Мамору

Тихий вечер в окрестностях горы Аоцзан. Паломники эту неделю не ходили за благословениями — все заняты подготовкой к грядущему празднику. Парочка вызвалась помочь украсить гору, но Хранитель Облаков еще много лет назад дала понять, что здесь праздникам не место. Желающие адепты могут спуститься в город и насладиться всеми прелестями человеческих обычаев, но в этом месте никаких празднеств не будет. Вот и этот год не стал исключением. Полнейшая тишина окутала покои адептов после вечернего принятия пищи. Пара адептов, расправив глайдеры, полетели поближе к городу, чтобы посмотреть на запуск фонаря. Еще несколько днем спустились с горы искать материалы для фонарей, чтобы ночью, без желаний, насладиться их сиянием на фоне звезд, но подальше от Хранителя Облаков. Простые радости. Несколько часов назад Гань Юй показывала малышке Мао, как правильно плести такой фонарик. Цилинь не раз бывала в Ли Юэ и была сведуща во многих людских делах. Девчушка попросила наставницу провести такой урок, загадочно умалчивая о первопричине желания сделать фонарь. Гань Юй догадывалась, что Мао хочет подарить его одному очень нелюдимому адепту, иначе, почему девочка так раскраснелась после вопроса «зачем?». Конечно, девушку настиг легкий укол ревности — она занималась с Мао, она помогала ей, они вместе завтракали, обедали и ужинали. Много болтали, развлекались, Гань Юй старалась научить, показать и рассказать все, что могло показаться девочке интересным, все, что малышка желала знать. Они делились друг с другом самым сокровенным порою. Но Защитник Якша всегда стоял для Мао на первом месте. Цилинь неоднократно задумывалась над этим. Сяо никогда ни с кем не ладил. Когда-то Гань Юй пыталась подружиться с ним. Тогда она думала, что парень просто никем не понят и ищет того, кто примет его со всеми его демонами. Упертость божественного зверя дала о себе знать, когда первая попытка рассыпалась о железное «нет». Но когда последний Якса начал откровенно издеваться над ее попытками, Гань Юй оставила затею подружиться. Но не до конца. Она ждала, вдруг ему понадобится помощь, и тогда бы она доказала, что ей можно верить. Но когда наступил такой момент, ее стиль боя раскритиковали, саркастично удивились как она заслужила быть адептом, и попросили не мешаться под ногами. Жизнь Сяо висела на волоске, но он все равно победил врага, только бы не принимать ничьей помощи, только бы не показаться слабым. Тогда Гань Юй опустила руки. Колкости иногда прилетали от парня, но уже не ранили, а раздражали. Поэтому цилинь была невероятно удивлена, когда заметила нежное отношение Охотника на Демонов к Мао. Сначала она сочла это ошибкой, может ей показалось. Затем она упорно искала в этом подвох, ходила вокруг да около, ненавязчиво расспрашивала Мао, даже один раз следила за адептом. Правда он почти сразу раскусил ее и посмеялся, и все же, ни в одном его деянии Гань Юй не нашла злого умысла. Сяо просто был добр с Мао. Они просто дружили. Он просто о ней заботился. Как и почему? Ответы на эти вопросы цилинь не могла найти. — Гань Юй, где чернила? — девочка крутилась в траве рядом с их импровизированным верстаком. — Мне нужно расписать фонарик, мы что, не взяли чернила? — в голосе Мао послышались звенящие нотки беспокойства. — Вот, держи, — цилинь предусмотрительно убрала баночку с чернилами в сторону в самом начале работы. Девочка уж больно увлеклась изготовлением фонаря — ей удалось сломать молоток. Что уж говорить о беззащитной баночке с краской. — Спасибо, — Мао будто бы сияла изнутри, когда, обмакнув кисть в чернила, высунув язык и навострив ушки, старательно выписывала на фонаре какие-то вензеля. Чуть позже туда присоединилась пара слов, но наставнице Мао свое послание не показала. — Я закончила, — горделиво выпятив грудь заявила девочка. — У тебя вышло просто замечательно, — нежно улыбнулась цилинь. В душе расцвело прекрасное чувство, когда девушка смотрела на этого юного, светлого ребенка. Может и не удивительно, почему Сяо так добр к ней. Все тянулись к малышке, всем она была по душе и все ее любили. — Все благодаря тебе, — протараторила Мао и в один скачок оказалась рядом с Гань Юй. — Спасибо за помощь, — прошептала девочка, обхватив ноги наставницы в объятии. Выше просто не дотягивалась. — Ты