С детьми на руках

— Ступефай! Беллатрису откинуло в толпу Пожирателей, а по рядам защитников Хогвартса прокатился возглас удивления, неверия, ликования. Несколько минут они безмолвно наблюдали за самопожертвованием юного Пожирателя, спасающего ребенка — то ли своего дальнего родственника, то ли правда сына Гарри Поттера. Это все не вписывалось в их восприятие мира и этой войны. А потом они увидели мертвого Гарри, подскочившего на ноги и победившего одну из самых сильных сторонниц Воландеморта. Первую секунду все кричали от счастья и вспыхнувшей подпаленной бензином надежды, а во вторую уже сбегали со ступеней, нападая на дезориентированную вражескую армию. Драко, едва не упавший без сил на траву, схватил Скорпиуса в охапку и бросился ближе к школе, стараясь не сгинуть под ногами сражающихся. У ступеней в его объятья бросился рыдающий Северус, вытирающий сопли и слезы о его дорогущую рубашку. Малфой облегченно рассмеялся, садясь на землю и опираясь спиной о холодный камень стены, притянув детей к себе на колени. Основное сражение шло ярдах в четырех от них, и Драко на всякий случай оградил свой пятачок защитным полем. Теперь можно было выдохнуть и наконец понять, что произошло. Драко вгляделся в бьющихся людей: Темным Лордом пока занимались Макгонагалл, Флитвик и Спраут… А где?.. Не могло же ему показаться? Боковое зрение выхватило свободную маггловскую футболку, утянутые ремнем огромные брюки, темные волосы, торчащие, как иглы дикобраза, и палочку, мечущую вокруг проклятия. Поттер. Живой и даже не раненный. Поэтому и дети не исчезли, поэтому и до победы оставалось руку протянуть. Правда ведь, правда? Драко выдохнул и даже задрожал от счастья. Тупой шрамоголовый. Не умер. Сердце махало крыльями, как только что выбравшаяся из кокона бабочка, и было так хорошо, как будто перед его глазами не разворачивался последний акт войны. Малфой еще повозил глазами по толпе. Родителей не было видно, но это к лучшему — Драко был уверен, что они тоже не желали принимать участия в битве и скрылись в стороне.

***

Когда Гарри грудой металлолома швырнули под ноги Воландеморта, он обрадовался. В новом завязавшемся сражении он мог незаметно убить врага. Слезы бросившегося к его телу Скорпиуса со всей силы пнули в сердце, но он не смел пошевелиться — двинься он, и Темный Лорд в тот же момент удобрит его тело парочкой Авад. Сын заявил, что он, собственно, его сын, и Гарри, едва не умерев от страха, был готов вскочить и отвлечь Лорда на свое убийство, но вместо него это сделал Малфой. Гарри слушал его звонкий, уверенный голос, и на него накатывали сначала благодарность, а потом такой шквал удивления, что он просто не помещался в груди. Да, этот день полностью изменил его восприятие Малфоя, Гарри видел, как он относится к детям, но это воспринималось скорее заботой старшего брата, который только будет в будущем хорошим отцом. А сейчас Гарри лежал с закрытыми глазами и представлял тонкую, хлесткую фигуру Малфоя, стоящего там с упрямым взглядом, собирающегося пожертвовать собой ради сына — которого он видел впервые в жизни и который должен был исчезнуть после смерти одного из родителей. Поттер был уверен, что эта мысль даже не стучалась в голову к Драко. Драко поступал так, как поступил бы сам Гарри. И это был тот щелчок, когда просто сочувствие трансформировалось в уважение и признание. Малфой встал в один круг с его друзьями, смело вступившими в войну за свою правду, держащимися до конца. Теперь он не был человеком, в котором Гарри видел черты, из-за которых в будущем он мог бы полюбить его и захотеть детей. Он стал таким человеком. И Гарри, переживающий это осознание, едва не пропустил момент, когда Малфоя край надо было спасать. Беллатриса улетела вперед, сшибая собой нескольких Пожирателей. Воландеморт быстро вскинул палочку, собираясь добить живучего врага, но его отвлекли профессора, вступившие с ним в бой. Это позволило Гарри временно ретироваться, параллельно помогая друзьям отбиваться от Пожирателей. В первую очередь нужно было избавиться от змеи. И никто в пылу битвы не заметил прокружившего над головами Фоукса, держащего в когтях Распределяющую шляпу. Которую феникс благополучно скинул под нос Драко Малфою. Тот удивленно моргнул, глядя на неожиданную гостью, и нахмурился, замечая, что в ее внутренностях что-то блестит. — Ну и, молодой человек, — проворчала шляпа, недовольная бездействием Малфоя, — чего вы сидите? Меч в зубы и спасать мир. — Пап, это настоящая Распределяющая шляпа?! Скорпиус потянул загребущие руки к реликвии, но та громко фыркнула. — А