Повелитель моря Том 2

Анри покинул дворец в тяжёлых раздумьях: изучение карты ничего нового не открыло, да и сказанное сеньором Альваресом продолжало набатом звенеть в голове. Солнце уже перевалило зенит. Знойное марево неоднозначно напомнило о наступившей сиесте. До торжественного обеда оставалось более часа, и Анри решил, что самое время посетить Фернандо. Бригадьер нетерпеливо ожидал его визита. Едва Эль Альмиранте показался во внутреннем дворике, великан выскочил на балкон и, прогремев: — Ну наконец-то! — стремительно бросился навстречу, перепрыгивая ступени. Приветственно обняв друга за плечи, идальго приказал слуге отвести солдат на кухню и подать в кабинет вина. — Пошли, альмиранте, расскажешь мне, что это было сегодня утром, — бригадьер развернулся, взбежал по лестнице и, не оглядываясь, зашагал по коридору в полной уверенности, что гость идёт следом. «Словно флагманский корабль, прокладывающий курс армаде», — подумал Анри, глядя на широкую спину друга. Внезапно то чувство незащищённости, рождённое беседой с губернатором, отступило. «А ведь Господь и впрямь держит надо мной свою охранную руку и расставляет на моём пути таких людей, как Фернандо и Себастьян!» — от этой мысли на душе полегчало. Усевшись в предложенное кресло и попивая токайское, Анри изложил последовательность событий, предшествовавших появлению Фернандо на площади. — Что ты теперь делать намерен? — задумчиво нахмурился идальго, — Знаешь, кто донос написал? — Нет, — буркнул Анри. — Я уже успел поломать себе голову над этим вопросом, да не один. Но тщетно. — По моим соображениям лишь обида великая на тебя могла бы кого из пехотинцев на такое сподвигнуть. Другим резона нет. Но вот чем ты мог бедолагу обидеть? — бригадьер задумчиво подпёр полусогнутыми пальцами подбородок, встопорщив бородку. — Ну, будь я на твоём месте, я бы среди солдат, что в экспедиции были, искал доносителя меж теми, чью девку я «оседлал». Но за тобой я таких дел на замечал. Или я чего-то не знаю? — закончив размышлять вслух, Фернандо испытующе посмотрел на Анри. — Не таскался я за чужими девками, — отмахнулся тот. — Однако слова твои не лишены смысла. Может, и вправду кто на меня обиду имеет? Да вот только много ли среди солдат грамотеев? — Ну, много-не много, а есть. Ты уже надумал, когда за сеньорами пойдёшь? Может, я тут своим пехотинцам шепну пару слов, и они поспрашивают осторожно в тавернах? Пиво и вино умеют людям языки развязывать. Только ты тут оставь тех, кто с тобой к индейцам ходил, — предложил бригадьер, отхлебнув из кубка. — Отчего же не поспрашивать, — задумался Анри. — Может, и узнают чего. Я завтра утром на фрегатах к устью реки пойду, а сегодня вечером в трактире для новой экспедиции людей набирать буду. Кто в прошлой был, в этот раз не возьму, так что поручи тем из твоих солдат, кто умеет язык за зубами держать, чтобы спрашивать начали. Я этого доносителя дону Себастьяну разыскать поручил, так что всё, что разузнают, пусть ему докладывают, — Анри поймал взгляд Фернандо. — Не найти мне покоя, пока я имя этой крысы знать не буду! А ведь я грешным делом на губернатора подумал! — Да не враг он себе! И не дурак, чтобы от тебя избавляться, да ещё и таким образом! — ударил себя по колену бригадьер. — Хотя, — потянул, задумавшись, но тут же качнул головой: — Нет, не стал бы он этого делать! Признай он тебя виновным и конфискуй флот — повесит и себе, и Кабильдо обузу на шею — ведь тогда те корабли, что в городе останутся, на деньги казны содержать придётся, а остальные зелёный флаг поднимут. А я первый буду, кто людей на штурм тюрьмы поведёт. — А потом что — открытое море и судьба изгоев? — грустно усмехнулся Анри. — А ведь у тебя семья, Фернандо! — Семье положено быть там, где её глава. Ежели капитанская каюта «Альбатроса» станет моим единственным домом — придётся и Селии с детьми привыкать к морской жизни. А вот нарушить обет дружбы — это обеспечить себе место в аду вернее, чем если плавать под зелёным флагом. Тем более, что, зная тебя, мы бы