком, его длинные бледные пальцы шлёпали по холодному кафелю, Тео ходил в носках, зимой ещё и в шерстяных, Гермиона отдавала предпочтение тёплым тапочкам. Вдвоём, они каждый раз, как первый, злились на Драко и отчитывали его за то, что тот ходит босиком, говорили, что он обязательно простудится. Дальше по коридору-просторная кухня. Она была завешена всякими плакатами и разноцветными листочками с напоминаниями. На белом круглом столе стояла тарелка с имбирным печеньем и чайник с плавающей внутри заваркой. Большие французские окна открывали вид на ночной заснеженный Лондон. Можно было услышать звон колокольчиков, разговоры людей и всевозможные звуки улицы. На столешницах у раковины лежали различные маленькие, но нужные вещи. Вот стоит баночка с патчами, прозрачный стакан с недопитой водой, бумажный пакет в котором лежали мюсли и круассаны, валялось два пластыря и упаковка влажных салфеток. На белом диване-кушетке сидели трое молодых людей. Посередине сидел Драко, его светлые волосы падали на лоб и он, чтобы они не мешали ему читать, одной рукой держал книгу, а второй, время от времени, убирал волосы за ухо. Малфой вслух читал книгу Артура Хейли «Отель». Гермиона, слева от него, сидела, откинув голову на спинку дивана и внимательно слушала бархатистый хриплый голос. Тео, сидевший справа, положил свою голову на плечо Драко, а руку просунул за их с Грейнджер головы и закинул ей на плечо. Он почти спал.