По запутанной тропе

      Вскоре, как и обещали, Андрея выписали из больницы. Но с условием, что ещё несколько недель он пробудет на больничном. Андрей не возражал. Он итак не сильно горел работой, а тут появилась возможность отдохнуть. Да и не хотелось ни с кем видеться. Он знал, стоит переступить порог здания, как оно загудит, словно улей. И все эти шершни обрушатся на него непробиваемой жужжащей стеной. К этому он не был готов. Пока что он слишком слаб. Физически, и, особенно, морально.       Время от времени Андрей вспоминал о Кире. Он знал, она в соседней палате. Связанная. Дабы вдруг не попыталась повторить то, что сделала. Милко рассказывал, что она довольно быстро очнулась. Лишь чуть позже, чем он. Андрей пытался представить о чём она сейчас думает, что чувствует, но не мог. О чём думает сошедший с ума человек? Он не знал.       Милко однажды спросил врача о состоянии пациентки и тот подтвердил, что вскоре её переведут в психиатрическое отделение. Услышанное ещё долго не выходило из головы. Это он, он виновен в том, что случилось с Кирой. Ему нужно было с ней помириться, побежать за ней, остановить и просить прощения столько, сколько понадобилось бы, но он этого не сделал. Будь у него возможность вернуть время вспять, он бы ползал за ней на коленях вечность. Лишь бы с ней всё было хорошо. Он не любил её как женщину, возможно, никогда. Но если бы их отношения были гарантией того, что чеку никогда не сорвёт — он был готов пожертвовать собственным счастьем, лишь чтобы счастливой была она. Но, увы, поздно.       Он сломал человеку жизнь.       Андрей рассказывал Милко о своих переживаниях. Сначала он, а потом уже и психолог объясняли, что его вины в произошедшем нет. Процесс проходил долго и мучительно, пошатнувшаяся психика не разбитая пепельница, новую не купить. Лечение обещало быть долгим, но вскоре его состояние улучшилось и врач порекомендовал сменить обстановку. Продолжить восстановление в месте, где ничто не будет напоминать о произошедшем. В частности о Кире. Вариант с собственной квартирой не рассматривался. Слишком много ночей Андрей провёл там в компании бутылки в попытках забыться. Милко тоже это отлично понимал.       Теперь они жили вместе в его квартире. Милко неустанно выхаживал Андрея, заботился о нём и много-много обнимал. Маргарита Рудольфовна тоже предлага помощь, но было видно — делала это через силу. Андрей не обижался. В конце-концов, не каждый день узнаёшь, что ориентация сына отличается от общепринятой. Да, она многое терпела и оправдывала. Все его выходки, что в школьные годы, что в студенческие… Вспомнить и вправду было что, но, видимо, всему есть предел. Андрей лишь надеялся, что материнское сердце рано или поздно оттает. А об отце он предпочитал не думать вообще.

***

      В один из вечеров Милко посетила безумная на первый взгляд идея. Он видел, что Андрею нужно отвлечься. Да, они время от времени выходили на улицу проветриться, иногда Милко брал его с собой в супермаркет за продуктами, но этого недостаточно. Идея заключалась в том, чтобы поехать в «Голубой огонёк». Туда, где всё началось. Возможно, Андрею будет приятно вспомнить их первый танец. Если же те воспоминания для него не особо приятны — всегда можно создать новые.       Милко вошёл в спальню, туда, где Андрей проводил почти всё время. — Поехали в клуб.       Услышанное так удивило, что Андрей даже не сразу поверил, что улыбающийся во все тридцать два Милко не галлюцинация. «Неужели уже и до такого докатился?» — Я серьёзно говорю, поехали. Собирайся.       Андрей недоверчиво нахмурился. — Что делать в клубе без алкоголя? — сокрушался он. — Никто не запрещает пить. Просто не в тех количествах, как раньше. Поехали говорю. Снимай огурцы с лица и иди поищи, что надеть. — Опять платье? — Я имел в виду джинсы и рубашку, но если тебе понравилось в платье, я только за… — Милко откровенно забавлялся ситуацией. — Как вернёмся, я для тебя надену что угодно, — закинул удочку Жданов.       Милко порывисто вздохнул. — Не было бы на тебе сейчас кефирной маски, зацеловал бы. — Тебе не обязательно целовать лицо, — парировал Андрей. — Отложим это до возвращения.

