Достаточно просто попросить

Тишина в квартире, нарушаемая лишь ее одиноким жителем. Плотно задёрнутые темные шторы в спальне, закрытая комната, хоть тут живёт только один человек. Тусклый холодный свет исходящий от монитора ноутбука. Сам ноутбук лежит ближе к левому краю кровати, на мятой простыне чисто белого цвета. А с этого самого монитора на парня смотрит кто-то очень сексуальный, знающий как преподнести свое тело и себя на сцене, чтобы его фанатки и фанаты, как принято выражаться, потекли. Рэпер совмещал «грязные» строчки своей песни с сексуальным танцем, что по ощущениям знатно било по лицу этой бешеной энергии. Тишина в квартире нарушалась не только его очередным шедевром, но ещё частыми вздохами хозяина этой квартиры, этого ноутбука, а ещё — другом этого самого рэпера. Чхве Бомгю в самом деле любит творчество своего лучшего друга. Любит, когда артист чуть ли не буквально трахает своим мощным для рэпера голосом, своими движениями бедер, даже мимикой, в особенности взглядом, который пробирался в самые потаенные уголки развращенного сознания. Исполнитель, согласно танцу, падает на колени, специально разведя их в сторону. Туловищем отклоняется назад, плавно, но так убийственно, делая движение тазом, демонстрируя зрителям, что размерчик его члена весьма достоин. Как назло, стилисты одели рэпера в зауженные кожаные штаны, поэтому его пах в самом деле особенно явно демонстрируется зрителям. Рэпер наверняка возбужден из-за тесного соприкосновения с кожаными штанами… Одной рукой он держит микрофон, умудряясь даже в этом делать всё сексуально, пока крестится второй рукой, лаская подушечками пальцев проколотые соски, которые, к слову, тоже видно из-за майки в маленькую сеточку. Артист делает голос ниже, черт, так сексуально растягивая слова в песне, подкидывая дрова в костер возбужденных зрителей. В завершении же, чтобы добиться нужного результата, рэпер томно дышит на словах: «Достаточно просто попросить выебать тебя», а добивающим фактом стал весьма натуральный рык. — Ах… Ёнджун-на… — постанывает тот самый зритель, который испытывает всё то, чего рэпер добивался. Чхве Ёнджун… Этот сексуальный айдол, не до конца понятно каким образом, стал тем, кто скрашивал вечер Чхве Бомгю подобным образом. Ему срочно нужно нормально подрочить, как и всегда, потому что между ног невыносимо больно, тесно. В голову лезет ужасное сравнение: его член словно сжал меж своих мощных бедер сам Ёнджун. Для него это всё стало так привычно: снова вечер, эти плотные шторы, ноутбук подальше от лица, чтобы случайно не спихнуть на пол, на тумбочке пачка с, как сухими, так и влажными, салфетками, а между ног — одеяло. Единственное, что выделяется в сегодняшнем уединении, так это одежда в которую одет Бомгю. Обычно он готовился к ночному досугу: надевал мешковатые спортивные штаны, без нижнего белья под ними. Сейчас же, экстренно, не успел переодеться после работы, поэтому сейчас неумело, из-за дрожи в пальцах, избавляет себя от ремня, расстёгивает пуговицу брюк и весьма осторожно тянет собачку молнии вниз. Аккуратно, только чтобы не задеть член, который сейчас умоляюще ноет, просит разрядки, пульсирует от возбуждения, как будто показывая в каких местах просит ласки. Ах, Ёнджун бы точно знал как и где касаться, да? — Надеюсь не отвлек, — начал Ёнджун, задыхаясь, пока на фоне слышится возня и разговоры. — У меня сейчас будет выступление в прямом эфире. Буду рад если посмотришь. — О, — удивлённо вздохнул Гю, не замечая как быстрее снимает обувь в прихожей своей квартиры. — Я как раз с работы пришел, с радостью посмотрю, хён! Удачи! Именно так начался его приятный вечер. Не то чтобы он против, но… Кудрявый медвежонок вздрагивает. От штанов он избавился, но от белья оказалось избавляться тяжелее, потому что ткань боксеров прилипла к коже из-за естественной смазки. Гю стонет, голыми пятками елозя по