Хочу почувствовать твоё дыхание на моих губах

«Армин Арлерт

Армин Арлерт

Армин…

Арлерт…»

— всё повторяла в своей голове Леон.

      Это имя и фамилия так подходит к друг другу. Я готова часами прокручивать в голове это. И все эти странности начались, когда мы поступили в кадетское училище. Мои глаза всё время смотрели на тебя, так было и раньше, но сейчас с какой-то искрой и нежностью. Всё чаще рассматривала тебя и находила маленькие детали, которых раньше не наблюдала. Твои нежные черты лица, слегка вздёрнутый нос. Твои светлые волосы, которые немного не доходили до плеч. Интересно чем пахнут твои светлые волосы? Может как яркое и теплое солнце. А твои голубые, выразительные глаза. Я просто обожаю твои глаза, когда только взгляну на них, то сразу представляю бескрайнюю реку или как ты называешь «море». Помню как мы впервые встретились, и ты мне рассказал про море. Что оно солёное и что даже не видно конца этого моря.

845 год

Шиганшина, южный район стены Мария

      Тогда мой отец решил поехать в Шиганшину, чтобы встретится с давним другом. Он даже взял меня с мамой. Родители говорили, что я раньше встречалась с семьёй Йегерых, но я ещё была маленькая. Сами мы жили в Стохесе, расположенный на восточном краю стены Сина. — Ох, присаживайтесь. Вы наверное устали по пути, — проговорила Карла, показывая за свободный стол. Сам дом изнутри выглядел скудно. Маленькая кухня, стол, печка и лестница на второй этаж. — Давно не виделись, Мери, Леван, — поприветствовался Гриша. Ко мне подошла так называемая Карла, и наклонилась чтобы рассмотреть меня поближе. — Привет, Леон. Ты уже так выросла, последний раз я тебя видела, когда тебе было только четыре годика, — взяв мои руки в свои и мило улыбнувшись, поприветствовала меня Карла.- Я тебя познакомлю с Эреном и Микасой, хорошо? Они пошли за хворостом.       Уже через несколько секунд дверь со скрипом открылась, а на пороге стоял мальчик с тёмно-каштановыми волосами и девочка с черными волосами. С Эреном мы легко сдружились, но вот с обладательницей красным шарфом не так уж.       Мы все вместе пообедали. Папа отправился провожать Гришу на корабль, мама помогала состряпать яблочный пирог по её рецепту вместе с Карлой, а Эрен и Микаса показывали мне город. По пути Эрен расспрашивал меня о моём отце, о его работе в Королевской полиции. Но сам заявлял что хочет пойти в Разведкорпус. «Крылья Свободы"-это эмблема Разведкорпуса. Люди которые отдавали сердца каждый раз, когда отправлялись на экспедиций за стенами. Люди которые хотят освободить территорию за стенами от гигантов. Интересно что находится за стенами… Неожиданно мои мысли исчезли, когда я услышала какие-то звуки в переулке между домов. Микаса и Эрен тоже это услышали, тогда там были хулиганы и ты.       Ты был любознательным и мечтал увидеть мир, находящийся за стенами. Все дети считали тебя странным из-за этого. Всегда полагался на Эрена и Микасу, которые защищали тебя от местных хулиганов. И ты стыдился из-за этого и считал себя слабым. Вот бы переместится в прошлое и сказать тебе какой ты на самом деле отличный человек.

847 год

Южное училище

— Кто ты такой? — Армин Арлерт, из Шиганшины! — Какое идиотское имя. Родители дали? — Никак нет, дедушка. — Арлерт, отвечай. Зачем ты здесь? — Сделать свой вклад в победу человечества. — Это великолепно. Ты станешь кормом для титанов! Третий ряд повернутся, — всё продолжал свой допрос Кис Шадис. Он уже заприметил новую жертву. В четвёртом ряду стояла маленькая девочка, которая подняла свои тёмно-синие глаза на небо, где лениво двигались облака.       Что же я тут делаю? А, точно. После происшествия в Шиганшине у меня никого не осталось. Так что я просто последовала за друзьями. И вот спустя два года работы на грядках мы оказались здесь. Услышав приближающиеся шаги, я отпустила глаза с неба на Шадиса. — Это что ещё за блоха? — посмотрел на меня страшным взглядом. Я отдала честь, положив правую руку на сердце. Показывая, что я готова отдать своё сердце стране. И что вообще значит блоха? Ну если я ростом сто пятьдесят два сантиметра. Сразу блохой что ли надо называть. — Сэр, я вообще-то человек как и Вы, — кажется я его разозлила из-за моего ответа. — Ну и как же зовут такого умного человека? — Леон Райс, из Стохеса, — я заметила, что в его глазах промелькнуло удивление, но и так же быстро исчезло. — Из Стохеса? Дай угадаю, хочешь вступить в Военную полицию? — Никак нет. Хочу вступить в ряды Разведкорпуса и убить Бронированного титана! -все начали шептаться. Хочу убить своими руками бронированного титана, хочу… — Слишком много хочешь. Перед тем как пойдёшь сражаться против бронированного титана, напиши своё имя. Чтобы потом не искать твоё тело. Четвёртый ряд повернуться!       Эх, эти кадетские дни. Я так скучаю по этим спокойным и ещё детским дням. Тогда мы ещё были детьми которые решили стать солдатами, а сейчас? Сейчас мы выпускники 104-го кадетского корпуса. Вот я стою вместе с другими на стене Роза, и чистим пушки. И спустя пять лет появляется из ниоткуда Колоссальный титана. Как тогда в Шиганшине он пробивает стену и исчезает, словно растаял в воздухе. Мои глаза выискивают Бронированного титана, но его нигде нет. Если он появится, то я без колебаний убью его.

