Double Trouble Couple

Свет. Переплетение рук. Ощущение пальцев на голой спине. Движения в такт. Раз. Два. Три. Четыре. Голубые глаза не отрываются от медово-карих. Рыжие пряди немного спадают на мокрый от пота лоб. Движения бёдер выверены, а глубокое дыхание партнёров, будто продолжение музыки, что идёт из ниоткуда. Бедро рыжего оказывается между бёдер девушки, и они оба, плавно извиваясь, танцуют, едва касаясь друг друга. Её нос слегка прижимается к щеке партнёра, и губы того оказываются совсем рядом с её ухом. Он шепчет: "Соломея..." и она стонет, пока стон постепенно не переходит в рычание: — Арррргх...Я же говорила, что ненавижу это имя… Дверь в комнату Соломеи резко открылась и Андромеда , мимолётно оценив обстановку, поинтересовалась: — На кого взъелась, еще не встав с кровати? – она неодобрительно поцыкала, что было ей не свойственно, и добавила беззлобно - Вот оно - барсучье влияние. Сол, приняв полусидящее положение на кровати и осмотрев сонными глазами раннюю гостью, попыталась понять, где она и с кем говорит. — Ты бы предпочла шипение? Этот выпад, к счастью Соломеи, был пропущен Андромедой мимо ушей. — Дурной сон? Сол, так окончательно и не пробудившись, промычала в знак согласия и откинулась обратно на спину. — Раз уж встала, пригляди за Тедди, пока я хожу на рынок. — Хо-ро-шо – вяло согласилась она. Старшая Тонкс исчезла из виду всего на четверть минуты. Этого хватило, чтобы привести юного Люпина из соседней комнаты и передать его на попечительство Сол. К счастью, сразу после этого Андромеда закрыла дверь в комнату дочери, не успев увидеть, как та залилась краской от нахлынувших разом воспоминаний о сне. Сол глядела на бодро, но неуклюже, шагающего по комнате Тедди, не сразу прервав тишину. — Что это было вообще такое? «Это мы с Фредом танцевали…компу» мысленно ответила она себе, после чего по телу пробежалась волна мурашек. Она посмотрела на вчерашний ожог и, продолжая размышления вслух, встала с кровати, принявшись рыскать в ящиках в поисках бинта, дабы скрыть этот символ непрошенных чувств. — Ну почему, почему, уважаемый, я получаю такие знаки внимания именно тогда, когда мы решили начать новую жизнь за более чем 4 тысячи миль от Англии? Почему не в школе – она агрессивно задвинула ящик, - не в штабе – ещё один – да, Мэрлин, да хоть в Норе, во время одного из десятков проведённых вместе семейных праздников! – она захлопнула ещё один ящик, ненароком прищемив себе палец – Ай! Взбудораженный действиями тёти юнец сперва опешил, присев на пол от громких звуков, а затем звонко рассмеялся. Это в нём заиграли гены. Дора никогда не упускала шанса посмеяться над травмами сестры. Конечно, если травмы эти были незначительными, в противном случае, она всегда была достаточно чуткой и заботливой, чтобы сдерживать смех, хотя бы в её присутствии. Опустившись на пол и поднеся палец ко рту, чтобы подуть, Сол думала уже про себя: «И вот эту боль мы, конечно же, не разделим» Собравшись с силами и окончательно взбодрившись, она принялась осматривать свою комнату, пока взгляд её не задержался на бедном племяннике. Видимо совсем отчаявшись, она положила глаз на его носок с маленькими рыцарями. Решившись на преступление, она осторожно стянула его с ничуть не сопротивляющегося Тедди. — Прости, Тедс, но мне он сейчас нужнее. Взмах палочки и от носка отделился мыс. Соломея, продела руку в получившийся, своего рода, напульсник и осмотрела труды своих рук. — Да вы издеваетесь… – прошипела она. В руках у рыцарей были маленькие рапиры…

