Наказание ли ты?..

***

      «Все остальные — всё равно умрут».       Демон во плоти… пытается избавить никчёмных людишек от греховных мучений, смотря на них сверху вниз, но сам при этом неотмолимо грешен. Выглядел как отчаяние, но он уже и не помнил, когда в последний раз был неотчаянным.       Не спал неделями, но его осанка, казалось, прикреплена и зафиксирована на целую вечность железным корсетом. Пальцы и ногти на них всегда погрызены острыми клыками. Не это ли прекрасно? Осаму завораживал этот контроль, это самообладание, владение мимикой; ему нравилось давление с его стороны. Осаму также нравилось давить на него. Для Дазая Демон был личной игрой, которая вызывала зависимость у обоих и единственных игроков. Осаму нравилось давить своему личному Демону на нервы, изматывать всевозможной нагрузкой, но Дазай каждый раз проигрывал неубиваемому Достоевскому, у которого была умиротворённая улыбка, в которой блеф и унижение — главные составляющие. Каждый раз Осаму утопал в проигрыше среди цветов ликориса, смотря на Демона, втаптывающего его ногой в самое дно стеклянных аметистовых глаз. Осаму не в силах ответить; для него Демон был загадкой, нерешённой задачей, портившей его табель оценок. Фёдор был магнитом с северным полюсом, а Осаму — с южным. Фёдор был противником. Он был центром игры, но оставался в тени, наблюдая за этим всем свысока. Он был книгой, которую Дазай со всеми усилиями не мог прочитать. Демон был для него всем.       — Возможно, — Дазай слегка напряжённо ответил на рассуждение о смерти его товарищей. Осаму хотел выйти из игры, оставив всех в выигрыше, но не наоборот, как планировал Достоевский. — Поживём — увидим. Господа, главное, не допустите того, чтобы я вспорол себе вены — ну хотя бы этим ножом для фруктов — за то время, пока мы будем наблюдать за этой чудесной анархией за окном. А то, знаете ли, я никогда не любил ожидание, особенно скучное.       Осаму выдавил миловидную мордашку.       «Я надеюсь на вас, ребята. Выживите, мне ещё нужна победа. Чуя, надеюсь, ты не идиот». Осаму оставил свои мысли на потом. Сейчас для него главное — держать планку при двух «почётных товарищах», как выразился Достоевский. Сидя за круглым столом, скрестив руки на замок, Дазай положил подбородок на руки и улыбнулся своим размышлениям. Но тут ему в голову пришла гениальная мысль. Он снова принял позу на стуле, которая была понятна для Фёдора, зная, что Демон сейчас внимательно смотрел на него с каменным лицом. Наверное, это сложно. Да, чёрт возьми, это сложно.       Дазай начал увлечённо рассказывать Тацухико про мировую литературную классику, при этом употребляя в своей речи ключевые слова. Услышав их, Достоевский из привычного положения с прикрытыми глазами открыл их, чтобы посмотреть на позу Осаму, понимая, что шифр предназначен ему.       — …Например, очень много японских писателей… — Дазай, не прекращая, продолжил щебетать что-то Шибусаве, вовлекая того в разговор. Даже если он поймёт, что Осаму отвлекает внимание, то просто не сможет догадаться, для чего Дазай это делает. Во время своего устного изложения Осаму передал послание:       «Р а з в е я н е д о с т а т о ч н о п а л н и ц п р е д т о б о й м о й д о р о г о й В с е в ы ш н и й?»       