Эмпат - счастливейший из смурфов

В эту ночь не мог уснуть уже Папа Смурф. Он все ворочался и ворочался. Папа чувствовал, что ему нужно сделать нечто ужасно важное, чего он отчаянно хотел избежать, если это даст ему хоть немного покоя. Стук в дверь помешал его последней попытке заснуть. Папа Смурф открыл дверь. Это был Эмпат, одетый в шляпу и халат, и выглядевший так, словно его тоже только что грубо разбудили. - Может ли этот смурф поговорить с тобой?- спросил он. - Эх, Эмпат, ты смурфил меня в нужное время, - ответил Папа Смурф, позволяя Эмпату войти в дом. - Что-то не так? - Этому смурфу только что приснился тревожный сон, - объяснил Эмпат, когда он и Папа сдвинули несколько стульев вместе, - повторяющийся сон, который этот смурф просто не может выкинуть из головы. - Ну, если речь идет о Смурфетте, то будь уверен, у каждого взрослого смурфа здесь действительно есть такая мечта, - предположил Папа Смурф, прежде чем издать легкий смешок. - Тебе не о чем беспокоиться. Каждый смурф, которого я когда-либо знал, проходит через это. Эмпат почувствовал небольшое облегчение и в то же время немного отвлекся. - Этот смурф ценит твое объяснение, Папа Смурф, но этот повторяющийся сон не имеет ничего общего ни с пчелами, ни с цветочками. На самом деле это больше похоже на то, что вы называете кошмаром, и это происходило задолго до того, как появилась Смурфетта. В этом кошмаре этот смурф помнит, что был в храме Мастера Психики. Ты был там с этим смурфом, но у тебя была бурая борода, и ты был больше этого смурфа. Ты положил этого смурфа, посмотрел на этого смурфа, а потом ушел. Этот смурф звал тебя, но ты так и не обернулся. А потом пришла эта невероятная боль, и этот смурф услышал крик, прежде чем все потемнело. Папа Смурф выслушал описание кошмара Эмпата и был ошеломлен, когда все описанное смурфиком совпало с тем, что помнил сам Папа Смурф. - Великая смурность! - наконец сказал он. - Эмпат, то, что ты пережил, не было кошмаром. Ты, должно быть, вспомнил то, что случилось в тот год, когда ты родился. Я-то знаю, ведь я тоже был там. - Ты был там? - озадаченно спросил Эмпат. - Как это? Этот смурф помнит, как впервые встретил тебя около восьмидесяти лет назад в Психелии, не раньше. - Ты помнишь, как при нашей первой встрече я сказал тебе, что ты больше смурф, чем Психея? - спросил Папа Смурф. - Очень ясно, Папа Смурф, - ответил Эмпат. - Что-ж, Эмпат, все гораздо сложнее, - добавил смурфик с белоснежной бородой, тяжело вздохнув. - Я опасался, что настанет день, когда мне все же придется рассказать тебе правду, но я обязан это сделать.

