дождь

дождь. последнее время дождь идёт слишком часто для этого города. обычно тут тепло и солнечно. хотя после случившегося трудно сказать, что сейчас вообще бывают тёплые дни. к могиле с красивой оградой и аккуратной фотографией в рамке с чёрной лентой подходит парень в чёрной куртке. из-под расстёгнутой молнии виднелся чёрный костюм — знак абсолютной скорби по человеку. в руках были белые каллы. — привет, ённи, — парень с грустной улыбкой и предельной осторожностью садится на корточки и кладёт букет на каменную плиту, вытирая капли воды со стекла рамки и внимательно смотря на блестящие от радости глаза с неисчезнувшей на лице улыбкой. — как ты тут? последнее время в городе довольно холодно и дождливо. наверное, погода тоже грустит по тебе… как и я… — парень жарко выдыхает облако пара, слетевшего с губ вместе с тихим всхлипом. — почему так рано?.. холодные руки закрывают плачущие глаза вместе с лицом: на голову свалилось слишком много за короткий срок. смерть уёна сломала буквально всю его жизнь, начиная работой и заканчивая психологическими проблемами. он был буквально целью, смыслом всей жизни от первого взгляда до последнего прикосновения. всегда такой жертвующий, тактильный и мягкий, словно солнышко, согревающее его, спасающее от собственных демонов маниакальной депрессии. возможно, единственная таблетка, заменяющая все лекарства, прописанные докторами. теперь этого нет. как смысла жить. как солнечного тепла в городе. как личного последнего кусочка пазла в его жизни. нет больше яркой улыбки в каждый свободный момент. нет мягких прикосновений в любую совместную секунду. нет тёплого, нежного и до ужаса влюблённого взгляда. нет ничего, кроме фотографии, сделанной когда-то им самим во время одной из фотосессий, за холодной, немного запотевшей рамкой. у него не осталось ничего, кроме воспоминаний и снов. их не вернуть, не воплотить в реальность, потому что нет того, кто их реализует. осталась только пустота и глупая болезнь, заставляющая его ломаться от собственных неразборчивых чувств. сначала наступает резкая радость, вызванная очередным воспоминанием, потом он резко бьётся в конвульсиях и слезах от тех же картинок перед глазами, сменяющихся последней тёплой улыбкой и закрытым гробовой крышкой спокойным лицом с закрытыми глазами. уён хотел для него лучшего, пожертвовав собой и подарив на прощание только тёплый взгляд и неизменно изящную улыбку. у него остались только забитые карты памяти и собственная, вечная, сохранившаяся теперь, кажется навечно, пока слёзы, как и всегда, смешивались с ледяным дождём. — ты снова здесь, сан, — мужской голос звучит тепло и разочарованно. над головой парня вместо дождя нависает чёрный зонт. — он спас меня. я не могу это забыть. забыть его, — чхве опускает ладони, вновь смотря на фото и медленно поднимаясь. — ты бы тоже не смог забыть юнхо, случись такое с тобой, согласись, хён. хонджун только вздыхает, отдав зонт в руки сана и положив рядом с фотографией букет роз. во взгляде читается некая полупустота и грусть одновременно, но сан их не видит, он видит только те самые глаза с запечатлённой улыбкой. — а юнхо?.. — сипло спрашивает младший, постаравшись быть немного тактичнее. — сказал, что не может. нетрудно понять. если бы мой брат так умер, я бы тоже не смог такое спокойно пережить., но он молодец, держится… — хонджун грустно улыбается, бросив взгляд на парня и поддерживающе похлопав по плечу. — мы с юнхо ждём тебя в машине. — я люблю его, — резко заговорил сан, не давая уйти и не отрывая взгляда от фотографии. — до сих пор. иногда прихожу сюда и думаю: что было бы, если бы на его месте был я. он бы приходил ко мне? или что бы испытывал? смог бы отпустить? — думаю, то же самое, только грыз бы ещё себя за то, что не спас тебя. юнхо всегда говорит, что уён был тобой одержим. так всегда, когда любишь. — куда ты? — к машине. юнхо тоже нуждается в поддержке, как и все мы из-за этой ситуации. и затем хонджун уходит. наверняка он точно сядет на переднее пассажирское и действительно скажет парочку утешающих слов юнхо. он переживает в той же степени, что и сам чхве. слишком больно признавать, что близкий человек умер. хонджуну остаётся только переживать, поддерживать их двоих. будет невозможно трудно выдержать слишком частые срывы сана или пережить срыв юнхо. он держится, но ким явно видел его слёзы, успокаивал и сопереживал. ему труднее всех. — ещё раз прости, ённи… — сан берёт в руки фоторамку, ещё раз стирая запотевшие следы и капли дождя со стекла, проводя пальцами по глазам и линиям лица. — я правда люблю тебя сильнее всего мира. и я постараюсь идти дальше, — холодные губы касаются ледяного стекла, оставив там короткий поцелуй. — ты хотел бы этого. до встречи, моя любовь. он ставит рамку на место, улыбнувшись напоследок и с опущенной под капюшоном головой направившись к машине. на улице всё также шёл дождь. сан всё думает, что солнце не хочет больше светить после смерти самого яркого человека на свете, но после каждого разговора с хонджуном ему на капельку легче. совсем немного, но это помогает пережить такие моменты. он хорошо подбирает слова и умеет поддержать. — из тебя бы вышел классный психолог, хён, — наконец сказал ему чхве, садясь в машину и смотря через зеркало заднего вида на юнхо. — у тебя классно получается. — знаю, — с улыбкой выдал старший, пристёгиваясь и мимолётно поправляя выпавшую прядь волос, — но мне больше нравится работа фотографа. — мне тоже… — с короткой улыбкой ответил сан, отводя взгляд к виду в окне. — мне тоже… «потому что так ты ничего не забудешь» — возможно, пронеслось одновременно в мыслях каждого парня в машине, когда юнхо наконец нажал на педаль газа.