Мамору

Дни летели друг за другом в однообразном потоке. Возможно, они отличались проплывающими мимо каравана пейзажами, но на третий день Мао окончательно перестала обращать на них внимание. Она честно пыталась отвлечься от мыслей о Сяо, о потере силы, о том, что же она будет делать, когда они, в итоге, достигнут ее родины. Она старалась изо всех сил. Но этих сил не хватило. Сон, завтрак, езда, обед, езда, ужин, езда, сон. Редкие остановки для расчистки дороги. Частые отказы от пищи. Периодические ночи без сна. Братья вокруг переговаривались. Во время привалов у костров было оживленно, все болтали, шутили, тренировались. Кто-то, Мао не запоминала ни лиц, ни, тем более, имен, пытался растормошить и девушку, но она всегда уклонялась от любого рода предложений под разными предлогами. Через неделю все попытки сошли на нет. Когда главенствующий адепт дает отказ, то лучше оставить его наедине с его мыслями. А Мао уходила все глубже и глубже в себя. Ночами, пока кто-то мирно похрапывал, кто-то тихонько общался, под тарахтение аэростатов Мао глядела в небо, считала звезды, терялась в своей же собственной голове. Она внезапно во всех подробностях вспомнила свой чудесный сон. Вновь и вновь прокручивала в голове те события, представляла те дома, закрывала глаза и силилась получше рассмотреть пару, что плакала над кульком земли. В одну из ночей, когда ее одолел беспокойный сон, девушка наблюдала падение города. Она утопала в крови и грязи вместе с его жителями. Цеплялась за раскуроченные корни, из которых были построены дома, плыла меж трупов людей, упавших из строений в облаках. Она видела зеленую молнию, удар которой означал смерть. Все горело, кричало, умирало. Умерла и пара. В последние секунды сна Мао смотрела на мужчину и женщину, оказавшись кульком, над которым они лили свои слезы до и после резни. Мужчина был мертв. Дьявол зеленой молнии подходил ближе и ближе. — Ты будешь жить, Мамору, — девушка слышала шепот. Хрипение женщины, которая задыхалась от гари и собственной крови. Голос ее матери. — Я люблю тебя. С пробуждением сомнений у Мао почти не осталось. Это было ее воспоминание. Воспоминание о последнем дне жизни ее родного народа. Ее родины. Весь день она провела в лежачем положении, по-прежнему глядя в небо. Складывала два и два в этом нелегком примере. Слова Хранителя оказались ложью. Мао была уверена, что Эа и Жемина не были правителями Андровы. Они были простыми жителями с большими амбициями. С грандиозным планом рождения новой жизни. Владельцы Глаз Бога, которыми наградили свое дитя перед тем как испустить дух. «Боги не взирают на нас» Это было единственным разумным более менее объяснением, которое нашла Мао, ломая голову, почему же после их смерти Глаза Бога не опустели. Боги забыли про них. Возможно, они забыли вернуть себе те крупицы силы. Девушка водила пальцем по успевшему затупиться острию разбитого стекла анемо Глаза Бога. Ее создали. В процветающей цивилизации, где люди были столь мудры и независимы. Они смогли создать человека. Адепта. Существо? Что такое Мао отныне было уже не понять. Еще никогда человека не лепили из земли и кореньев. А был ли смысл искать термин? Мао решила, что нет. Она знает из чего она произошла, она знает, кто ее создал, она знает, где была создана. А что еще нужно? — Узнать, кто все разрушил, — прохрипела она звездному небу, сжав руку в кулак. Демон с зелеными молниями. Безжалостная тварь, погубившая целый город ни в чем не повинных людей, заставив их захлебнуться в творении их же гениальных рук. Какая-то часть сознания тихонько нашептывала Мао, что никто бы не стал уничтожать цивилизацию просто так. Всему