К звёздам!

С нашего приезда прошло несколько дней. Время до начала учёбы я планировала потратить на репетиции, но Люба не разрешила играть в её квартире. Видите ли, «наша сатанинская музыка» пагубно повлияет на её пузожителя. Тихий Ганс, который мне нравится куда сильнее, чем Люба, попытался сказать что-то в нашу защиту, но был заткнут её непоколебимым словом. Не знаю, какая у Сашиного зятя профессия, но он целыми днями сидит за ноутбуком в наушниках (и ничего не слышит), лишь изредка уезжая в офис. Вот бы и Любочка так себя вела… В общем, нам в спешке пришлось искать подходящее место для репетиций и записи будущего альбома. Снимать студию звукозаписи оказалось слишком дорого. Единственной надеждой был колледж. Возможно, нам позволят играть там после уроков… На этом проблемы не закончились. Я заметила, что по грифу моей электрогитары пошла трещина. Инструмент довольно дешёвый и, возможно, бракованный, поэтому не выдержал перелёта. Пока что гитара пригодна для игры, но чую, ненадолго. Зато не жалко будет эпично разбить её о сцену на концерте…. Мы решили найти пианиста в колледже. Саша, к своему большому сожалению, попала именно на факультет клавишных, и ей, как довольно общительному человеку, будет не сложно познакомиться с подходящим человеком. В первый день учёбы я проснулась раньше всех, и тут же принялась выбирать себе одежду. Я получаю удовольствие от того, что необычно выгляжу. Это помогает мне чувствовать себя главным героем книги или аниме. Ведь главные герои обычно обладают запоминающейся внешностью. Я рылась в вещах так громко, что разбудила Шурика. Нас поселили в одной комнате. Я уступила ей диван, а сама спала на матрасе в противоположном углу комнаты. Честно, мне очень не комфортно делить с кем-то спальню. Очень уж я ценю своё личное пространство, и бывают моменты, которые мне обязательно нужно провести в одиночестве. Это ещё сильнее подогревает желание побыстрее заработать и съехать. — Ты чего вскочила так рано? — вяло говорит Саша, поправляя плед. — Нам выходить через два часа… — Терпеть не могу опаздывать. — как можно лаконичнее отвечаю я, чтобы Белорукова меня не отвлекала. Я уже приступила к макияжу, и, чтобы нарисовать симметричные стрелки на нависших веках, мне требуется максимальная концентрация! — Тебя не выгонят? — вопросительно изогнув бровь, спрашивает Шура. По моему внешнему виду нельзя сказать, что иду я на учёбу. На мне — футболка с Викторией, которую я почти никогда не снимаю, чёрная юбка до колен, и моя любимая обувь на гигантской подошве. Ну, и куда же без рваных колгот… — Не думаю. Здесь, в отличие от российский школ, понимают, что внешний вид ученика никак не влияет на его успеваемость. — Окей, но не перебарщивай… — говорит она, заметив мои длиннющие стрелки, а потом, поняв, что смысла пытаться снова уснуть нет, тоже поднимается и начинает сборы. Наш с Шуриком стиль одежде схож только палитрой. Я предпочитаю короткие юбки (за которые меня не раз осуждали), майки и футболки, а наверх — массивные пальто или плащи. Украшений немного, но они большие и очень вызывающие — цепи, ремни, чокеры, ну и пирсинг с серьгами. А Саня наоборот носит много-много мелких колечек, заколочек, брошек, серёжек, и так далее… юбкам предпочитает брюки, а футболкам — рубашки с рюшами и корсеты. Но от обуви с громоздкой подошвой без ума мы обе. И у обеих — гнездо на голове. У Саши однажды в волосах застряла расчёска. Пришлось стричь. Настроение у меня — выше некуда. Уже через пару часов я приступлю к учёбе, а значит, приближусь к исполнению моей мечты. И смогу создавать великую, невероятно чувственную музыку, которая затронет людей, способных открыть для неё свои сердца… и её. Я всё сделаю, чтобы Виктория почувствовала всю любовь, которую я вложу в свои треки… Сегодня даже погода идеальная. Солнце скрыто лёгкой пеленой туч, и осенняя листва деревьев пожаром горит на фоне тёмно-серого неба. Мы завтракаем хлопьями с молоком, смотря по телевизору «Утиные Истории», и даже Люба, нудящая о нашем «непристойном» виде, и о том, что не допустит общения между своим ребёнком и нами, не может омрачить моего