вряд ли грабежами занялись. Думаю, ты, скорее всего, примкнул бы к кому-нибудь. На Гренаде тебя бы с радостью приняли. К тому же ты ведь наполовину француз. Или я не прав? — идальго вновь хлопнул себя ладонью по колену и посмотрел на друга. — Признаюсь, думал я об этом, когда теньенте Монтойо уведомил меня об аресте, — задумался Анри, постукивая пальцами по зажатому в руке кубку. — Потому и подчинился, что не смог себя под пиратским флагом представить. Кстати, — сделал глоток и продолжил: — когда я завёл на эту тему разговор с сеньором Альваресом, он мне на алькальда указал. Тот, дескать, просил энкомьенду для племянника, а губернатор её велел на конкурс выставить. Я по его же наущению за неё залог внёс и с казначеем в прениях сумму незаметно повышать договорился. — Ну, энкомьенда, это, конечно, предлог немаловажный, — задумался Фернандо. — Благополучие родственника могло бы побудить алькальда на устранение конкурентов. А, кроме тебя, вряд ли ещё кто мог быть препятствием. Так что, скорее всего, если это сеньор Рикардо устроил, то подержали бы тебя по его приказу пару дней в тюрьме без лишнего шума. А после того, как Кабильдо закрепило бы энкомьенду за его племянничком, дознание тут же выявило бы твою невиновность. На этом дело и кончилось бы. Сеньор Рикардо, хоть и лихоимец, но не стал бы защитой города рисковать, лишая его твоих армад. Тем более что крепость сейчас в руинах. Вопрос лишь в том, откуда мог узнать идальго Лопес о том, что в экспедиции было? — бригадьер задумчиво погладил густые усы. — Вот в том-то и загвоздка, дружище, — допив вино, Анри поставил кубок на поднос в руках Рамона, как точку в конце письма. — И мы вновь вернулись к солдатам. — Ладно, альмиранте, не трать время на дурное. Тебе о спасении сеньор думать надобно. Оставь это дело нам. Я так понимаю, что ради поисков доносителя ты своего команданте в поход не берёшь? Анри кивнул. — Ну вот и славно! Он человек толковый, да и смотрит на тебя так, словно ты сам герцог Альба! — Фернандо поставил кубок на поднос и бросил на друга выразительный взгляд. — А ты что, приревновал? — попытался пошутить Анри, но, заметив серьёзность бригадьера, добавил: — Друг он мне, как и ты. — Хм… Видать, и впрямь род Альба в большой немилости у короля, раз сыну герцога пришлось службы и дружбы у торговца искать, — пробурчал великан. — Он-то младший сын опального герцога, но ты-то ведь наследником графского титула был, когда мне свою дружбу предложил, — парировал Анри. — Ты мне жизнь спас, — рубанул рукой воздух идальго. — Вот и он так же говорит, — тихо произнёс Анри, вспомнив приносившего присягу верности коленопреклонённого дона Себастьяна. — Помнишь последний бой за Ямайку? Фернандо задумался, склонив голову, а затем неопределённо пожал плечами: — Ладно, дружище, не будем углубляться в прошлое. Раз так сложилось — значит, воля божья на то была. Не нам, людям, судить о замыслах его. Зато теперь, если опять тебя кто обидит, я буду знать, на кого рассчитывать. Может, ещё кто есть, с кем ты обетами обменялся да мне рассказать забыл? — подавшись вперёд великан хлопнул друга по колену. — Чур тебя, Фернандо! — перекрестился Анри, — Пусть Господь милосердный избавит меня от подобного! Что же обетов касаемо, так Всевышний уже явил мне невиданную щедрость свою, даровав дружбу таких благородных идальго, как ты и Себастьян. И я не перестаю благодарить его за это, — Анри снова перекрестился и добавил: — Ладно, идти мне надобно. Да и ты не откладывай посещение доков. Там есть кое-что для тебя. — Надеюсь, этот сюрприз приятнее того, что сегодня утром там тебя ждал? — блеснул глазами Фернандо, хлопнув друга по плечу. — Из двух фрегатов, что я взял на Сахарном острове, один теперь твой. Я выбрал для Птичьей армады сорокапушечный «American». Дай ему новое имя и найди достойного капитана, — проигнорировал шутку друга Анри. — А что со вторым? — поинтересовался враз посерьёзневший Фернандо. — Подарю дону Педро. — Значит, ты решил принять настоятельную рекомендацию