***

Когда Папа Смурф начал свой рассказ, Эмпат увидел события, происходящие в его собственном сознании, как если бы он был там сам. Он увидел Деревню Смурфов такой, какой она была, когда он и его собратья-мурфы родились. - 150 лет назад, - услышал он слова Папы Смурфа, - у всех моих собратьев-смурфиков были новорожденные дети, и мы с тоже женой хотели быть родителями. Тогда все было совсем по-другому. У нас не было ни одного смурфа, ведущего нас, кроме нас самих, и каждый смурф был одет в свои цвета - так мы могли различать друг друга, хотя только дети были одеты в белое. Как бы то ни было, в тот год природа благословила нас, и семь месяцев спустя это благословение стало реальностью. Пока Эмпат продолжал слушать, он увидел в этот момент молодую версию Папы Смурфа с каштановой бородой и усами, нервно расхаживающего возле дома, пока другой смурф, одетый в зеленую шляпу и штаны, тонкую седеющую бороду и белый халат, не вышел, улыбаясь. - Поздравляю, Каллифорд, друг мой смурф, - просиял старший смурф, пожимая Папе Смурфу руку. - Твоя жена только что подарила жизнь прекрасному мальчику. Молодой Папа* не мог поверить в эту новость. - Смурфтастика... Я Папа Смурф... Я Папа Смурф! - вскрикнул он от возбуждения. К тому времени Эмпат уже понял, что Папа Смурф не всегда был тем смурфом, лидером деревни, которого он знал. Молодая версия Папы вошла в дом меньше, чем через минуту и увидел его жену, женщину-смурфа с короткими каштановыми волосами в красной шапочке, которая выглядела почти так же красиво, как Смурфетта, держащую на руках их новорожденного смурфленка и улыбающуюся им обоим. - На этот раз мы действительно сотворили волшебство, Лилитина, моя дорогая, - прокомментировал он, целуя жену в лоб. - Я думаю, что ты сотворил большую часть волшебства, Каллифорд, - заметила Лилитина. - Он незаметно пробрался в этот мир без каких-либо проблем. Если он особенный ребенок, то нет никаких сомнений в том, в кого он такой. - Тогда это, должно быть, делает тебя особенной Мамой Смурфом, - сказал Каллифорд с легкой хохмой в голосе. - Может быть, - засмеялась Лилитина, держа ребенка так, чтобы они оба могли осмотреть его. - Ну, у него определенно твои глаза и улыбка, - отметил Каллифорд. - А уши у него твои, - добавила Лилитина. - Но мне интересно, чей цвет волос он обретет, когда отрастит свою первую бороду? - Что-ж, боюсь, нам придется ждать 300 лет, чтобы это выяснить, - напомнил ей Каллифорд. - Ну, а до тех пор у меня все еще есть твое красивое пушистое личико, на которое можно любоваться, любовь моя, - засмеялась Лилитина, слегка поглаживая бороду мужа. - Уверена, наш маленький комочек радости будет смурфить вслед за своим Папой Смурфом. Она приподняла шляпку ребенка и заметила кое-что, что удивило их обоих. - Интересно, а это он от кого унаследовал... Желтое пятно в форме маленькой звезды прямо у него на лбу! - Будь я смурфирован...! - воскликнул Каллифорд, тоже заметив метку смурфика. Малыш открыл глаза и впервые увидел своих родителей, улыбающихся им. - Нет никаких сомнений в том, что он особенный ребенок! В этот Эмпат сам не на шутку удивился. Через мысли Папы Смурфа он увидел, что Эмпат и был тем самым ребенком. А Папа Смурф, должно быть, его настоящий отец.

***

Желтая метка в форме звезды все не выходила из головы Каллифа, поэтому он пересмотрел чуть ли не все книги в деревенском архиве, чтобы найти то, о чем он слышал только как о старой легенде. Он нашел то, что искал, в книге о метках смурфов, написанной древним смурфом на давно забытом языке: "Тот, кто носит метку звезды, поистине благословлен звездами, ибо именно этот смурф должен обладать способностями, превосходящими все мыслимые, за пределами всех пяти известных чувств способности, которые могут использовать только сильные умы. Каллифорд погрузился в раздумья, пытаясь понять, что бы это могло значить. " Может ли это означать, что наш ребенок родился волшебником со своими собственными магическими способностями", - подумал он. Каллифорд знал, что ни один смурф, кроме него самого, не практиковал колдовство в течение сотен лет, а его собственные знания о таких искусствах пришли от волшебника-человека за пределами деревни, но никак не при рождении. Так откуда же могли быть эти способности "за пределами всякого воображения", "за пределами всех пяти известных чувств", как и то, "что только сильные умы могут обуздать" на самом деле?