прекрасного самочувствия! На улице довольно тепло. Ветер приятно развивает мои волосы. Я бы шла вприпрыжку, если бы не тяжёлый чехол с гитарой. Я ещё не выходила на улицу, и это мой первый шанс изучить район. Нам повезло, что поблизости есть почти всё необходимое: большой торговый центр, больница, парк и метро. На нём мы и поехали в колледж. Саша всю дорогу изучала карту, чтобы научиться хоть немного ориентироваться в метро. Она страдает очень тяжёлым случаем топографического кретинизма, и, живя в Москве, постоянно терялась, если нужно было добираться куда-то в одиночку. Я же никогда не заблуждаюсь. Мне стоит всего один раз посетить какое-либо место, и я надолго запомню, как туда ехать. Поэтому я очень успешно работала в доставке еды, и собираюсь найти такую же подработку здесь. Думаю, вскоре я изучу Берлин, как свои пять пальцев. Рядом с нашим колледжем расположен магазин музыкальных инструментов, и, проходя мимо него, я не могу оторвать глаз от товаров за стеклянными витринами. Но один из инструментов зацепил меня сильнее остальных… Цвет этой гитары — розовый, будто под цвет моих волос. Корпус блестит, а гриф сделан в форме головы фламинго. Перед глазами уже плывут кадры того, как я выступаю с ней на концерте… В свете розовых или фиолетовых прожекторов, на сцене, утопающей в клубах сценического газа… А какой красивый у неё звук! Фанаты заворожённо глядят на меня, но мой взгляд устремлён лишь на одного человека — Викторию, пришедшую на выступление, посвящённое ей! — Мне это нужно. — я начинаю искать в кармане карточку. — Что?! — Саша аж подпрыгнула. — У нас и так денег мало! Зачем тебе ещё одна гитара?! — Моя скоро сломается… — я никогда не ощущала такого сильного желания что-то купить, и начала цепляться за любую причину приобрести гитару… — Вот сломается, тогда и купишь! — Шура грубо цепляет меня за шкирку и тащит прочь от витрины. — Эй! Пусти!!! — я стараюсь вырваться, но подруга намного сильнее маня. — Ты даже не знаешь, какой у неё звук! Держу пари, такие инструменты созданы только ради ради красоты, и нормально играть на них невозможно! А цену-то как заломили… После этих слов мне стало стыдно. Я действительно повелась на красивый дизайн гитары, совершенно не подумав, подходит ли она мне для игры… А обратив внимание на четырёхзначное число на ценнике, я окончательно передумала её покупать. Пока. Но когда я заработаю денег, она станет моей! Колледж выглядит современно. На его территории находится небольшой сад с множеством деревьев и клумб, отчего кажется, что всё пространство залито огнём. Здание белое, ухоженное, а окна огромные, от внутри очень светло. — Вот она, Загнивающая Гейропа… — с иронией произношу я, и Саша заливается смехом. Мы пробираемся к учебному плану, показанному на небольшом экране, сквозь шумную толпу учеников. Мы с Шурой на разных факультетах, и расписания у нас разнятся. — Теория музыки… — лицо девушки становится омрачённым, когда она вспоминает, что ей придётся углублённо изучать игру на фортепиано. А я тоже не сильно радуюсь истории музыки первой парой. И как этот предмет поможет мне в написании альбома?! Но делать нечего, и, пожав друг другу руки на прощание, мы расходимся по разным аудиториям. Я думала, что мы пришли рано, однако в кабинете уже много людей. Все весело общаются и смеются, а я стараюсь изучить каждого быстро и внимательно. У меня самый неформальный вид во всей группе. Может ли это отразиться на моей репутации в коллективе? Хотя, не важно. Пиаром «нитакой как фсе» занимается Шура, главное, чтобы она не ударила в грязь лицом. Но я в ней не сомневаюсь… Я пробираюсь на самое отдалённое от кафедры место. Даже удивительно, что оно не занято. Нужно внимательно понаблюдать за преподом: если он мягкий, на его парах можно будет спокойно заниматься своими делами. Или вообще их пропускать. А пока учителя нет, открываю телефон и скроллю твиттер Виктории, чтобы поднять себе настроение и замотивировать. Да… Ради неё я готова стараться. Внезапно дверь с хлопком отворяется, и в аудиторию влетает девушка, крича громкое и энергичное: «Приве-ет, ребята!!!». У неё красивая