с вами мы познакомимся только через девятнадцать лет, так что не мешайте мне наставлять вашего горе-отца. — Вы знаете? Шляпа закатила складки, имитирующие глаза. — Я все знаю. А сейчас доставайте уже. Я, конечно, могу потратить время и толкнуть пафосную речь на тему героизма, но давайте вы все-таки вспомните о слизеринском прагматизме и о том, что это решит все проблемы вашей семьи. Драко вздрогнул и будто в тумане протянул руку, вытягивая длинный, тяжелый меч, как влитой севший в руку. — Это… Настоящий? Годрика Гриффиндора? — Вот вроде Малфой, а тупой, — недовольно проскрежетала шляпа, — и какие слизеринцы пошли в наше время? Один за девчонкой годами бегает, потом пацана ценой своей жизни спасает, второй — единственный наследник вообще-то — благородно помереть собрался. Драко пропустил все мимо ушей, неверяще смотря на свою руку, сжимающую то, «чем может обладать лишь истинный гриффиндорец». Дети восхищенно потянулись потрогать инкрустированную рубинами ручку, но Драко мягко отстранил их, чтобы мальчики случайно не порезались. — Почему я? — охрипше от волнения. — И зачем? — Змею убей. Драко будто бы проснулся от очарования сна и с сомнением посмотрел на людской водоворот. Снова оказываться в нем — да и еще и убивать сверхценную для Темного Лорда питомицу не хотелось. — А может вы кому-нибудь другому меч дадите? — Вообще-то все на этом поле заслуживают обладание этим мечом, но он почему-то выбрал именно тебя, так что хватит тут нудить, — от недовольства шляпа соскочила с «вы» на «ты», — Гриффиндорец ты или как? — на этом моменте Драко чуть не захлебнулся слюной от гнева. — Пока ты не убьешь змею, Поттер не может убить Лорда. Пока Поттер не может убить Лорда, вы не можете победить. Улавливаешь? Руки в ноги и рысцой, пока больше никого из друзей твоего Поттера не убили. — Он не мой, — рефлекторно отмахнулся Драко, покрепче перехватывая меч и поднимаясь на ноги. К его сильнейшему разочарованию, шляпа была права, и то время, которое Драко мог потратить на неперспективный спор, мог стоить кому-то завтрашнего дня. — Пап? — насторожился Северус. — Все нормально, я приду через пару минут. Малфой набросил на детей защитный, отвлекающий внимание купол, обматерил род Поттера до седьмого колена и применил к себе дезиллюминационные чары. Материнская палочка плохо слушалась на сложных заклинаниях, поэтому Драко лишь сильно побледнел, а не исчез совсем. Пробраться между увлеченными волшебниками было несложно, главное — хорошо уворачиваться от лучей, особенно зеленых. Змея нашлась в защитном куполе, который Драко видел еще в Визжащей Хижине. Темный Лорд отлевитировал ее подальше от радиуса удара профессоров, с которыми сражался. И, как оказалось, поближе к Драко. В их сторону никто не смотрел. Малфой занес меч и ударил со всех сил. Как ни странно, он вспорол волшебную сферу как целлофановый пакет и в секунду обезглавил Нагайну. Тягучая кровь полилась прямо на Драко, и тот едва успел отскочить, натыкаясь на горячее, сильное тело. Воландеморт кричал. Безудержная магия, плещущаяся с его палочки, едва ли не врыла в землю Макгонагалл, Флитвика и Спраут, а еще нескольких студентов, оказавшихся неподалеку, раскидала сухими листьями. Гарри вздрогнул. Он несколько минут кружил вокруг змеи, не зная, как подступить к сфере и чем можно победить крестраж, и пропустил момент, когда Нагайну убили за него — серая тень, отпрянувшая прямо в его руки. И сейчас наступал момент его соло. Он и Воландеморт — и можно будет пойти домой и съесть самый большой шоколадный пудинг в мире. — Удачи, Поттер. Тень — Малфой? Малфой??? — выскользнула из его объятий и испарилась, как привидевшаяся. Поттер мотнул головой, собирая мысли в букет. Он вступил в образовавшийся возле Темного Лорда пустынный круг. Битва остановилась. — Привет, Том. Гарри чувствовал себя уверенным, как никогда. Он не сомневался в победе — она была решенным, хоть и отсроченным делом. В любой войне наступает такой миг, когда победитель определяется — мирный договор еще не подписан, твой флаг не реет над вражеской страной, но все уже понимают, чем кончится дело. Они говорили. О любви, смерти, случайностях. Воландеморт шипел, но слушал — слушал мальчика, младше его на пятьдесят три года. А Поттер думал о бузинной палочке. Тогда, в Хижине, Темный Лорд сказал, что она принадлежит Северусу Снейпу. Но Гарри, услышав пожелание удачи от убившего Нагайну Малфоя, крепко сжимая его палочку, понял: победил — лишил палочки — Дамблдора Драко, а Гарри, в свою очередь, сделал это с Малфоем. И теперь оружие в руках врага