все сделала сама, малышка, — выдохнула цилинь, опускаясь на колени и прижимая Мао к себе. Воистину чудный ребенок. — А почему ты не сделала фонарик для себя? Когда я вернусь, мы могли бы запустить его вместе? — пробормотала Мао в шею наставницы. — Я лучше посмотрю отсюда как полетит твой, — немного грустно улыбнулась Гань Юй. Конечно она хотела запустить с малышкой фонарик. Но было одно «но», из-за которого цилинь не хотела обременять девочку спешкой и отказаться провести лишние минуты с ее другом. Нет, это не радость за Сяо, что у него появился близкий человек. Адепты собирались в поход. За границей облаков, за пределами Ли Юэ, далеко от горы Аоцзан расползалась тьма. Близилась война, не потушив очаг которой, хаос мог достичь и этих мест. Поэтому адепты всех регионов объединились, дабы положить конец развязавшимся распрям. Хранитель Облаков не объявляла дат, но час был близок. Поход был добровольным. На горе решили остаться единицы. Гань Юй оставалась ради малышки. Сяо нет. Адепт в первый же день дал понять — он идет вместе с остальными. Последний из Якс не мог отпустить братьев, ведь половина силы всего отряда была в нем. И если он и любил Мао, то все равно не мог остаться. Благополучие одного ребенка не стоило сотен тысяч невинных жизней. Ему было плохо от перспективы расставания. Те мгновения, когда Гань Юй замечала их вместе, она видела в нем эту тоску все сильнее и сильнее. Этот вечер, это праздник, должен запомниться им обоим. — Время уже близится, — девочка отстранилась и посмотрела на заходящее солнце. — Мне пора идти. — Будь осторожна, малышка, — Гань Юй провела рукой по шелковистым волосам Мао цвета спелой вишни. Ушки девочки умилительно дернулись. — Как всегда, мастер, — улыбнулась Мао и принялась собирать вещи. Девочка постаралась на славу. Заведя дружбу с Тсяном, Мао быстро освоила азы кулинарии. И сегодня, перед встречей с Гань Юй, она была на кухне, сама готовила лакомства для их с Сяо вечера. Девочка не забыла о Гань Юй и угостила цилиня печеньем лотоса. А старшему адепту малышка подготовила его любимый миндальный тофу. К слову, этот тофу стал любимым блюдом и для Мао. Подхватив котомку с едой в одну руку и фонарик в другую, девочка кивнула цилиню и пошла вверх по горе, к выступу, на котором минутой позже возник Сяо. Кинув на Гань Юй сухой взгляд, он принял у Мао вещи, присел, чтобы девочка забралась ему на спину, и в несколько мгновенный скачков исчез в стороне скалы Си — тайного места Мао. Парень не выносил, когда кто-то видел его отношения с девочкой. Но цилинь умела держать язык за зубами, и при ней можно было позволить себе то, что на людях он бы никогда не открыл. Мао была единственным живым существом во всех возможных измерениях, с кем адепт мог быть нежным, без всяких масок и барьеров. — Держись крепче, цветочек, — усмехнулся парень, когда Мао ойкнула при скачке. — Держусь, — малышка крепче прижалась к мускулистой спине адепта. Несколько стремительных движений парня, и они оказались на скале Си. — Показывай, что ты там приготовила, — спустив девочку на землю, Сяо передал ей обратно кулек и фонарь. — Отвернись и не подсматривай, — Мао прищурилась, делая мелкие шажки от парня. — Что ты задумала? — адепт усмехнулся и, немного насладившись притворным негодованием малышки, послушно отвернулся. Мао несколько секунд медлила, следя, чтобы парень не подглядывал, а затем опрометью бросилась к единственному зеленому участку скалы. — Луна всходит, — задумчиво произнес Сяо, слушая, как стрекочут распуганные возней девочки сверчки. Мао угукнула, развязывая котомку. На деле это оказалось небольшое покрывальце, на котором она расставила тарелочки и разложила по ним тофу. Тсян был предусмотрителен, и подсунул Мао бутыль с яблочным соком. — Архонты! — выругалась девочка, сурово уперев ручки в бока. — Что случилось? — Сяо повернул голову. — Я все испортила! — в сердцах воскликнула Мао, скрестив руки на груди и надувшись. Парень уже увереннее развернулся и сделал шаг к малышке. — Вау, — выдохнул он, и подавил в себе желание прижать девочку к груди. Рядом с этим чудом Сяо когда-то осмелился открыться, побыть простым человеком. И не прогадал. То, по чему он скучал многие столетия, сосредоточилось в этом ребенке. Дети всегда чувствуют все лучше и