смуглая кожа, а веснушки такие яркие, что я даже со своего далёкого места их вижу. Кудрявые жёлто-зелёные волосы собраны в два хвостика, а одета она в белое платье в розовый горошек, такого же цвета чулки и… кроксы. Белые и в дырочку. Это довольно внезапное решение. — Я ваша преподавательница по истории музыки! — а я-то думала, что по эффектным появлениям. — Называйте меня просто Анджела, хорошо?! — она весело раскинула руки, будто желая всех нас обнять. — Начнём урок с… — внезапно, я ощутила пронзительный, пристальный взгляд её лаймового цвета глаз. — О-о! А ведь ты та девочка, занявшая девятнадцатое место! Такая честь, такая-а!!! Ученики захлопали мне. Кто-то искренне, а кто-то — с завистью. — Слуша-ай! А может, сыграешь нам что-нибудь? — вот это поворот! А я так хотела спокойно полистать комментарии под твитами Вики… В них так много тёплых слов, и мне приятно видеть, как милая Виктория получает заслуженную любовь… — Ох… — я сделала смущённое лицо, на самом деле желая, чтобы от меня поскорее отъебались. — Я даже не знаю, у меня всего девятнадцатое место, пусть сыграет кто-то, занявший высшее… Но, как оказалось, в нашей группе факультета я сдала экзамен лучше всех. — Нет, ты выходи! Я слышала, что ты научилась так виртуозно играть всего за два года! Скажи, в чём твой секрет? — Да ни в чём… — под бурные аплодисменты студентов я поднимаюсь из-за стола и спускаюсь к кафедре. Они ж меня в покое не оставят… — Я просто очень-очень много работала. О, какие мозоли! — я резко вскинула руки вверх. Если уж на меня все смотрят, то пусть обратят внимание на доказательство моего тяжелейшего труда, которым я невероятно горжусь, и перестанут рассматривать татуировки, как будто они имеют отношение к моему умению играть. О, я узнаю эти взгляды, полные недоумения: как такой фрик может превзойти их, нормальных людей? В родном городе я сталкивалась с суждениями обо мне по внешности постоянно, однако здесь только двое человек оценивающе глядят на мой внешний вид. — Правда-правда? Честно-честно? — Анжела с улыбкой приподнимает бровь. — Да. — она меня уже бесит. Хотя, секрет, возможно, и существует. Мои чувства к Виктории. Они и её творчество мотивировали меня идти вперёд. Но я не собираюсь рассказывать о настолько сокровенных вещах незнакомцам. — Ладно. Что нам сыграешь? — женщина (разглядев её вблизи я поняла, что она уже не так юна, как кажется. Я бы дала ей где-то тридцать) заботливо двигает мне стул. — Русскую народную песню про любовь. Естественно, на русском. — Мы внимательно слушаем. — препод показательно задерживает дыхание, чтобы не мешать мне. Я быстро достаю гитару из чехла, проверяю струны и начинаю играть, затянув: — Вот и по-омер дед Макси-им!!! — никто всё равно не поймёт. А если среди нас есть русскоговорящие, они точно оценят моё выступление. Не знаю, как мне удалось спеть до конца, не заржав. В конце я даже сделала вид, что вот-вот пущу слезу: — простите… Это такая трогательная песня… — О, милая! — Анжела приближается ко мне, желая обнять. Только не это! Не люблю обниматься. Я довольно резко поднимаюсь со стула, делая вид, что не поняла её намерений. — Это невероятно! Ты огромная молодец! — а после того, как преподавательница сунула мне в руку громадный леденец на палочке, я решила, что вряд-ли приду на пару по истории музыки ещё раз. Не люблю таких «гиперактивных» людей. Мне по душе спокойные и отстранённые. За конфету, конечно спасибо, но она ко мне даже в рот не поместится. И насквозь пропахла каким-то ароматизатором для сумки, в которой была «доставлена» в аудиторию. Мерзость. А может, Анжела — какой-нибудь супер-злодей, желающий превратить всех в диабетиков? А мне предстоит пасть её первой жертвой, чтобы какой-нибудь супер-герой прилетел и спас всех остальных. Было бы весело. Но я, к сожалению, не в комиксе про героев. Эта история куда скучнее. По крайней мере, в данный момент моей жизни. Однокурсники мне аплодируют, пока я поднимаюсь к себе. Люблю быть в центре внимания, но только тех людей, которые мне интересны. Так что их авации мне безразличны. Не думала, что мой первый концерт будет таким.