***

— Что день грядущий мне готовит? – напевал Фред, смотрясь в зеркало в ванной. — Если снова что-то плохое, то надеюсь, он нас не перепутает. – бубнил стоящий рядом Джордж, сплёвывая зубную пасту. Фред похлопал брата по спине и посмотрел на часы. Последнее время он смотрел на них по поводу и без, но после вчерашнего, ситуация, казалось, только усугубилась. Чего ждал он от них – одному Мерлину известно, а вот от Сол он ждал хотя бы письма. Ведь его романтический жест никак не мог остаться без внимания, а потому настроение у него было более, чем приподнятое, отчего он явно стремился приподнять его другим. К счастью, для Джорджа, сегодня Фред снова работал в Хогсмиде. Наступили будни и необходимо было восстанавливать запасы продукции, скупленной за выходные учениками Хогвартса. Джордж, собравшись, спустился в магазин, где Верити уже поджидала его с новостями. — Нашу партию пушистиков перехватила Лавка Магических Животных Пет и Шо. У нас ничего нет и поставщики разводят руками. Что делать будем, шеф? – без особого энтузиазма поинтересовалась она. — Ну вот говорил же, Фред…Может мне бороду отрастить, чтобы не путали? – произнёс он в пустоту, не обращая внимания на присутствие Верити. Впрочем, Верити и сама не обратила на этот монолог ни малейшего внимания. Она уже не первый год работала на близнецов и их причуды были ей знакомы; В том числе и эта привычка братьев говорить друг с другом, даже если второго нет рядом. Джордж, поправив галстук, несмотря на то что день только начался, издал усталый вздох, и кинув своей работнице короткое «Разберусь», направился к выходу. Путь до Лавки занимал мало времени. Она находилась прямо напротив Волшебного зверинца, что, по-видимому, никак не мешало продажам первой, заставляя бесконечно понижать цены второго. Меж тем политика Лавки не нравилась не только зверинцу, но и очевидно, лично Джорджу, которому и раньше доводилось терпеть задержки в поставках карликовых пушистиков, что не особо влияло на продажи близнецов, но раздражало, как явление. Оказавшись на пороге, он прочистил горло и приготовился к нападению - быстрому и чёткому. Из этой ситуации он выйдет победителем и другой вариант неприемлем.В следующую секунду он сделал два открытия: первое – открытие двери и второе - неописуемый неслыханный доселе аромат. Сильнейший, животный запах, виной которому не один десяток различных существ, обитающих во всевозможных клетках, вольерах, аквариумах, террариумах и других неподдающихся описанию резервуарах. При этом, он и представить боялся, как здесь могло бы пахнуть, не будь тут той идеальной чистоты, которую он наблюдал. Один только пол из каменной плитки сверкал так, что местами смотреть на него становилось опасно, потому как свет отражался от него, норовя поразить ничего неподозревающего посетителя прямо в глаз. Вот и Джорджу, засмотревшемуся на такое чудо бытового ухода, прилетело. — Доброе утро. Могу я Вам что-нибудь подсказать? – послышался в метре от него приятный женский голос. Потирая глаза, будучи всё ещё лишённым шанса пользоваться такой роскошью как «зрение» он, повернувшись на голос, чётко проговорил: — Да. Позовите управляющего. Или владельца, если он здесь. — Сэр, я не… - девушка остановилась, увидев лицо переставшего наконец тереть глаза посетителя, - мистер Уизли? Джордж, обретя наконец зрение, удивился не меньше собеседницы. Перед ним стояла невысокая волшебница с крупными, готовыми защищаться от всего мира, глазами. — Лэйвери Оукс. – неторопливо чётко проговорил он. — Значит, Джордж. – отметила она невзначай - Могу ли я попробовать решить Ваш вопрос, мистер Уизли, раз уж мы уже знакомы? Не то чтобы Джордж был из тех, кто легко сдается. Но ему стало любопытно, какую выгоду он может извлечь из этого варианта. Вот они поменялись местами. Он может нападать на неё, как и она тогда и посмотрим, какой ОНА работник и как хорош ЕЁ магазин. — Да, мисс Лэйвери, подскажите мне. – он неторопливо огляделся - Вот ваши существа. – он коротко качнул головой в сторону – не уверен, что они содержатся в подобающих условиях. Что скажете в свою защиту? – он кинул хищную улыбку.