принадлежало ему самому. Когда Воландеморт выпустил зеленый луч Авады, Поттер улыбнулся, игнорируя взволнованные крики друзей, и ответил экспеллиармусом. Красная вспышка слилась с зеленой, обволокла ее и мягко толкнула назад, прямо в грудь Воландеморта, изогнувшего губы в последней отчаянной гримасе. Его тело не упало на землю, как положено любому нормальному трупу, а рассыпалось на мелкие серые пылинки, похожие на сожженную бумагу. Стояла тишина, в которой дышал один человек — Гарри. Он медленно опустил руку с зажатой в ней палочкой, будто не веря до конца, что больше не на кого ее наставлять. Ровно через четыре вдоха на его шею бросилась Гермиона, а выдохом позже к ней присоединился Рон. Поттер крепко стиснул друзей, впервые спокойно обнимая их, не боясь, что это в последний раз. Потом на него налетели остальные: Джинни, Джордж, Симус, Парвати, Невилл, Полумна… Мозг отключился, не успевая идентифицировать друзей и знакомых. Гарри увидел солнце — оказывается, уже был вечер, и оно дарило людям последние розоватые лучи. Похолодало — тепла от футболки больше не хватало. Оказывается, Гарри хотел есть и спать. А еще у него болела ударенная голова, ныли порезанные заклинаниями руки и торс, гудели ноги, целый день таскавшие его по всей немаленькой территории замка. Удивительно. Гарри сделал все, что мог, для других, и теперь его организм вспомнил, что он вообще-то поттеровский, а не всеобщий. Но ему еще предстояло найти детей. И почему-то увидеть Малфоя и мальчиков хотелось больше, чем узнать, откуда у потомственного слизеринца меч Гриффиндора. Но решить кого-то найти и сделать это — трудноватая задачка для того, кто минуту назад стал величайшим героем. На Гарри висли люди, оживленно благодарили, поздравляли, перебивая друг друга, тянули в стороны, будто Поттер был единственным на всех рождественским подарком. Гермиона, которую счастливые маги оттеснили в сторону, заметила, что друг пустыми глазами смотрит на толпу, выискивая поверх голов кого-то определенного. Девушка вздохнула, с неохотой высвободилась из крепких, любимых объятий и как всегда пошла спасать того, кто спасает мир. — Друзья, важное объявление. Нам всем нужно сосредоточиться на поиске раненых и оказании им первой помощи. Колдомедики прибудут… Где-то на этом моменте уверенный голос подруги потерялся в голове Гарри, который, воспользовавшись подаренным шансом, в прямом смысле испарился, накинув мантию невидимку. Поттер правильно рассчитал, что найдет Малфоя у входа в замок. Тот сидел в начале лестницы у дверного косяка, привалившись к нему головой. Длинная челка растрепалась и попадала на глаза, у ног лежал поблескивающий на свету меч. Одной рукой Драко обнимал черноволосого мальчика, опирающегося на него плечом. У Гарри будто плотину прорвало — во время битвы нужно было думать о стольких вещах, что на страх за детей пришлось навесить замок. А теперь он видел их — непострадавших, веселых, щебетавших со своими… Ну да, Поттер как-то забыл, что ему еще предстоит смириться с личностями будущих тестя и тещи. Нарцисса Малфой держала на коленях второго ребенка, ласково ероша его серебристые волосы. Ее обнимал Люциус, с тревогой посматривая на сына, выжатого до краев и не способного сейчас даже на разговор. Гарри смотрел перед собой, надежно скрытый мантией. Война окончена. Теперь они все будут оплакивать смерть и строить новую жизнь. Он и Драко — возвращать детей в будущее… и строить это будущее. Поттер никогда не был тайно влюблен в своего врага да и думал о нем всегда в негативном ключе. Он даже никогда не рассматривал парней в качестве возможной второй половины. Но вот судьба всучила ему в руки этот полный событиями день, тянувшийся как минимум на десятилетие, и пнула ему в объятья Малфоя. И Гарри… нет, не влюбился. Пока. Он просто теперь знал, с кем будет счастлив. И знал, что готов работать над этим счастьем. Гарри стянул мантию-невидимку, едва не запутавшись в рукавах, и широким шагом направился к семье. Сгреб детей в одну счастливо визжащую и болтающую ногами охапку и притянул к себе Малфоя. — Завтра мы идем на свидание. — В библиотеку? — Драко выразительно кивнул на детей. — К-кажется, да, — растерялся Гарри, только сейчас подумавший, что детей нужно вернуть как можно скорей. Мало ли к чему может привести такой временной парадокс. — Это не называется свиданием, идиот. Драко закатил глаза, невольно улыбаясь. После того, как дети, их связывающее звено, вернутся в будущее, их ждет еще огромное количество ссор и нерешенных разногласий, но они очень-очень постараются. И все будет хорошо.