***

      Милко предусмотрительно заказал такси. Он не собирался весь вечер сидеть в стороне, потягивая апельсиновый сок. Хотелось напиться. Он слишком много пережил за последнее время. Конечно, Андрею пришлось куда хуже, но это ведь не значило, что только он заслужил отдых. Милко тоже пришлось несладко.       Бессонные ночи, выжигающая внутренности тревога, косые взгляды на работе… Если последнее его почти не волновало, он давно привык к подобному поведению со стороны общества, то остальное и правду мешало жить. Он постоянно переживал за Андрея. Боялся оставить его даже на час, хотя и понимал, что его состояние вполне удовлетворительное и тот семимильными шагами идёт на поправку. Милко спрашивал себя, чего боится. Что пока его не будет неожиданно нагрянет Кира или Маргарита Рудольфовна? Что Андрею станет плохо и он не успеет вызвать скорую? Каждый из этих вариантов был по своему абсурден, Милко это отлично понимал, но ничего не мог с собой поделать. Возможно и ему самому пора к психологу, но пока что он не собирался тратить свободное время на себя, первое место в списке приоритетов занимал Андрей.       Дорога выдалась длинной. Как и всегда в час пик, машины подолгу стояли на месте, и чудом было проехать более двух метров за раз. Андрей начал было сомневаться, что их попытка вырваться — хорошая идея, но уверенный, властный взгляд Милко рассеял все сомнения. Милко жалел, что ситуация не позволяла крепко сжать руку Андрея, не позволяла обнять и поцеловать (вряд ли бы таксист их понял), а ему и вправду хотелось это сделать. Хотелось показать, что всё хорошо, что какая-то жалкая пробка не стоит потраченных нервов. Что они не на переговоры едут и лишние полчаса в дороге ни на что не повлияют. На самом деле, Милко готов был и вечность просидеть в этом уставшем мерседесе. Главное — чтобы рядом был Андрей.       Наконец-то машина остановилась. Выходя, Андрей уловил подозрительный взгляд водителя в зеркале заднего вида. Раньше он бы придал ему значение и ещё долго переживал на этот счёт, но сейчас ему было глубоко плевать на то, что о нём может подумать незнакомый человек. Жданов не удержался от соблазна демонстративно взять своего парня за руку. Через опущенное окно он успел заметить, как перекосило таксиста. Тот стремительно скрылся за поворотом. «Ну что ж, вот я снова тут», — думал Андрей. В тот вечер, служивший точкой отсчёта, он и предположить не мог, что ещё когда-нибудь сюда вернётся. Удивительно, как изменился мир за столь небольшой промежуток времени.       В воздухе витал знакомый дух свободы, только теперь он его не боялся. Наоборот, принял, и наконец-то счастлив. На губах играла улыбка.       Охранник в красном пальто любезно открыл дверь, пропуская внутрь. И они, по прежнему держась за руки, вошли.