***

Лекция прошла быстро. Я провела её, листая твитер. Но уже могу сказать, что манера речи Анжелы меня бесит. Она через чур эмоциональна, будто переигрывает, и говорит так громко, что отвлекает меня от дел, куда более важных, чем её бесполезный предмет. К моему сожалению выяснилось, что пропускать его я тоже не могу: это Европа. Здесь к образованию относятся строже, чем в России, и я могу нажить себе проблем, не посещая занятия. Перерыв между парами достаточно длинный, чтобы сгонять к Саньку. Поднявшись на этаж, где располагается их аудитория, я сразу же её нашла. Саша в центре внимания, она окружена толпой восхищённых студентов. Приблизившись к подруге, я могу слышать, о чём она говорит. — А с ва-а-ами была Саша фро-ом Раша!!! — кричит она, изредка выхватывая из рук учеников какие-то предметы и расписываясь на них. — Подписывайтесь на наш канал и ждите первый альбом группы «Нитакая как фсе!!!». — девушка ещё не избавилась от мерзкой привычки выдавливать голос, находясь на публике. — Вот увидите, когда мы станем популярными, вы будете счастливы, что я даю вам автографы!!! Ну, а мне пора! Увидимся уже совсем скоро, на следующей паре! — и, когда люди уважительно расступились перед ней, Саша зашагала ко мне. — Занимаешься пиаром, я смотрю. Успешно-успешно. — я одобрительно смотрю на студентов, только и делающих, что обсуждающих Сашу. — Ага! Я им понравилась! — она вся светится от радости. — Но это ещё что! Я нашла нам пианиста! Тут мне уже стало интереснее. — О, правда? А она по всем пунктам подходит? — я составила небольшой список условий для принятия нового члена в группу: 1) Уметь играть на синтезаторе или пианино и работать со звуком. 2) Разбираться в жанрах готской музыки. 3) Любить Викторию!!! Сашу последний пункт всегда бесил. Потому что круг подходящих нам людей значительно сужался. Но это чрезвычайно важное условие: любящий Вики человек способен открыть своё сердце для людей, отличающихся от большинства, и для неординарной музыки. Я ведь не могу посвятить в создание моей музыки кого-то, кто её совершенно не понимает! — Да-да. Всё просто идеально!!! — Шура хватает меня за руку и тащит в аудиторию. Я даже представить не могу, как выглядит наш супер-пианист, и сердце замирает от нетерпения. Оказалось, что это девушка. При взгляде на неё я изумлённо вскидываю брови: не думала, что встречу человека, ниже меня! Даже в ботинках на платформе, раза в два толще моей, она ниже меня на пол головы. И такая же худенькая, бледная… В её внешности присутствует что-то болезненное. Волосы у неё короткие, тёмно-зелёные. Цвет глаз — серый, но с пронзительными, светло-зелёными прожилками. Одета в черную блузку, зелёный, под цвет волос, корсет и кружевную юбку. Интересно, как на ней ещё не образовались зацепки? А ещё у девушки тоннели в ушах, даже шире моих! На шее — кулончик в форме птичьего черепа, а пахнет от неё хвоей и антисептиками. — Привет. — её голос тонкий и слегка хриплый. — Я Катрин. Саша сказала, что вы возьмёте меня в свою группу… — Уже сказала? — я обращаюсь к Шуре на русском, чтобы Катрин не поняла и не обиделась. — А со мной посоветоваться, не? Белорукова лишь отмахивается от меня. — Ага! Возьмём! — говорит она это на немецком, а потом пододвигается к Катрин и приобнимает её. У них такая разница в росте… — Ладно. Только ты сначала покажешь, как ты играешь, ладно? — вот чёрт, мне, почему-то, хочется общаться с ней, сюсюкаясь, будто с ребёнком! Да, она выглядит намного младше нас, но мы ровестники. Нужно сделать тон серьёзнее: — а какой твой любимый альбом Виктории? — мне кажется, что разговаривая в своей привычной манере, довольно грубой и твёрдой, я на неё давлю. Но Катрин, судя по улыбке, не чувствует этого. — Какой сложный вопрос… Наверное, души. — Понимаю. Действительно, восхитительный альбом. Звуковое оформление — невероятно… — Каждое воспоминание о ней вызывает во мне шквал эмоций. Я не могу сдержал улыбки. — А её голос… — в голове проносится пение, красивое, но напоминающее измученный стон, мольбу о прекращении страданий. — Но я не могу слушать его без слёз… А тебе он почему нравится? — я стараюсь взять себя в руки и продолжить «собеседование». — Он вызывает во мне страх и такое сильное чувство безысходности. При каждом прослушивании. Но это того стоит. Души просто дух захватывают своими… как бы лучше сказать… угрожающими, подавляющими органными партиями! А если вспомнить, что вокал был записан в, мать его, гробу, вообще жутко становится. Но я очень люблю мрачную музыку. Она куда искреннее обычной. Ничего себе. Она будто написала об этом альбоме эссе и уверенно мне отчиталась. — У меня такие же мысли! Без вопросов, принята! — я пожимаю маленькую ладонь Катрин, к слову, облачённую в перчатку. Странно, перчаточно-масочный режим, вроде, не вводили… — Ура! Знаете, я давно хотела играть в группе. — девушка радостно морщит нос-кнопочку. — Го после занятий ко мне? Попробуем что-нибудь вместе сыграть!

