Old Evils and New Weaknesses / Старые прегрешения и новые слабости

      Дальше всё происходило настолько быстро, что мозг Эммы не успевал перерабатывать информацию. Противостоять панике Реджины, приправленной собственным страхом, было практически невозможно. Ни одна из них не могла пошевелиться, и в какой-то момент обе решили, что шериф не переживёт атаки. И тут их взгляды встретились. В последний момент чёрный меч, который Эмма сжимала мёртвой хваткой, взлетел в воздух и отразил заклинание. Она растерянно моргнула, а Реджина, выпустив вздох облегчения, развернулась к Морской ведьме.       — Где Генри?       — Это всё, что ты можешь мне сказать? — лицо Урсулы исказила злая усмешка. — Где Генри? Что ты сделала с Генри? — передразнила она и яростно взмахнула рукой. — Не припомню, чтобы ты говорила, где мой ребёнок, когда забрала её!       — Генри и мой сын тоже! — напомнила Эмма, надеясь отвлечь внимание на себя, чтобы Реджина, пока она ведёт беседы с ведьмой, могла разыскать его в пещере. — Я родила его! Он наш общий сын! — она ждала ревности или ненависти, но не почувствовала ни того и ни другого. От Реджины исходила упрямая решимость. — Если ты оставишь Генри себе, то накажешь и меня тоже, а я тебе ничего не сделала!       Эмма смогла всецело завладеть вниманием Урсулы. Боковым зрением она заметила, как Реджина тенью проскользнула мимо ведьмы, чтобы добраться до дальней стены, и принялась выпаливать всё подряд. Она понимала, что говорит о Генри такое, что при других обстоятельствах ни за что бы не стала озвучивать, но на кону стояла его жизнь.       — Генри, — её голос звучал невероятно устало, — моё лучшее достижение. Он… он очень хороший парень. Понимаешь? Умный, заботливый, с большим сердцем. Он рассудительный. Он умеет прощать. Я пропустила первые десять лет его жизни, да, но я знала, что не смогу обеспечить Генри счастливое детство. Я хотела, чтобы у него появился шанс на лучшую жизнь, чтобы он смог вырасти достойным человеком, — она стояла вполоборота, с мечом наперевес, готовая в любой момент броситься в бой, но в голосе сквозили уязвленные нотки. — Я поступила правильно. Он оказался на попечении горячо любящей его приёмной матери. Он никогда ни в чём не нуждался и вырос здоровым малым. Если ты вернёшь Генри нам, он сможет стать счастливым. У него появится семья, о которой он всегда мечтал, — она тяжело вздохнула. — Мы заживём одной семьёй.       Урсула прищурилась.       — Ты так легко отказалась от собственного ребёнка, а теперь говоришь мне, что хочешь стать частью его семьи? Бессмысленно! Зачем он тебе?       — Решение далось мне нелегко, — огрызнулась Эмма. — Ничего сложнее мне делать не приходилось. Я видела его, несколько минут держала на руках, а потом отказалась от него… — она покачала головой. — Я действовала в интересах сына, но мне было очень тяжело. Поступать в интересах любимых… — проглотила ком в горле. — Это всегда нелегко. Но сейчас я здесь и благодарна судьбе за второй шанс. Да, я думаю, что мой сын оказался в хороших руках. И нет, ни дня не проходит, чтобы я не сожалела об упущенном времени, и я больше не хочу расставаться с ним. Ты как никто другой можешь понять меня, правда? Пожалуйста, прошу тебя, верни моего сына.       Повисла зловещая тишина. Было видно, что Урсула сосредоточенно обдумывает сказанное, в то время как Реджина застыла перед обычной на первый взгляд каменной стеной. Она сделала незатейливый пас рукой — проверила на предмет необычного. Эмма едва не задохнулась, почувствовав, как решимость Реджины сменилась волнением с толикой облегчения.       Должно быть, там потайная дверь, догадалась она, и Генри совсем рядом.       — Нет, — прошептала Морская ведьма. — Так просто ты не победишь, — резко развернувшись, она замахнулась когтистой лапой на Реджину, чтобы ударить её.       — Нет! — Эмма, подталкиваемая страхом, гневом и потребностью защитить, вскинула меч. Движение получилось быстрым и плавным одновременно. Чёрное лезвие с лёгкостью рассекло воду и опустилось на шею Морской ведьмы. Оно вошло быстро и без проблем. Ни чешуя, ни мышцы, ни кости не стали для него преградой. Эмма и Реджина, одинаково ошеломлённые, смотрели, как в одно мгновение голова Урсулы отделилась от тела. Вода вокруг окрасилась в алый цвет.       — Я убила её… — на лице Эммы мелькнула тень недоверия.       Реджина медленно покачала головой.       — Виноват меч. Он…       — Выполняет мои желания. Я хотела прикончить её, потому что она нацелилась на тебя, — Эмма перевела испуганный взгляд с меча в своей руке на Реджину. — Я не хотела просто помешать, понимаешь? Я желала ей смерти.       — Это всё моё влияние, — полным сожаления голосом произнесла Реджина. — Не ты должна была избавиться от неё. Не таким образом. Ты…       — Спасительница! — Эмма постепенно приходила в себя. То ли поняла, что сработал инстинкт самосохранения, то ли просто пришла к какому-то известному ей одному выводу, за который ухватилась всем своим существом. — Мой долг — защищать, всех, но есть два человека, ради безопасности которых я готова на всё… — она обошла то, что осталось от Морской ведьмы, и мягко подцепила пальцами подбородок Реджины, чтобы заставить посмотреть ей в глаза. — Я всегда буду защищать тебя и Генри.       — Генри, — встрепенулась Реджина и отвернулась к стене. — Генри там. За дверью. Урсула наложила защитное заклинание, но, думаю, смогу прорваться через него. — Она снова дотронулась до каменной стены и, собравшись с силами, попыталась сосредоточить всю свою магию. Украшения, прихваченные из склепа, вспыхнули ярким светом. Через несколько мучительно долгих минут стена сдвинулась с места, открывая проём в тайное помещение. — У меня не хватит сил повторить, — со вздохом призналась Реджина, прислушавшись к себе. — Будем надеяться, что Генри в этой комнате, а не за ещё одной стеной.       Они переступили порог пещеры и осторожно осмотрелись, готовые сразиться с любой нечистью, вставшей на их пути. Но нашли лишь светящийся камень продолговатой формы, исполняющий функцию светильника, мощи которого оказалось достаточно, чтобы разглядеть прикованного к стене Генри. У Эммы сердце сжалось при виде опущенной головы и упрямо сжатых кулачков.       — Генри? — позвала Реджина ласково. — Генри? Ты меня слышишь?       Генри поднял голову и прищурился.       — Мама?       Реджина ответила ободряющей улыбкой.       — Да, Генри, мы обе здесь.       Мгновение Генри переводил взгляд с одной женщины на другую и обратно.       — Докажи, что это ты.       Реджина и Эмма недоуменно переглянулись.       — Как? — спросила последняя.       — Мама, какой твой любимый цвет? — простой вопрос. Именно его Генри задал женщине, вошедшей в это самое помещение несколько часов назад, утверждавшей, что она воспитывала его на протяжении десяти лет, и выглядевшей в точности как приёмная мама. Та всё неверно истолковала, ответила: «красный», и Генри понял, что перед ним не кто иная как переодетая Урсула.       Реджина нахмурилась.       — Мой любимый цвет? — она взглянула на Эмму, на что та только пожала плечами. — Голубой.       Генри задумчиво кивнул, перевёл взгляд на Эмму и с подозрением осведомился:       — Ма, почему ты постоянно носишь красную кожаную куртку?       Ситуация была далеко не самой забавной, но Эмма невольно улыбнулась. Она отвечала на этот вопрос около двух недель назад, и Руби, ставшая свидетельницей их разговора, хохотала до хрюканья.       — Она мне нравится. Удобная. Дорога мне как память. И хотя Реджина постоянно талдычит, что терпеть её не может, на самом деле она думает, что она на мне отлично смотрится. Твоя мама просто завидует, что у неё нет такой же, — и для верности Эмма заговорщически подмигнула, как и в тот день, когда они разговаривали об этом в закусочной.       — Это ты! — воскликнул Генри взволнованно и посмотрел на Реджину. — Это правда ты! Как вы меня нашли? Как можно дышать под водой? Как вы вытащите меня отсюда? — вопросы сыпались один за другим. Его широко распахнутые глаза испуганно блестели. — Нам надо бежать, пока она не вернулась!       — Она не вернётся, Генри, — Эмма взмахнула мечом, в два счёта разделавшись с кандалами, сковавшими его руки и ноги. — Не переживай.       Эмма отступила на шаг, но, когда Генри выплыл на свет, они с Реджиной интуитивно дёрнулись ему навстречу.       — Генри, — голос Реджины звенел от напряжения. — Давно ты такой?       Генри оглядел себя и чуть шевельнул русалочьим хвостом.       — С первых минут под водой, — ответил он. — Ты сможешь меня вылечить, правда?       — Этого я и боялась… — пробормотала Реджина, скорее, себе, чем окружающим: — Думаю, да, но тебе придётся довериться мне. Без магии не обойтись.       На лице Генри поочерёдно отразилась сложная смесь эмоций. С одной стороны, он хотел снова стать прежним. С другой стороны, не хотел, чтобы мама колдовала ради него, ибо переживал, что она снова станет зависимой от магии.       Эмма словно прочитала его мысли.       — Всё будет хорошо, Генри, — заверила она. — У твоей мамы всё под контролем. А если ей понадобится помощь, мы с тобой всегда поддержим её.       Генри кивнул и устремился к выходу.        — Пойдём?        — Подожди, Генри, прежде чем ты выйдешь отсюда, ты должен кое-что узнать, — Эмма сжала челюсти. Помолчала. — Урсула не помешает нам, потому что… Урсула мертва, — она поморщилась, понимая, что её слова прозвучали неуклюже.       — Ты её убила? — Генри взглянул на Реджину. — Неужели нельзя было заманить её в ловушку или как-то договориться?       — Нет, — Эмма не позволила бывшей королеве и рта раскрыть. — Она не убивала. Это я.       — Ты? Но, Эмма, ты не можешь никого убить, — не на шутку разволновался Генри. — Ты — Белый рыцарь. Белые рыцари никого не убивают. Они заманивают в ловушки или берут врага хитростью. Ты не можешь… Ты…       Реджина положила руку на плечо сына, заставляя его замолчать.       — Эмма сделала это, чтобы защитить меня и спасти тебя, Генри. Она не могла поступить иначе.       Генри задумчиво покачал головой.       — Это плохо.       — А знаешь! — Эмма раздражённо прищурила глаза. — «Спасибо, что спасла меня, ма» или «слава богу, что мама осталась жива!» было бы услышать куда приятней.       — Эмма! — с нажимом произнесла Реджина, всем своим видом призывая её хорошо подумать, прежде чем продолжать.       — Я… — Генри выглядел удивлённым. — Я… Да, я рад, что мама жива, что вы не попались в ловушку, но… Просто ты… Ты не…       — Пошли, — в голосе Эммы проскользнуло отвращение. — Вернёмся домой и приведём тебя в порядок.       Эмма первой вышла из тайной комнаты, стараясь держаться подальше от трупа Урсулы, и даже не потрудилась удостовериться, что Реджина и Генри последовали за ней. Лишь когда до поверхности оставались считанные метры, она посмотрела вниз. Реджина и Генри не отставали от неё. Но, вот парадокс, она не испытывала ни счастья, ни радости. Она всё ещё была раздражена на сына и нуждалась в нескольких часах покоя наедине с Реджиной. Им было о чём поговорить. Поразмыслив, она решила, что после морского приключения ей понадобится намного больше времени с Реджиной. Теперь, когда Генри ничего больше не угрожало, она остро осознала, что ей жизненно необходимо отдохнуть от города, его жителей и семьи, чтобы перезагрузиться.       Кем бы она ни была — спасительницей, Белым рыцарем или матерью — она всё ещё оставалась человеком. Живым, смертным, и она только что достигла точки невозврата.