Наш первый и последний школьный вальс

      Вальс. Как много кроется в этом коротком слове! Как много приходит на ум, когда слышишь его! Кто-то думает о торжественных балах при императоре, на которые приглашались "сливки общества" и где юные леди, которым совсем недавно исполнилось пятнадцать, в шёлковых платьях пастельных тонов танцевали с молодыми господами, одетыми в разноцветные парадные фраки с накрахмаленными белыми рубашками и с повязанными на шеях галстуками-бабочками или платками. Кто-то может вспомнить композицию Арама Хачатуряна "Маскарад". Ассоциаций великое множество! Но всегда их будет объединять одно: вальс это что-то прекрасное, лёгкое, дарующее чувство свободы и близости с партнёром.       Наша история начнётся в месяце октябре поздно вечером, когда кто-то уже заканчивает готовиться к следующему учебному дню, а кто-то только-только начинает это делать. Тишину одной из многочисленных комнат общежития нарушит трель телефонного звонка, на который хозяин сих скромных владений ответит спустя несколько секунд.       – Нагито Комаэда слушает, – скажет юноша с белесыми длинными волосами, которые уже давненько не пытались расчесать или хоть как-то привести в порядок. Он будет внимательно слушать собеседника, иногда слегка кивая, в знак согласия, а потом бодро ответит, – хорошо, Хината-кун! Я так рад тому, что ты мне сегодня позвонил! До завтра!       Хаджимэ Хината. Старшеклассник, учащийся на последнем году обучения в старшей школе. Умный, заботливый, спортивный, готовый отстаивать свою точку зрения до последнего, ответственный, трудолюбивый и, конечно же, красивый. Всех достоинств его не перечислить. Грубо говоря, он воплощение парня-мечты любой девушки. Хотя внешность у него и заурядная: короткие волосы с торчащими прядями цвета каштана, смуглая кожа, милые черты лица, его неизменная рубашка с галстуком и школьными брюками. Однако когда слушаешь его нежный, бархатный голос и утопаешь в его гетерохромных глазах, кажется, что он самый неповторимый человек в мире. Может, именно поэтому он стал самым популярным парнем в школе?       Нагито познакомился с ним во время торжественной церемонии поступления в академию в прошлом году. Хаджимэ тогда поздравлял всех с поступлением от имени школьного комитета, в котором был заместителем. А позднее именно он проводил класс, в который попал Комаэда, до нужного им кабинета. После классного часа юноша смог отыскать шатена в школьном саду и поблагодарить его за восхитительную речь, которая была наполнена надеждой. Это вогнало парня в краску, и он поспешно вынужден был удалиться из-за того, что его ждали на собрании школьного комитета. Первая, вторая, третья случайные встречи, для которых Комаэда буквально придумывал поводы. Один приятный для обеих сторон разговор по душам сменялся другим. Таким образом, любопытство к Хинате со стороны Нагито переросло в привязанность, а потом и в дружбу. Беловолосый за пару недель их знакомства смог выяснить, в каком классе учится шатен, когда у него сколько уроков и чем он занимается после школы. Он даже бывал несколько раз у него дома. Оказывается, Хината не живет в общежитии, как делали это другие ученики академии. У него была своя небольшая квартира неподалеку от школы, которую он снимал у жильцов квартиры напротив. Здесь была всего одна комната, которая была для шатена спальней и местом, где можно расслабиться или поработать (хотя чаще всего занимался он в городской библиотеке), и маленькая кухня. Однако, несмотря на небольшое пространство, обустроено всё было максимально уютно. Но чем шатен был доволен, так это балконом, с которого можно было любоваться красивым закатом. Само собой, чтобы содержать себя, он нередко задерживался на подработке в одном популярном кафе города. И в один неожиданный момент, когда по счастливой случайности Нагито зашел в то самое заведение и попал на его смену, юноша осознал, завидев старшеклассника в форме официанта, что влюблён в него до дрожи в руках и до пьянящего чувства внутри, когда шатен просто касался его.       Но что-то мы совсем углубились в прошлое. Пора бы вернуться в настоящее. Я не стану описывать то, с каким волнением Нагито признавался старшему в своих чувствах, как быстро билось его сердце и как ярко горели его щёки, заливаясь пунцово-красным, и как юноша крепко обнимал своего уже парня, не стесняясь никого, когда узнал, что его чувства взаимны. Я не буду говорить о том, как проходило их первое свидание и как они ловили косые взгляды прохожих на себе. Скажу лишь о том, что они счастливы быть вместе уже целый год. Но рано или поздно тот момент, который рушит любую школьную влюблённость, должен был коснуться и этих двоих: выпуск. Как говорилось ранее, Хината Хаджимэ учится на последнем году обучения и уже весной, когда зацветёт сакура, он покинет стены уже ставшей ему родной школы. Но до этого момента есть ещё немного времени, которое юноши постараются провести так, чтобы их узы стали ещё крепче.       Но давайте же теперь перенесёмся в следующий день, когда солнце уже начинает вставать, окрашивая небо в фиолетовый, бледно-розовый, оранжевый, а потом и голубой. Школьники бодро выходили из комнат, встречаясь со своими друзьями, и шли к главному входу академии. Нагито не спешил присоединиться к сверстникам и терпеливо ждал у ворот своего парня, который должен был подойти с минуты на минуту. Желание поскорее увидеть его сжигало изнутри. Хотелось ускорить время, чтобы приблизить момент долгожданной встречи хотя бы на пару секунд, а потом его остановить, чтобы вдоволь насладиться тёплыми объятиями и нежными поцелуями в макушку. Да, Нагито эгоист. Но он очень редко позволял себе такое.       Спустя пару минут к юноше подошёл шатен. Он был, как всегда, бесподобен: чёрные школьные брюки классического кроя, белоснежная рубашка с длинным чёрным галстуком. Многим девушкам можно только представлять, какое восхитительное тело скрывается под этой одеждой, когда Нагито может похвастаться тем, что уже не раз и не два ощущал его тепло и очерчивал пальцами контуры каждого шрама. Нет, он не хвастун, но он не может сказать, что такое не доставляет ему удовольствие. Однако какой болью наполняются его серо-зелёные глаза, когда он видит новый бинт с пятнами свежей крови, и как он покрывает лёгкими поцелуями каждую новую рану, чтобы быстрее заживало.       – Доброе утро, Нагито, – поздоровался с ним шатен, озаряя своей восхитительной улыбкой, и тут беловолосый понял, что он забыл, как дышать. Комаэда говорил, что его парень – самое настоящее солнце, которое боятся всякие тучи? Нет? Тогда он исправляется, ведь Хаджимэ – самое настоящее солнце, которое способно разогнать своими лучами любые тучи проблем и страхов.       – Д-доброе, Хаджимэ-кун, – нашёл в себе силы ответить юноша, осознав, что уже минут пять стоит, не подавая признаков жизни, и просто пялится глупым влюблённым взглядом на своего парня. – Сегодня освобождаешься, как обычно? – дело в том, что каждый раз, когда у шатена заканчивались уроки раньше или в одно время с его, он встречал Комаэду и они могли вдоволь провести несколько часов вместе, никуда не спеша. Да, такой шанс выпадал нечасто, но ведь всегда есть вероятность того, что им повезёт?       – Да, сегодня я приду и освобожу тебя, мой принц, – усмехнулся Хаджимэ, подхватывая своего спутника под руку. – А теперь поспешим, иначе есть риск того, что кого-то злобный птеродактиль оставит на дополнительные занятия после уроков за опоздание.       И они побежали поскорее переобуваться, чтобы точно не опоздать на первый урок. На лестничной площадке между вторым и третьим этажами Хината вновь схватил беловолосого за руку и требовательно притянул к себе. Вот между их лицами осталось всего каких-то жалких два сантиметра, а потом их губы слились в поцелуе. Нежном, который хотелось бы продлить ещё хотя бы на вечность. Однако через мгновение он закончился, и Комаэда смотрел на загорелое лицо партнера, на щеках которого выступал лёгкий румянец.       – Это тебе будет что-то вроде стимула дожить до конца этого дня, – пошутил шатен, хотя в его словах можно было найти и долю правды. На это Нагито кивнул, а потом смотрел вослед его удаляющейся спине на втором этаже: у Хаджимэ сейчас должна была начаться история.

***

      Уроки закончились к четырём часам, а потом начиналась внешкольная деятельность. Кто-то убегал в клубные комнаты, а кто-то просто уходил в библиотеку, чтобы с друзьями подготовиться к очередному тесту. Ну а кто-то был Комаэдой, который с нетерпением ждал предстоящей встречи со своим «принцем», который заберёт его отсюда, и они отправятся в какое-нибудь интересное место. Он сдал ключи от классной комнаты на вахту, потому что сегодня выпала его очередь дежурить, и вприпрыжку помчался к шкафчикам, чтобы переобуться и оказаться в тёплых объятиях Хаджимэ. Вот только завидев вместо одного силуэта два, он слегка поумерил свой пыл и медленно, начиная уже придумывать разные не самые красочные варианты развития событий, приближался к ним. В одном он сразу же признал Хинату, рядом с которым стояла неизвестная Нагито девушка. Она была на голову ниже шатена и что-то говорила, параллельно играя в приставку.       – А, Нагито, – заметил его шатен, – подожди немного. Я сейчас договорю малость с Нанами-сан и буду весь в твоём распоряжении.       Нанами-сан? Вроде, так зовут старосту из класса Хаджимэ. До старшей школы она была довольно непримечательной девушкой, которая часто играла в разные игры и ни с кем не общалась, однако с началом старшей она изменилась: стала старостой (хоть сначала и не по своему собственному желанию) и смогла организовать активную деятельность класса, сплотив одноклассников. Да, их класс известен своим завидным единством. Хината вызвался ей помогать, поэтому их нередко замечали вместе и пускали по всей школе слух об их отношениях, которые были больше, чем простая дружба. Но что они могли обсуждать сейчас? Эта Нанами-сан отбирает у них с Хинатой-куном драгоценное время, которое они могли бы провести вместе! Нет, Комаэда не ревнует. Хотя, ладно. На самом деле он настолько любит шатена, что не может допустить и мысли, что он может принадлежать кому-то ещё, кроме него (и родителей, конечно же).       – Хорошо, Хината-сан, увидимся на следующей репетиции, – произнесла напоследок девушка и вышла из школы, надев на голову капюшон своей любимой кофты с кошачьими ушками. Она очень закрытый человек.       – Прости, Нагито, что тебе пришлось ждать, – извинился Хината, подойдя к беловолосому, который уже успел к этому моменту переобуться. – Но теперь я весь в твоём распоряжении, как и обещал.       И наконец-то всё пошло так, как этого хотел Нагито. Они вместе с Хинатой пошли в какое-то милое кафе, где разговаривали одновременно обо всём и ни о чём. Хината, как так получилось, что ты стал единственным человеком, которому Комаэда позволяет лицезреть настоящую, а не натянутую, улыбку, замечать искры радости в омутах серо-зелёных глаз? И почему беловолосому кажется, что, если шатен вдруг начнёт говорить ему о тех вещах, в которых он не смыслит, коих было немного, потому что тот многое узнал из книг, ему всё равно будет интересно и всё предельно понятно?       – Нагито, можно? – спрашивает юноша, на что получает кивок и румянец на щеках. Теплая рука находит чужую холодную, пальцы переплетаются и шатен большим поглаживает костяшки чужой кисти. Нагито как током прошибает от внезапной смены температуры и он кладёт свою голову на чужое крепкое плечо. – Нагито, ты когда-нибудь видел, как танцуют вальс? Как люди кружатся в танце в такт играющей музыке?       – Да, мне однажды довелось посмотреть по телевизору вальс в одном фильме. Это было бесподобно. Печально, что такой как я просто не способен на это. Но я уверен в том, что ты, Хината-кун, если бы танцевал вальс, был бы ещё восхитительнее...       – Хах, ты так думаешь, потому что ещё не пробовал, – усмехнулся шатен.– А теперь пойдём. Ты ведь сейчас заснёшь на мне, – и он поцеловал своего любимого в макушку, призывая подниматься.       – Мы ведь пойдём к тебе? Ты же помнишь, какой сегодня день недели?       – Да, мы пойдём ко мне, – ещё один поцелуй уже в уголок бледных губ, – только идти ты будешь сам.       Вскоре они покинули уютное кафе и, держась за руки, отправились в сторону дома шатена. Квартира встретила их безмолвной тишиной. Комаэда тут же упал на кровать, раскинув руки в стороны, принимая позу "звёздочки". Хаджимэ подполз к нему и прошептал ему на ухо, обдавая горячим дыханием:       – Нагито, идём в душ. Потом будем спать.       Но беловолосый уже крепко спал: сегодня он сильно вымотался. Хаджимэ лишь тяжело вздохнул и ушёл в другой конец комнаты, в котором находился рабочий стол. Он максимально наклонил лампу к столу и включил её, доставая из правой стопки листок и выводя на нём слова. Когда с письмом было покончено, юноша убрал его в конверт и, переодевшись, лёг рядом с любимым, который, почувствовав сквозь сон присутствие шатена, прижался к нему, упираясь носом в плечо.