«Игра началась» — Наши существа, мистер Уизли, содержатся согласно нормам применимым для каждого отдельного вида. – она зашла за прилавок, повернувшись к небольшому шкафу за ним, и достала пару томов больших записных книг.- Здесь Вы можете ознакомиться с найденными в специализированной литературе показателями температуры, влажности, света, рекомендации по кормлению. – она остановилась и затем выделила - по каждому из здешних существ. После чего передала ему тома исписанных вручную ровным круглым почерком книг, напомнивших ему о полученных им недавно записях. «Она дотошная. Повёрнута на подобном? В любом случае, качество для работника полезное». - думалось Джорджу. Он, не особо вглядываясь, пролистал их, передал обратно ей и, ища к чему бы ещё прикопаться, чуть не подпрыгнул на месте от пришедшей в голову идеи. — Да, это хорошо, но ведь им всем лучше жилось бы на воле. Вы так не думаете? Мне кажется это жестоко держать их здесь вот так. – театрально раскинув руками заявил он. Девушка еле слышно вздохнула и прикусив губу, что изрядно порадовало заметившего это действие Джорджа, начала: — Вынуждена согласиться с Вами, на воле или, как минимум, вне этих стен каждому из них было бы лучше, поэтому считаю моей главной обязанностью как продавца, поскорее продать их в хорошие руки, дабы они покинули это место. Но нужно отметить, что многих из них забирают из рук браконьеров и просто сомнительных личностей. — Так Вы ещё и поощряете чёрный рынок? Лэйвери не сразу нашлась, что ответить на такой выпад. — Полагаю, это замкнутый круг, мистер Уиз.. — Джордж – улыбаясь перебил он, чувствуя, что почти подавил свою собеседницу морально и уход от формальностей может стать для неё последней каплей, уничтожив весь её профессионализм. — Джордж – проговорила она так, будто для неё это не было какой-то новой ступенью слабости её личности. Скорее всего, ни для кого другого бы переход на «Ты» не ознаменовывал бы победу над человеческой гордостью, но для Джорджа Уизли, ущемлённого в их предыдущую встречу, Джорджа Уизли – профессионала, Джорджа, мыслящего сейчас совершенного другими категориями Уизли, это казалось равносильно поднятию белого флага. Он расслабился, казалось, даже физически. Плечи опустились и руки, до этого невольно скрестившиеся на груди, опустились и повисли. Вид у него был довольно нелепый, когда Оукс продолжила: — Если их не купим у подобных личностей мы, то купят те, кто на этих существ имеет более трагичные планы, а если никто не купит, то и подавно с ними никто возиться не будет. Я помогла Вам с вашим вопросом, Джордж? – она выделила имя, надеясь, что это поможет поскорее загладить все имевшиеся в этой, скорее всего больной, рыжей голове вопросы. Джордж внезапно понял, что рано расслабился, и что его собеседница, оказывается, вовсе не была подавлена его феноменальной персоной. Это прозрение ненадолго сбило его с толку, поэтому, когда он решился наконец ответить, Оукс уже была на полпути к прилавку с двумя томами собственных записей. И не успел он и слова сказать, когда перед прилавком появилась ещё одна персона женского пола. То, что было дальше, как говорится, это метаморфозы. Ни с того ни с сего неизвестная третья личность начала поносить бедолагу-Оукс по таким поводам, какие бы Джорджу в голову не пришли, даже если бы он специально сидел и думал над этим сутки-другие. И излияния эти продолжались не то несколько минут, не то пару часов, что, в сущности, не столь