одеялу, тщетно усмиряя в себе тягу позвонить другу, отвечая на строчку песни: «Выеби меня». О, да, хёна сейчас не хватает. Рэпер всегда не стеснялся нарушения личного пространства, позволял прижиматься к Гю, черт, даже усаживать друга себе на колени, осторожно обнимая за талию. «Я не гей, я не гей… Но Ёнджун…» Проносится в голове, казалось бы, в миллионный раз, всё так же убеждая, нежели утверждая. Чхве, как минимум, перестал сопротивляться вечерним посиделкам его руки и члена. Уже хорошо… Но Ёнджун… Хён бы точно знал, как сделать приятно своему любимому макнэ, возможно, рэпер бы растягивал прелюдию, только чтобы вслушиваться в частые стоны своего друга. Ах, потом бы Ёнджун желанно поцеловал губы Гю, плавно двигая бедрами, чтобы тереться своим пахом о пах друга. Им бы мешала только ткань их боксеров, которая не давала бы в полной мере ощутить возбуждение партнера. Чхве бы плавился от таких ласк, не в силах что-либо вымолвить, не в силах собственное тело контролировать, пока им бы управлял Ёнджун. Кудрявый паренек бы несильно сминал чужую голую спину, намекая, что больше не в силах терпеть одни только ласки. Стыдливо бы не мог никак сказать вслух, что его дырочка просит проникновения чужого, но желанного, члена. Чхве шумно вдыхает через стиснутые зубы, с характерным тихим шипением, прикрывая глаза, пока пальчики стягивали с подтянутых ягодиц боксеры, наконец, убирая ткань от жаждущего дружка. Член приятно реагирует на свежий прохладный воздух, свободно поднимаясь. Добился свободы, но просил еще, как ненасытная тварь. Бомгю поправляет подушки под поясницей, ещё одну, маленькую, устраивает где-то в районе затылка, блаженно откидываясь, оставаясь в полусидящей позе. Жарко, нестерпимо жарко, не смотря на открытое на проветривание окно. Чхве даже от одеяла избавляется в этот раз, спихивая на пол, уже давно не интересуясь тем, что происходит на шоу, потому что выступление Ёнджуна закончилось. Черт, сегодня даже смазка не понадобилась, член решил всё за парнишку, снабжая головку тягучей и липкой смазкой, которая приятно по всей длине стекает. Нежные пальчики Чхве касаются конца, сам над собой издевается, размазывая подушечками пальцев по всему члену, отзываясь на это темными вздохами. От напряжения мышцы пресса ноют, как и бедра, но последствия такой приятной тренировки он ощутит не сразу. Гю окончательно закрывает глаза, когда, всё те же подушечки пальцев, игриво водят по члену. Вдоль, поперек, зигзагами, «закручивая». Ёнджун бы, наверняка, не медлил, да? Бомгю бы попросил не издеваться, поэтому Чхве, на все сто процентов, сразу бы начал мастурбировать любимому медвежонку. Представив это, пальцы Чхве ускоряются. Сам он стонет громче, с хрипотцой, прогибаясь в пояснице. — Пока был в туре, спасался порно, — вздыхает Ёнджун, делясь с другом сексуальными приключениями, когда они спустя два месяца встретились. Бомгю, конечно, о сексуальном опыте рассказывать не просил, но явно этого ждал. — Там мужик надавливал большим пальцем себе на головку, массировать начал. Я думал, что это чушь, мне казалось, что это неприятно. Но, твою мать, эффект был незабываем. А ты пробовал? — Ох, вау… Нет, но, как станет скучно, попытаюсь, — чуть улыбается Гю, смущённый разговором, но подчерпывая для себя сексуальные фантазии, а еще сексуальные предпочтения хёна. Гю обхватывает ладонью член, несильно сжимает и с дрожью в голосе стонет протяжно. Понравилось. Ёнджун бы именно так ему дрочил? О, да, наверняка бы, именно так. В мерах допустимого бы сжимал, массировал пальцами, а языком бы ласкал соски, тихо подмечая какие они чувствительные. Большим пальцем юноша стимулирует головку, смазки словно ещё больше становится, организму нравится, активно реагирует мурашками по коже, диким жаром и пересохшим от стонов горлом. Ладошка чаще двигается вверх-вниз, а из-за смазки слышится хлюпанье. Наверняка бы, смазка