Kiss Cam

      – Нет, нет, не-ет!! – Финляндия вскочил на ноги, буквально в сотый раз за последние семь минут. Одетый в тёплую кофту, с замотанной шеей в шарф с надписью «Leijonat»¹, весь был как на иголках. Ещё бы, матч, который мог решить попадание сборной Финляндии в таблицу лидеров, да к тому же и со сборной Швеции – их давним соперником. Ни на секунду не мог он оторвать глаз от ледяного катка, где чуть ли не каждую секунду слышалось сотрясение бортов от толчков игроков. Да, это вам не второй состав Австрии, чтобы миндальничать, здесь борются два заклятых врага. По-крайней мере, в хоккее.       Один непримеримый швед, несколько раз бесупешно атаковавший ворота, наконец подловил вратаря и пробросил шайбу сквозь защищённые ноги, успев в последний момент. Шведская половина взорвалась криками, топотом, хлопками и дудением, в то время как финны разверглись проклятьями. Сам Швеция, законспировавшийся под болельщика финской команды, лишь бы поддержать своего ненаглядного (чего лучше бы он не делал, потому что Тино явно было бы легче одному, так как не возникало бы соблазна придушить того, по чьей вине существует эта команда), только улыбнулся краешками губ, но тут же поспешил запить горячим чаем из термоса. Вдоволь наоравшись на старофинском с примесью саамского, Вайнямёйнен сел, досматривая последние сорок секунд игры немигающим, злостным взглядом. Сейчас его раздражало абсолютно всё, от этих сине-жёлтых поолосочек, то и дело мелькающих на другой стороне трибун, до бледно-зелёного термоса в руках у Швеции, ведь Финляндия прекрасно знал, что на донышке фирменным шрифтом выведено «IKEA». Выйти позвонить что ли, чтобы ограничить экспорт его товаров?       Прозвучал гудок, оповещающий о начале семнадцати минутного перерыва. Рыкнув, Тино откинулся на кресле, прикрыв веки холодными пальцами. Следовало унять в себе чудовищную злость, благо на это даётся порядком времени. Бервальд, прекрасно понимающий состояние друга, предпочёл не доставать с вопросами и даже не смотреть в его сторону, а то мало ли – когда Финляндия не в себе, то и ударить случайно может, рука-то у него тяжёлая. Позади раздался смех, какие-то люди быстро переговаривались на финском, выражая, как понял швед, искреннюю поддержку любимой команде. На поле выехали фигуристки, чтобы не дать зрителям заскучать, закричала музыка, камеры стали направляться на людей, словом обычная обстановка. На табло последний раз засветился счёт 1:0 в пользу шведской команды и сменился логотипом этого чемпионата.       Финляндия, немного подышавший сухим морозным воздухом, пришёл в себя, отнял у друга термос и залпом глотнул обжигающий чай со вкусом облепихи. Он потёк по остывшему горлу, вызывая горящую дорожку, но постепенно начал согревать внутренности, когда внутренняя ярость перестала справляться. Швеция лишь поглядел на него и принял вещь обратно, взглядом указав на сумку, в которой покоились заготовленные порилайнены², на что получил отказ. Тино просто не мог есть, зная что счёт числится не в его пользу, а уже тем более еду, приготовленную не им. Рядом с ним сидела девушка, тоже в плохом расположении духа, с которой они пару раз успели сцепить руки во время особо напряжённых моментов и вместе воззвать в богам, властными над финнами и клюшками в их руках. Хоккей объединяет, даже жителей севера, привыкших соблюдать личное пространство друг друга, поэтому и с ней финн сумел перекинуться парой слов на тему возможных комбинаций и замен. Гораздо лучше, чем со Швецией, который может и сидит на трибуне для финской команды, но в душе болеет за свои любимые «Три короны»³.       Однако, спустя несколько минут на весь стадион прозвучало сообщение на трёх языках, что сейчас так называемая «камера поцелуев» начнёт свою работу и что парочкам следует постараться, чтобы засветиться. Всё это слегка разрядило обстановку, а когда на экране стали появляться люди, которым предалагали поцеловаться, не зная кто с кем родственник или незнакомец, стало даже забавно. Весь стадион умилился с одной возрастной пары, которая со смущёнными улыбками показала свою любовь жителям разных стран, а потом пришлось посмеяться, когда шутничок за камерой направил объектив на девушку и финского талисмана, который совсем не растерялся, а, играючи, обнял её и получил поцелуйчик в плюшевую щёку. На экране появлялись новые и новые пары, помещаемые в типичную рамку из розовых сердечек, и каждый раз все зрители поддерживали их криками и подбадриваниями. Финляндия забылся и даже пару раз улыбнулся и схватил за руку Швецию, который всё встречал его тёплым взглядом. Ему понравилась такая затея, правда мысль о том, что впереди ещё два периода, где Тино снова превратится в страстного воина, защищающего честь своей команды, немного охладила его, ещё рано обрадовался. Но за всем этим никто не ожидает попасть под беспристрастный взгляд камеры и не такого уж беспристрастного её оператора, поэтому, увидев на большом экране свои белобрысые шевелюры, Швеция и Финляндия немного затормозили. В стереотипную рамку попала ещё и та девушка, которая, завидев себя, неловко рассмеялась и потянулась к Тино. Да и все в принципе подумали, что камера намекает на их поцелуй, да только вот кое-кто был с этим отнюдь не согласен. Не может быть ошибкой судьбы, что попали в объектив именно они, пялящиеся на экран, на котором они смотрели будто куда-то в сторону. Швеция действовал всегда быстрее, чем успевал точно расчитать, к тому же, впереди две долгих двадцати минутки, из исхода которых он может потом получить массу финских оскорблений, которые вынужден будет снести и без опиняков простить, лишь взглянув в убитые глаза возлюбленного, поэтому право на маленькую шалость он вполне имел. Как только девушка неловко коснулась своей рукой рукава кофты финна, лицо того тут же развернули твёрдым, но плавным движением и его губ коснулись чужие. Холодные, покрывшиеся корочкой снаружи и тёплые, мягкие со вкусом облепихи и хлеба внутри. Швеция ни дня не мог прожить без хлебцев. Финляндия, не раздумывая, ответил, положив слегка покрасневшие пальцы на плечо любимого. Мягкий поцелуй, с такой жёсткой причиной как лёд и хоккей. Привычная теплота прошлась по всему телу, заставив носки ног слегка дёрнуться, а стёкла очков шведа запотели из-за горячего дыхания, то и дело вырывающегося изо рта. Вокруг них закричали, зааплодировали, кто-то, кажется, крикнул им убираться вон, но не пойти ли всем к чёрту? Впитывая в себя нежную, томящуюся веками любовь, им не нужно общественного мнения чтобы быть счастливыми. Достаточно тёплого юноши под боком, согревающих свитеров, кисловатого чая с маленькими семечками, искрящегося льда под ногами хоккеистов и холодного воздуха, который, может, навсегда останется холодным, зато в двух сердцах всегда будет по-настоящему тепло.