важно, ведь всё это время Уизли стоял, как вкопанный, просто наблюдая. Казалось, он слышал, как Лэйвери что-то отвечает, но оттого, что уши продолжительное время усиленно претерпевали неприятное оглушительное месиво из звуков и слов предположительно начальницы заведения, сфокусироваться на спокойном и даже тихом голосе девушки представлялось ему невозможным. Меж тем, он уяснил для себя, пожалуй, на всю жизнь, как выглядит настоящее подавление, а главное понял, что подавлять он больше никого не захочет. По-крайней мере не её, не Лэйвери Оукс. На всём протяжении сих словесных экзекуций, оленьи глаза, так открыто смотревшие на него прежде, ни единожды не поднялись от, покрывших всё свободное пространство прилавка, накладных бумаг и книг учёта. Как будто, если она позволит себе пересечься взглядом с этой женщиной, то тут же превратится в камень. Может, оттого она содержала торговый зал в такой чистоте? Чтобы иметь хотя бы крошечный шанс ослепить эту Медузу из мира продажников. Когда безумная женщина всё-таки покинула созданную ей же зону поражения, Джордж продолжал молча стоять, ожидая что Оукс заговорит первой. Но у Лэйвери после подобных насильственных диалогов с начальством, если слово «диалог» может вообще быть применимо в данном контексте, не оставалось моральных сил на общении с клиентами, да и обычно ни один посетитель не выдерживал такой нагрузки на барабанные перепонки, а потому она не знала, что сказать. А он уже знал. Знал, что из всех здешних существ она та, кто больше всех нуждается во спасении. И тогда он проговорил, так и не сдвинувшись с места: — Лэйвери, увольняйся. Работай на меня. Она подняла глаза, просто чтобы убедиться, что ей это не показалось и встретилась с уверенным взглядом рыжего предпринимателя. Он не отвёл взгляд, пока она не сделала это первой. Виной тому то ли азарт то ли что-то едва уловимое. Улыбнувшись сам себе, она направился к выходу, остановившись лишь у самых дверей, чтобы добавить: — Да и кстати, будешь уходить, захвати пушистиков. И дверь за ним захлопнулась.

***

- Я не против того, чтобы ты познавала местную культуру, но думаю, что подобный аксессуар сочли бы нелепым даже местные. – сказала Андромеда, раскладывая купленное по немногочисленным кухонным полкам. - А, ты про это? – отозвалась Сол, обращая взгляд на свой новый импровизированный элемент гардероба. – Да я просто…играла с Тедди. - Сомневаюсь, что он дорос до игр в опьянённых швей. Эти носки, между прочим, я ему купила. Сол виновато вздохнула. - Прости, просто…Похоже я сделала кое-что, что тебе бы не понравилось. – она потянулась рукой к предплечью - Но теперь уже поздно и оставалось только скрыть. Пусть и таким нелепым образом. – оценив нарастающее недовольство матери, поспешила продолжить - Я его починю, в бытовой магии я хороша, ты же знаешь, у меня всегда был хороший учитель. – с намёком сказала она. - Что ты сделала? – напряженно выдохнув, спросила Андромеда. - Эээ… - оценивая варианты степени собственной искренности выдавила она. Если бы мать семейства только знала, на что пошла её младшая дочь ради горе-дельца по ту сторону океана – один Мерлин знает, что Сол услышала бы в ответ. В этой ситуации её пугало всё: и необходимость раскрыть своё глубокое увлечение тёмными искусствами, и сам факт участия в одном из подобных тёмных ритуалов, более того, сама суть ритуала вряд ли бы порадовала мать, не так давно лишившуюся мужа и дочери. В конечном итоге, единственная семья Андромеды в нынешних обстоятельствах это Сол и Тедди. Каков будет её ужас, если она узнает, что теперь может потерять и Сол, в любой момент? Если после всего пережитого Андромеда не уверенна в том, что ещё может защитить дочь от