генерал-капитана Ямайки? — оживился великан. — Пока нет, но допускаю такую возможность и привыкаю к этой мысли, — ответил Анри без особого энтузиазма. — Это правильно, привыкай. Кто знает, может, Победоносная армада вскоре сменит рейд Белиза на форт Кагуэй? — бригадьер красноречиво посмотрел на друга. — Вот этого я бы не хотел, — нахмурился Анри, поднимаясь. Поднялся и Фернандо. Приказав слуге подать гостю шляпу, положил руку на плечо друга и сказал, заглядывая в глаза: — Ну, не будем загадывать, на всё воля божья. Ежели ему так будет угодно — не отвертишься. И поверь мне: лучше уж быть у дона Педро в услужении, чем ходить под зелёным флагом! Однако ты мне ещё не сказал, что с призами решил. Почему мне только один фрегат и перепал, да и то не из вчерашних? Удовлетворив любопытство бригадьера, Анри взял из рук слуги шляпу. — Да куда ж ты так торопишься, альмиранте? — с нескрываемой досадой спросил Фернандо. — Мог бы и отобедать с нами. — Увы, мне надобно идти — я приглашён на торжественный обед к губернатору. — А я-то себе голову ломаю, с чего бы это ты так выфрантился! — фыркнул бригадьер. Посерьёзнев, добавил: — Жалует тебя граф, Анри. Поверь мне, это приглашение — многое значит! Знаешь, кто ещё будет? Анри покачал головой: — Знаю лишь про дона Себастьяна. Нас вместе приглашали. Кто ещё будет — понятия не имею. Услышав имя команданте, Фернандо хмыкнул и отвернулся. — Ты что, обиду затаил? — Анри взял друга за локоть. В сердце вползли досада вместе с грустью: «Ну вот и новый сюрприз! И долго ждать не пришлось! Ещё не хватало, чтобы эти два ревнивца перчатками кидаться начали!» Вспомнив, как болезненно реагировал Себастьян на упоминание способностей бригадьера, попытался сгладить ситуацию: — Будь со мной вчера ты у губернатора, тебя бы позвали. — Да брось, не позвали бы. Из-за Селии. Но я тут вот о чём подумал: у графа дочь старшая на выданье. Я-то женатый, а вот вы двое — чем не женихи? Один знатный, другой богатый. Ты видел эту сеньориту? Очень даже ничего себе. Вот только приданое, говорят, скромное, но ведь тесть-губернатор тоже капиталом может стать, — хитро прищурился великан. — Ты неисправим! — отмахнулся Анри. Почувствовал, что краснеет и постарался сохранить невозмутимый вид. — Ты-то где видел контессу? — Встречал на мессе не раз и имел возможность рассмотреть. Хорошенькая, — идальго заметил смущение друга и ободряюще подмигнул: — Думаю, губернатор против не будет: и тебя с твоими армадами и деньгами к городу накрепко привяжет, и себе обязанным сделает. Но и ты ведь в накладе не останешься: кто тебя потом тронуть посмеет? Главное, не упусти девицу! Я тут не так давно разговор о ней в трактире Сандро услышал. Как бы тебя какой-нибудь идальго не опередил, — хлопнул друга по плечу великан. Анри лишь покачал головой и, ничего не ответив, насадил шляпу. Заметив в полях пулевое отверстие, бригадьер потрогал его указательным пальцем: — А это что? — Вчерашний привет, с английского фрегата прилетевший, — испытывая облегчение от перемены темы, ответил Анри. Фернандо присвистнул и перекрестился: — Говорил же я тебе нынче утром, что это отродье даже стрелять как следует не умеет! Анри усмехнулся: — Слава Пречистой Деве и сыну её, иначе делил бы ты сейчас мои деньги со старым марраном! Фернандо положил другу руки на плечи и важно заглянул в глаза: — Жениться тебе надо, Анри. А то ведь и наследника у тебя нет. Детям своим всё оставлять надо — и имя, и состояние, а не друзьям и слугам! Слова друга больно резанули по сердцу. «Знал бы ты, как я хочу семью, Фернандо! — с горечью подумал Анри. — Да вот не сложилось до сих пор — сколько славных сеньорит рядом, а я выбрал мечту неосуществимую!» Увидев, как глубоко задели его слова, идальго похлопал Анри по плечу и, поняв по-своему реакцию друга, ободряюще добавил: — Если боишься, что сеньорита контесса противится будет — то зря! Люб ты ей! Анри вздрогнул: — А ты откуда знаешь? — Да те двое, что о ней в трактире судачили, как раз это и обсуждали. Один из них хвастал, что