inside the walls.

***

      После исчезновения Эрена и Леви за вратами, отряд был окончательно сломлен. Никто не знал, что делать дальше, ведь руки совсем опустились. Ханджи Зоэ пыталась настроить ребят на лучший исход, но шел уже третий день, а Аккерман и Йегер не вернулись. Зоэ понимала, что вероятность того, что они живы практически равна нулю, так было всегда. Каждый, кто когда-либо оказывался за вратами, погибал. Но верить в это не хотелось. Девушка сидела, прижавшись спиной к одному из деревьев, вдалеке слышались голоса ребят, а глаза устремлялись на ту самую стену с именами. Они ведь вместе с Леви выцарапывали их, так же вместе и перечеркивали. Легкая ухмылка ползет по губам, воспоминания связывают грубыми, мощными веревками, на глаза выступают слезы. Ханджи была той еще надоедой, всегда лезла со своими разговорами, как по делу, так и без. А Аккерман ведь всегда слушал, даже, если не хотел. Всегда говорил правду в лицо, будь она самой горькой и неприятной. И он являлся прекрасным бойцом, буквально лучшим из них всех. Однажды ситуация была критической, когда врата в очередной раз открылись, пространство заполонило около пятидесяти титанов. Такое было впервые. Леви тогда собственными руками перебил тридцать штук, после еще очень долго отмывался.       Однажды он даже Зоэ затащил в умывальню, она как сегодня помнит тот день. Леви так злился, что четырехглазая не мылась более трех дней, что лично взял ее буквально за шкирку и отмыл. На руке Ханджи до сих пор красовался синяк.       — До сих пор не верю, что Леви мог поступить так безрассудно. — Говорит Жан и отбрасывает в траву камень. Микаса сжимает пальцы до побеления костяшек, но Армин накрывает ее руки своими, успокаивая. Драки еще не хватало.       — Прекрати, Жан, — Арлерт сверкает на Кирштайна взглядом. — Да, он нарушил собственное правило. Но ты бы не поступил так же? Он пережил больше, чем все мы вместе взятые, а Эрвин был далеко не последним для него человеком. Просто остановитесь и верьте, что Эрен поможет ему вернуться.       — Поможет или нет… Какое это имеет значение? Пять калек и умник, нам не выбраться отсюда… — Жан скрипит зубами и тупит взгляд, прикрывая уши ладонями.       В компании повисла угнетающая тишина. Может, он и впрямь прав, все настолько безнадежно, что трудно представить хороший исход, где они найдут выход. Молчаливую тишину нарушила пришедшая Ханджи.       — И так, — женщина тяжело вздыхает, поправляя очки на носу. — Я считаю, что достаточно сидеть и протирать задницы. Если не начнем действовать сейчас, то не начнем никогда.       — Что вы предлагаете? — Говорит Микаса.       — Предлагаю проверить остальные коробки, а после испытать это розовое нечто. — Зоэ трет виски. — Все это оказалось здесь не случайно, значит несет в себе какой-то смысл. Проверять будем на мне.       — Ч-что? — Голос Армина дрожит, он поднимается с места, осматривая ребят, а после и Ханджи. — С ума сошли?       — Согласен, это еще более безрассудно, чем поступок Аккермана и Йегера. — Голос подает Конни. — Вы ценное звено, Ханджи. Мы не позволим вам жертвовать собой. Я готов стать подопытным.