***

В течение следующих дней Каллифорд и Лилитина показывали своего новорожденного ребенка своим собратьям-смурфикам, и те были весьма впечатлены. Друзья Каллифорда пили с ним сваренную сарсапариллу, в то время как друзья Лилитины давали ей советы по уходу за ребенком, а также рецепты детского питания и кое-какую одежду, которая, по их мнению, хорошо смотрелась бы на мальчике. Однако ни Каллифорд, ни Лилитина понятия не имели, как собираются назвать своего ребенка. Половина их собратьев-смурфиков, у которых были дети, смогли придумать им имена в течение нескольких дней после их рождения, в то время как для других им потребовался месяц или около того, чтобы черпать такое вдохновение, что для некоторых означало заглянуть в деревенский словарь. Однако им повезло, что их родители вообще могли отличать своих детей друг от друга. Для Каллифорда и Лилитины рождение ребенка с заметным пятном на лбу было более чем достаточным признаком. В любом случае, Каллифорд и Лилитина заботились о своем дитя без каких-либо проблем, за исключением случайной смены подгузника или кормления. Но даже те времена никогда не казались слишком тяжелыми для этой пары, и их ребенок вообще редко поднимал шум. Примерно через месяц, когда Каллифорд вернулся домой после тяжелого рабочего дня со своими приятелями-смурфиками, начало происходить нечто странное. Он увидел Лилитину, бегущую к нему с таким видом, словно она увидела привидение... Или еще хуже. - Ты ни за что не поверишь, что только что только чо произошло, - выпалила она. - Наш сын просто дурачится и заставляет вещи парить в воздухе, он даже заставил себя парить. Это напугало меня до смерти! - Ну, ну, моя дорогая Лили, - мягко сказал Каллифорд, держа ее в своих объятиях. - Ты, наверное, был так занята сегодня с малышом, что начинаешь что-то смурфить. - То, что я тебе сказал, правда! - настаивала Лилитина, не находя утешения или веры в словах мужа. Каллифорд решил выяснить это сам. Он заглянул в детскую и увидел, что младенец играет со своими игрушками на полу. Очевидно, он не видел здесь ничего необычного. Он сказал жене, чтобы та не волновалась попусту, он позаботится об их сыне, пока она немного отдохнет. Когда же он вернулся в детскую, то увидел, что все игрушки плавают по воздуху, двигаясь так, как будто они были планетами на орбите, а его сын в центре комнаты хихикает, наблюдая за ним. Каллифорд поклялся, что видел, как светится желтая метка у его сына. Затем, прежде чем он осознал это, Каллифорд обнаружил, что тоже парит по комнате, переворачиваясь вверх ногами, пока его сын наблюдал за происходящим, визжа от восторга. Каллифорд был в панике, не в силах контролировать свои движения. - Поставь меня сейчас же!!! - крикнул он. Его сын тут же перестал визжать. Мгновенно все, что плавало "по орбите", упало на пол, включая Каллифорда, который приземлился на живот. Взяв себя в руки, Каллифорд почувствовал себя поистине злым настолько, чтобы отругать собственного ребенка, когда понял, что произошло нечто невероятное, и его гнев сменился любопытством. - А теперь, сынок, - спросил он нежным голосом, - Не мог бы ты показать своему папе, как именно ты заставил свои игрушки вот так кружиться? Я обещаю, что не буду злиться, но, пожалуйста, не мог бы ты показать еще разочек? Смурфленок посмотрел на него так, будто хотел продемонстрировать. Каллифорд положил коробку с игрушками прямо перед своим сыном. - Хорошо, а теперь не трогай ничего руками, просто покажи мне, как ты размахиваешь ею в воздухе, - подбодрил он. Мальчонка сидел неподвижно, не сводя глаз с игрушки, пока внезапно медленно и незаметно для него тряпичный смурфик в коробке не поднялся в воздух высоко над головой Каллифорда. - Удивительно... просто удивительно! - наконец заявил смурф, взволнованный увиденным. - Ты, конечно, не унаследовал эту способность от своего Папы Смурфа, да и, думаю, твоя мама тоже дала тебе это. Должно быть, у тебя действительно есть черты легенды, сын мой... Способности, выходящие за рамки пяти известных чувств!

***

- Я проверял твои новообретенные способности, Эмпат, - сказал голос нынешнего Папы Смурфа, в то время как Эмпат продолжал заглядывать в воспоминания своего отца, - Даже до того, как ты скрыл свои игрушки с виду, тебе удалось выполнить каждый новый тест безошибочно. Но даже это не подготовило меня к тем подвигам, которые тебе удалось совершить. Эмпат увидел свое младенческое "я", приветствующее отца в дверях, выглядящее забитым и уставшим. Смурфленок хотел, чтобы Каллифорд поиграл с ним. - Не сейчас, мальчик мой... Я не чувствую себя хорошо, - простонал он. Младенец, казалось, понял, через что проходит его отец, и пополз обратно в свою спальню. Некоторое время спустя, когда Каллифорд вошел в комнату, готовый уложить ребенка в кроватку, он увидел, что его сын рисует на стенах пальцами. Каллифорд взял ребенка на руки и уже был готов отругать его, когда заметил, что картина на стене была почти профессионально выполненной карикатурой на него, а над ней - слова "Я ЛУВЛУ тебаа, паппо" с сердечком рядом. Он не мог избавиться от ощущения, что его гнев снова исчезает, сменившись изумлением. - Ну, если бы я не выглядел лучше, - прокомментировал он, прижимая к себе сына, - я бы сказал, что ты так полон сочувствия. Если уж на то пошло, то вот как я должен тебя называть - моя маленькая Эмпатия! Он тут же рассказал Лилитине об имени, и она с радостью согласилась. Она также позволила ребенку сохранить тот самый портрет, несмотря на то, что малышу пришлось принять еще одну ванну. Именно тогда, в этот момент из воспоминаний Папы Смурфа, Эмпат понял, откуда взялось его имя, в котором теперь не хватает только пары букв.