после мессы случайно услыхал, как дуэнья остерегала контессу Исабель от проявления чувств к торговцу. А кто тут у нас ещё из торговцев молод, хорош собой и не женат? — развёл руками Фернандо. *** Дом идальго Анри покидал в глубокой задумчивости. Однако, заметив на углу дворца укрывшегося в тени здания дона Себастьяна, переключился на предстоящий обед. «Ничего, судилище пережил, переживу и это!» — подбодрил себя и направился в сторону резиденции. Аристократ, опершись о стену, обозревал площадь. Хавьер и Самуэль, пристроившись рядом, подрёмывали, прикрыв лица полями шляп. Заметив Анри, дон Себастьян толкнул Самуэля, и тот, сняв шляпу, несколько раз махнул ею, привлекая внимание Эль Альмиранте. — Ну что, команданте, удовлетворил сеньор Хакоб наши ожидания? — поинтересовался Анри, приблизившись. — Лишь частично, альмиранте. Дон Себастьян и поведал, что бутылка английского стекла была лишь одна, потому он захватил и резную шкатулку красного дерева с сигарами. Однако, посчитав этот гостинец недостаточно дамским, решил всё же достучаться к конфитеро. — Оказалось, что младший сын сеньора Гильермо был секретарём айютанте крепости и героически защищал её вместе с солдатами. В бою был тяжело ранен и к утру умер, — услышав это, Анри, крестясь, попросил у Господа милости для души погибшего. Дон Себастьян так же осенил себя крестным знамением и продолжил: — Узнав такое, я откланялся, дабы покинуть лавку, но сеньор Гильермо хотел знать, что заставило меня проявить такую настойчивость. Услышав причины, он наполнил две миски разной сладкой всячиной и передал их мне, отказавшись принять плату. «Если бы не сеньор Верн, которого Небеса вовремя вернули в город, моего Луиса сейчас некому было бы оплакивать», — сказал он. Так что мне осталось лишь принять дар с благодарностью. Кстати, на складской двор доставили немало тел солдат из обоих армад, у которых нет в городе семей и их некому оплакивать. Все ваши плотники заняты изготовлением гробов. Пехотинцы, присланные идальго Редондо для охраны пленных, принудили доставленных англичан, умевших справляться с топором, присоединиться к работе. Лицо Анри, и без того сосредоточенное, стало ещё серьёзней. — Полагаю своим долгом по завершению обеда посетить склад и проститься с погибшими, тем более что я вряд ли успею вернуться к погребению. — Это достойное решение, альмиранте. Я сочту за честь сопроводить вас, — склонил голову дон Себастьян. — Надеюсь, однако, что сеньор управляющий не будет при этом докучать нам своими жалобами на количество пленных и недостаток провизии для их содержания, — добавил аристократ несколько тише, чем обычно. Анри, представив себе команданте, вынужденного во время поиска подходящих гостинцев выслушивать непрерывно сетовавшего сеньора Хакоба, кашлянул в кулак, скрывая ухмылку: — Думается мне, что старый марран должен поблагодарить Господа за то, что тот наделил вас недюжинным самообладанием, не позволившим убить его. — Господь был щедр, наделяя меня талантами, — скромно опустил глаза дон Себастьян. «Интересно, он сейчас серьёзен или я просто не уловил шутливого тона?» — промелькнуло в голове Анри, но, взглянув на часы на башне кабильдо, указывавших без пяти минут два, лишь предложил распределить между ними гостинцы. Ровно в два часа Анри передал свою перевязь с оружием Хосе и, приказав сделать то же самое Хавьеру, дабы тот мог исполнить роль слуги, направился ко входу. Следом с гордым видом шествовал пехотинец, торжественно неся подарки для губернатора и его жены. Дон Себастьян выждал, когда Эль Альмиранте скроется в проёме распахнутых дверей, дал знак Самуэлю отложить оружие и следовать за ним. Уже в дверях аристократ заметил появление на площади литеры[1] семейств Лопес и Ревуэльта… ---------- [1] Литера (на исп. Litera — постель) — вид городского транспорта XVI–XVIII веков в виде укреплённого на длинных шестах крытого кресла или ложа. Во Франции назывался «портшез», в Англии «седан», а в России более известный под восточным названием «паланкин».