С детьми на руках

Гарри кашлял от вековой пыли, но упрямо пробирался по Выручай Комнате в поисках ценнейшей сейчас вещи. Везде было серо и грязно — ни намека на блеск дорогого украшения. Шкафы, груды порванных ботинок и одиноких носков, книги, швабры, какой-то щербатый бюст… На котором неярко сияла и манила потусторонней силой изящная диадема. Гарри уже было потянулся, завороженный. — Поттер, стой! Он резко обернулся, выставляя вперед палочку и прокручивая в голове защитные заклинания. Перед ним — Кребб и Гойл, мощные, как быки для корриды, с перекошенными мясистыми лицами. За ними — Малфой, как никогда напоминающий моль и несильно счастливый от своего нахождения здесь. Все трое держали Поттера на прицеле. — Вот класс, — басисто прогоготал Кребб, — теперь мы приведем Поттера к Повелителю и получим награду. На памяти Гарри это была самая длинная фраза парня. Что ж, на войне все люди открывают в себе новые грани. Поттер шестым чувством уловил сбоку появившихся друзей и было собрался вместе с ними атаковать Пожирателей, но внезапно воздух между ними задрожал, раздался странный потусторонний гул, как от роя пчел, пространство дернулось и разорвалось, выплевывая удивленно озирающихся детей. Маленьких, на вид шестилетних, и точно лишних в этой огромной комнате, старательно заваленной поколениями студентов. — Скорпи, где мы? — блондин с глазами цвета осенней хмари подергал за рукав второго мальчика — растрепанного и зеленоглазого. Тот многозначительно прокашлялся, освобождая легкие от попавшей в них пыли, и огляделся. Ну, это точно был не их дом. И не особняк дедушки. И даже не Нора. На глаза набежали слезы, но он мужественно сглотнул — не подобает наследнику таких родов рыдать при посторонних. — Поттер, это твои дети? — отчего-то шепотом выдохнул Малфой, с горем пополам придя в себя и не отрывая взгляда от блондинистого ребенка. Оба мальчика как по команде уставились на Драко, смешно нахмурившись и сморщив носы-пуговки. — Пап, это ты? — Э? — Это точно папа, — просиял Скорпиус, — помнишь колдо из альбома, Север? Дети переглянулись и кинулись к Драко, ручейком просачиваясь в зазор между ошалевшими Креббом и Гойлом. Малфой слегка покачнулся, когда на него с разгону запрыгнуло восемьдесят восемь фунтов живого веса, и не слегка, а очень даже сильно удивился. Рядом с Поттером, конечно, адекватная реальность машет платочком на прощание и отправляется на Бали, но тут как-то совсем за рамки. Гарри от шока опустил палочку и смотрел на детей, повисших на враге, как на любимой пушистой елке. — Гарри, — к нему тихо подобралась Гермиона, — как здесь появились дети? В Хогвартс нельзя аппарировать. — Может, происки Воландеморта? И это Пожиратели под оборотным? — Рон встал рядом со своей девушкой, подозрительно косясь на врагов. Гребб с Гойлом отодвинулись подальше от Драко и зависли, как орлы в полете. Только тупые. — Тогда почему они висят на Малфое? — разумно заметила Гермиона. Она закусила губу и посмотрела себе за спину — на бюсте блестела диадема, ранее привлекшая внимание Гарри. А Малфой с дружками явно были не в строю. Драко наконец смог поставить детей на твердый каменный пол и вздохнул с облегчением — первый квест пройден. — Ты знаешь, кто это? Гарри осторожно обратился к врагу, видя, что тот занят чем-то кроме сдачи Избранного в возродившиеся ненаманикюренные руки Лорда. — Откуда, твою мать? — Вообще-то они сейчас обнимали тебя. И назвали… папой? — несмело добавил Гарри, слишком уж абсурдно звучало данное утверждение. Малфой говнюк, бесспорно, но шестилетние дети в семнадцать — это физиологически трудновато. А эти самые дети уставились на него глубокими серо-зелеными озерцами. — Тоже молодой папа? — Ага. Малыши схватили Драко за руки и потащили к ошарашенному Поттеру, обнимая того за пояс и не отпуская при этом Малфоя. Из-за этого парни оказались на расстоянии тетрадного листа и наверно впервые в жизни находили в глазах друг друга отражение своих собственных чувств. Рон переводил взгляд с высокой