Паутина

Перед показом всегда много работы, и Кате было не в первый раз ощущать на своей шкуре все прелести лихорадки, охватывающей весь офис, начиная с мастерской капризного гения и заканчивая подсобкой уборщицы. А в её кабинете так вообще разражались бури и грозы на регулярной основе по нескольку раз за день. Хотелось очень громко на всех наорать и запереться где-нибудь в каморке, как раньше. Но нельзя. Нужно было работать самой и раздать вдохновляющих на трудовые подвиги пинков подчинённым. Не удивительно, что, по возможности, Катя приезжала к Воропаеву чаще обычного. Да и он начал наведываться в офис посреди рабочего дня просто, чтобы посмотреть, как под руководством Пушкаревой люди работают, а ей самой напомнить, что её рвение сделать всё самостоятельно некому оценивать и нужно поберечь себя. Ну и, конечно, насладиться сценой покорного и не брыкающегося Жданова, которого начальница порядком загоняла. Не специально, но так у Андрея не было времени на выяснение отношений. Да и Кате не очень хотелось объяснять что-то сейчас. Между ней и Ждановым скопилось много всего, но она очень сильно сомневалась, что Андрей её сможет и захочет выслушивать. Между ними и так все полыхало и искрило. Жданов злился не на шутку и отрывался на ней в постели. А она не возражала. Саша о её приключениях знал прекрасно, но никак не комментировал её поведение. Однако Кате почему-то казалось, что надолго его не хватит. Во всяком случае, его ласки стали куда жёстче, поцелуи требовательнее, а сам Воропаев сочился чистейшим свежайшим ядом. И Кате вдруг подумалось, что очень скоро она снова встанет перед непростым выбором. За день до показа на летучке она сцепилась с Малиновским, с которым до этого времени она обсуждала только рабочие моменты, касающиеся его сферы деятельности. Роман её раздражал своей легкомысленностью и частыми сомнениями в правильности её решений. Откровенно, конечно, не вредил, но подрывал авторитет, заработанный титаническим трудом над собой и своим окружением. Малиновский и в этот раз публично придрался к какой-то мелочи, но Катя вспыхнула, как спичка. Переждав бурю эмоций и убедившись, что орать на него она не будет, Катя сказала: — Во-первых, я никого не держу за горло, и все недовольные моим руководством могут либо потерпеть ещё пару месяцев, либо написать заявление по собственному. Обещаю даже не уговаривать остаться в компании. Во-вторых, Роман Дмитриевич, ваши таланты одним маркетингом не ограничиваются, на сколько я знаю. У вас ещё и написание разных инструкций хорошо выходит. Не хотите вернуться к своему хобби? Мне было бы проще понять, что вы хотите от меня. Роман крупно вздрогнул, но пробурчал, что в этот раз ему придётся пятитомник писать, а Катерине Валерьевне следует самой определиться, чего она сама хочет. Катя ответила, что хочет нормально работать без нервотрепки. Но мысль была свежей и новой. Правда, касалась она отнюдь не работы. Неизвестно, о чем Роман знал, а о чем нет, но в редкую минуту, когда Катерина не была занята ни расчетами, ни размышлениями о том, чем заниматься после того, как решится вопрос с Никамодой, она думала о том, что творится в ее жизни. Андрей так просто ее не отпустит, но и продолжать дальше в том же духе она не могла. Снова сбегать за тридевять земель ей не хотелось. Саша, она знала, отпустит спокойно, но только сейчас она начала понимать, как глубоко увязла в их странных взаимоотношениях. Порой, он был очень нужен ей. Показ прошел отлично, Катя волновалась напрасно. С удовольствием принимала похвалу и поздравления. Впервые была в центре всеобщего внимания и радовалась этому. Когда-то в детстве, после очередных насмешек от сверстников, она мечтала о