есть причина. Но девушка грубо затыкала эти мысли. Нет на этом свете такой причины, которая бы привела к кровопролитию. Только глупость. И бесчеловечность. Мао ненавидела демона. Она не могла вспомнить ничего, кроме бешено горящих красно-золотых глаз на фоне черного, скрюченного, трясущегося силуэта. И зеленых вихрей, загубивших родителей. Она желала демону мучительной смерти, и жаждала узнать что ее спасло. Эти чувства были практически равносильны. Были мгновения, когда девушка задавалась вопросом, зачем ее спасли? Не лучше ли было умереть вместе со своим народом? Но ей на смену пришла уверенность в том, что ее спасли не зря. Она выяснит, чем навлекли на себя гнев богов жители Андровы. Она отомстит демону. Отомстит за свой народ. Прославит Андрову среди живущих и оставит в истории мира жирный след в память о своих родителях. Праведный гнев словно вернул Мао к жизни. Спустя почти месяц путешествия девушка вышла из состояния сонной мухи, чем весьма поразила спутников. Когда она решительно взялась за копье во время привала и пошла к тренирующимся, на поле для спарринга повисла тишина, а один боец даже выронил меч. Девушка довольно быстро наверстала упущенное с братьями и сестрами время. Да, оказалось, что в походе участвует несколько девушек, чьи навыки владения языком и мечом поразили Мао до глубины души. Несколько вечеров она взахлеб слушала болтовню, присаживаясь у каждого костра по нескольку раз, и бывало даже активно обсуждала что-то вместе со всеми. — Сяо нет? — спросила Мао в первые дни своей бодрости как бы невзначай у одного из братьев. Тот пожал плечами и покачал головой. И вот уже неделю слушая байки спутников Мао то и дело прислушивается к ночи, ожидая Алатуса. Парень обещал. Он обещал, что присоединится к ним. Он уладит свои дела и нагонит караван. Неужели дела затянулись. Это был еще один фактор, вернувший девушку в реальность. Адепт поможет ей найти демона и покарать его. Мао была уверена, что Сяо полностью разделит с девушкой желание отомстить. Ведь, как никак, Алатус был Охотником на Демонов. Они вместе разорвут эту тварь на кусочки и восстановят подобие справедливости. Андрову уже не вернуть. Но нельзя позволить демону разгуливать по этому миру после того, что он сотворил. Теперь Мао спала, ела, тренировалась и общалась. Пейзажи по-прежнему не очень привлекали девушку, кроме как когда спутники рассказывали о проплывающих местах какие-то байки, исторические факты, или делились воспоминаниями. Тогда девушка ловила каждую деталь. Чтобы потом поделиться этим с Сяо. Ведь его нет с ними. Вряд ли он успеет насладиться красотами мест. Скорее бы он уже догнал их. На исходе пятьдесят шестого дня с начала похода, когда на мир уже опустились сумерки и караван разбил лагерь, с окраины леса, в котором путники и остановились, донесся испуганный крик птицы. Адепты и воины притихли. Руки невольно потянулись к оружию, а глаза хаотично бегали по стволам деревьев, высматривая врага. Где-то справа хрустнула ветка. Один из братьев выпустил стрелу в том направлении. — Я удивлен, что в таком серьезном походе участвуют такие «меткие» стрелки, — с изрядной долей желчи процедил Сяо. Адепт вышел из-за дерева, что его стало видно на поляне, и саркастично щелкнул пальцами по стреле, торчащей из ствола того самого дерева. «Меткий» стрелок беззлобно хохотнул, и караван охватило небывалое веселье. Люди улюлюкали и приветствовали Охотника на Демонов так, будто бы он был их родным братом, а не угрюмым адептом, который все время своего существования презирал каждого из них. На удивление Сяо отвечал им тем же. Он жал руки, сдержанно улыбался, здоровался и