***

      Утро пришло быстрее, чем можно было подумать. Казалось бы, вы только закрыли глаза, а теперь, открыв их, вы видите, как на небе появляется солнце, освещая всё вокруг. Именно так ощутил приход нового дня белесый юноша, пытаясь скрыться от ярких солнечных лучей, прижимаясь сильнее к шатену. Вставать абсолютно не было желания. Если он встанет, то точно придётся окунуться с головой в школьную рутину. Дом, улица, школа, деятельность в школьном клубе, улица, дом, и всё пошло по второму кругу. Только у Хинаты получалось скрасить эти серые будни и давать надежду на перемены. А сейчас...       – Н-нагито, слезь с меня, – шептал шатен, пытавшийся выбраться из ловушки из одеяла и беловолосого, в которой оказался пока спал. – Нагито, ты тяжёлый.       – Но, Хаджимэ, я не хочу вставать, – решил капельку поиздеваться над любимым тот, сильнее прижимаясь к нему. – Давай полежим так ещё немного...       – Нельзя, нам пора вставать, – упорствовал шатен, хотя сам тоже не отказался от лишнего часика, который он потратил бы на сон. Он пытался расшевелить своего любимого с помощью нежных поцелуев, не допуская и мысли, что тот может притворяться. А зря. – Чуть позже будем нежиться в кровати. Сейчас нужно уделить немного времени делам.       После долгой и упорной борьбы со стороны Хаджимэ, Комаэда всё-таки решил выпустить шатена из своеобразного кокона. И только он думал, что успеет немного поспать, пока любимый будет в ванной, как тот уже весь собранный снова зашёл в комнату. Он наклонился к лежащему, чтобы снова начать осыпать его поцелуями, побуждающими встать с постели, как беловолосый его опередил и поцеловал в губы. Он зарылся рукой в чужие колючие на вид тёмные волосы, притягивая партнёра ближе и углубляя тем самым поцелуй. Комаэда прикрыл глаза от неописуемого наслаждения быть так близко к Хаджимэ. Он по-хозяйски оглаживал своим языком другой, пока шатен не начал пытаться проявить инициативу, но беловолосый ему этого не позволил: сегодня он тут главный. Дыхание сбивалось, но они упорно продолжали, пока вконец воздух не закончился, заставляя их буквально оторваться друг от друга. Только ниточка слюны тянулась, продолжая их хоть как-то соединять, но и она лопнула. Грудь шатена заметно вздымалась и опадала, а он всё пытался восстановить дыхание, что было безуспешно. Яркий румянец выступил на его щеках, а волосы находились в беспорядке, придавая юноше прелестный и даже домашний вид. Комаэда боялся представить, как сам выглядит после такого страстного поцелуя. По-другому его назвать не получалось. Он сглотнул, решаясь, что если уж бороться, то до конца, и промурлыкал шатену на ухо: «С добрым утром», чем окончательно добил Хинату.       После водных процедур, Нагито застал шатена на кухне. Видимо, тот недавно закончил с приготовлением завтрака и сейчас накрывал на стол. Это была обычная яичница с зеленью и кусочками ветчины. Рядом стояла кружка чёрного чая. Это ведь люди называют нормальным завтраком, а не простой кусок хлеба, который ты пытаешься успеть съесть по пути в школу, чтобы не загнуться от голода? А ведь чаще всего именно вторым вариантом и обходился беловолосый.       – Ты ещё долго будешь стоять в проходе? Уже всё готово, – без злобы бросил ему Хината, садясь за стол. Знает ведь, чёрт, как живёт Нагито. Знает ведь, что он не привык к заботе. Ну ладно.       – Кстати, я тебе на сегодня обед приготовил. Не забудь поесть, – вдруг сказал Хината, оторвавшись и указав палочками на стоящую на столешнице коробочку. – Не забудь об этом, пожалуйста. Всё-таки я сильно старался и буду расстроен, если ты не поешь, – скажите, люди, ну как отказать просьбе любимого, когда он смотрит на тебя таким влюблённым взглядом и проявляет заботу? И как такого человека не любить?       – Хорошо, Хината-кун. Я обязательно всё съем! Спасибо большое за заботу, хоть я и не достоин её... – последнее он сказал почти шёпотом, но собеседник всё равно его услышал.       – Не говори так! – возразил шатен. Сколько раз он уже говорил, что это не так, и сколько раз ему ещё нужно будет это сказать, не важно! Он любит, а значит, всё то, что он делает для любимого, от чистого сердца. – Ты ещё как достоин, ведь именно благодаря тебе моя жизнь так переменилась! Поэтому не стоит так говорить.       Больше Нагито не поднимал эту тему. Они в тишине закончили завтракать и покинули квартиру, после отправившись в такой же тишине в школу. Разошлись они только в холле, чтобы поскорее встретиться на длинной перемене. Но что-то пошло не так, и Нагито не нашёл шатена, хоть и оббегал всю школу. Хотя, к великой удаче беловолосого, он столкнулся со старостой класса Хаджимэ в школьном дворе у фонтана.       – Нанами-сан, как я рад, что у нас получилось встретиться, – обратился к девушке Комаэда.       – А, здравствуй, – отвлекалась она от телефона, с которого ранее что-то увлечённо читала. – Прости, я не знаю твоего имени. Ты же тот знакомый Хинаты-куна, с которым он проводит много времени?       – Д-да, меня зовут Нагито Комаэда. Приятно познакомиться, – поспешил представиться юноша, хоть и подозревал, что вряд ли кому будет интересно его имя. – Кстати о Хаджимэ... Ты случайно не знаешь, где он?       – А, знаю, – тут же отозвалась девушка. – Он просил меня передать тебе, что его срочно вызвали в школьный комитет и чтобы ты не беспокоился за него почём зря и уделил немного времени себе.       – Вот оно как... – протянул Комаэда и натянуто улыбнулся. Всё идёт не по его плану. Всё рушится. Хината... Хината его избегает? Ему показалось или из его уст действительно только что вырвался нервный смешок? И теперь она на него так странно смотрит. Что означает этот её взгляд? – Благодарю, что помогла, а теперь, думаю, мне следует вер...       – Постой! – перебила его Чиаки, не давая закончить предложение. – Сейчас же самое лучшее время, чтобы пообедать. Не составишь мне компанию?       Только сейчас Комаэда обратил внимание на полиэтиленовый пакет с едой и напитками, лежащий рядом с девушкой.       – Я ждала подругу, но, вот незадача, её вызвали в клуб, чтобы она там помогла ребятам... А обедать лучше с кем-то... И сейчас ты ведь тоже не думал провести время один? Поэтому ты не против присоединиться ко мне?       – Это неожиданно, сэмпай, – смог хоть что-то произнести юноша спустя несколько мгновений, которые показались ему вечностью. Он бросил мимолётный взгляд на коробку с обедом и решил, что было бы неплохо пообедать с ней. Тем более это отличный шанс, чтобы узнать девушку лучше. – Вы правы. Обедать лучше с кем-то. Я не против составить вам компанию.       – Ну что ты резко на "вы" перешёл? Давай лучше на "ты", а не то чувствую себя какой-то взрослой, – и девушка шутливо обиделась, поджав губы и слегка надув щеки. В этот момент она выглядела очень мило, но Хината, когда дуется, в десять раз милее. Да, у неё никогда не получится с ним сравниться!       Однако, Комаэде понравилось проводить время со старостой. Она оказалась весьма интересной собеседницей. Девушка смогла рассказать ему о разных старых играх и поделилась своей точкой зрения на этот мир и на разные ситуации, происходившие в нём. И, чему сильно удивился юноша, он смог ей спокойно рассказать немного о себе, не задумываясь даже о том, что ей вряд ли это будет интересно. И девушка не проявляла особо никаких бурных эмоций, которые обычно испытывали другие люди во время разговора с ним, например, сострадание. Все эти чувства были напускными, больше для виду, а Чиаки просто слушала. Она изредка кивала, но больше ничего. Она параллельно во время разговора играла в какую-то простую игру, но всё равно можно было понять, что всё её внимание сосредоточено именно на тебе. И от этого становилось... легче? Он чувствовал себя... комфортно? Такое происходило только в компании Хаджимэ и ещё некоторых его одноклассников. И всё. Можно ли сказать, что ему понравилось? Определённо. И он смог выяснить ещё одну интересную деталь: Чиаки не хочет даже воспринимать Хинату как нечто большее, чем просто друга, и это известие значительно утихомирило чувство ревности, которое оказывается таил глубоко в себе Нагито.       Так потихоньку прошёл обеденный перерыв, а за ним и оставшиеся последние уроки. Комаэда уже собирал вещи в свою сумку, как его привлёк небольшой конверт на самом её дне, который юноша незамедлительно достал и внимательно осмотрел. Это был обычный белый конверт, в которые любили прятать любовные послания. Но юноша был уверен, что никто из его одноклассниц или одноклассников точно бы не подложили ему нечто такое, а в школе существует негласное правило, запрещающее посторонним людям проходить в чужой кабинет, если только он не с кем-то из учеников данного класса, из чего следует, что это не любовное послание. Тогда что? Может, скрытая угроза? Но от кого?       Осмотрев послание ещё раз со всех сторон, юноша наконец-то заметил подпись в нижнем правом углу. Увидев имя возлюбленного, беловолосый огляделся по сторонам, словно думал, что за ним действительно кто-то будет наблюдать, и вскрыл конверт. Да, там действительно оказалось письмо. Развернув листок, Комаэда тут же начал читать.       «Нагито, не знаю, когда ты заметишь это послание от меня, но, надеюсь, что твоя удача не подведёт тебя и ты найдёшь его не слишком поздно. Знаешь, милый, ты вчера так крепко спал, что я не смог найти в себе силы тебя разбудить, особенно, если вспомнить, что у тебя вечные проблемы со сном. Ты когда-нибудь слышал о школьной традиции зимой устраивать бал? Нет? Неудивительно, ведь несколько месяцев назад я тоже мог лишь догадываться о его существовании. Знаешь, я думаю, что это великое упущение, поэтому не хочу, чтобы с тобой повторилось такое.       Мы с тобой какое-то время не сможем видеться, потому что я буду сильно занят. Может, мне удастся иногда отлавливать тебя в школьных коридорах, но не более того. Только не воспринимай это на свой счёт! Ни в коем случае даже не думай об этом! Ну и всегда помни, что я тебя безумно люблю! Твой Хаджимэ»

***

      Последняя неделя декабря вот-вот наступит. Стоит только подумать о том, что она может принести с собой, как сердце заходится в бешеном ритме в предвкушении грядущего. Как и предполагал, а следовательно и предупреждал его Хаджимэ, его настолько загрузили, что было великой удачей, что ему удавалось поймать юношу в каком-нибудь школьном коридоре или на лестничной площадке, чтобы обнять, поцеловать и раствориться в толпе учащихся. А если Комаэда приходил к нему домой, воспользовавшись копией ключей шатена, то либо заставал его уснувшим прямо в школьной форме, либо тот приходил только ближе под ночь. Третьего варианта судьба им не предоставляла. Ну, и Нагито мог только поддерживать любимого: готовил еду, чтобы, если того потребует случай, его разбудить и накормить. Да и по внешнему виду можно было догадаться, как выкладывается тот на бесконечных тренировках, работе и уроках. Его синие, немного даже фиолетовые, мешки под глазами, слегка походившие на синяки, могли нехило так напугать неподготовленного зрителя. А сам юноша сильно похудел. Ну а Комаэда? Нагито же волновался. Ему нередко хотелось высказать шатену в лицо всё своё недовольство, но он молчал: понимал же, что сейчас этого совсем не стоит делать, что любимый и сам всё прекрасно осознаёт, но просто не желает что-то предпринимать против – терпит. Но ведь всё это когда-нибудь должно закончиться?       