850 год

Трост, южный район стены Роза

      Нас разделили по отрядам, я была в отряде с Микасой. Армин был в отряде с Эреном. Я была вся на иголках. Во-первых, я в предвкушении искала глазами титана, чей смерти я не дождусь. Во-вторых, я волновалась за Армина. Я уже представляю, что с ним может случиться.       Мои руки в крови и лезвия тоже, после убитого мною титана. Этот противный запах крови, хоть их тела испаряются, как и кровь тоже. Но запах останется. Мне срочно нужно найти Армина, чувствую что-то неладное. — Микаса, я хочу найти отряд Эрена, — маневрируя на соседнюю крышу дома к темноволосой девушке. — Но…- хотела возразить Микаса. — У меня плохое предчувствие, хочу проверить что там у них творится. Ты и без меня сможешь справиться, я в этом уверена, — с серьёзным взглядом посмотрела на Аккерман, и ждала пока она согласится. Она кивнула головой. — Леон, посмотри чтобы с Эреном ничего не случилось, — напоследок крикнула Микаса, пока я бежала по крышам домов.       И вот я наткнулась на большую группу кадетов стоящих на крыше. И лишь вдалеке увидела сидящего Армина. Подбежав к нему, я села на коленки, чтобы я могла разглядеть его. В его глазах я увидела бледно-голубой цвет глаз, в них читался лишь страх. — Армин, ты не ранен? — он молчит. Главное что он жив, но почему он такой подавленный? Рассмотрев всех кадетов, я поняла что нигде нет Эрена. Чёрт.- Армин, а где Эрен и ваш отряд?       Опять молчание. Ему что титан язык откусил? В мою маленькую голову проскользнула мысль, что Эрена и всех остальных кадетов из их отряда мертвы. Мне не хотелось верить в это. Эрен…? Это точно, именно, тот парень умер, который хотел избавиться от всех титанов, и увидеть внешний мир за стенами? Мне не верится. В голове всё пусто, время как-будто замедлилось, руки затряслись, а по щеке покатилась одна прозрачная слеза. Своими маленькими ручками я взяла руки Армина, поднесла их к моему лицу, и закрыла свои глаза. Его руки были холодными. — Армин, — я даже свой голос не узнала. Он был таким тихим и хриплым. Господи, а как же Микаса? Если бы я раньше отправилась к ним, то может быть предотвратила смерть Эрена. — Они… они все мертвы, — лишь таким же тихим и хриплым голосом ответил Арлерт. Нужно сваливать отсюда, но почему они все здесь просиживаются, ждут пока их титаны сожрут? — Никуда не уходи. Я сейчас вернусь, — напоследок сказала ему. Ставая на ноги, я увидела Жана и Конни, которые что-то обсуждали. — Эй, Жан, Конни, почему все здесь просиживают жопы? Был ведь сигнал к отступлению? — У всех мало газа осталось, мы не сможем взобраться на стену, — ответил стоящий рядом Конни. — А заправится вы что ли не можете? — я уже психовала, мои нервы были на пределе. — Титаны окружили штаб, поэтому мы не можем заправиться, — раздражённо рявкнул на меня Жан. Я успела только мямля сказать «что…?», как он взял своею рукой мою голову и повернул в другую сторону. Мой взгляд увидел вдалеке штаб, а вокруг него находились титаны.- Титаны наверняка уже в штаб ворвались. Мы ничего уже не сможем сделать. — Да вы издеваетесь…