на члене Ёнджуна так же бы хлюпала, пока он вдалбливал юношу в кровать, а жидкость тонкими редкими каплями стекала по бёдрам с внутренней стороны. — Неправильно… Как же это неправильно… Хнычет, прячет красное личико в подушке под головой, пока пошлые фантазии картинка за картинкой, без возможности поставить на паузу, показывают Бомгю то, что он упускает — секс с Чхве Ёнджуном. Самым сексуальным, горячим… Более опытным в сексе, как с девушками, так и с парнями. И с парнями он всегда был активом, не так ли? Властно прижимал к себе, тёрся возбуждённым пахом об упругую задницу, пока ладонями ласкал голое тело. Бомгю бы хотел, хотя бы на сорок пять процентов из ста побывать на месте пассий рэпера, которые выходили от горячего Чхве удовлетворёнными и с трясущимися коленками. «Только чтобы убедить, что я гетеросексуал» — опять убеждает себя Гю, но все отговорки сходят на нет, когда раздается телефонный звонок. Рука мастурбировать не перестает, словно смазка превратилась в клей и приклеила к члену руку Чхве, а выпустит только когда с конца брызнет «раствор». — Д-да? — слишком протяжный выдох, приходится брать себя под контроль, ведь никому не интересно как, когда и на кого дрочит двадцатидвухлетний дурачок. — Айщ, Гю, я так устал, — Чхве беззвучно раскрывает ротик, нижняя губа трясется, выдавая реакцию на голос звонящего. Дурачок, не посмотрел кто звонит, а позвонил именно он. Его главная и единственная сексуальная фантазия. Ёнджун… Рэпер томно дышит в динамик, подчеркивая свою усталость, от чего пальцы Гю активнее массируют головку, весь дрожит, чтобы его хобби не стало известно другу. — Ну, как тебе, медвежонок? — Сексуально, — выпалил Чхве. Умные мысли часто преследуют Гю, но он быстрее. Чхве хмурится, себе в наказание прикусывает щеку, пока на другой стоне звонящий низко смеётся, так сексуально, бархатно, открывая другу все возможности его голоса. Хотя, всё возможное Чхве зачитал в своей песне — достаточно просто попросить выебать тебя. — Я в том смысле, что это правда было горячо, знаешь… — В самом деле? — друг не перестает говорить томно, полушепотом, а Бомгю, словно в бреду, готов поклясться — Ёнджун сдерживает стон. — Я очень старался. Ты мне даже помог. — Я? Но ч-чем? — снова выдает себя: эта всем знакомая дрожь в голосе, чуть не застонал, а его возбуждение словно сильнее стало из-за этого звонка. — Т-ты без меня справился, как всегда на все сто, хён. — Айщ, медвежонок, так люблю, когда ты так ко мне обращаешься, — он в самом деле соблазнительнее говорить стал, сексуальнее, прерываясь на тяжёлые выдохи, хоть и сдержанные. Гю воображает себе, что Ёнджун сейчас не менее возбужден, но, как и друг, вынужден подавлять это, лишь бы в трубку не стонать. Ах, а если он уединился в своей гримерке, чтобы помастурбировать? Сидит, наверное, сейчас в кресле, или на диванчике, с приспущенными развратными штанами, поглаживая член. Возбудился, наверное, от мыслей как Бомгю надрачивает на друга, решил закрепить возбуждение звонком, слыша эти вздохи. Ах, Гю такой фантазер, да? Или нет? А что если рэпер — соулмейт Гю? Мама, когда решилась на сексуальное воспитание взрослеющего парня, рассказывала, как ощущала возбуждение отца, а он — ее, что значило — они соулмейты. Чхве в это верил, всегда хотел ощутить, но либо его соулмейт не любитель вечеринок наедине с собой, либо Гю настолько часто занимал свою руку отчего не ощущал, что соулмейт всё же любитель погладить нежную кожу. — Хён, — повторяет Гю, копируя тон в голосе своего любимого хёна, не удивляясь своей смелости. Пока он себе мастурбирует с влажными фантазиями с Ёнджуном в главной роли — Бомгю позволительно быть смелым. — Ты правда потрясающий. И твои стилисты, к слову, тоже. — Ах, медвежонок, в этот раз над костюмом постарался я, а не стилисты, — Чхве представляет, как сейчас Ёнджун усмехается, дорисовывая в голове, как его