том, что вырастет и станет самой популярной и всеми любимой. Ни того, ни того, конечно, не случилось, но триумф, казалось, испортить сейчас никому не под силу. Сдержанно поздравил Малиновский, затем Андрей, чуть настороженно, словно до конца не мог поверить в случившееся: его страшненькая, но очень умная и верная секретарша ныне королева вечера и принимает комплименты и поздравления с поистине королевским достоинством. С нарядом на вечер помогала Юлиана, и в голове не укладывалось, что из нескладной дурнушки могло получиться такое великолепие. Воропаев подошел с поздравлениями чуть позже, дождавшись, пока вокруг Катерины не будет толпы. Он усмехался, как обычно, но Катя уже привыкла. — Ну, Катерина Валерьевна, полная и безусловная победа? Как желаете отметить? — Александр провел пальцами по обнаженному плечу Пушкаревой. — Ты сегодня невероятно соблазнительна. — Александр Юрьевич, мне кажется, что это не стоит обсуждать здесь. — Боитесь, что нас увидят вдвоем и придется объясняться? — Саша нехорошо усмехнулся. — Ты свободна, я свободен, какие проблемы-то? А, вижу уже проблему. Даже две. Жданов и его верный оруженосец. Катя обернулась за мгновение до того, как Андрей подлетел к ним. — Я думаю, нам стоит договорить попозже, — Воропаев усмехнулся, увидев кивок девушки, насмешливо глянул в глаза Жданову и растворился в толпе. — Я никак не могу понять, что ему нужно от тебя, — рыкнул Андрей, схватив Катю за плечи. — Ты понимаешь, что он пытается тебя использовать в своих целях? — А это только тебе можно, да? — огрызнулась Катерина. — По крайней мере, Воропаев мне ещё ни разу не соврал, в отличие от тебя. — Ну да, Сашка у нас же святой! Скоро нимб засветится! —Андрей закатил глаза. — Ты забыла, как он к тебе относился? — Свое мнение он высказывал и высказывает исключительно в лицо, а не за спиной, как некоторые, — Катя недовольно поджала губы. Разговор принимал нежелательный оборот и грозил перейти в скандал. — Я уже извинялся! — А ты точно знаешь, за что ты извинялся, или твоё «прости» очередной условный рефлекс? — девушка внимательно взглянула Жданову в глаза. — Кругом люди и полно прессы, убери руки от меня. — А что такого? — с вызовом поинтересовался Андрей. — Выйти на подиум с микрофоном и сказать, что я тебя люблю? Я могу! — Ты? Серьёзно? Знаешь, Андрей, мне кажется порой, что ты продолжаешь выполнять инструкцию Малиновского. Одно хорошо, сейчас хоть перестал напиваться, прежде, чем уложить меня в постель, — Андрей опешил, даже руки опустил и отошёл на шаг. — А я что-то не заметил, чтобы ты сильно от этого страдала. — Я так и не научилась тебе сопротивляться. — Я правильно понимаю, что я у тебя не один на этот раз? — Даже если и так, это ничего не меняет. Мне ещё нужно с Милко поговорить, извини. Сейчас побыть бы одной. Пожалуй, даже родителей видеть Катя не хотела. С Милко тем более, но раз уж придумала отмазку, то пришлось идти в сторону гримерки. Впрочем, сейчас ей было все равно, лишь бы подальше от Жданова и Воропаева заодно. Очень хотелось обдумать свои же слова, сказанные Андрею в запале. Но на полпути к гримерке снова подошёл Саша. — Мы не договорили. Так что? — Не сегодня. Я очень устала и хочу домой. — Понимаю, — Саша кивнул. — Отвезти тебя или Жданова попросишь? Катя без выражения глянула на его усмешку. Со Ждановым она сейчас не хотела видеться наедине. — Лучше будет, если отвезешь ты. Искать Жданова сейчас нет никакого желания, — Александр кивнул чему-то своему и предложил поехать сейчас. Ночи в мае были свежими. Катя даже в плаще ежилась от холода, пока шла к автомобилю Воропаева. — Замёрзла, — усмехнулся Александр. — Раз уж с поздравлениями придётся подождать, я могу хотя бы на