Мёртвый анархист

      Темные глаза смотрели прямо в душу, изучали все ее закрома, самые сокровенные тайны. Саша не могла заставить себя что-либо сделать, сидела как зачарованная, вжималась спиной в стенку, но взгляд не отводила. Размеренное дыхание Горшенева как всегда успокаивало ее, заставляло не думать о проблемах, даже самых серьёзных.       — Да, Миш, доверяю.       На лице его появилась легкая улыбка, обнадеживающая в некоторой степени. И Саше казалось, что не говорил он сегодня ничего такого, что вызывало у неё слёзы, ей казалось, что все хорошо, было чувство, будто бы человек перед ней — самый близкий на свете. А ведь так оно и было, лучше всех людей из прошлого девушка знала именно молодого фронтмена Шутов.       Крепкие руки чуть сильнее сжали плечи шатенки, тёплое дыхание теперь чувствовалось над самым ухом. Миша наклонился совсем близко, неприлично близко к бледнеющему, заплаканному женскому личику. Саша закрыла глаза, ей почему-то было нестерпимо неловко. Внезапно девушка ощутила прикосновение тёплых мягких губ на своих губах.       Она не в первый раз была так близка к Горшеневу, ей не впервой было целовать его, но тогда, в отеле, это было что-то другое, что-то бессознательное и пошлое, в сравнение не идущее с тем, что сейчас доводилось ей испытывать.       Девушка хотела податься вперёд, но поняла, что все ещё крепко прижата к холодной стене. Миша отстранился. И вновь Саша ловит этот внимательный, изучающий взгляд.       — Ты веришь в то, что можно что-то изменить, да?

Надежда в голосе? Неужели он ищет поддержки?

      — Верю, — девушка посмотрела прямо в бездонные темные глаза напротив, — но не знаю, что именно и каким конкретно образом.       — В самом деле, редкостная чудачка, — его хватка чуть ослабла, давая подруге возможность хоть немного пошевелиться, — И, сказать по-правде,- Горшенев на секунду замолк, подбирая слова,- ты ещё и очень хорошая девушка, в самом деле. Замечательная.       Саша просияла и, забыв обо всем, выкрутившись из рук Горшка, бросилась к нему на шею. Как же было ей приятно слушать эти слова. Слова, произнесённые не просто классным парнем из Питера, с которым она по воле судьбы встретилась, а самим Мишей Горшеневым, ее кумиром с самых пелёнок.       Это был момент, который хотелось запечатлеть в памяти навсегда: маленькая, можно сказать жалко выглядящая по сравнению с Мишей, девушка прижимается всем телом к взъерошенному панку, держится за него крепко, самозабвенно. Даже дождь, казалось, стал тише, казалось, весь чёртов мир замер.       — Шур, тебе нужно будет сейчас смотаться, по быстрому. Давай,       — Горшок с виноватым видом огляделся по сторонам, будто бы кто-то посторонний вообще мог его услышать, — давай, вечером встретимся. Анфиса хотела зайти после концерта, я не хотел бы… всем нам проблем, понимаешь, да? Я не позволю себе ее расстраивать, не хочу, что бы она что-нибудь не то подумала.       Отцепившись от фронтмена, но все ещё находясь практически у него на коленях, девушка разочарованно сползла на вздувшийся линолеум, который отдавал холодом ни чуть не меньше стены. Сердце ревностно забилось в ее груди, будто бы намереваясь пробить рёбра.

Чего ты только от него ждёшь… Блять, да тебе нужно его спасти, а не выебать, в конце то концов. Все, никаких лишних эмоций. Он любит свою жену, ты это прекрасно ведь знаешь