И это закончилось. Пришла последняя неделя декабря, а за ней и наступил День “X”.       – Он будет завтра. В шесть часов вечера. Ты ведь придёшь? – спросил его Хината-кун, садясь рядом на небольшой диван и протягивая юноше кружку с горячим чаем. Себе же он налил свой любимый апельсиновый сок, на котором последние дни буквально и держится, потому что, по его словам, даже кофе его не так сильно бодрит, как этот сок.       – Конечно приду, Хаджимэ, – не заставляет Нагито ждать ответа. – Я обязательно приду, чтобы поддержать тебя.       – Спасибо, моё любимое облачко, – поцелуй в губы, и Нагито тут же ощутил привкус апельсинового сока. Он был длиннее, чем все остальные ласки за эту неделю, нет, месяц. Хочется прижаться, хочется ответить со всей страстью, хочется ощутить тепло чужого тела, хочется провести холодными пальцами по шрамам, которые остались у шатена после неудачных ранений во время тренировок в спортивных школьных клубах. Как много ему сейчас хочется, но есть слово "нельзя". Однако он обещает себе, что, когда всё это закончится, обязательно это сделает.       Засыпали они вместе, прижимаясь друг к дружке, словно маленькие котята, которые ищут тепло. Каждый представлял завтрашний вечер по-своему: Комаэда с нетерпением ждал завтрашнее выступление Хаджимэ, а Хината волновался, ведь не хотел опозориться прямо на глазах любимого. Но ведь страхи существуют для того, чтобы смотреть им в лицо и побеждать? Они быстро заснули, а потом проснулись, чтобы расстаться: шатену нужно было идти к первому уроку, когда у Нагито начиналась учёба после второго. Они не увидятся за этот учебный день ни разу: Хинату, как председателя (да, его повысили в должности после выпуска прошлого председателя) школьного совета, загрузили делами, которые срочно требовали его внимания. И даже когда Нагито только возвращался домой к шатену, он застал юношу прямо в дверях. Тот успел переодеться и с сумкой на плече уже хотел вылететь наружу, однако беловолосый успел утянуть его в поцелуй.       – Ты меня словно на войну провожаешь, – усмехнулся шатен, крепко обнимая свою любимую зефирку. На это белобрысый юноша лишь усмехнулся. Но вот дверь закрылась, и Нагито остался один. В комнате оказался небольшой беспорядок. Точнее, как небольшой... Создавалось ощущение, словно по комнате пронёсся ураган. Несмотря на то, что шатен всегда старался держать дом в порядке, иногда его внезапно охватывал хаос. В углу у рабочего стола лежала школьная сумка с вывалившимися из неё школьными книгами и тетрадями. По всему столу были разбросаны мелкие листочки с заметками. На заправленной кровати лежала целая куча одежды, которую, видимо, Хината-кун достал из шкафа, пока искал ту самую. Осмотрев всю комнату, стоя в дверном проходе, Комаэда лишь глубоко вздохнул и решил прибраться, так как у него ещё было время и так он смог бы помочь шатену. И с позитивными мыслями он взялся за уборку: аккуратно сложил и убрал одежду в шкаф, расставил учебники на книжной полке и повесил сумку на спинку стула. Осталось самое сложное – прибрать на столе. Он вчитывался в каждое написанное на листочке слово, чтобы в итоге положить его в одну из кучек, в которой лежат похожие. По ходу уборки Нагито настолько вошёл во вкус, что даже расстроился, когда выяснилось, что у него ещё целых полтора часа в запасе, а прибрать больше нечего.       – Ничего не остаётся, почитаю книгу, – вздохнул юноша и, взяв с книжной полки нужную, сел на диван.       Однако, к великому сожалению беловолосого, он был настолько напряжён, что даже чтение не давалось. Он просто видел буквы, которые никак не хотели собираться в слова, предложения, и смысл, который вкладывал в них автор, ускользал. И в конце, устав бороться за внимание к сюжету произведения, юноша отложил книгу и, чтобы хоть как-то занять себя, начал ходить из угла в угол, ломая руки.       – Да что ж это такое?! – в сердцах воскликнул он и с надеждой взглянул на часы, понимая, что ещё немного, и он от ожидания сойдёт с ума. Остался час. Всего один час до начала вечера. Юноша взволнованно подскочил, словно его током ударило, и поспешил собираться. После долгого обдумывания вариантов, как ему можно было одеться, Нагито остановился на своей обычной одежде, решив особо не наряжаться. Нет, нарядным этим вечером должен быть Хаджимэ. Его Хаджимэ.       Спустя семь минут Комаэда уже спускался по лестнице, а потом не спеша шёл по улицам оживлённого города. Такое происходило только по вечерам в будние дни: взрослые возвращались с работы, а дети – с занятий в клубах. Только в это время было заметно, как здесь кипит жизнь.       Мимо юноши пошла толпа подростков, которая громко о чём-то разговаривала, включив музыку в колонках. Нагито весь сжался и прошёл мимо. Прохладный ветер забирался под куртку, дул в лицо, обжигая своим дуновением щеки, глаза и уши. Нагито в который раз за эту неделю пожалел, что не оделся теплее, и весь скукожился, чтобы хоть как-то сохранить оставшееся тепло. Однако вскоре он дошёл до школы и спрятался в её стенах.       