***

Пары прошли быстро. Практическое занятие по игре на гитаре было довольно интересным, и я захотела приобрести классическую гитару. На ней можно играть в большем количестве жанров, чем на акустике. Но пока денег нет, и инструмент, если он позарез понадобится, придётся взять напрокат. Последней парой была теория музыки. Довольно важный, и интересный предмет. Препод вёл его хорошо, но у него был такой мягкий и успокаивающий голос, что к середине занятия пол аудитории уснуло. Дом Катрин расположен в двадцати минутах ходьбы от колледжа, и мы быстро туда добрались. Он розового цвета, и в нём девять этажей, однако квартира девушки находится на первом. — Вообще, она принадлежит моему парню… — после этой реплики Катрин на лице Саши появилось лёгкое разочарование. — Но он не часто бывает дома, потому что работает. Проходите, — она открывает дверь и жестом приглашает зайти внутрь. Сперва девушка настояла, чтобы мы вымыли руки и продезинфицировали антисептиком, от запаха которого Саша начала чихать. Она предложила нам пройти в свою спальню, а сама ещё на десять минут застряла в ванной. — Она там что, душ принимает? — спрашиваю я, открывая дверь в комнату нашей новой пианистки. — Да не, — качнула головой Шура, — она сказала мне, что боится подцепить какой-нибудь вирус. Вот и моет руки всё время. «Покои» Катрин — самая маленькая комната в этой квартире. В углу находится кровать, рядом с ней стол, на котором лежит чёрная, блестящая клавитара. А стены увешаны плакатами с разными группами. Кат, как я поняла, слушает много жанров, от готики до метала. — Не плохо... - постер с Викторией привлек моё внимание. Какая же она на нём красивая, хочу такой же! — Ну, я всё, — девушка быстро входит в комнату и закрывает дверь. — Слушай, а давно ты играешь? — я беру синтезатор со стола и протягиваю его Катрин, ожидая, что под весом инструмента она даже стоять не сможет. Поскольку даже мне было тяжело его поднять. И действительно: колени девушки немного подгибаются. Но потом Катрин распрямляется, словно держит не тяжёлую клавитару, а небольшой рюкзачёк. Такая хрупкая, и при этом сильная... — С детства. — Катрин включает синтезатор и начинает его настраивать. — Моя мама — пианистка. Всему меня научила. Кстати, я так и не поняла, в каком жанре вы играете. — Да мы тоже, если честно… — Шура неловко почесала голову. — Ну, музыку Вики тоже нельзя отнести к определённому жанру. Я не сильно из-за этого парюсь. После этого Катрин попросила включить что-то из нашего репертуара и уже через минуту заключила, что наша музыка напоминает постпанк. — Знаете, мне нравится ваш стиль. Ваши каверы могут даже из самой весёлой песни сделать что-то тоскливое… Печальное, и при этом уютное. Я однажды была в Санкт-Петербурге и видела ваши знаменитые многоэтажки. Такие