      Саша, сделав глубокий вдох, совладав с волнением и недовольством в голосе, спросила:       — Ты хотел бы о чем то поговорить вечером или просто увидеться?       — Не знаю. Может увидеться, может и поговорить.       — А, — шатенка дала себе секунду на размышление касаемо уместности того, что сейчас намеревалась произнести, но была прервана резко распахнувшейся дверью гримерки.       — Миш, Андрюха сказал, что ты…-вот в проеме показалась кудрявая голова смутно знакомой девушки, Анфисы по всей видимости.       В первую же секунду лицо мишиной жены, прежде беззаботное, сменилось на вопрошающе-растерянное, — а это кто?       В этот момент Шура чувствовала себя просто отвратительно, что делать она не знала, но мысленно благодарила Господа, что слезла с Горшенева несколькими секундами ранее.       Горшок, напротив, мгновенно сориентировавшись, схватил со столика рядом с которым находился стопку желтоватых бумажек.       — Ее-мае, я тебя заждался уже. Это Саша, ей нужно… написать несколько замёток о жизни группы. Давай, залетай, поможешь придумать вопросы.       — Какие вопросы, Миша? — в голосе Горшеневой слышалось лёгкое недоверие, которое она, тем не менее, старательно пыталась скрыть.       — Ну, для этих ее замёток, статей. Хер разберёт.       — Для статьи, — Саша, наконец совладав с сбой, учтиво вклинилась в диалог, — меня зовут Александра. Вас?       — Анфиса, — миловидная девушка с весьма интересными чертами лица уселась рядом с ребятами и протянула Шуре руку- приятно познакомиться.

Она… весьма милая. Господи, как же всё-таки стыдно.

Чуть позже       Поскольку на самом деле Саше не нужны были никакие заметки для статей, ограничившись пятью небольшими «интервью», написанными за минут 20, она поспешила ретироваться. Когда девушка поднялась на затёкших ногах с целью покинуть комнату, Анфиса резко вскочила и любезно ее приобняла, пролепетав что-то про то, что ей приятно, что творчеством группы интересуются такие замечательные люди, как Саша. Миша, поднявшись следом, последовал примеру жены и радушно обнял «журналистку».       Из гримерки Шура вылетела как пуля. Удерживая в руках стопку листков с вопросами и ответами, которые заботливо задокументировал Миша, девушка спешно шагала по узкому темному коридорчику.       Вынырнув в зал, уже пустующий и неуютный, она, наконец, сбавила ход. Пальцы предательски дрожали сминая желтоватую бумагу, к горлу подступал ком. Сейчас все нутро девушки, будто бы скрученное в калач, сжирали разочарование и ревность, граничащая с обидой. Как же тяжело было принимать, что исполнение целей будет таким сложным и тяжелым, что она должна пожертвовать своими интересами и желаниями ради другого, ради счастья другого. Вдох. Выдох.       Поднявшись по лестнице к гардеробу, наспех накинув плащ и сложив бумагу во внутренний карман, девушка наконец-то смогла покинуть здание клуба. Оказавшись на небольшом крыльце, Саша смогла лицезреть, как ливень пошёл с новой силой, заставляя лужи на парковке колебаться в каком-то неведомом однообразном танце.

Блять, угораздило же

      За спиной раздался громкий хлопок. Видимо кто-то вышел и не удосужился придержать дверь.       — Как поговорили?       Саша обернулась. Позади стоял Андрей с сигаретой в зубах и со скучающим видом разглядывал ни то девушку, ни то унылый пейзаж за ней.       — Отлично поговорили, — в ответ на эти слова Князь снисходительно хмыкнул и закурил.       — Тогда позволь поинтересоваться, что ты ему такого сказала, что бы он на все здание закричал, — Андрей, до этого говоривший неразборчиво из-за сигареты, взял ее в руки и, откашлявшись, подражая голосу Горшка, продолжил, -«Может тебе будет интересно услышать где и как я жену свою трахаю?»       — Спросила, как у него и Анфисы дела.       Князь, абсолютно не церемонясь, с сочувствием похлопал девушку по спине. Сочувствие, видимо, было очень сильным, ведь Саша чуть не вылетела от неожиданно тяжелого первого удара с крыльца, прямо лицом в лужу.       — Ну, че сказать, занятно. Ты вроде знаешь и о жене, и о том, и о сем, — блондин сделал недвусмысленный акцент на последнем слове, — но почему-то спрашиваешь его о таких вещах.       — И чем же вопрос был плох? — шатенка, изогнув бровь, покосилась на фронтмена, который с все ещё скучающим видом, потушив бычок о находящиеся рядом с ним перила, теперь всматривался в темное небо.