Внутри уже было довольно-таки много народу. В основном это были родители, но среди них можно было заметить и его ровесников. Люди собирались в небольшие группы и что-то шёпотом обсуждали. Все с предвкушением ожидали, когда их пригласят в большой спортивный зал и объявят о начале вечера. И вот школьное радио затрещало, и из динамиков полился голос их школьного заместителя директора и главного по внеурочной деятельности учащихся. Если Комаэда напряжёт память, то сможет вспомнить пару раз, когда смог встретиться с этой женщиной, и один, когда заговорил с ней.       – Раз, два, раз, два, – раздавалось из динамиков, – итак, попрошу всех желающих пройти в спортивный зал и занять свои места. Скоро мы начнём вечер вальсов. Спасибо.       Комаэда не знает, каким образом ему удалось войти в зал в числе первых зрителей и как он смог занять место именно там, откуда открывался чудесный вид на сцену. Он догадывался, что Хаджимэ стоит в одном из кабинетов со своим классом и всячески подбадривает своих одноклассников, хотя у самого сердце от волнения колотилось. Нагито ёрзал на стуле от нетерпения, а затем погас свет и прожекторы сосредоточились на одной точке, освещая худенькую фигуру зама. Женщина начнёт что-то говорить про то, как она рада, что сегодня они смогли собраться в этом зале. Она начнёт объявлять класс за классом, давая каждому краткую характеристику, а они будут выходить нарядными на сцену вместе со своим классным руководителем. У девушек были всевозможные красивые платья: белые с голубыми пришитыми деталями, создающие легкость наряда, фиолетовые с чёрным кружевом и перчатками до локтей, пышные розовые и синие. Юноши были одеты строго: тёмные брюки, белоснежная рубашка и галстуки или же бабочки.       Но вот последний класс скрылся, декорации поменялись и женщина начала зачитывать вступление для первого танца. Там было что-то о мечте и претворении её в жизнь и о невозможности этого сделать, если нет желания. Это были правильные слова, но каким образом они относятся к танцу? На заднем фоне клубились облака. Зазвучали первые ноты. Это фортепьяно. Из-за кулис вышли первые девушки, среди которых Нагито заметил Чиаки, и они начали кружиться, плавно то поднимая, то опуская руки. Стоило девушкам скрыться за кулисами, как вышли первые пары и начался вальс. Ученики кружились в безумном танце, изображая всевозможные фигуры. Юноши в последний раз прокрутили своих партнёрш и ушли вальсовым шагом, а девушки начинали танцевать одни, чтобы потом так же скрыться в кулисах и дать возможность выйти следующим парам, которые выступали уже с поддержками. Однако Комаэда особо не следил за всеми этими переменами и приковал свой взгляд к шатену, который стоял в первой линии со своей партнёршей. Они очень красиво смотрелись вместе: невысокая худая девушка, которую хотелось бы защитить, и высокий парень, способный это сделать. Зависть. Тихая зависть пожирала изнутри беловолосого. Однако всё-таки он остался доволен: как он и думал, Хаджимэ восхитительно танцевал. Сложная поддержка с кручением, достойная восхищения, и пары вновь вышли на вальс, чтобы в конце показать, что любовь поистине сильна и способна покорить любые преграды, вставшие на пути. Вот каков был их вальс. Вальс класса 3-А.       После завершения танца, аплодисменты зрителей ещё долго не смолкали. Нашлись и такие, кто кричал "Молодцы!". После того, как первый класс покинул сцену, на неё вышел следующий. У них был довольно-таки необычный вальс, но он не сравним с первым. Он был более плавным, спокойным, словно река, которой ты хочешь позволить унести себя куда-то. Зрители так же громко аплодировали в некоторых местах, а потом и в конце танца. Но Нагито это уже перестало занимать – он хотел как можно скорее увидеть своего любимого.       – Привет, – раздался шёпот знакомого бархатистого голоса. – А ты хорошо прячешься, не сразу тебя нашёл, – продолжали шептать прямо в ухо, а потом внезапный нарушитель личного пространства взял чужую руку в свою и сплёл их пальцы.       «Да ты волшебник что ли какой-то? Стоило мне только подумать о тебе, как ты появился», – пронеслось в голове беловолосого юноши. Но он был даже слегка рад такому повороту событий: его искали, его сейчас обнимают со спины, а его ухо опаляют горячим дыханием. Его любят.       – Давай сбежим ненадолго, – шептал ему на ухо шатен, а Нагито, особо не раздумывая, кивнул. И тут его руку потянули в сторону, намекая на то, чтобы он выходил, и он встал и пошёл к выходу, где его заключили в объятия. Они покинули спортивный зал. Комаэду тут же снова обняли, а потом затянули в жаркий поцелуй. Юноша решил не упускать возможность и зарылся рукой в чужие тёмные волосы.       – Как же я скучал, – продолжил шептать Хината, разорвав поцелуй, и только сейчас Комаэда смог рассмотреть его. Хината уже был не в белоснежной рубашке и голубом галстуке, а теперь на нём красовалась белая футболка и чёрная кожаная жилетка. А ещё стрелки. Да, у него были нарисованы чёрные стрелки, подчёркивающие глаза.       – Погоди, только не говори мне, что ты... – Нагито не смог продолжить фразу, а Хината кивнул, подтверждая его невысказанное предположение. Беловолосый громко запищал, не сумев сдержать радости. Боже, он сходил с ума от своего парня. Ну где можно ещё такого найти?       – Пойдём, ты сможешь понаблюдать за всем из-за кулис, – от такого заявления со стороны шатена юноше пришлось закрыть рукой рот, так как он уже сомневался в том, что ему удастся не потерять самообладание к концу этого вечера. Да что значит к концу вечера, когда он уже сейчас готов, не стесняясь никого, накинуться на шею Хаджимэ и расцеловать его на месте, а чем это в итоге закончится уже второй вопрос?!       – Ребятаааааааа! – внезапно выскочила неизвестно откуда девушка с очень интересной причёской. Это была Ибуки Миода. Мало кто в школе о ней мог не знать. Она довольно-таки яркая личность: часто после уроков можно услышать, как она играет на гитаре в музыкальном классе с другими ребятами, которые отважились вступить в её клуб, а, следовательно, и в группу. Для многих оставалось загадкой то, как весь из себя правильный Хаджимэ Хината из класса 3-А смог сойтись с шумной Ибуки из класса 3-С. – Так, Хаджи-чан, нам уже скоро пора на сцену. А это кто? Неужели это тот, о котором ты говорил, когда просил доступ за кулисы?       – Меня зовут Нагито Комаэда, приятно познакомиться, – поспешил представиться юноша.       – О, а я И-бу-ки Ми-о-да! Приятно с тобой познакомиться! – да, всё-таки она была чересчур шумной. – Так, Хаджи-чан, ты готов? Пора бы нам уже зажечь этот вечер!       «Они серьёзно? Неужели им разрешили выступить на этом вечере?» – кружились мысли в его голове.       Комаэда не мог в это поверить. Хотя вот его снова берут за руку, и они втроём заходят в тёмный зал и осторожно проходят за кулисы, стараясь особо не шуметь. Там уже стоят и дожидаютя их члены музыкальной группы: Сода Казуичи, играющий на синтезаторе, и Фуюхико Кузурю, играющий на трубе, из параллели Нагито. Хаджимэ скрылся за последней кулисой, где у него, видимо, стоял инструмент. Беловолосый последовал за ним и, несмотря на то, что было сложно что-либо увидеть в темноте, он различил очертания барабанов и рядом стоящего шатена, который держал в руках, судя по всему, барабанные палочки. Юноша сомневался, стоит ли ему подходить, ведь Хината наверняка концентрируется и он может ему помешать. Однако, когда он всё-таки решился подойти к любимому, как к ним тут же присоединилась Ибуки.       – Ну что, Хаджи-чан, – бодро сказала она, – полагаюсь на тебя!       – Да, предоставь это мне, – слегка смущаясь произнёс шатен и, подкинув палочки, ловко их поймал и покрутил. – Сегодня мы зажжём этот вечер!       – Отлично! Вот это настрой! А ты, Нагито, не зевай и наслаждайся выпавшим шансом! – девушка похлопала беловолосого по спине, совсем не сдерживая сил, и скрылась за одной из кулис. Было видно, что Хината хотел сказать что-то ещё, но не решился и отправился на сцену. Комаэда же скрылся во второй кулисе, откуда мог наблюдать за любимым, сидящим за барабанной установкой.       Ярко зажглись огни на сцене, освещая выступающих. Зрители притихли.       – Раз-раз, – произнесла музыкантка, проверяя микрофон, – вы слышите меня? Если нет, то советую прислушаться, ведь на сегодня мы с этими ребятами подготовили необыкновенное шоу для вас! Начнём, Хаджи! – воодушевлённо крикнула она, поворачиваясь к шатену. Нагито отчётливо видел, как тот улыбнулся и начал стучать палочками, отсчитывая ритм. Юноша ударил по барабанам – свет резко погас, чтобы потом загореться не жёлтым, а фиолетовым с синим. Теперь можно было точно сказать, что концерт начался.       Каждый из членов группы отыгрывал свою партию великолепно. Ибуки, по сравнению с тем, что обычно любила исполнять, сейчас пела совершенно другое (наверняка из-за начальства). Сердце подпрыгивало в груди. Хотелось отдаться мелодии, позволить ей захватить тебя. Серо-зелёные глаза Комаэды перебегали с одного музыканта на другого, по большей части задерживаясь именно на любимом. Ему нравится смотреть на то, как шатен играет на барабанах, как двигаются его смуглые руки, как он крутит барабанные палочки пальцами, как вскидывает голову. Он был совершенен.       Стоило закончится одной песне, как все в зале начали аплодировать. А Нагито стоял и восхищался своим парнем. Но вот Ибуки спряталась в кулисах и встала рядом с микрофонами. Она придирчиво осматривала каждый, чтобы потом всё-таки понять, что между ними особо разницы никакой нет, и взять первый попавшийся. Она подбежала к шатену, устанавливая и поправляя рядом с ним специальную подставку с микрофоном. Убедившись, что всё в порядке, она вернулась на своё место и, переглянувшись с ребятами, начала слабо наигрывать пару аккордов на гитаре. Сода играл на синтезаторе высокие ноты, а Хината приглушенно отбивал удары на барабанах. Это немало заинтриговало беловолосого, и он с нетерпением стал дожидаться момента, когда сможет узнать, что скрывалось за всеми этими приготовлениями и взглядами. И спустя пару секунд разгадка этой тайны предстала его глазам: Хаджимэ пел. Он пел, словно говорил, никуда не торопясь, раскрывая карту за картой своего своеобразного монолога о счастье. Его бархатный голос окутывал с ног до головы, убаюкивая и давая ту самую каплю спокойствия и умиротворения, которой всегда не хватает. Он растягивает слова и, прикрыв глаза, двигая на автомате своим телом, поддаётся музыке. Сказать, что Нагито был поражён, значит ничего не сказать. Его до глубины души поразило пение любимого, что и не заметил, как из его глаз потекли слёзы.       Барабан и гитара начали постепенно замолкать, оставляя играть один синтезатор, который тоже в скором времени также смолк. В зале около минуты, показавшейся долгой вечностью, царила тишина. Но потом все резко подскочили со своих мест, и зал разразился аплодисментами. Было видно, что никто такого не ожидал. Артисты покинули сцену. Занавес опустился и, после последних слов ведущей, концерт был объявлен завершённым. Вечер подошёл к концу, но только не для этих двоих, которые ждали подходящего момента, чтобы куда-нибудь сбежать и уединиться.