фигуры друга на детей, а потом на Малфоя и глубокомысленно думал, что капец в их жизни только-только начался. В это самое время загрузка у Кребба с Гойлом закончилась, и они рассудили, что непонятные дети непонятными детьми, но схема Поттер-Лорд-награда все еще работает. Они попытались атаковать, но заклинание пролетело мимо Поттера, едва не задев Драко. — Вы что творите, дебилы?! — Не указывай нам, что делать! — Да, ты больше никто! Кребб и Гойл впервые могли почувствовать себя кем-то, без тени Малфоя, нужно было только доставить Поттера их Повелителю, и больше никогда их не задвинут на третий план. Это окрыляло даже носорожьи извилины, заставляя шевелиться. И колдовать. Они швыряли заклинания в сторону врагов, не заботясь ни о точности, ни о разнообразии, и надеялись лишь на их количество. Рон и подоспевшая Гермиона оборонялись, Гарри тоже пытался помогать, но больше отвлекался на ревущих, испуганных детей, вцепившихся в них с Малфоем как в последний кусок торта. Заклинания летали яркими молниями, отражаясь от стен и магических щитов, летя обратно в нападающих, распыляя окружающий хлам. Слышался треск и звон разбивающегося стекла. В Кребба попало его же собственное проклятие, руку оплели лозы, пытающиеся прорасти в самое тело, и он взвыл, выпуская из палочки что-то темное, мощное и опаляющее потусторонним жаром. Оно пролетело за голову Рона и в секунды разрослось на трехногом гардеробе, вспыхивая фигурами животных, желающих крови и смерти. — Адское пламя! — выкрикнул Малфой, чувствуя растекающийся по спине холод, — Бежим!!! Он отступил к узкому проходу, неосознанно тяня за собой рыдающих детей, которые не отлипали от Поттера и тащили его следом. — Агуаменти! Агуаменти! Гермиона пыталась хоть немного приглушить пламя, ревущее и бьющееся следом за ними, как разумный зверь. — Не поможет! Рон схватил подругу за руку, толкая впереди себя по проходу. Воздух наполнялся гарью, пробиваясь в легкие медленным ядом и щипая глаза, пламя кружило по бокам, то и дело оборачиваясь химерами, сфинксами, василисками с красными живыми глазами. Гарри едва успел отпрыгнуть, пихая детей с Малфоем в сторону от необузданного пламени, напавшего спереди. — Черт! Огненные звери, взметаясь под потолок и, сжирая неутолимыми глотками пыльные завалы, окружили маленьких, легко смертных людей, вселяя безысходность похлеще дементоров. В дыму Поттер наудачу очертил ногой круг и наткнулся на продолговатую, выщербленную палку, подкатившуюся ближе. Метла! Рядом была еще одна, и Гарри кинул первую друзьям. — Улетаем! Рон тут же оседлал дерево, уверенно хватаясь за черенок, Гермиона ухватила его за плечи. — Поттер, черт, я не удержу их обоих! Огонь подбирался, и дети прятали заплаканные лица в испачканной, спаленной по подолу мантии Драко. Вчетвером на метле было не уместиться. — Давай нам. Гермиона потянулась к светловолосому мальчику, находящемуся ближе к ней, но тот громко зарыдал от страха и еще крепче вцепился в мантию Малфоя, сминая ее как одноразовую салфетку. — Па-а-апа. — Все хорошо, иди, — он осторожно подтолкнул ребенка Грейнджер, мысленно благодаря грязнокровку. Докатились. Они быстро расселись по метлам, и Драко вынужденно крепко обнимал ненавистного Поттера, ощущая под пальцами на его груди рельеф мышц. И когда задохлик успел?.. Между ними был зажат черноволосый мальчик, и Малфой пытался притиснуть его максимально сильно, чтобы тот не выскользнул во время очередного резкого пике, во время которого Поттер уклонялся от атакующего горящего зверя. За ними несся Рон, а Грейнджер держала Северуса, при этом намертво ухватив Уизли обрезанными под корень ногтями. Драко сам не знал, что потянуло его обернуться на мальчика, но взволнованный восторг от полета в высохших серебряных глазах вызвал облегчение. Чуть отвлекшись, Малфой не заметил приближающегося на огромной скорости светлого зева выхода, и едва успел сгруппироваться и обхватить покрепче ребенка, когда их метла перпендикулярно врезалась в стену. Они с Поттером