Нет покоя грешникам.

Их вечность длилась ровно два года, один месяц и четыре дня. Для Йена это время было эйфорией вперемешку с самым охеренным кайфом. Их уютное кондо на границе самого уебищного и самого перспективного районов Чикаго, одной ногой в зассанном блядушнике, а другой в джакузи с шампанским. Каждый уголок, наполненный воспоминаниями, эмоциями и жизнью. Со взлетами и падениями, потому что как может быть без них? Все, от громких ссор с битьем посуды и ломанием мебели до примирений на обломках прошлого, принадлежало только им двоим. И этого у них никому не отнять. Измены, предательства, прощение, принятие, и снова по кругу, потому что не могут два поломанных человека стать чем-то целым и полноценным. Таков парадокс человеческой души — начни восстановление с себя, потому что никто не способен заместить собой отсутствующие в душе провалы, как бы сильно не старался. Быть может, однажды, много лет спустя они постигли бы эту тайну равновесия с самими собой и друг другом. Но карма та еще мразь, как регулярно говаривал Микки. И Йен как мантру повторял себе эту фразу с того момента, как на улице завизжали прохожие и затарахтели автоматные очереди. Встревоженный Игги, приставленный к Йену в качестве няньки в отсутствие Микки, запихнул рыжего в крошечный сэйф-рум за шкафом спальни и матерясь, вышел из дверей кондо в последний раз. Стрельба и крики становились все ближе — накатывали как волна цунами, навязчивым стаккато ввинчиваясь в сознание Йена. Этот день должен был настать рано или поздно. Лучше, конечно, поздно, но выбирать уже не приходится. Особенно, при том образе жизни и деятельности, которую вели Милковичи. В аквариуме, полном пираний всегда найдется рыбка позлее и зубастее прочих. Йен лишь надеялся, что пройдет побольше времени до момента, когда на пороге их кондо возникнут бандиты из банды конкурентов. Но карма все еще мразь, поэтому весь квартал превратился в разворошенный улей, зло жужжащий и разрывающий сам себя в кровавые ошметки. На крошечной койке в сейф-руме сумка с баблом и какой-то одеждой, припасенные как раз на такой случай. Йен безмолвно сверлил взглядом дверку, из-за которой нарастал шум — грохот выстрелов перемежался истошными криками боли и ярости, треск выламываемых дверей и топот ног словно живое существо неистовствовали и рокотали от основания до кровли здания. Быть может, обойдется? Быть может, Микки взял Игги, сел в свою любимую Порше и уже приближается к границе штата? Лучше так, чем… Дверь в кондо с оглушительным хрустом слетела с петель, следом в помещение пустили очередь из пулемета, перемалывая в щепки мебель и стены. Дверь сейфрума опасно заскрипела под настиском, узор из пуль, деформировавших обшитый деревом металл, прочертил смертоносную черту, за которой не было бы спасения. Стрельба оборвалась также резко, как началась — с влажным хрипом и глухим стуком падающего тела. Что ж, Йен мысленно поздравил себя, значит еще не все потеряно. Дверь в сэйф-рум распахнулась с натужным скрежетом и повисла на одной петле. Сквозь дым и фонтан из перебитых труб вышла знакомая фигура. — Морковкин, поднимайся. Бери сумку и вали отсюда к ебаной матери. С удивительной для такой хрупкой женщины силой, Светлана вздернула Йена на ноги и сунула в руки сумку с деньгами. — Машина в переулке, ключи на заднем колесе. — А ты? — А мне в другую сторону, Рыжий. Не спросишь, где Микки? — весь путь до ближайшего окна и пожарной лестницы Светлана железной хваткой поддерживала едва стоявшего на ногах Йена, не давая осмотреть кровавую свалку у входа в апартаменты. — Где-нибудь на пути в Мексику, — расторможенно отозвался Йен, хватаясь за перила и жмурясь от сильного ветра, норовившего скинуть всех зазевавшихся с высоты пяти этажей на асфальт. — Молодец, Морковкин. И тебе туда же. Садишься в машину и, не оборачиваясь херачишь до границы. Понял? — Светлана встряхнула юношу, прежде чем подтолкнуть вниз по лестничному пролету. — Кристально. Спасибо? — Пиздуй уже, иначе толку от твоей благодарности, если словишь шальную пулю. Прощай. Йен молча кивнул и поспешил вниз по лестнице, перескакивая через ступеньку. Машина в переулке и правда оказалась с ключами — машина самой Светланы, двухместный кабриолет, подарок Микки в честь развода. Автомобиль резво сорвался с места, быстро петляя в переулке в направлении шоссе из города. Проводив машину взглядом, Светлана вернулась в квартиру. Нож, покрытый густой красной кровью остался на подоконнике. Вместо него женщина подобрала с пола калашников и вышла в коридор, оглядывая истекающие кровью тела. Что ж, домовладелец не скоро сможет снова сдать квартиры новым жильцам. Этажом ниже тел было больше всего — кроме площадки между этажами, где было всего одно тело в луже собственной крови и с арсеналом оружия. С первого этажа были слышны громкие возгласы оставшихся в живых — налетчиков или своих, было не понять. Светлана устало опустилась на одно колено перед телом и поправила растрепанные черные волосы и прикрыла веки, придав лежащему спящий вид. — Спи спокойно, Михайло.