***

      В клубе было шумно и многолюдно. Именно так, как хотелось. Андрей сразу же направился в сторону бара. Милко составил ему компанию. К ним то и дело подходили. За вечер дизайнер успел познакомить Андрея с немереным количеством своих друзей, а тот изо всех сил пытался запомнить их имена, но из-за постепенно пустеющей бутылки текилы получалось откровенно плохо.       В какой-то момент к ним подошла Малышка Мо, Андрей сначала испуганно отшатнулся, но потом неприязнь ушла. Первое впечатление оказалось обманчивым.       Никогда раньше ему не было так хорошо. Наконец-то он чувствовал себя в своей тарелке. Его окружали весёлые, добрые и искренние люди, которые сразу же стали семьёй. Впервые за долгое время Андрея потянуло танцевать. Он чувствовал себя фейерверком в толпе бенгальских огней. Кружился в толпе. То быстро, то медленно, подстраиваясь под музыку и настроение, пока не наткнулся на Милко. — Пошли, — Милко схватил его за рукав и потащил в сторону туалетов.       Пока Андрей соображал, тот успел закрыть за ними дверь кабинки. — Что ты делаешь? — наконец он нашёл, что спросить, но вопрос остался без ответа.       Вместо этого Милко набросился на него с поцелуями. — Постой-постой, мы уже не в том возрасте, чтобы зажиматься по туалетам, — Андрей еле нашёл в себе силы, чтобы отстраниться. — Я сойду с ума, если не трахну тебя здесь и сейчас, — Милко вновь впился губами в шею, возвращаясь к месту, от которого его оторвали. — И всё же, поехали домой. Мне не нравится идея «перепихона», — стоял на своём Андрей. — Возможно когда-то я и был согласен на подобное, но времена меняются. — Ладно, вызывай такси, — Милко потянулся к джинсам Андрея и вытащил из кармана телефон. Отдав его владельцу, вернул руку обратно и присел на корточки. — А я пока займусь кое-чем поинтереснее. — Да-а… — Андрей не смог сдержать стон, когда Милко прикоснулся губами к головке члена. — Здравствуйте… — начал было он, услышав голос на том конце, но сбился, стоило Милко вобрать его глубже. — Я хотел бы заказать такси… — собравшись с мыслями, продолжил он. — Да… — опять стон, торопливо превратившийся в предложение. — Да, на сейчас. Клуб «Голубой огонёк»… Ждё-ём. — Андрей не глядя нажал кнопку «выключить» и запихнул телефон в задний карман.       Милко тем временем продолжал целовать каждый миллиметр кожи, рукой поглаживая мошонку, но Андрею этого было мало. Он словно играл в демо-версию, а хотелось получить полную. Не сдержавшись, он упёрся руками в противоположную стенку и начал двигать бёдрами. — Как хорошо… — только и мог повторять он. Было и вправду хорошо. Лишь рубашка неприятно липла к телу, но с этим он ничего сделать не мог. Раны на торсе всё ещё тревожили, поэтому он старался лишний раз к коже не прикасаться. — Сейчас кончу, — простонал Андрей в какой-то момент. Движения стали медленнее, но резче.       В момент, когда волна удовольствия разлилась телом, а из члена на Милко вытекала белёсая жидкость, зазвонил телефон.       Андрей с минуту не мог прийти в себя и найти силы на ответ и ответил в последнюю секунду. — Да-да, уже выходим.       Когда они сели в машину, Андрей не мог отвести взгляд от Милко. Он прокручивал в голове произошедшее несколькими минутами ранее. Вспоминал, как Милко вытирал сперму с лица, как просил его пиджак, чтобы выпуклость на штанах не была так заметна, как они быстро со всеми попрощались и так же быстро сели в такси, с единственной целью — как можно быстрее добраться домой.       Андрей покосился на брюки Милко, заметив страдальческий взгляд, он одними губами произнёс: «Потерпи». Рука невольно потянулась к руке Милко, чтобы поддержать и успокоить, но на полпути остановилась. Они в такси. Нельзя проявлять чувства.