упали в груду, как бревна в камине, но Драко так и не разжал рук, не позволяя мальчику скатиться на пол. — Малыши в порядке? — прохрипел снизу Поттер, надсадно дыша от тяжести тел на груди. — Да, Гарри, — сбоку раздался голос Гермионы. Она неудачно упала и морщилась от боли в ноге, но обнимала ребенка, поглаживая его по голове. Рон потирал лоб, но улыбался, ощущая, как рассасывается камень в желудке. Малфой наконец отполз в сторону от Поттера и расширенными глазами смотрел на пустую стену, где не было и пунктиром обозначено двери. — Ты чего? — по-поттеровски-участливо-к-врагам спросил Гарри, обнимая приползших к нему обоих детей и позволяя им вытирать текущие после недавних слез носы о свою футболку. — Кребб. Гойл. Стена так и оставалась обычной серой стеной, навсегда замуровав два тела. — Эй, твои дружки чуть не убили нас, туда им и дорога, — непривычно зло отбрил Рон. Малфой явно собирался ответить, но Гарри остановил зарождающуюся ссору, вспомнив о их цели посещения Выручай-комнаты. — Диадема. Мы оставили ее там? Гермиона молча подняла руку, а на ее запястье висело то самое украшение с бюста. С него капала темная жидкость, похожая на кровь дьявола, а через пару секунд диадему будто полностью разъела ржавчина, и она распалась на труху. Гарри был готов поклясться, что он расслышал последний вздох умирающего крестража. — Значит, осталась только змея. — О чем ты? — поинтересовался Малфой. Он потер грудь, внутри которой неприятно свербело от легкого чувства утраты. — Не твое дело, Малфой! — огрызнулся Рон. — Не ругайся на папу, крестный! Уизли хлопнул глазами. Все разом посмотрели на детей, вспоминая об их удивительном возникновении и этой чехарде с «папами». — Так, еще раз, — мягко спросил Гарри, — кто ваши родители? — Ты, — дружно улыбнулись дети, — и папа Драко. — Это физически невозможно, — вынесла вердикт Гермиона, и если бы она носила очки, сейчас точно поправила бы их, — мужчины не рожают. — Вообще-то, Грейнджер, — насмешливо произнес Малфой, — в чистокровном мире это нормальная практика. Зелья, ритуалы, все, что душеньке угодно. И одно время гомосексуальные браки заключались чаще, чем традиционные, так как существовал миф, что рожденные от двух отцов дети более одарены магически. А потом стали просачиваться тупые грязнокровки… — Малфой!!! — разом вскричали Рон с Гарри. Тот закатил глаза. — Маглорожденные. В их мире подобные отношения не признавались и даже долгое время считались преступлением, и потихоньку этот стереотип проник в умы даже некоторых чистокровных волшебников. Сейчас гомосексуальные браки заключаются нечасто. Дети во время его речи подползли к нему и настойчиво тянули за мантию. Им не нравилось, что папы сидят так далеко друг от друга. В этом страшном холодном замке, где приглушенно раздавались крики, треск и грохот, единственным понятным и родным были родители, которые почему-то не торопились любить друг друга. — Но в любом случае мы с Малфоем не могли завести детей. Гарри нахмурился, потому что теперь он был неприятно близко от своего врага, и единственное, что его примиряло с ситуацией, — примостившиеся между ними дети. — Это так, но… Гермиона сморщила лоб и поводила покрытым копотью пальцем по губам. — Солнышки, — она ласково обратилась к малышам, — какой сейчас год? — Что? — недоуменно поднял брови Рон. А Гарри начал понимать. Как и Малфой, зарывшийся в свои чуть длинные волосы и еле слышно пробормотавший пару слов, не приставших аристократу. — Две тысячи двенадцатый, — уверенно ответил черноволосый ребенок. — А лет вам сколько? Мальчики переглянулись. — Шесть. — Поздравляю, вы станете родителями в двадцать пять, — преувеличено бодро заключила Гермиона. — Я умею считать, Грейнджер! — огрызнулся Малфой, сталкиваясь глазами с Поттером и видя в них тот же ужас. Поттер выглядел — да и был по сути — законченным натуралом, никогда не согласившимся бы на беременность, а Драко… Действительно был геем, предпочитающим позицию снизу. Но на роды он никогда не подписывался!!!