***

      Голова звенит, словно колокольня, губы сухие, а к горлу приставлено острие. Леви нужно лишь дернуть рукой и тот перережет горло Эрена Йегера.       — Думал не дождусь, — зубы Аккермана скрипят, пальцы сильнее сжимают рукоять обломавшегося клинка. Да, титанов им уже не порежешь, но чью-то шею запросто.       — Леви… Что… Что произошло… — Голос Эрена сипит, в теле ощущается невыносимая боль, пронзающая до кончиков пальцев. — Что ты делаешь?       — Вопросы задавать буду я. — Леви прижимает острие еще сильнее. — А ты лучше не дергайся, иначе убью.       Сейчас в голове Аккермана все перемешалось. Он не понимал, как поступать в сложившейся ситуации. Сначала доверия к младшему не было от слова совсем, но потом, после того, что Эрен сделал, Леви начинал доверять. Сейчас же все, что было до, просто перечеркнулось, мысли навалились в одну большую кучу. Неужели Йегер просто подставная пешка в этой игре, посланная, чтобы окончательно всех уничтожить. Как вообще человек может становиться частью титана… Или же Эрен и был самим титаном. С одной стороны, если Эрен действительно стал каким-то образом титаном, то он ведь не уничтожил Леви, зеленоглазый спас его. Но что, если он преследует свои цели и уничтожит его позже.       «Кто ты такой, Эрен Йегер? Ты ведь не сможешь играть темную лошадку вечно. Мне нужно сделать лишь одно движение и тебе конец. Ты не в том положении, чтобы умалчивать правду. Ты не приходил в себя два дня. Два чертовых дня я ждал… Сейчас или никогда.»       Аккерман наблюдает за скрывающимся за горизонтом солнцем, ощущая спиной холодный ветер, морщится от обжигающих шею потоков. Эрен постепенно приходит в себя, но все еще не понимает, все еще не помнит того, что случилось.       «Почему я ничего не помню. Что произошло за эти несколько часов… Мы ведь сражались с титанами… А что потом? Пустота… Почему все болит… Почему Аккерман хочет убить меня…»       — Пора поговорить. — Ривай убирает лезвие от подрагивающей шеи, сжимает раскрытую рану на ноге, перевязки уже не помогают.       — Я ничего не помню… — Эрен тянет руки к лицу, но Аккерман стукает по пальцам.       — Я сказал, не дергайся. — Эрен жмется к стволу дерева, послушно возвращает руки на место и тяжело вздыхает. — Начну с простого вопроса. Кто ты такой?       Йегер бегает взглядом, описывая черты лица черноволосого. Он в самом деле не понимает, что происходит. Может Леви сорвало крышу, либо он видел то, что сам объяснить не может. Что значит этот вопрос не ясно, как на него отвечать, тоже. Все сводится к тому, что один из них сошел с ума. Эрен выжидает какое-то время, но все-таки решается заговорить.       — Помню лишь свое имя, ничего более. Я клянусь. И я действительно не понимаю, что произошло…       — Не помнишь, как вывалился из загривка титана, как перед этим тебя сожрали, как спас меня? Чушь какая-то…       — Чушь какая-то. — Повторяет Эрен.

***

      — Ничего личного, но так будет безопаснее для всех нас. — Ханджи обращается к связанному Конни, тот лишь кивает и устало вздыхает.       — Просто делайте свое дело.       В коробках, что были присланы, ребята нашли так же шприцы, можно было смело предположить, что они служат для ввода неизвестной жидкости. Риск был высок, сложно сказать для чего она, но не испробовав, они никак не узнали бы. Никак не хотелось подвергать своих опасности, но выбора не было, испытывать было не на ком.       Зоэ вбирает раствор иглой, откидывая склянку в сторону. Присаживается на колени перед Спрингером, руки дрожат. Она ведь может убить его сейчас. Женщина прикусывает губу, нащупывая пальцем вену на сгибе.       — Сообщай о состоянии по мере возможности. — Одно движение и игла вступает в вену, Ханджи жмет большим пальцем, впуская жидкость внутрь.       Конни сжимает пальцы в кулаки, жар окутывает тело, виски неприятно пульсируют, а туман, что нависал над воспоминаниями все это время постепенно рассеивался.