Достоевский совершал всё медленно, чётко и плавно, не допуская ни единой ошибки, просчитывая малейшие свои движения со стороны, контролируя всё тело. Дазая это раздражало. Он слишком идеален; шаги слишком правильные, скулы слишком острые. О них ведь одним взглядом порежешься. Кажется, Осаму придумал новый метод самоубийства. Взгляд. У Демона он такой многогранный, но всегда холодный. Ледяной и безразличный или же заинтересованный и увлечённый? Обычный человек при виде Достоевского не смог бы сказать. Но Дазай не обычный. Дазай видит всё. Дазай понимает каждый его взгляд. Ловит малейшие колебания, изменения в теле. Он видит его насквозь, но при этом Осаму безнадёжно слеп.       Фёдор — лучший стратег с холодным и трезвым умом, даже если тот под градусом. Гений с феноменальной памятью, с бесконечными тузами в рукаве. Такой холодный, но с невероятной внешностью. Манящий, предательски манящий. Его руки — сущий ад. Или рай? Дазаю наплевать, откуда эти руки были посланы ему, но эти преступные руки, по локоть испачканные в крови, одним своим видом заставляли табун обжигающих мурашек пробежаться по всему телу. Дотронешься — умрёшь. Его руки — запретный плод. Преступление, ради которого Дазай был готов нарушить все законы. Ведь если совершишь преступление, получишь и наказание.       Эти руки прошли через многое. Особенно ему нравилось смотреть на пальцы, бегающие по струнам виолончели. Смычок рассекал струны, изливая красивую мелодию, оставляя на сердце Дазая, или, вернее, на том, что от него осталось, горячий отпечаток.       Осаму знал, что его попытки бессмысленны, и что Демон как всегда заберёт победу, но всё равно играл в эту заранее проигранную партию.       Поднявшись со своего стула, Фёдор, не имея возможности что-либо сказать, подошёл к центру комнаты, отбивая ногами очередное послание.       «Н е т м о й д о р о г о й г р е ш н и к»       А вот мимика Дазая изменялась всегда. Её черёд и следующее действие невозможно предугадать, лицо и мышцы не подчинялись логике. Но сейчас Осаму в действительном удивлении распахнул глаза. Слова продолжали сыпаться изо рта на автомате, но на этот раз Дазая переклинило. Демон, с которым он так долго вёл игру, назвал его «своим грешником»?       — …Они писали свои замечательные романы, новеллы, новеллы, но-веллы, новеллы… Новеллы. Да. Кхм, — Дазай прочищал горло, кашляя в сторону Достоевского.       Тот, в свою очередь, стоял, молча смотря на украшенный потолок, держа руки за спиной. Слегка запрокинув голову, он улыбнулся своей лёгкой, прекраснейшей демонической ухмылкой. Он знал, что сейчас Дазай запнулся из-за его формулировки и знал, что он сейчас нервно поглядывал на него, даже стоя в другом конце комнаты спиной к Осаму. Да что уж там, он специально формулировал свою речь именно так, чтобы пожёстче задеть самоубийцу.       — Всё в порядке, Дазай-кун? — Тацухико с насмешкой посмотрел на Дазая.       — Д-да. Простите, товарищи, — Дазай замялся и слегка поднял уголки губ в извиняющейся улыбке. — Так вот. Они писали…

***

      Ацуши нервно рассуждал вслух, пока они с Кёкой ехали на чьей-то разбитой машине подальше от Снежного Демона.       — Но как же быть, если способности к нам так и не вернутся?..       В ответ Ацуши получил молчание и более сильный удар ножки девушки о педаль.       — Это нормально, что мы несёмся на такой скорости по городу в тумане?! — Ацуши, недоумевая, спросил у Кёки.       И без того напряжённая Изуми коротко отрезала:       — Я держу в голове карту Йокогамы. Умение убивать и способность не взаимосвязаны. Я набираю скорость для того, чтобы Снежный Демон нас не догнал, — девушка твёрдо и чётко проговорила все слова, параллельно ведя автомобиль в свои четырнадцать лет.       Изуми видела, насколько паникует Накаджима и, не отвлекаясь от дороги, положила ему руку на плечо.       — Будешь бороться — победишь, — Кёка не улыбнулась, но парень понял, что она пыталась его поддержать. Ацуши взял её руку в свою.       — Спасибо. — Даже находясь в критичной ситуации, парень искренне улыбнулся своей водительнице, придавая Кёке уверенности. В этот миг на крыше автомобиля раздался глухой грохот. — Уже здесь!       Блестящее лезвие вонзилось в кресло меж ног Накаджимы, поблёскивая в лунном свете. Изуми начала петлять по дороге, пытаясь сбросить способность с крыши. Не помогло. Снежный демон замахнулся с новой силой, целясь прямо в лобовое стекло, ровно на место водителя.       «Но если она убьёт меня прямо сейчас, пока я думаю, то машина взорвётся вместе с Ацуши, а я умру в огне. Нет». Девушка заметно напряглась. Не теряясь ни на секунду, Изуми схватила Накаджиму и выпрыгнула из машины.       Через пару секунд способность взорвалась вместе с транспортом, оставляя после себя след из дыма.       Они вместе кубарем приземлились на пустующую проезжую часть. Ацуши отбросило в сторону, а девушка, не теряя ни минуты, приняла оборонительную позицию. Она быстро достала свой ручной ножик.       Из клубов дыма вылетела способность, нападая на Изуми с удвоенной силой. Девушка блокировала все удары, и в ней всё больше разгорался гнев. Каждая атака Снежного Демона — чёткий удар, её нельзя ни сбить, ни обмануть. Всё зависело только от скорости атаки, в которой Кёка не уступала. Но способность хорошо знала все слабости девушки и ударила прямо над головой. Изуми с трудом успела отбить удар, но через пару секунд Демон сможет пробить её блок.       — Кх-х-х, — Изуми сдавала позиции, хрипя от напряжения. — Ацуши, быстрее!       Парень взял пистолет, прицелился в способность, чуть было не свёл курок и… Рюноске Акутагава появился как обычно неожиданно и не вовремя. Сбив с атакующей позиции Снежного демона, он спас Изуми от смерти.       «Он!..» Ацуши не верил своим глазам.       Рюноске же молча прокатился спиной по грязному асфальту.       — Кх… — Акутагава скорчился от боли, но мгновенно забыл о физических ощущениях при виде Тигра. Изуми, недоумевая, смотрела на обоих, стараясь не пропустить явно лишний смешок в этой ситуации.       Ацуши опустил оружие, с неким разочарованием и сочувствием смотря на измученного Рюноске.       — Ты!..       — Вы, значит.       — Акутагава?!       Тигр, не раздумывая, направил дуло на Акутагаву.       — Такое себе оружие. — Рюноске абсолютно спокойно стоял под дулом пистолета. — Твой игрушечный пистолетик на него, — Акутагава перевёл взгляд на Расемона, — не подействует.       — Расемон. — Ацуши отвёл взгляд. За его спиной тихо рычала его способность. — Тигр.       Сзади Изуми появился Снежный Демон. Акутагаву готовился атаковать Расемон.       Способность Рюноске напала, с разбега прыгая на своего обладателя, но… Тигр прыгнул на Расемона, не позволяя атаковать Акутагаву.       — О! Давно хотел посмотреть, чья же способность сильнее! — Акутагава не на шутку заинтересовался в этом бою между способностями.       — Сейчас неподходящее время для этого, Акутагава! — в недоумении возникая, махал руками Накаджима.       Дзынь. Сабля. Кёка опять успела заблокировать удар, но на этот раз она не намерена проигрывать.       — Где-то рядом здание Портовой Мафии, здесь должен быть тайный проход! — Изуми искала выход из ситуации.       — Тц! — Акутагава не любил, когда его отвлекали, но Кёка права. — Ладно, идём.       Акутагава нехотя ушёл на пару шагов, но потом понял, что Ацуши застрял где-то рядом с Изуми.       — Иди, Ацуши! Я обязательно догоню вас, обещаю! — На этой фразе девушке удалось выбить клинок из рук способности. — Давай!       — Хорошо.