давящие, однообразные. Во время прослушивания они так и появляются перед моими глазами… — Действительно. — я раньше не задумывалась об этом. Но медленная игра на гитаре, монотонные клавишные партии, сыгранные преимущественно в нижнем и среднем регистре инструмента, и повторяющиеся барабанные ритмы действительно пронизаны атмосферой безысходности, холода и серости. Если бы у спальных районов, в одном из которых я жила, была музыкальная тема, то её написание поручили бы нам. Да… Как бы я не старалась оставить эту тоску в прошлом и двигаться дальше, она была частью меня. Даже больше: я её люблю. Это странно. — Тот самый двенадцатилетний думер. — произнесла Саша, и мы все рассмеялись. — Кстати, если вы вдруг захотите поэкспериментировать и записать что-то новенькое, я учусь техникам экстремального вокала! — Катрин явно не терпелось этим похвастаться. Не осуждаю. — Могу скримить. — Давай. А соседи ментов не вызовут? — Да не, тут стены толстые, никто не слышит, как я распеваюсь. — Жги. — заинтересованно двигаюсь к краю стула. Катрин сперва делает пару глотков воды из бутылки, стоявшей на её столе, голубого вздыхает, и… визжит, будто её режут! Аж уши заложило. Слов которые она "поёт" я разобрать не могу. Вряд-ли нам это пригодится, да и позицию солиста я никому отдавать не хочу, но, вроде, прикольно. Только вот Катрин уже вся покраснела, вены на шее взулись. Она попыталась набрать побольше воздуха, но неистово закашлялась. - Вызывайте экзорциста. - Шура чуть с дивана не упала. — Охереть. — я протягиваю девушке воду, чтобы облегчить её кашель. — Вау. Слов нет, как круто! — Спасибо… — она смущённо отводит взгляд. — Я долго тренировалась, но моя техника ещё далека от совершенства. — это точно. Учитывая то, как она закашлялась. — Если хотите записать что-то новое, я к вашим услугами. — Катрин шутливо отдаёт нам честь. — Угу, хорошо. Только постарайся голос не сорвать. — я хотела потрепать её по волосам, но девушка увернулась от прикосновения. Эй, у меня чистые руки... — А вообще мы здесь собрались, чтобы услышать твою игру на пианино. — А, точно. Без проблем. — Катрин поднимается и начинает играть. Её пальцы перебирают клавиши невероятно быстро. Шура продолжает глядеть на девушку глазами, переполненными шоком. Она не может так играть даже на обычном пианино, а та выдаёт такое, держа инструмент навесу, как гитару. — Вот это да… — какое у неё место на экзамене? — тихо шепчу я. Катрин не замечает наших переговоров, поскольку слишком сильно захвачена игрой. — Седьмое, среди факультета клавишных инструментов. — даже страшно представить, на что способен человек, занявший первое. Катрин играет что-то очень торжественное, и я понимаю, что именно так звучит моё ликование: теперь в нашей группе играет настоящий виртуоз. Успех «Нитакой как фсе» уже предрешён.

