Земную жизнь пройдя до середины

      Таверна, в которую привел их Алим, находилась в паре улиц от Торгового квартала. На вывеске криворожий мужик насаживал на копье рыбину неопознаваемой породы. Сделать надпись никто не озаботился — видимо, ходили туда те, кому буквы были без надобности. Но внутри оказалось чисто, хотя и пустовато. Хозяин недоуменно воззрился на вооруженную компанию, нахмурился, когда Алим приветственно махнул ему рукой как старому знакомому, миг спустя, явно узнав, вытаращился на него, как на ожившего покойника. Но подходить и расспрашивать не стал, и на том спасибо.       Алистер довольно кивнул, когда служанка поставила перед ними здоровенную сковороду, полную мелкой жареной рыбешки, из тех, что едят прямо с костями. Дешево и сытно.       — Не знаю, чем ты досадила той женщине, — сказала Морриган, утаскивая рыбешку. — Но она кого-то очень боится. Во дворе собаки, в доме — трое телохранителей. Я подумала, что тебе, наверное, приятней будет убить ее самой, так что пока только запомнила, где живет.       — Но я не хочу… — пролепетала Лелиана.       — Подождешь следующей попытки, когда на лезвии будет какой-нибудь очень быстрый яд, чтобы наверняка? Или стрелы в глаз с крыши?       Лелиана сунула нос в кружку с элем, сделав вид, будто вопрос ее не касался. Алим посмотрел на быстро пустеющую сковородку, сделал знак служанке.       — Я не кровожаден, — сказал он, когда на столе появилась еще одна сковорода. — Но совершенно не хочу ждать стрелу с крыши. К тому же, стрелок может и попасть не в того. Что там все же за долгая история?       Лелиана обвела взглядом стол.       — Могу выйти погулять, — сказал Алистер. — Только доем.       Деликатность деликатностью, а с тех пор, как он стал Серым стражем, есть хотелось почти постоянно. И рыба оказалась неожиданно хороша.       — Не стоит, — махнула она рукой. — Все равно одна я с этим, похоже, не справлюсь.       И начала рассказывать. Алистер слушал ее и думал, что Создатель за что-то очень к нему милостив и то, что он считал в своей жизни редкостным дерьмом на самом деле, так… Не розы, конечно, но наставники его не предавали. И, кажется, та женщина была для Лелианы чем-то большим, чем наставница.       — Час от часу не легче, — сказал Алим, выслушав. — Если снять вам на всех комнату, сможешь не высовывать оттуда нос, пока я не вернусь? Что-то решать сейчас некогда.       — Лучше возьми с собой. Если можно.       — В чумной район?       — Чума может и обойти. А Маржолайн не промахивается.       — Тогда я тоже с тобой, — сказал Алистер. — Если найдется, где переночевать.       — Да найдется, конечно, — сказал Алим. — В мастерской места на всех хватит. Но…       — Я же Серый страж. Ни одна зараза не пристает.       Эльф удивленно глянул на него, и Алистер запоздало сообразил, что толком так ничего ему и не рассказал, только про кошмары, да и то, потому что пришлось. Это должен был сделать Дункан, а Дункана нет. Ох…       — Еще одна долгая история? — хмыкнул Алим.       Можно и так сказать.       — Я тоже не боюсь чумы, — сказала Морриган. — С ней не так сложно справиться.       — Если вы, баз-саирабаз, можете с ней справиться, тогда я тоже с вами.       Похоже, не один Алистер чувствовал себя неуютно в Денериме.       Вот так и вышло, что к Проныре они пришли всей компанией. Тот озадаченно их оглядел.       — Воистину последние дни наступают. Сурана, ты ручаешься за этих шемлен?       Эльф кивнул. Зачем-то поправил за спиной посох.       — Ну, тогда пошли.       Алистер потерял направление почти сразу. Вроде, и заблудиться негде особо — улицы, переулки, дома — все разные и все неуловимо одинаковые. Какие-то задворки, судя по запаху рыбы и водорослей — порт. Войти в дом, спуститься в подвал, пройти полутемными коридорами — если бы не магические светлячки, тьма была бы и вовсе непроглядной — вынырнуть из погреба. Снова заборы и улицы, теперь воняющие помоями. Покосившиеся заборы, лужи прямо посреди улицы — если это можно было так назвать.       Наконец, Коулдри остановился у дома с покосившейся крышей. Озадаченно воззрился на дверь, которая выглядела куда новее остального дома.       — А вот этого тут не было.       — Погоди, — сказал Алистер.       От двери прямо-таки разило магией, странно, что остальные не чуют.       — Да, зачарованный замок, — сказал Алим.       — И на нем ловушка, — это уже Морриган. — Но от кого зачаровывать эту развалюху и зачем?       — Меня больше интересует, кто это сделал, — буркнул Коулдри. — Кто, нахрен, способен зачаровать заброшенный склад на задворках эльфинажа, в котором отродясь магов не водилось? И когда они успели это сделать?       — Другой путь есть? — поинтересовался Алим.       Проныра явно заколебался. Наверняка есть. Алистер слышал как-то, что под городом со времен Тевинтера остались катакомбы — бывшие каменоломни. Только вряд ли их показывают кому попало. И так уже…       Додумать он не успел — в воздухе внезапно сгустилась магия.       — В стороны!       Остальные понятливо шарахнулись врассыпную — даже Проныра, быстро сообразил. Алистер выругался, разобрав заклинание.       — Внутри маг крови.       Только этого не хватало. Он наугад накрыл дом «очищением», разбирать, что там они наколдовывают, было некогда. Дверь распахнулась, свистнул арбалетный болт — Алистер едва успел поймать его щитом, прикрыв Алима. Тот накрыл всю компанию барьером. Морриган, обернувшись здоровенным пауком — Коулдри взвизгнул — рванула внутрь, за ней Стэн. Лелиана, видимо, решив, что ей и отсюда неплохо видно, спустила тетиву. Алистер разорвал еще одно чужое заклинание — хотел себе подчинить, гад такой, выкуси! — перекатился внутрь, снеся с ног чужого мага. А потом все смешалось — крики, рев пламени, свист стрел, жар и холод — чтобы как-то разом закончиться. Только лежали тела на полу — три мага в мантиях странного покроя, два арбалетчика и трое солдат. Заполошно озирался по сторонам Алим, на ладони медленно истаивала шаровая молния. Стэн, сидя у стены, баюкал простреленную руку — Морриган, присев рядом, переломила древко, выдернула стрелу, протянула зелье. Матерился где-то за спиной Коулдри — славно заворачивал, хоть записывай за ним. И ошеломленно молчали эльфы в клетках у стен.       А потом Алим застыл, уставившись на одного из пленников, всхлипнул, выронив посох и в повисшей вязкой тишине — даже Коулдри заткнулся — прозвучало ошеломленное:       — Папа?