***

      Они начали целоваться ещё в лифте. Редко когда Андрей чувствовал себя героем-любовником мелодрамы, но сегодня был именно тот случай. Руки тряслись от избытка чувств и вновь нахлынувшего возбуждения. Казалось, ещё немного, и он упадёт в обморок от напряжения.       Губы продолжали исследовать кожу и каждый поцелуй на шее подливал масла в огонь. Андрей пытался считать, сколько же засосов оставил Милко, но сбился после пяти. В любой другой день факт фиолетовых кружков его не смутил бы, но завтра первый рабочий день после больничного, вряд ли работники фирмы его поймут, увидев в таком состоянии. Хоть гольф надевай.       Руки потянулись к джинсам. Осталось каких-то два этажа до квартиры, но он просто не мог больше терпеть. Расстегнув ширинку, вздохнул с облегчением. — Как ты вытерпел всю дорогу? Я бы уже с ума сошел, — произнёс на выдохе Андрей. — Сам не знаю. Наверное потому, что думал о твоей Пушкарёвой. — Да чем она тебе не угодила? Нормальная же девушка. Ну да, не вписывается в стандарты, но не все же должны выглядеть, как Мэрилин Монро. — Если бы она хотя бы нормально одевалась, я бы оставил её в покое. Но чёрт возьми, кроссовки из секонд-хенда, которым лет восемь и юбка с Черкизовского. Ты правда считаешь это нормальным? — завопил Милко. — Откуда ты знаешь, что юбка с Черкизовского? — хохотнул Андрей. — Не зли меня! — по доброму рычал Милко. — И вообще, если хочешь, чтобы мы всё же потрахались, прекращай вспоминать Пушкарёву, — Милко вновь вернулся к поцелуям, но не надолго.       Лифт наконец остановился. Дверь отворилась с противным бренчанием. Андрей от неожиданности вздрогнул. Было чувство, будто кто-то разрушил их маленький мир. Шар лопнул. Атмосфера улетучилась.       Вдобавок, на них смотрела какая-то бабка. Седые волосы собраны в пучок, круглые очки сильно увеличивали глаза, а скрюченное тело упиралось о трость. Вопреки плохому зрению она наверняка успела заметить Милко, который продолжал целовать Андрея и стоя спиной к двери никак не мог видеть, что за ними кто-то наблюдает. Андрей отстранился и кивком указал Милко в сторону двери. Тот обернулся. — Вы что здесь устроили? Совсем стыд потеряли! Содомиты! — послышался визг. — Это большой грех! В аду вам гореть! — Пошли, — нежность, с которой Милко говорил до этого бесследно исчезла. Он вышел из лифта, обошел бабульку и остановился у входной двери в квартиру.       Андрею ничего не осталось, как сделать то же самое.       Оставив старую каргу, они наконец-то оказались в квартире. Казалось бы, мелочь, но настроение всё равно испортилось. Ещё и Пушкарёву зачем-то вспомнили, да и таксисты эти мерзкие, из которых так и сочится ненависть. — Старых перечниц можешь не бояться, ничего они не сделают, а вот их внучков стоит. Те всегда могут позвать друзей и отпинать около подъезда, — в глазах Милко проскользнуло какое-то непонятное чувство с резко негативным окрасом. Андрей и представить боялся, сколько таких внучков было в жизни Милко. — Отвратительный вечер. Пойду покурю, — бросил Милко и удалился на кухню, так и не сняв верхнюю одежду.       Андрей пошёл в спальню и аккуратно упал на кровать. Нужно в душ, но усталость вдруг разом придавила его бетонной плитой к кровати. Удивительно, как всё изменилось за столь короткий промежуток времени. Ещё час назад он готов был плясать до потери сознания, немного отдохнуть, а потом пробежать марафон, а сейчас… Ну ничего. Хоть этот вечер и отвратителен, завтра всё будет иначе. У них впереди ещё много совместных вечеров. И он сделает всё возможное, чтобы ни один из них больше не был испорчен.       Андрей почти уснул, когда дверь в спальню отворилась и вошёл Милко. После нескольких минут возни он наконец-то добрался до кровати и лёг рядом. С минуту держался поодаль, а потом придвинулся поближе и обнял. Последнее, что успел осмыслить Андрей перед тем как отключился — ставший привычным запах сигарет. Вот теперь всё действительно хорошо.