друг, как и Бомгю, нашел себе чем заняться, положив ладонь на ширинку. — Поэтому я хотел, чтобы ты посмотрел. — Почему ты так постоянно не одеваешься, в таком случае? — Гю захотел себе язык прикусить, потому что Ёнджуна в зауженных кожаных штанах и сетчатой обтягивающей майке — погибель члену Чхве. — Нет, ну правда, тебе идёт. Аутфит гармонично вписался в танец и песню. — Сам в восторге, Гю, — тихо смеётся Ёнджун. — У моего менеджера член встал на репетиции выступления, представляешь? Представляет, даже очень, но еще больше понимает этого менеджера. Но, конечно же, вслух скажет иначе. — Не удивительно, хён-а, — от напряжения по всему телу проступил пот, на лбу испарина, пальчики дрожат, скользят по влажному от смазки члену, не давая бедняжке обеспечить себе хорошее настроение перед сном. — Уверяю, у многих на тебя встал. — У тебя тоже? Этот вопрос стал решающим, пожалуй. Гю давится воздухом, смартфон из ладони выпадает, упав парню под подушку. Чхве возвращает телефон к уху, а ладонь на члене куда увереннее массирует, словно успокоившись после раскрытия преступления по делу «душу удава в прямом эфире без смс и регистрации». — Эй, я угадал, что ли? — смеётся Ёнджун, а член Бомгю ощущает странную, словно не его, волну возбуждения. Соулмейт ворвался в эфир не совсем вовремя. — Медвежонок, ну, ты чего? — Айщ, хён, прости, телефон уронил, — признается парень, не найдя ничего лучше. — А, не удивлен, неуклюжий ты мой, — мой… Так приятно, крышу сносит. Чхве же, решив перевести тему, ритмично зачитывает любимую строчку из песни. — Достаточно просто попросить выебать тебя. Чхве заставляет себя до боли закусить губу, пуская тонкую струйку крови, стекающую по подбородку ему на ключицы. Ах, Ёнджун бы слизал это своим горячим и юрким языком, да? Ласкал бы им худое и подтянутое тело друга, спуская такими движениями с ключиц к паху, игриво обведя венки на члене, а затем, добравшись до, так скажем, клада — вылизал ноющую и никем не тронутую дырочку Бомгю. Мысль ответить на проклятую строчку рэп-песни снова не кажется такой уж бредовой. И ещё бы немного, Бомгю смог бы вымолвить: «Выеби меня. Прошу», только парень, кажется, немного занят. — Детка, мне идти надо. Так бы я с радостью поговорил с тобой ещё, — Гю тоже не был бы против, хотел бы их разговоры ещё кое чем разбавить. Стонами, например. — Отдыхай, медвежонок. Можешь ещё пару раз пересмотреть выступление, я только за. Заговорчески тянет Ёнджун, а Бомгю этого не замечает, воспринимая всё буквально. Да, он пересмотрит. Сейчас, чтобы жар в члене спал, в ду́ше, чтобы обеспечить себе сладкий и спокойный сон.

***

Бомгю не до конца понимает каким образом он согласился приехать на выступление друга вживую. Ох, дурачок, ведь так он точно спалится, его друг заметит большое волнение в штанах Бомгю. И что тогда ответит Чхве? Вспомнил как трахнул какую-то девушку? Враньё же будет, очередное. Все его рассказы хёну о том, как хорошо он провел вечер в своей спальне с красивенькой кореянкой, одной из его сотрудниц… Враньё. Враньё. Враньё. Он настолько часто врал о сексуальных утехах с девушками, что уже сам верил в эти сказки с порно картинками. Но он уже здесь, в гримёрке рэпера, куда его провел сам артист, а затем вынужденно ушел, по просьбе менеджера, протестировать микрофон, который пришлось заново под сексуального Чхве настраивать. На самом деле, это даже хорошо, что Ёнджун обеспечил другу место за кулисами, потому что в зале он бы не выдержал сексуального давления своего друга. Черт, да он и за кулисами не выдержит, как прыщавый школьник в пубертатный период кончит себе в белье, оставляя противное влажное темное пятно, которое все заметят, потому что особо умный Чхве-гений-мысли-Бомгю надел серые клетчатые брюки. Парень нервно осматривает обычную по площади гримёрку, по минимум обставленную необходимой мебелью. Столик заставленный косметикой