понимают больше. Вот и Мао приняла его без всяких умыслов. Она видела в нем только свет, тепло и доброту, а не тьму и тонны крови, след из которых тянулся за ним сквозь бесчисленные годы жизни. И этот вечер мог стать последним. Но…. Если поход будет удачен и отряд вернется на гору Аоцзан…. Сяо не мог представить, что будет потом. Поход будет длиться не день, не два, и даже не месяц. Это займет годы. Будет ли малышка помнить его? Насколько сильно она изменится? Что ей удастся узнать о своем происхождении? Последнее не давало Якше покоя больше, чем все остальное. Как она посмотрит на него, если будет знать правду? Какой взгляд сменит этот, чистый и искренний взор ее небесно-голубых глаз? Сяо понимал, что ему не вынести такой перемены. Сам привязался. Самому жить с этой ношей. В глубине души мечтать запомнить янтарные волосы, что становились таковыми только в его присутствии, лазурные глаза, с такой любовью смотрящие только на него, острые ушки, кончики которых краснели лишь рядом с ним. В глубине души надеяться умереть и не встретить перемен. — Я забыла кружки! — выпалила Мао так, будто бы от этого зависели их с Сяо жизни. — Прости меня, Алатус, я не специально! Рой мурашек пробежал по коже адепта, когда он услышал свое настоящее имя. Парень подошел вплотную к девочке и опустился на колени. Взяв маленькие ладошки Мао в свои мозолистые руки, Якша на мгновение прикрыл глаза, ощутив блаженную тишину, свободную от тысяч молитв, криков смерти и воплей о помощи. Девочка ощутила смену настроения парня и забеспокоилась. — Я могу быстро слетать на гору. Тсян вмиг организует нам кружки, — суетилась Мао. Охотник на Демонов посмотрел на девочку, крепко сжал зубы и притянул малышку в объятия. Только бы она не увидела его подступающих слез. — Все просто замечательно, цветочек, — Сяо прогнал ненужный выплеск эмоций. — Правда? — наивно спросила Мао, обвивая ручками широкую спину друга и утыкаясь носиком ему в шею. — Ты принесла миндальный тофу, что может это затмить? — усмехнулся парень, рассматривая принесенные девочкой яства. — То, что я приготовила это сама, а еще сделала тебе фонарик, — малышка нехотя отстранилась. От Сяо приятно пахло цветами циньсинь — любимый запах Мао. Жестом приказав Якше сесть напротив, девочка поправила тарелки на покрывале и взяла в руки фонарик. — Серьезно? — Сяо поднял брови, изображая удивление. — Все сама? — Да, — зарделась Мао, опустив глаза. Ее волосы чуть поалели. — Вроде должно быть вкусно…. — Это потрясающе, — не став дожидаться разрешения, Сяо отправил в рот кусочек тофу и закатил глаза. Блюдо и впрямь удалось на славу. У малышки определенно талант. — Правда? — Стал бы я тебе лгать, — что-то в мозгу адепта щелкнуло, когда он произносил эту фразу. — Нет, — улыбнулась Мао, — ты никогда не будешь мне лгать. Вот, прочти, — девочка вспомнила о фонарике в своих ручках. Протянув его надписью вперед, она быстро отдернула руки, едва парень принял поделку. Чтобы не зацикливаться на тишине, Мао съела щедрый кусок тофу. Адепт несколько мгновений перечитывал несколько незатейливых строк. На глаза вновь стали наворачиваться непрошенные слезы. Сердце то учащало ход, то замедлялось. В голове носились вереницы мыслей, и все были только об одном. «Пусть сны станут явью, я помогу тебе в этом. Я всегда буду рядом с любимым адептом.» «Я люблю тебя, Алатус.» Ком в горле не давал Сяо вымолвить ни слова. Эмоции бушевали, нежность, страх и любовь захлестнули адепта с головой. Мао поедала тофу и старалась не смотреть на вытянувшееся лицо друга. Она уже давно испытывала что-то большее, чем привязанность, и не могла объяснить это никак, иначе, чем любовью. И сейчас успела проклясть себя всеми известными словами. И пыталась не плакать. Кто знал, что это усилие прикладывали они оба…. — Я тоже люблю тебя, Мао, — прошептал парень, не отрывая глаз от завитков букв. Ушки Мао трепетно вздрогнули, когда до нее дошел смысл его слов. Вытаращившись на Алатуса, девочка забыла дожевать тофу. — Давай запустим его в небо, чтобы твое желание сбылось. Тихий вечер в окрестностях горы Аоцзан. Далеко впереди в небе сияли сотни морских фонарей жителей Ли Юэ, уносивших в небеса их желания. И еще один стремился ввысь отдельно от всех, прямиком к Селестии, сияя ярче всех звезд вселенной.