перебрасывался колкостями с расслабившимися путешественниками, пока не выцепил взглядом Мао. Девушка тихонько сидела на одном из аэростатов, вцепившись в канат и завороженно глядя на плавно движущегося среди народа адепта. По мере его приближения она вколачивала себе в голову мысль, что он реален. Что он действительно здесь. И только когда парень подошел к ней вплотную и шепнул: «а вот и я», девушка осознала реальность происходящего. Братья и сестры тактично занялись своими делами, болтовней, хотя любопытные взгляды то и дело долетали до парочки, которая позабыла об их существовании. — Привет, — выдохнула Мао. — Привет, — эхом повторил Сяо, чуть скованно улыбнувшись. Он не видел Мамору целый месяц. Закончил дела поскорее, да. Вот только Хранитель Облаков, которая задержала ему один день, петляющий маршрут каравана и ужасная погода в одну из недель не позволили Сяо добраться до путешественников раньше. Плутая по лесу он уже чувствовал запах костров, тонкую ауру нескольких дюжин человек, отдаленные голоса. Но, приближаясь, адепт застопорился и покружился вокруг соратников еще один день. Покоя ему не давала информация, которой поделилась с ним Хранитель. Птица туманно рассказала о том, что с Мао произошло какое-то несчастье, из-за которого она потеряла силу анемо. Махнув крылом, адепт отправила Сяо отдыхать без каких-либо возражений. Путь терпит, а подробности он узнает непосредственно у Мао, ведь ему будет понятнее что и почему произошло, услышь он это от нее. Сяо было страшно. Он отпустил ее. Оставил одну в такой тяжелый момент, его не было рядом, он не мог ей помочь. В глубине души он терзался от того, что именно он виноват в том, что случилось с Мао. Его влияние, присутствие в ее жизни сыграло с девушкой злую шутку. Он не может быть счастлив. Его карма убьет все существующее рядом. Поглотит во тьму, в которой он живет все эти годы. Но ведь им было хорошо. Он обязан быть рядом с Мао, когда она переступит границу земель Андровы. Он обязан быть рядом, чтобы рассказать ей всю правду. Горькую правду, после которой, может статься, он больше никогда не почувствует теплоты ее рук, ее взгляда. Но его совесть будет чиста. И он должен быть рядом, чтобы золотозадые шишки с небес не удумали самовольничать и как-то навредить Мамору. Поэтому на закате второго дня Сяо решил таки показаться братьям, которые чуть его не подстрелили. Хватило бы мастерства, конечно, да. И вот уже Мао висит у него на шее и… плачет? — Эй, — шепнул адепт, уволакивая потряхивающееся тело девушки за аэростат, чтобы братья не грели уши. — Эй, эй, эй, — Сяо тихонько присел и взял лицо Мао в ладони, стараясь заглянуть в него. На него уставились покрасневшие глаза цвета сочной травы. Парень провел рукой по отросшим пшеничным волосам. Мягкие. — Ты чего, светлячок? — Как? — сквозь слезы шмыгнула носом Мао. Сердце замерло. Светлячок. Девушка нелепо растерла по щекам мокрые дорожки. Адепт нахмурился и крепко сжал челюсть. Мамору задержала взгляд на двигающихся желваках парня и глубоко вдохнула. — Я скучала, — шепнула она куда-то в грудь Алатуса. Спустя несколько секунд тишины девушка подняла глаза. Неужели она не смогла решиться сказать это вслух? Иначе, почему парень молчал? — И я скучал, — словно шелест листьев на ветру донесся до нее еще более тихий шепот Сяо. И сердце Мамору взорвалось в грудной клетке тысячей кристальных бабочек. Ей точно не послышалось. — Ты… только не плачь. Девушка нервно хихикнула. Сяо не знал куда себя деть при виде ее слез. Только сейчас она заметила его блуждающий потерянный взгляд и крепко сцепленные на ее плечах руки. Без перчаток. Да он был напуган, как