с большим зеркалом, по бокам которого установлены лампочки-подсветки с приятным теплым светом. Вешалки с костюмами, некоторые из которых Бомгю на Ёнджуне особенно хорошо помнит, правда благодаря сперме между пальчиками и на свеже выстиранном постельном белье. Кожаный диванчик нежного бежевого оттенка. Наверняка, заниматься на нем сексом интересно, поскрипывать будет, правда последствия вечеринки на двоих убрать будет нелегко. «Прекрати, умоляю…» Сам себя просит, но всё же усаживается на тот самый диванчик, скромно смыкая ладони меж коленей, дожидаясь рэпера. Бомгю друг. Гетеросексуальный друг. Это уточнение очень важно. Ах, он уже на постоянно основе закрывает глаза на свои чувства к Ёнджуну. По привычке. Потому что он нормальный, да, ведь? Бомгю же в самом деле уже не девственник, трахался со своей, на тот момент, одноклассницей, в общей раздевалке. Тогда Гю был уверен, что теперь его ориентация не будет ставиться под жирный знак вопроса, но оглянитесь, Бомгю как минимум не на все сто гетеросексуал. Только наш юный Шерлок Холмс, расследующий дело о сперме на собственном белье, твердит, что Ёнджун просто в самом деле сексуален. Своей энергетикой на сцене, да, именно ей, а не телом, голосом, взглядом. Чхве тряхнул головой, заставляя себя не проводить анализ каждой венки на члене друга, ведь жарковато стало. Хах, а ведь он еще не видит в чем будет выступать рэпер, не видит самого выступления, а уже отдался фантазиям о блестящем от естественной смазки члене. Бомгю смело ставит знак равно между собой и понятием «омега», которое узнал из какого произведения, если его таковым можно назвать. Чхве, в самом деле, как омежка в период течки возбуждается просто от существования своего альфы, ну и стыд. — Айщ, как меня это всё бесит. В гримерку влетает взбешенный Ёнджун, громко захлопнув за собой дверь, которая, кажется, ходуном от этого пошла. Черноволосый рэпер злобно пинает стул, а тот в свою очередь послушно отъезжает в стену на своих колесиках. Гю вздрогнул второй раз. Он уже видел его таким, но всё равно пугается этих разрушений мебели. Правда Чхве на этом закончил, потому что опустил свой взгляд на друга, скромно сидящего у подлокотника на диванчике. Шумно выдыхает через нос, складывает руки на груди, оперевшись бедрами о комод, рассматривая взволнованного Чхве. — Х-хён, что случилось? — Гю мило выпячивает нежные губки в трубочку, не решаясь встать с места. Он бы сейчас к Ёнджуну подошел, устроившись между разведенных длинных ног, чтобы прижаться всем телом в объятии. — Я-я могу чем-нибудь помочь? Ёнджун не отвечает, но громко усмехается, чуть покачав головой. Гю виновато поджимает губы, потирая ладонями между коленей. Чхве, замечая грусть друга, отталкивается от комода с невинным смешком, словно это не он залетел сюда бешеный, как бык, не хватало лишь дыма из носа и ушей. Но рэпер сейчас в самом деле спокоен, потому что причина спокойствия сейчас так мило мнется на диванчике, не зная куда себя деть и как помочь. — Ты уже помогаешь, медвежонок. Решает успокоить друга, убедить, что всё в порядке, упираясь ладонями в спинку дивана, по обе стороны головы Гю. Юноша на это тихо сглатывает, смотря в глаза хёну, который старше самого Чхве всего лишь на три года. Рэпер всё ещё мило улыбается глупенькому макнэ, спокойно, не торопясь, раздвигая колени младшего, чтобы упереться своим коленом в диван. В голове Гю не спокойно, в штанах тем более, хочет закинуть ногу на ногу, чтобы облако в штанах прикрыть. Ёнджун протяжно выдыхает в лицо друга, обжигая нежные губки горячим воздухом, на что Чхве вздыхает в ответ, сжимая правой рукой подлокотник, сопровождая это противным скрипом капризной кожаной обшивки. Жарко. Снова жарко, но этот жар приятен, потому им от рэпера веет, сжимая хрупкое тельце Бомгю своими языками пламени. — М…? Чем? Я же просто сижу… — смущенно бухтит