потенциальной зримой угрозы, как ей защитить её от НЕзримой? Как Сол могла теперь сказать, что разделила свою жизнь с парнем, который даже не приходится ей никем. Она может умереть за него, а он даже не узнает. Как ему узнать, когда он так далеко? Может через пару лет ему и дела не будет до неё. Может даже эта связь между ними, виной которой тёмная магия, в один день перестанет что-то для него значить. Но даже если и так, Сол не жалела об этом. Она решила, что не будет жалеть в любом случае. Она ведь использовала темную магию во благо. Делала то, что всегда и хотела, доказывала, что не всё так однозначно, что не всё «тёмное» в этом мире необходимо запрещать. Но вряд ли мать оценила бы этот посыл. Вряд ли бы поняла её. Вряд ли бы простила ей подобное… - Я…мы с Жюстин сделали парные татуировки. Скорее шрамоировки…шрамирование, в общем смотри – она нерешительно сняла недо-напульсник. – это здешний обычай, я сочла это красивым. – она виновато подняла глаза на мать. - Соломея Тонкс…о чём же ты думала?! – Андромеда помотала головой и продолжила тише - Мы хотели начать жизнь с начала да, но мы же не должны забывать кто мы и откуда. – её осанка будто приобрела более величественный вид, когда она продолжила - Хочешь дружить с ними – дружи, но прошу тебя, не становись такой, как…они. – она кивнула головой в сторону окна. – Посиди сегодня с Тедди, довольно с тебя этих «прогулок» по острову. Сол проглотила ещё только назревающую обиду и молча двинулась в свою комнату, где до этого разговора Тедди был оставлен ею в одиночестве. Вот только этот ком так и продолжил раздражать ей горло. Войдя и удостоверившись, что Тедди увлечён мимикрированием под собственные игрушки, она села за стол и чуть более агрессивно, чем хотелось бы, открыла ящик с письменными принадлежностями. Когда она снова бросила взгляд на руку с красовавшимся на ней шрамом от ожога, чувства смешались. Помедлив немного, она положила перед собой лист бумаги и начала писать, продумывая каждое новое слово. «Фред, Спасибо за твой подарок. Несмотря на негодование моей матери, мне он понравился. Я ценю, что ты всё-таки разглядел в своей жизни незаметные, но столь любимые мною цветы. Похоже, вместе с ними ты разглядел и меня, и я хотела сообщить, что это взаимно. Хотя разглядеть тебя, пожалуй, не составляет труда. Мимо тебя невозможно пройти. Но если бы ты и впрямь был цветком, не думаю, что посмела бы тебя сорвать. Ты должен цвести, должен пахнуть, должен радовать окружающих. В этом твоя суть. А я, словно неприметный трилистник Грея, должна скрываться, открываясь лишь ищущим…Но, по правде, сомневаюсь, что кто-то ещё разглядит меня. Скорее, невольно растопчут. Прости, что так уныло, думаю, что мне тяжело независимо оттого, где я нахожусь. А ещё прости за то, что не получишь это письмо, не думаю, что имею право вот так врываться в твою жизнь, говоря такие вещи. Думаю, что наша с тобой история закончилась ещё в Хогвартсе, когда я выполнила своё «предназначение». Всё, что было дальше, лишь утешительные призы для меня, по-настоящему в этой жизни должен победить ты. Ты должен добиться успеха, жить эту жизнь на полную катушку. И если хочешь, даже биться о кровать в порыве эмоций с удвоенной силой. А я никогда не сулила никому ничего хорошего. Возможно, моя мама права и такие, как я, склонные к тёмным искусствам, не должны быть в магическом обществе. Мне повезло иметь возможность использовать подобную магию во благо, но вряд ли ты бы хотел, чтобы в твоей жизни был человек с подобными склонностями. Думаю, даже в твоей семье, меня бы не приняли, если бы знали по-настоящему. Не будем начинать того, что изначально обречено на провал. Пусть отныне тебя ждёт лишь успех.