мальчишка, потерявшийся в лесу! Вот-вот и сам слезу пустит. Мао едва сдержала умилительный смех. В лучшем случае Сяо сочтет ее в край лишившейся разума, а в худшем, не дай Архонт, обидится и закроется. — Все! — счастливо воскликнула она, вытирая и так подсыхающие слезы. — Видишь, не плачу, — девушка улыбалась во весь рот. Видимо такая улыбка передается воздушно-капельным путем, потому что парень напротив вдруг тоже растянул губы в наимилейшем подобии улыбки. Удивительно, что он умеет. — Как ты добрался? Мы уж и веру потеряли… — замялась Мао, выбираясь из цепкой хватки Сяо и пихая его к аэростату. Там, как только что отметила девушка, их ждал ужин. Пронырливые спутники умудрились незаметно «подбросить» им по порции цыпленка в медовом соусе. — Я успел проклясть половину этого грешного материка, пока искал вас, — старый добрый ворчливый Охотник на Демонов явил себя миру. — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Мао, запрыгивая на аэростат и пододвигая адепту плошку с едой. — Всего понемногу, но ничего критичного, — туманно ответил Сяо, отрывая у цыпленка ногу и безжалостно вонзая в нее зубы. Проголодался, значит долго блуждал без привала в поисках каравана. Мао решила немного помолчать, дать парню перевести дух, подкрепиться, а уж потом заваливать вопросами. В мыслях неприятно кольнуло воспоминание о сломанном Глазе Бога. Нужно рассказать ему, но не сейчас. Он только что нашел их, а она бы вывалила на него все эти неприятности. Нет. — Был на горе? — молвила Мао через несколько минут. За спинами адептов лагерь оживленно жужжал. Кто-то из братьев даже завел песнь, которую тут же подхватило пол лагеря. Девушка искренне полюбила такие вечерние песнопения. Очень уютно было в такие моменты. Так тепло и по-родному покачивался народ, подпевая своему брату. Мао задержала взгляд на главном певце отряда и на скопившемся вокруг него «хоре», а затем перевела его на Сяо. Парень мирно жевал курятину, в пол уха слушая трели каравана. Он выглядел здесь на своем месте. Мао всей душой желала, чтобы он, как она несколько дней назад, влился в отряд. Чтобы они вечерами все вместе сидели у костра. Может быть, Сяо даже рассказал бы пару историй из своего боевого прошлого. Или несколько легенд. С детства девушка помнила его рассказы. У него хорошо получалось. До Андровы осталось не меньше полутора месяцев пути. Через неделю примерно им предстояло пересесть на корабли и двигаться с континента в сторону архипелага независимых островов. Будет уже не до таких душевностей. Кто знает, как сложится с погодой. И каково будет настроение моря. А значит вливаться в компанию надо уже сейчас. — Чего ты так смотришь? — буркнул Сяо, уже минуты три выдерживая опустевший взгляд Мао. — Был я на горе. Хранитель задержала меня на целый день. — Да, Аоцзан тебе не проходной двор. Раз пришел, то переночевать обязан, — хмыкнула девушка, отводя взгляд и начав болтать ногами в воздухе. Сидя на аэростате, носки башмаков на целый дюйм отрывались от земли. — Да уж, — вторил ей Сяо. Минута молчания позволила парню собраться с мыслями и задать вопрос, который волновал его сейчас больше всего. — Что случилось с твоим Глазом Бога? — Сломался, — крякнула девушка, не ожидая развития этой темы так скоро. — Как? — Ну, — протянула Мао, активно соображая лгать или сказать как есть. Хмурый взгляд адепта не предвещал ничего хорошего ни от одного варианта. В первом он все равно узнает. И тогда будет армагеддон. А во втором…. Они с Архонтом вторглись туда, куда вторгаться парень запрещал. А это прямое нарушение личных границ. Плюс сокрытие. Это равняется подорванному доверию. Да уж. Об этом Мао не думала.