Бомгю, который, наконец, нашел в себе силы не только на порочить, но еще и на слова. — Ага, — Чхве игриво дергает бровями, не отводя взгляда от чужих красивых глаз, смотря в них так проницательно, изучающе и будто бы прося зачитать строчку из песни Ёнджуна. Сам же Чхве, весьма нагло, но с осторожностью, незаметно для друга «ползет» коленкой по дивану выше, к промежности медвежонка. — Ты слишком легко возбуждаешься, медвежонок. Колено брюнета достигает своей цели и упирается в чужие яйца, а Гю шумно вдыхает через стиснутые зубки, по привычке, а по спине словно множество змей ползет, а вместо чешуи у них — маленькие иголки. С губ мистера Чхве-я-не-гей-Бомгю срывается протяжный полустон-полувыдох. Сказать, что он не ожидал такого, всё равно что сказать целое ничего. Естественно данный жест со стороны друга ошарашивает, только… Чхве будет лжецом и лицемером, если скажет, что ему не нравится. Более того, мистер Чхве-наизусть-знаю-свой-член-Бомгю вооружился смелостью, позволяя своим стройным бедрам сделать пару плавных движений вверх-вниз, чтобы потереться ширинкой об колено друга. И только сейчас, наш внимательный мишка, замечает что Чхве приятно, ему нравится: затуманенный взор, учащенное дыхание, стояк, в конце то концов. Мистер-я-только-сейчас-понял-что-такое-соулмейты-Бомгю вздрагивает, распознав помимо своего возбуждения — чужое. Взгляд у него удивленный, нижняя губа снова чуть вздрагивает, а внизу живота тяжелее стало, словно обвязали веревкой, на конце которой груз висит. И он готов поклясться, тот кто сможет сбросить этот груз — Ёнджун. — Так ты… мой… — он прерывается на тяжелые выдохи, сразу после слов делая вдохи. Ему словно снова пятнадцать и вопрос о «болтающемся между ног куске мяса» особенно сильно важен. — Неужели, ты додумался? — саркастично, в своей манере, дразнит рэпер, уже не скрываясь лаская пах Чхве коленом, плавно, осторожно, но так, чтобы соулмейт часто вздыхал с присущей этому томностью в голосе. — Я уж думал придется при тебе вздрочнуть, чтобы дошло. Хотя… Возможно, ты бы и тогда не понял, да? Снова подразнивает, сопровождая это смешком, на что Гю бы обычно надул губки, но не в этот раз. Уж точне не сейчас, в то время как его друг ласкает промежность своим чертовым коленом. Ещё немного и Гю, как маленький мальчик, которому не дают пососать леденец, захнычет. Наш юный исследователь решает помочь себе подобраться к сокровищу, ловко меняя парочку местами. Ёнджун теперь, по-царски, расселся на середине дивана, расставив колени в стороны, а прямо на нем, на его мощных бедрах, уселся соулмейт рэпера, весь смущенный и вошедший во вкус прелюдии с Ёнджуном. Парнем… — Я гей… Тихо шепчет Гю, наконец, в верном смысле утверждает и перед собой, и перед Чхве, который, как Чеширский кот, улыбается, по-хозяйски устраивая горячие ладони на упругой и подтянутой заднице соулмейта. Рэпер его ближе к себе пододвигает, чтобы парни, так сказать, яичками стукнулись. Оба на подобный жест реагируют со вздохами, чуть глаза прикрывая. Гю с интересом елозит на чужих коленях, наконец, добившись чужого стона. Брюнет откинул голову на спинку, а стон его протяжный, тихий, с еле слышимым рыком, то ли от наслаждения, то ли от нарастающего возбуждения. Бомгю весь покраснел, осознав, что это происходит в самом деле, а не в очередной фантазии Гю. Тянется пересохшими губками к соблазнительной шее, водит языком по ярко выраженному кадыку, не позволяя разве что кусаться и делать засосы, проблем Ёнджуну он не хочет. Пальчики, которые прежде не ласкали чужие члены, тянутся к выпирающей ширинке, тоже, видимо, заполнена облаком, да? игриво, еле касаясь, проведя вдоль шва. Рэпер с очевидным негодованием бухтит, но парня не торопит, не маленький ведь, знает не по наслышке как нужно мастурбировать. Бомгю сначала всю ладонь на ширинке устраивает, чувствуя как член от возбуждения пульсирует, разрядки