поцелуй надеяться? — Можешь, — Катя кивнула. От одного поцелуя никто до сих пор не умер, да и Саша настаивать не будет на продолжении. Воропаев развернул её к себе лицом, легко приобнял за талию, почти прижав к машине. Усмешка на его губах погасла. Катя потянулась к нему сама. Поцелуй был коротким и очень чувственным. Раньше он её целовал по-другому. — Ладно, поехали уже, — Воропаев открыл дверцу машины, помог ей сесть на пассажирское сидение и занял место за рулём. — Я дал обещание, что все будет только по твоему желанию, не хотелось бы нарушать его. Рабочий день начался с того, что в её кабинет без стука влетел Жданов. — Подпишите, Екатерина Валерьевна, — холодно сказал Андрей, бросив на стол листок. Заявление по собственному. — Не поняла, в чем дело, —Катя подняла взгляд на Андрея. — Объяснишь? — Я должен объяснить? А ты не хочешь объяснить, как так получилось, что тебя целует Воропаев?! — прорычал Жданов. — Я почти наверняка знал, что ты с кем-то ещё встречаешься, но такого от тебя не ожидал! Ты и Саша?! Серьёзно? И как, нравится? — Тебе про позы рассказать или про общее впечатление? — Катя поджала губы. Листок с заявлением Андрея в руках подрагивал, но она даже не замечала этого. — Я свободный человек, и сколько у меня мужчин в постели, кто они, лично моё дело. — Я тебя не узнаю. Когда ты стала такой? — Когда открыла тот злополучный пакет от Малиновского. Я не отрицаю, сама дура, но это не отменяет того, что ты делал. Та Катя, наверное, умерла, когда дочитала сочинение Романа, — Андрей прикрыл глаза, как будто Катерина пригрозила ему хлыстом. — Я мечтала, чтобы ты сказал тогда правду, я бы просто ушла и всё. Но ты вёл и продолжаешь вести себя как ни в чем не бывало. Что между нами, Андрей? Секс? Ну, как выяснилось, секс можно найти и без клятв в любви и таскания по третьесортным заведениям. — Почему он? Можешь объяснить? Вы ненавидите друг друга, он тебя вечно доставал, — тихо спросил Андрей. — Я его ещё из кабинета вышвырнул тогда. — Потому что он единственный человек, кто не врал мне в глаза, — Катя вздохнула. — Сама не знаю, почему согласилась на его предложение. — На какое, черт возьми?! — Секс, Андрей. Секс, и ничего личного. — Отомстить мне решила таким образом? — Попытаться забыть тебя, — голос дрогнул. — Не получилось. А мстить тебе я никогда не собиралась. — Ненавижу вас. И тебя, и его. — Имеешь право. Прости, — не разрыдаться бы при нем. Потом. Всё потом. Рука дрожала, когда она подписывала его заявление. На подкашивающихся ногах поднялась из-за стола, обошла его, чтобы отдать листок из рук в руки. Тогда, после совета, она сбежала, и отлично понимала, почему сейчас уходит он. Иногда это действительно нужно. — И... что бы ты обо мне не думал... Спасибо, Андрей. Но лучше бы уйти мне. Это твоя компания, твое любимое дело, а я просто выполняю работу над ошибками. — Ты справишься. Я нет, — коротко ответил Андрей, не решительно забрав собственное заявление. — Не беспокойся, я уеду и не буду мозолить глаза. В компании не появлюсь, можешь не переживать. Я выхожу из состава учредителей, кроме моих родителей от нашей семьи здесь больше никто не появится. Прощай. — Андрей... — Жданов поднял взгляд на неё. Ему плохо. Ей плохо. Всё, финиш. Он стоит в двух шагах от неё, а кажется, что между ними многие километры. — Когда уехала я, то долго думала о том, кто был виноват во всем. Свою часть ошибок я признала именно тогда. Попробуй тоже подумать над этим. Может, самому тебе будет легче. — Обязательно подумаю, — холодно отозвался мужчина. — Надеюсь, ты теперь довольна, никто не станет тебя отвлекать от работы и... Развлечений. Последний взгляд, глаза в глаза, без слов. Запоздалое понимание, что