-Соломея»

Слёзы медленно начали заполнять глазницы, не торопясь стекать по ничего не выражающему лицу. Сколько боли в ней было? Сколько всего она держала в себе? Может сейчас ей стоило заплакать, дать волю эмоциям? Оплакать наконец свою сестру – единственную, с кем она могла быть в полноте откровенной о своей «тёмной стороне». Единственную, кто даже при этом – не осуждал ее, хоть и не мог понять в полноте. Но разве могла она? Сол перевела взгляд на маленького племянника в другом углу комнаты. Вот, кому досталось больше всех. Он лишился не просто друга, не одной из дочерей, даже не сестры, он лишился обоих родителей. У него есть тётя и бабушка, но он всё равно будет всю оставшуюся жизнь чувствовать себя сиротой. Ребёнка не обманешь, не заменишь родителей. И даже если он беззаботно играет сейчас, он уже имеет самый трагичный для человека опыт – опыт потери. Ему ещё не так много, а он уже пережил горе и будет переживать его всю жизнь, по-своему. А Сол и Андромеда могут лишь смягчить это состояние, но никак не избавить от него. И даже если так, или даже именно поэтому Сол нужно держаться. Ей нельзя раскисать. Ей нельзя уходить в себя. Ей нельзя плакать. Отныне она живёт за двоих. Но не за какого-то Фреда Уизли. Она живёт за Дору. И она возьмёт себя в руки, чтобы Тедди был счастлив, настолько, насколько это возможно. Этого бы хотела её сестра. По крайней мере, сейчас Сол в это верила. Она собралась скомкать написанное, но затем передумала. Достала палочку и сотворила скрывающие чары. Лист бумаги снова стал пустым. Она перевернула его и начала писать заново: «Дорогая Джинни, Пишу спросить, как там моё сокровище? По-правде говоря, спешу оправдаться, интересности я тебе в этом месяце не отправляла и уже не знаю, что тебе и прислать такого. Скоро дойду до составления местных гербариев. Если вдруг кто снова спросит, как мы тут – можешь заверить их, что всё хорошо. Тедди все ещё растёт, всё больше напоминает мне Дору, на луну пока не выл. Мама познаёт радости здешней кулинарии, ну или лучше сказать, изобретает свои рецепты, пытаясь создать английские блюда из местных ингредиентов. А я, ты знаешь,… «Что знает?» - критически отозвалось сознание – «она знает меня как крайне интровертивную особу, неспособную на волевые действия. И где она не права? И что мне, в очередной раз врать ей, что живу прекрасную жизнь? Как минимум, надо не попасться на лжи. Посмотрим…» …, пуффендуйка, а мы товарищи дружелюбные. Вот и я, могу сказать, что обзавелась тут подругой, не рассказывала тебе о ней раньше. У нас с ней, на удивление, много общего. Её зовут Жюстин, и думаю, если бы ты была здесь, вы бы точно спелись. Даже и не думала об этом раньше, но похоже я нашла свою таитянскую Джинни Уизли. Это ли не счастье? «Может, я умалчивала, может, недоговаривала, но лжи, как таковой, - её не было.» - подумала Сол и довольная подписала письмо:

- Сол

Выглянув из окна и слегка присвиснув, она вызвала крупную экзотическую птицу с крыши одного из домов. Подобные пташки отвечали за длительные перелёты и служили почтальонами в родную Англию. Правда, для маггловского населения острова, они были скорее надоедливыми непрошенными гостями, то и дело подворовывающими еду с доступных поверхностей. Вудуисты тоже редко пользовались их услугами и, что удивительно, чаще для пересыла на короткие дистанции, например на соседнюю улицу, но птицы будто были рады любым направлениям и километражам. Вот уж кто на этом острове точно брал от жизни всё. Парочка упаковочных действий, предоплата почтальону в виде вкусности, и письмо готово к отправке. Взмах крыльев, ещё один и птица почти скрылась из виду. Своего рода «express», но даже так, недостаточно быстро, чтобы ждать ответа сегодня или даже завтра. И нужен ли был ответ или всё это просто бунтарство? В том, что Джинни ни за что не догадается, что на обратной стороне письма есть что-то еще – Сол не сомневалась. Даже с учётом всезнающей Гермионы Грейнджер под боком, такое просто невозможно предположить. Но зачем тогда это всё? Тонкс задавалась вопросами сама к себе. «Потому что на самом деле, я боюсь что меня растопчут. Я опять прячусь, но хочу, чтобы ты снова меня разглядел.» Эта мысль почему-то причинила боль. Но думать об этом стало некогда, когда малыш Тедди вдруг заревел, требуя её внимания.