***

      Спрингер бродит по коридорам, повсюду туман, он сильно ухудшает видимость, глаза режет, до слез.       — Это твой новый дом… — Голос звучит вокруг, заставляет сердце замереть на месте. — Мы поможем тебе, Конни.       — Кто вы?       Туман рассеивается, вокруг начинают проявляться силуэты людей. Они все в белых халатах, стоят смирно вдоль стен, словно по команде.       «Какой ужасный цвет» — мелькает на секунду в мыслях Спрингера.       Перед Конни встает женщина, тянет ему руку.       — Мое имя Аманда Оуэн. Добро пожаловать.       — Привет, меня зовут Эрен, а тебя?       — Конни. — Спрингер смотрит на мальчишку, выглядывающего из-за непонятной установки.       — Эрен, сколько раз я говорил тебе не лезть, когда я работаю! — Голос старшего звучит грозно, ему хватает лишь злобного взгляда, чтобы зеленоглазый ушел.       Бой был в самом разгаре, неподалёку находилась команда состоящая из Ханджи, Леви и Эрвина. Леви был самым ловким из них, беспощадными и весьма талантливым бойцом. Конни часто засматривался на его маневры на тренировках, всегда ведь хотел так же.       — Эй, лысый, спорим я убью самых крупных! — Жан смеется, проносясь мимо Спрингера, тот мечется пару секунд и рвется за Кирштайном.       — Не сегодня, лошадиная морда!       — Да вы еще подеритесь. — Вставляет свою реплику Микаса, закатывая глаза и разрубая загривок монстра.       Конни читал книгу, которую ребята раздобыли от одного из сотрудников лаборатории, позади что-то обсуждали Жан и Армин, размахивая руками, когда в комнату вошла Саша.       — Конни, скажи честно, — начала Браус с порога. — Я нравлюсь тебе как боец или как обычная девушка?       Спрингер расцепил пальцы, роняя книгу на пол и затрясся.       — Нашла время и место! С ума сошла? Момента более подходящего нет?       — Отвечай на вопрос, Спрингер!       — Как девушка и что с того?       Саша не ответила, лишь звонко пискнула, радостно рассмеявшись и поспешила покинуть комнату. Щеки Конни заметно покраснели, а за спиной образовалась новая тема для обсуждения.       — Чего шушукаемся, девочки? Заняться больше нечем? — Обратился он к умирающим от смеха Армину и Жану.       — Не смейте трогать его, крысы лабораторные! — Конни пытался вырваться из хватки Микасы, когда рабочие уводили Арлерта с площадки во всем известную комнату, где побывал, наверное, уже каждый.       — Конни, хватит, мы не можем ничего сделать, — Жан нажимает на плечи, а учёные вместе с Армином скрываются за поворотом. Щеки обжигают выступившие слезы, оставляя заметные, блестящие от света дорожки.       Конни сидит на кушетке, опустив взгляд в пол. Сегодня он отправится туда, вместе с Сашей, Жаном и Армином. Они лишены какого-либо выбора, это факт, который нельзя зачеркнуть, вырвать, просто принять, как данное.       Дверь в помещение хлопает, слышатся шаги. Входит Гриша, а за ним… Эрен? Спрингер общался с ним немного, знал, что Йегер против всего этого и тоже хотел бы выбраться, покинуть это место раз и навсегда.       Эрен встает перед ним, а Конни поднимает стеклянный взгляд, встречаясь глазами с Йегером. Он плачет? В руках покоится шприц с инъекцией, пальцы заметно дрожат. Конни не реагирует, просто уже не может, смирившись со своей судьбой.       — Прости меня, — губы Эрена сжимаются, а игла входит в вену, только боли Спрингер не чувствует. Лишь помутнение в глазах и медленное отключение.

***

      — Конни! — Ханджи бьет ладошками по щекам парня, трясет за плечи. — Что я наделала…       Саша жмется к Микасе, прикрывая рот рукой, сдерживая подступающие слезы, Аккерман сжимает её плечо, стараясь держать себя в равновесии.       Плечо Армина крепко сжимает ладонь Жана, блондин морщится и сглатывает колючий ком в горле. Время тянется целую вечность, секунды, минуты и все дальше, все сложнее.       Конни открывает глаза, дергаясь, память разрывается от всплывших воспоминаний, тело сотрясается от расходящихся импульсов, мышцы сжимаются, скручиваются.       — Он… — Спрингер выдавливает из себя слова, но сейчас это кажется таким сложным, словно он не говорил вечность. — Эрен Йегер…