***

В течение следующих нескольких месяцев Эмпатия стал центром внимания для всей деревни, поскольку Каллифорд продемонстрировал телекинетические способности своего сына и другие новые способности, которые он начал проявлять. Собратья-смурфики Каллифорда были поражены, но Лилитина постепенно начала чувствовать себя отчужденной, как будто ее сын и муж больше не нуждались в ней. Другие Малыши-Смурфики, как названные, так и безымянные, которые видели, как Эмпатия проявляет свои способности, были либо поражены тем, что увидели, либо им просто было все равно. Лишь немногие из них вскрикнули от отвращения. Однажды ночью Лилитина больше не могла сдерживать свои чувства к Каллифорду и Эмпатии. Она прервала мужа, когда тот нежно убаюкивал их ребенка, укладывая его спать в кроватку, и когда тот понял, что малышка крепко спит, они оба пошли в главную комнату, где могли поговорить, не мешая Эмпатии. Каллифорд знал, что Эмпатия может спокойно спать даже во время разговора, который его жена начала слишком громко. - Я могу ошибаться, но сдается мне, что Эмпатия больше твой сын, чем мой, - начала она, - а ты просто хочешь показать его другим на зависть, но чего я не могу смутить, так это ощущение, что ты просто используешь Эмпатию как аттракцион для смурфшоу, даже не задумываясь о том, как бы он чувствует себя, когда его смурфально заставляют выступать! - Я не использую Эмпатию таким образом, - ответил Каллифорд так спокойно, как только мог. - Кроме того, я его знаю, потому что он делится со мной мыслями о том, что он чувствует. Я не заставляю его смурфить то, чего он не хочет. - Хорошо, тогда, что насчет того, когда Эмпатия вырастет? - спросила Лилитина. - Ему нужно научиться разумно использовать свои способности, но, что более важно, он должен уметь жить со своими собратьями-смурфами. Как ты думаешь, как он собирается это сделать, если ты не можешь научить его ничему, кроме этих дурацких трюков с разумом? - Ты знаешь об это не более, чем я, - сказал Каллифорд. - Я позабочусь о том, чтобы смурфы знали о том, что Эмпатия узнает о своих способностях достаточно, когда придет время. - Я могу только надеяться на это... ради Эмпатии, а также ради тебя, - закончила Лилитина, прежде чем отправиться спать.

***

Хотя Каллифорд говорил с женой уверенно, правда заключалась в том, что он понятия не имел, как тренировать Эмпатию использовать свои способности, не говоря уже о том, как использовать их с умом. Следующие несколько дней Каллифорд провел некоторое время, размышляя о своем собственном опыте общения со своими собратьями-смурфами после того, как провел тридцать или около того лет своего детства вдали от деревни, на воспитании человека-волшебника по имени Паллеадор, который научил его искусству магии. Поскольку смурфики в то время отказались от своих вековых знаний о магии в пользу технологических достижений, которые они открыли за те годы, Каллифорд опасался, что проявление этих способностей сделает его изгоем. Поэтому, когда он вернулся, то сохранил эти способности в тайне и активно занимался другими исследованиями, в том числе созданием натуральных лекарств. Но ничто из того, чему научился Каллифорд, не научило его, как обращаться с кем-то, чьи способности сильно отличались от его собственных. Однажды ночью, когда Каллифорд читал книгу из деревенского архива, он наткнулся на историю о другом смурфе, похожем на Эмпатию, который родился с невероятными способностями к разуму и был невероятно умен. Однако этот смурф оказался слишком продвинутым и слишком опасным, чтобы быть принятым в сообщество своих собратьев-смурфов, поэтому он покинул деревню, чтобы исследовать мир и найти в нем свое место. Этот смурф говорил о создании новой расы людей, похожих на его собственную, но которые также разделяли бы его умственные способности и были бы совершенны во всех отношениях, поскольку он считал, что смурфы никогда не были достаточно совершенными. Позже в той же книге Каллифорд нашел еще одну историю о том, как некоторые смурфы, которые отважились выйти далеко за пределы деревни, обнаружили эту другую деревню с существами, которых они описали как "смурфов с белыми тонами", даже дойдя до того, что включили название для своих людей - Психеи. Каллифорд перечитывал эти рассказы снова и снова, обдумывая все по ходу чтения. Мог ли этот смурф на самом деле создать эту новую расу людей, этих Психей? Могут ли эти существа быть чем-то похожим на смурфиков, кроме своей внешности? В конце концов, Каллифорд задался вопросом: могут ли эти Психеи принять Эмпатию как своего достаточно надолго, чтобы научить его мудро использовать свои способности?