да, любит, действительно любит. Андрей не удержался, провел пальцами по её предплечью и, круто развернувшись, пошёл прочь. Как будто бы убегал. Тихо за ним закрылась дверь, но в тишине кабинета щелчок замка прозвучал, как выстрел. Катя бездумно смотрела ему вслед. Невыносимо тяжело было осознавать, что теперь действительно всё. За спиной открылась дверь, ведущая в конференц-зал. Сашку она узнала по шагам. — Какая сцена, — ядовито произнёс он. — Достойно мыльной оперы. Хорошо, что не пропустил её, я бы себе этого не простил. — Зачем ты здесь? — выдавила Катя. — Наверное, объяснить тебе то, что ты пропустила, пока страдала в Египте. Ну и на лицо Андрюши дорогого посмотреть. Это же полный абсолютный проигрыш по всем фронтам. Ни любимой женщины рядом, ни любимой компании... Даже не представляю, что он чувствует. Александр остановился за спиной Кати, убрал за ухо прядку, выбившуюся из её причёски. Она даже не пошевелилась. Сил не было. — Месть... А он не дурак, это действительно была месть. Только мстила не ты. Ты, как моя сестра, готова простить Андрюше любую боль, которую он причинит. Видишь ли, в моей жизни было всего две любимые женщины. Кира и Кристина. Да вот беда какая, младшая сестрёнка всю жизнь любила Жданова, который использовал её и не отпускал. Хорошо, что она прочитала инструкцию, глаза, наконец, открылись, на то, какой дорогой её Андрюша мерзавец. Я обрадовался тогда, что, наконец, они расстались. Поначалу, разумеется. После твоего ухода тут такое творилось, в двух словах не рассказать. Павел был в шоке Маргарита хваталась за сердце, Малиновский оправдывался перед всеми нами, а Андрей сорвался в такой загул, что толку от него не было никакого. То, что вы с ним натворили, я разгребал вместе с Павлом Олеговичем и не заметил, что сестра в сильной депрессии. Андрей не только тебя убил этой историей. Но ты представить не можешь себе, что я почувствовал, когда зайдя к Кире обнаружил её почти истекшую кровью. Она порезала вены. Если бы я заглянул к ней чуть позже, было бы поздно. Пытался замять всё, чтобы она не загремела в психушку, но, как только ей полегчало, она наглоталась таблеток. Сейчас она, конечно, более-менее оживает под наблюдением врачей, но путь ей предстоит долгий до нормальной жизни. Сама понимаешь, занять место президента я в тот момент не мог. А потом появилась ты. Снова. Заняла этот кабинет. Признаться честно, ты меня всегда раздражала своей собачьей преданностью Андрею, у тебя на лице написано было, как ты его любишь. Это безумно бесило. Не заслуживает Жданов такой любви. Но ты вернулась. Восставшая из пепла, совершенно иная. Красивая, уверенная в себе. Так в моей жизни появилась третья женщина, к которой я не равнодушен. Я понадеялся, что для тебя история закончилась, и твоя любовь к Андрею прошла. Меня ты ненавидела, и это добавляло огонька. Не думал, что ты согласишься спать со мной и был готов к отказу. Знаешь, таких женщин у меня не было никогда. И знаешь, что ещё? Жданов тебя пожирал глазами, ревновал ещё до того совета. Я понадеялся, что теперь всё в прошлом, но ты, как Кира, полная дура. Простила его и готова была вернуться к нему. И вернулась. Мы снова делили с ним любимую женщину. Я ненавидел тебя, когда ты приходила ко мне, а на тебе был его запах. Надеялся, что тебе нужно время понять, что Андрюша не твой герой. Но чуда не случилось, пришлось ткнуть его в очевидное. Хотя надеяться на то, что ты останешься со мной, было глупо. Тебе нужен нормальный мужчина, а не мизантроп вроде меня. Так что отомстил я. С твоей помощью. За Киру. И за ту тебя, которая вечно сбивала меня с ног. Получается, я использовал тебя. Неловко как. Этого ты мне не простишь никогда. Но