Это пат

Россия была странной. Огромный город с широкими проспектами. Холодный и немного ярмарочный, как с открыток. Открыткой он и был. Бет было интересно посмотреть на настоящую Москву. Так же, как она узнавала Нью-Йорк или Париж. Гуляя по городу, пробуя его еду, вдыхая ароматы улиц, разговаривая с людьми, которые в нем живут. В Москве так не получилось. Ее расписание было строгим, ограничений было больше, чем возможностей. Ее сопровождали буквально всюду. Одна она оставалась лишь в номере. Тоже огромном и вычурном. Засыпая в холодной и неуютной постели, она задумывалась о том, что если бы Бенни лежал рядом, ей было бы не так холодно. А потом она слишком устала, чтобы думать о своем одиночестве. Победа над Борговым далась трудно. В эмоциональном плане. Бет не то чтобы привыкла легко побеждать. Скорее она не привыкла бояться своих соперников. Она и сама не знала, что было решающим. Боргов выбрал стратегию, которую не предусмотрела ее Нью-Йоркская группа поддержки. Она справилась с ним сама. Вот только раньше, чтобы фигуры задвигались в ее голове, ей было достаточно одной зеленой таблетки. А теперь она вызывала их, вспоминая теплую улыбку Бенни, его утренний кофе, его худые, но сильные плечи. И то удовольствие, которое он ей дарил в ту короткую ночь. Таблетки были не нужны. Она могла справиться сама. Сбежав от своего надзирателя, она пошла гулять по Москве. В скверах и парках за столиками сидели старики и играли в шахматы. И они знали ее. Они называли ее Лизой, русским вариантом ее имени Элизабет. И ей нравилось это странное, но отчего-то родное имя. В Нью-Йорке ее ждал Бенни. У нее был дом. Наконец-то у нее был дом. Самолет приземлился ночью, Бет страдала от джетлага, наверное впервые в жизни. Она столько раз летала по стране и даже в Европу, но именно в этот вечер чувствовала себя уставшей и разбитой. Бенни ждал ее у выхода на парковку. Легко оттеснил сопровождавшего, перехватил ее чемодан, взял ее под руку и отбуксировал к своей маленькой машинке. По дороге в центр она почти уснула. Бенни молчал, но это было уютное молчание. В его подвале все было родным и знакомым. Только в этот раз он сразу понес ее чемодан в спальню, сам раздел ее, достал ее любимую пижаму, уложил на кровать и накрыл огромным теплым одеялом. Она уснула моментально. И не видела никаких снов в ту ночь. Просыпаться было приятно. Мягкие поцелуи скользили по ее щекам, векам, запястьям, шее. Она выплывала из уютной дремы, ей было тепло и спокойно. Она потянулась, протягивая руку и запутываясь ею в его волосах. Бенни перехватил ее руку и быстро поцеловал открытую ладонь. Затем притянул ее ближе, обнимая за талию, и шепнул: -Давай договоримся. Никаких шахмат в постели. Я был не прав тогда. Она улыбнулась, устраиваясь удобнее в его руках и ответила: -Я люблю читать в постели. Давай никаких шахмат в первые пять минут после оргазма. Она скользнула рукой по его животу, нашла уже твердый и зажатый в белье член, погладила его по всей длине, дожидаясь его довольного стона. Бенни получше накрыл их одеялом и сполз вниз. Кофе был отложен на неопределенный срок. Конечно, после они много раз ссорились, а потом мирились. Они даже не стали жить вместе, потому что Бет любила и свой дом, и шумный людный Нью-Йорк. У них были общие друзья и друзья, принадлежащие только одному из них. Они не планировали жениться или заводить детей. Они смогли стать друг другу лучшими друзьями. Друзьями, которые полюбили друг друга сильнее чем шахматы. Это был пат. Это была ничья. Ход игрока не имел ни одного возможного ответа. Оставались одни вопросы. Но это был не только пат. Это была любовь.