***

Наше везение поражает. Оказалось, что у Катрин дома оборудована небольшая студия звукозаписи. В ней куча техники, а стены покрыты акустическим паралоном. Катрин зарабатывает тем, что пишет музыку для видео разных блоггеров, чтобы их не прижали за авторские права. Я решила, что первым треком, записанном на новом месте, будет кавер на композиции из «Тысячи световых лет». Конечно, мы никогда не превзойдём Вики, но я чувствую, что записать его просто необходимо. Правда, у нас есть не все присутствующие в мелодии инструменты: на виолончели, которая создаёт на фоне нагнетающий, тревожный гул, никто из нас играть не умеет. Вместо неё пришлось взять бас гитару. За вокал отвечаю я. Хотя, до недавнего времени я терпеть не могла свой голос: он низкий, хрипловатый и грубый. Я совершенно не могу брать высокие ноты, а в «Где-то на краю Вселенной» (так называется композиция, на которую мы пишем кавер) Виктория поёт очень высоко и нежно. Её голосок такой слабый, звенящий, словно у маленького ангелочка. Его так и хочется защитить… оградить от всей жестокости этого мира.

Где-то на краю вселенной, Куда не доходит свет, И ближайшее скопленье Малых и больших планет От души всеми забвенной В тысячах световых лет Очутилось. Озаренно Звёзд лучами, Что печалей, Бесконечной боли чред Не видали от начала Своего сиянья дней…

Когда я начала петь, казалось, что мой голос — опора для её. Прочная, надёжная защита от всех опасностей, что притаились во враждебном открытом пространстве.

Где-то на краю галактик, Под господством чёрных дыр, Что пространство пожирают, Поглощают этот мир, Где-то в космосе открытом, Где царица — пустота, Чья-то хрупкая душа, Оказалась. Навсегда Брошенная в бездну боли. Не постичь ей никогда Даже капли состраданья, Даже толики любви, Только ужас и терзанье, Одиночество и скорбь Ей положено теперь Постигать остаток дней.

Я пою и представляю, как совсем юная Виктория исполняет свою прекрасную, но такую печальную песнь. Кажется, что я нахожусь рядом с ней. И мы поддерживаем друг друга одним лишь присутствием.

Но теплится в ней надежда Звёзды ясные найти, Чтобы счастье обрести, Чтоб согреться в их лучах От жестоких холодов, Чтоб потоков горьких слёз Больше не было в очах…

Для меня звёзды — мечты, к исполнению которых я стремлюсь. Они — маяк в нелёгком, долгом пути, то, к чему нужно стремится любой ценой. Я обязательно достигну своих звёзд. И помогу сделать это Виктории.