***

      Юноши поднялись вместе на второй этаж, где было не так много народу, и прошли в одну из рекреаций. Замигали лампы, и через пару секунд помещение осветил мягкий жёлтый свет, отражающийся от бледно-жёлтых стен. За окнами давно уже было темно, и в них запросто можно увидеть собственное отражение. Комаэда ненадолго задумался, а правильно ли он поступил, приняв предложение любимого, а что, если он только всё испортит и у них ничего не получится. И тут Хината снова оказался как никогда вовремя и сделал так, что ему стало лучше: нежно обнял того со спины, зарывшись носом в волосы в районе шеи, и начал шептать:       – Не бойся. Всё будет хорошо. У тебя обязательно всё получится.       И он верит. Он довериться любимому в который раз, чтобы вновь посмотреть на мир так, как смотрит он. Его поворачивают к себе лицом, и они становятся в закрытую позицию. Хаджимэ держит его как девушку, а Нагито и не возражает. От волнения руки слегка подрагивают, и он сильнее вцепляется в плечо партнёра. Или это из-за страха?       – Ты готов? – беловолосый кивнул. – Тогда начнём с самого простого: квадрат. Идёшь на меня правой, от меня левой. Попробуем? – неуверенный кивок, и они начали пытаться. Получалось весьма неуклюже: Комаэда пытался идти на Хинату правой, а отходить от него левой, но постоянно возникало желание пойти другой ногой, что он собственно и делал, из-за чего в итоге путался в ногах. Спасибо Хаджимэ за понимание дела и за его терпение, которому не было границ. Он никак не осуждал Комаэду за его неуклюжесть, лишь улыбался и оказывал всевозможную поддержку, даже когда ему в сотый раз наступали на ногу. Даже простое: «У тебя неплохо получается для первого раза. Ты точно нигде раньше этим не занимался?» оказывало большое влияние на юношу, и он хотел продолжать. Да и сейчас они были так близко. Комаэда с наслаждением рассматривал необыкновенные глаза шатена и прислушивался к его ровному дыханию.       – Думаю, мы можем перейти к следующему этапу. Попробуем квадрат с поворотом. Ты ведь не против? – отрицательный смущённый кивок со стороны беловолосого. – Ну и давай я включу музыку, чтобы было веселее.       Хината достал из кармана брюк свой небольшой телефон, который использовал только для звонков и как плеер, и включил какой-то плейлист с инструменталкой. Тут же Нагито уловил звук пианино, скрипки, флейты и других всевозможных музыкальных инструментов.       – Когда мы будем делать квадрат с поворотом, я буду тебя слегка поворачивать на девяносто градусов. А так шаги остаются теми же. Уяснил? – снова кивок. – Тогда попробуем.       Они вновь встали в закрытую позицию, и вновь Нагито пошёл на Хаджимэ с правой ноги, а потом произошёл непривычный для него поворот на девяносто градусов.       – Не волнуйся, скоро привыкнешь. Я тоже так поначалу растерялся, – подбадривал его шатен, заметив отразившуюся растерянность на лице юноши. Нагито же к своему большому удивлению заметил, что случайно вцепился мёртвой хваткой в плечо любимого.       И так продолжился их своеобразный неловкий танец. Комаэда делал один шаг за другим, иногда спотыкаясь и путаясь в ногах, а Хината помогал ему поворачиваться.       – Вау, совсем неплохо, Нагито! – отметил его старания "учитель", хлопая, пока беловолосый восстанавливал дыхание. Да, танцы отнимают много сил. – Не хочешь попробовать сделать ещё кое-что? А потом мы всё это объединим.       – Давай, Хаджимэ. Мне уже становится интересно, – решил согласиться юноша. Всё равно отступать уже было нельзя, оставалось только продолжать. Да и он был немало заинтригован.       – Хорошо, это движение я называю "воротцами", потому что именно на ворота они и смахивают. Дай мне свою правую руку, пожалуйста. Смотри, мы поднимаем руки, приближаясь, и опускаем, отдаляясь. Делаем это один раз, а на второй раз, когда поднимем руки и приблизимся, меняемся местами, поворачиваясь. Давай попробуем это несколько раз, а потом совместим со всем остальным.       И они пробовали. Приближались, отдалялись, приближались, проворачивались и вновь отдалялись. И спустя несколько раз они совместили это с шагами. Хаджимэ ярко улыбался, и невольно Нагито заразился этой улыбкой. Где-то на скамейке лежал телефон, и из его динамиков звучала приятная слуху мелодия. Спокойная, неторопливая, в самый раз для начинающих.       – Мне понравилось, – внезапно произнесёт Нагито, когда они решат, что на сегодня с занятием пора заканчивать, и начнут собираться уходить. – Давай как-нибудь повторим?       – Обязательно! – воодушевится Хаджимэ.       И они повторят подобный вечер ещё не раз до выпуска Хинаты. А потом ещё несколько раз, когда он сможет освободиться пораньше с занятий в университете, в который смог поступить. А затем они вновь придут в эту самую рекреацию в декабре следующего года, чтобы вновь станцевать вальс.       Ну разве вальс не прекрасен?