хочет. — Достаточно просто попросить, помнишь? — это буквально прямой текст, который уже чуть ли не кричит Бомгю заставить свои шестеренки активнее двигаться, чтобы понять. Гю понял, еще бы, ведь всё это время он лишь и делал, что мысленно отвечал на эту строчку из песни. — Прошу… — начал Гю, пока пальчики, снова с дрожью, справляются с молнией на штанах. всё, только ткань белья разделяет ладонь Чхве от горячего жерла вулкана. Подушечками пальцев обхватывает член во весь диаметр, натягивая ткань боксеров. Чхве стонет, посильнее сминая красивые ягодицы Бомгю, терпеливо дожидаясь окончания просьбы. Гю целует брюнета в щечку, так по-детски мило, а всё только чтобы на самое ухо рэпера простонать… — Выеби меня… Теперь Ёнджуна буквально ничего не останавливает, даже тот факт, что они уединились в гримерке, которую Чхве даже не закрыл на защелку. Любой сюда войти может, чтобы, к примеру, сообщить сколько времени осталось до выступления рэпера. Плевать, да? Да… Длинные и ловкие пальцы теряются в густой кудрявой шевелюре Бомгю, несильно сминают, чуть оттягивая назад, чтобы снова видеть это красивое раскрасневшееся личико. Пухлые губы айдола накрывают губы Чхве, а всё так, как он и представлял: сначала нежно и безумно чувственно, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства, а потом жарче, влажно становится, а чужой язык уже вовсю исследует горячий ротик Гю, потираясь языком об язык. Старший прикусывает нижнюю губу Гю и тот отзывается протяжным «ммм», кажется, с согласием, активнее бедрами двигая, чтобы доводить старшего. Ёнджун заставляет себя отлипнуть от сладких, с привкусом вишни, губ, так что между их губами тянется тоненькая паутинка из слюны. Сильные руки устраиваются на тонкой талии медвежонка, поднимают над бедрами, только чтобы развернуть к себе спиной. — Хочу, чтобы ты видел. — поясняет шепотом хён, на самое ушко своего макнэ, кивая на зеркало, прямо на против них. Гю, кажется, не против… Горячие, и теперь еще влажные, губы брюнета поцелуями исследуют плавные изгибы шеи Гю, пока пальцы рук уже нашли себе занятие. Правой рукой, куда ловче Гю, стягивает ремень с бедер Гю, довольно быстро справившись и с молнией, и с бельем. Просто приспустил пониже, чтобы не мешало. Левая рука расстегивает пуговицы нежно-бежевой рубашки медвежонка, но не снимает, просто чуть приспускает с красивых плеч, рассматривая тело парня в отражении зеркала. Двумя пальцами берет в плен левый сосок Гю, лишь игриво поглаживая бусинку. Гю дрожит с наслаждением, чувствуя жар возбужденного члена, который так удобно упирался в упругую задницу макнэ. Дрожит из-за действий чужих рук, которые, как он и представлял, знали что делать с чужим, но родным телом. Сминать кожу на ребрах, массировать головку члена, впиваться зубками в нежную кожу. Ласкать соски, дергая ими поочередно, как какими-то игрушками, размазывать смазку по члену, чтобы всей ладонью водить от головки до основания, и обратно, повторяя. Чхве глаз не закрывал, смотрел в зеркало, видя как именно ему дрочат, как именно распоряжаются его телом этими губками, этими шаловливыми пальчиками. В заднем проходе зудит, кажется, впервые в жизни, поэтому это новое ощущение Гю встречает активными движениями бедер. Теперь уже хён расслабляется, замедляя свои действия лишь немного, посильнее сжимая челюсть на гладкой коже. Устраивает подушечки пальцев внизу плоского животика Гю, ласкает с щекоткой до стонов с дрожью, со стороны мишки. Что-то он задержался с прелюдией, да? Тянет руку куда-то между подлокотником и сидушкой дивана, доставая маленький квадратик из фольги. Презервативы… Ах, хитрый хён, подготовился предусмотрительно, да? Джун зажимает кусочек зубками, пальцами аккуратно разрывая пакетик, доставая презервативы. — Вишня… Бухтит Чхве, учуяв ароматизатор презрватива, на что старший гордо усмехается. Совсем недолго возится со своим членом, натягивая