я не прощения прошу... Понимания. А ещё, Катерина, я точно знаю, что стоит появиться рядом Андрею, как ты снова его примешь. Особенно, если он все-таки додумается до того, в чем он виноват и извинится. Потому что ты его любишь. — Мразь ты. Ненавижу. — Разумеется. Но ты же от меня ожидала такого? Так что не сильно пострадаешь. Кстати, перед тем как ты решишь всё бросить и сбежать. Если я займу твоё место, то я просто продам компанию. И все твои труды пойдут псу под хвост. Решай, Катя. Место в этом кабинете твоё по праву. Я тебе мешать не буду. — Расплатимся с долгами — уйду. А дальше что хотите, то и делайте. — Как скажете, Екатерина Валерьевна. Только за это время многое может измениться. Ты сюда не хотела возвращаться из-за Андрея. Может, сейчас что-то стало по-другому? — Тебе какая разница? Уйди, видеть тебя не могу. — Разумеется. Я самое большое зло в твоей жизни. Но если что, то номер телефона и адрес ты знаешь. Для тебя у меня всегда есть время, — кончики пальцев скользят по обнажённой шее, но Кате все равно. Саша ушёл так же тихо, как и пришёл. С его уходом сил не осталось вообще, ноги подогнулись, и девушка рухнула на колени, закрывая лицо руками. Любовь, ненависть, боль, всё ушло, оставляя после себя мёртвую безжизненную пустыню.

***

Зималетто давно уже вышло из кризиса и процветало, как никогда, а Катя оставалась президентом компании вот уже полтора года. Светские мероприятия она не любила, в прессе про неё писали мало: ни скандалов, ни громких любовных историй с расставаниями и изменами. Хотя, порой, народ удивлялся, что такая красивая женщина не имеет даже любовника. Хотя, казалось бы, по статусу он ей положен. Но показы в Зималетто собирали огромное количество гостей и всегда проходили на высоте. Катя давно уже сняла брекеты, коротко подстриглась и совершенно не стеснялась одеваться так, как ей нравится. От родителей она тоже съехала, сначала на съемную, а потом Александр помог подобрать собственную квартиру. Они общались редко, в основном, на показах и на совещаниях. Катя старалась не вспоминать произошедшее, а он не напоминал. Только от Андрея ни весточки. Он так и не вернулся в Москву, и где он находится, неизвестно, хотя, Катя знала, он звонил родителям регулярно. За это время она окончательно разобралась в себе и уже давно перестала жалеть о том, что случилось. Иногда только вспоминала, как уговаривал её Павел Олегович остаться на посту, как Саша помогал ей найти замену Малиновскому и Жданову, как она разговаривала с Кирой, которая к ней теперь относилась абсолютно равнодушно. Сегодня Кира, теперь уже Минаева, решилась впервые за всё время посетить показ за компанию с братом. Катя совершенно не волновалась, давно уже привыкла к вниманию и интересу прессы. И все прошло, как по маслу. Единственный раз её кольнуло беспокойство, когда увидела ехидную усмешку Воропаева, но вскоре позабыла об этом. Пока не подняла взгляд чуть выше... ... Он стоял, небрежно облокотившись на одну из колонн и внимательно смотрел на неё, не скрывая почти детского восхищения. Спокойный, даже наверное, безмятежный, совсем не похожий на себя того, каким она помнила. Но это был он. И кинуться бы к нему, со всех ног, но в последнюю встречу они столько наговорили друг другу, да и образ, созданный ей СМИ рушить не хотелось. Поэтому она просто подошла к нему и в нерешительности остановилась напротив него в трех шагах. Жданов, собственной персоной! Надо же. — Привет... — Здравствуй, Катя. Нужно было сделать это гораздо раньше, но я откровенно боялся ехать в Москву. У тебя есть время поговорить со мной? — спокойный голос, какого она не помнила. Он улыбается. — Для тебя, Андрей, время у меня есть всегда...