на него метод защиты. Тянется к головке Гю, с которой так много нужной смазки течет, смазывает подушечки и, наконец, с помощью Чхве, который булочки раздвинул, смазывает пульсирующую дырочку. Гю вскрикивает, впервые позволяя кому-то, даже себе ведь не позволял, ласкать проход, но вскрик этот наслаждающийся новыми ощущениями, потому что это с любимым хёном происходит. — Ты готов? Слышно, как Ёнджун напряжен, а сам Гю ощущает, что возбуждение соулмейта даже сильнее его собственного, но рэпер вынужденно контролирует себя, чтобы первый раз макнэ прошел хорошо. Чхве невнятно дает понять, что готов, но решает просто часто кивать, чтобы более понятно было, что этот, вот-вот доведенный до оргазма мишка, готов, твою мать. Ёнджун поддерживает парня за бедра, приподнимает над членом, подставляет головку к проходу, но не торопясь, понемногу проникал в макнэ. Бомгю громко стонет, от боли, ведь хён не подумал, что сначала надо малыша растянуть. В уголках глаз скапливается соленая влага, пальчики сминают черные волосы Ёнджуна, опускаясь бедрами куда больше, чем это позволял делать сам хён. — Не торопись ты так… Сквозь стон предупреждает более опытный Джун, но упрямость Чхве была сильнее, поэтому уже весьма скоро упругая попка приняла в себя всего Чхве. Оба постанывают, смотря в отражение, не торопя развитие их тусовки на двоих. Гю привыкал к заполненности в себе, Ёнджун сдерживал в себе желание уже сейчас изучить Бомгю, так сказать, изнутри. Молчат, изредка влажно целуются, пальцами поглаживая тела друг друга. Наконец, Гю, который по ощущениям понял, что он готов к дальнейшему, приподнимается попкой и судорожно стонет, смущенно опустив кудрявую головушку, пряча личико. Брюнет с этим не согласен и поднимает его за подбородок, так и держа, чтобы он смотрел, как своими красивыми изгибами тела двигается на члене любимого хёна. Чхве помогал ему прыгать на себе, так сексуально с хрипотцой стоня от своего любимого медвежонка. Так и не вынимая члена, весьма просто меняет их местами: ставит малыша на четвереньки, чтобы уперся ладошками в подлокотник дивана, сам же пристроился позади. Они всё так же смотрят в отражение, каждый наслаждается тем что видит. Ёнджун — тем как легко стал входить в своего макнэ; Бомгю — тем как желанно всё в нем заполняется членом его хёна. Как и представлял, смазка стекала по бедрам с внутренней стороны, но терялась где-то в клетчатых штанах. Стоны, тихое рычание рэпера, вскрики Гю, что дополнялось шлепками двух вспотевших и горячих тел. Член Гю ноет, поэтому младший без стеснения просит прикоснуться к себе, а хён слушается, стимулирую головку, массируя и всю длину макнэ. Парнишка вздрагивает, а голоса его даже не узнать: — Хён-а, я кончаю… Ёнджун ощущает ладонью, как дергается чужой член, а потом и ладонью чувствует горячую и липкую белую сперму младшего. Растирает пальцами, заканчивая двигаться бедрами в своем соулмейте. Задерживается в нем всей длиной, замирает и младший чувствует в себе тепло, но не разливающееся дальше из-за презирватива. Неловкие взгляды, в основном со стороны Гю, пока они за собой убирались. Гю было решено переодеться в один из нарядов рэпера, во что-то не такое обтягивающее, что-то темное. Сам соулмейт Гю оделся сразу в аутфит для сегодняшнего выступления. Весьма вовремя, ведь спустя три минуты забежал менеджер, который оповестил рэпера о готовности выйти на сцену. Уже вдвоем они двинулись к сцене, настойчиво делая вид, будто не они потрахались в гримерке. Через еще три минуты Ёнджун вышел на сцену, всё с той же песней, где, прямо для Бомгю, зачитывает: «Достаточно просто попросить выебать тебя». Теперь младший понял, о чем говорил хён, когда каждый раз, после выступления, убеждал Гю, что тот ему очень помог. Ещё бы, выступать с сексуальной песней, сексуально танцуя, в то время, как твой соулмейт возбужден — чертовски потрясающе.