Точка-тире: Квартирный вопрос

«Но если вдруг ты уже не горишь в объятиях чужих, а душою со мной, ты просто возьми и меня набери, и я брошу весь мир ради тебя одной»

Весь день Швецова прокручивала в голове события прошлой ночи и уже начинала невероятно сильно злиться на себя за это. Казалось бы давно могла привыкнуть к тому, что Платонов прямолинейный, не слишком-то тактичный и уж совсем не терпит вымышленых церемоний, если дело касается отношений. Машу настораживало только то, что он вроде как намекнул ей на воссоединение, которое девушка считала совершенно невозможным после всего того, что было. Но сейчас… Сейчас он поступал так, будто бы и жалел, что оставил тогда Швецову, да ещё и так некрасиво. Об этом говорило и то, что он был рядом с ней в больнице после того дурацкого случая, и вчерашняя ночь, которая не вызывало у Маши ни одного дурного воспоминания… Одно Мария понимала наверняка: её слова про контракт были грубыми, и за них точно следовало извиниться. Ещё бы не помешало завести разговор и обсудить то, как они будут вести себя друг с другом дальше, но Маша была уверена, что к такому ни он, ни она ещё не готовы морально. Дело этого семейного психолога действовало на нервы и добавляло масла в и так полыхающий огонь ненависти ко всему миру. Было бы так здорово кутаться по вечерам в объятия друг друга, успокаивать, поддерживать, но вместо этого у них были подколы, бесконечный сарказм и порой даже неприязнь друг к другу. Маша готовила ужин, будучи полностью погружённая мысли по поводу того, как же попросить прощения за свою вчерашнюю неаккуратно брошенную фразу. После случая с доставкой она уже не рисковала заказывать что-то, а предпочитала кухарить сама. Выполняя на автомате одни и те же движения, она не заметила, как настругала целую миску салата. Нет, столько ей одной не съесть. Это, конечно, был повод, чтобы заговорить с Олегом, но Маше вдруг так не захотелось идти на контакт первой! Она вдруг подумала, что после всего того, что приключилось вчера Платонов просто выслушивать её не захочет. Решив, что продуктов ей жалко больше, чем своего самолюбия, она вытерла руки о кухонное полотенце и принялась накрывать на стол. На девушку нахлынули воспоминания. А ведь когда-то они и правда ужинали вместе, да и жили вдвоём не по приказу начальства, а от нежелания расставаться друг с другом даже на ночь. Жизнь круто поменялась за эти годы, и иногда Марию даже посещало такое чувство, будто бы ничего этого никогда не было. Ни их с Олегом отношений, ни Москвы, ни Лапы, ни глупого расставания… Но это все существовало и, увы, очень болезненно напоминало о себе время от времени. Жить под одной крышей, ненавидеть друг друга, но в то же время сгорать от какой-то нерастраченной любви. Врагу не пожелаешь! Каждый день Маша втайне мечтала, что их вот-вот вызовут на ковёр и объявят, что дело закрыто. Тогда они смогут разъехаться, и ей наверняка будет гораздо проще забыть Платонова. По крайней мере выдержать его присутствие рядом в течение рабочего дня будет наверняка проще, чем быть с ним рядом сутками напролёт. Швецова поставила салатник в центр стола и пошла к комнате Олега. Она уже была готова постучать, как вдруг замерла. А надо ли? А надо ли мучать себя этим псевдосемейным ужином, когда можно просто оставить в холодильнике то, что Маша не сможет доесть и написать записку, мол, прости меня, дуру грешную, и угощайся? Мария разозлилась на себя за такую нерешительность. В конце концов, это просто вежливый жест. Они живут под одной крышей! Даже в коммуналках соседи приглашают друг друга на ужины, а они чем хуже?! Маша набрала побольше воздуха в лёгкие и стукнула пару раз в дверь. Не дожидаясь ответа, она приоткрыла дверь. Швецова переминалась на пороге, глядя на его сосредоточенный профиль. Олег сидел у окна в кресле и перебирал какие-то бумаги. Приход Маши, конечно, не остался для мужчины незамеченным, поэтому он вопросительно посмотрел на неё, откладывая в сторону дела. — Олег, я там ужин приготовила, пойдём поедим, — тихо и даже как-то стыдливо произнесла Маша. Платонов нахально улыбнулся и вместо ответа на приглашение спросил. — А что, у тебя в приказе есть пункт о том, что меня надо кормить? Или ты так решила осторожно меня отравить, чтобы не мешался под ногами? Мария никак не отреагировала на его слова. Она молча закрыла за собой дверь и вернулась на кухню. На душе было как-то погано. Знала же, что так будет, но все равно на что-то надеялась! Маша, не желая есть на кухне в одиночестве, положила ужин себе в тарелку и, оставив лишнее на столе, ушла к себе в комнату. Чтобы заглушить мрачные мысли и лезущие в голову риторические вопросы, Мария включила телевизор. По одному из каналов шёл какой-то детективный сериал, и девушка решила остановиться на нём. Смотреть на то, как легко и быстро в кино расследуются дела было довольно забавно. Только Маше все равно было ничуть не весело. Олег неподвижно сидел в своей комнате с момента ухода Швецовой и на чем свет стоит ругал себя за такое поведение. Зачем он с ней так… Мария ведь из лучших побуждений пришла, хотя их последний разговор явно не располагал к тому, чтобы кормить Платонова. Он не должен был вчера заваливаться к ней в кровать, трогать, да и вообще… Вести себя так, будто она его безвольная собственность. Она ведь вообще даже не его! Замуж собирается... — Маша-Маша, что же мы с тобой наворотили, — в тишину бросил Олег и одним рывком поднялся с кресла. Может, она ещё не доела, и тогда он подойдёт, извинится за свой не к месту использованный сарказм и сможет присоединиться. Когда Платонов вышел из комнаты, он увидел, что на кухне свет не горит, зато из-под двери Швецовой виднелся приглушённый синий свет. Значит, смотрит телевизор. Одна. Олег подошёл к обеденному столу, и сердце кольнуло от собственной грубости. Нет, сегодня Маша явно не заслужила такого отношения к себе! Накрытый стол, какие-то блюда… Мужчина досадно опустился на стул, потирая лоб рукой. Теперь и он чувствовал, что нужно было как-то извиниться, только вот вряд ли Швецова будет особо рада его видеть сейчас. Олег решил отложить это на какое-то время и приступил к ужину. Не включая свет, он переложил еду из салатников и мисочек к себе в тарелку. Настроения есть особо не было, но хотя бы из-за чувства к Маше он не мог оставить ужин нетронутым. Швецова никогда не была искусным кулинаром, но сегодняшняя её попытка готовки явно удалась. Было не просто сносно, было по-настоящему вкусно! Закончив есть, Олег вымыл за собой всю посуду и даже расставил по местам. На пути обратно в комнату он остановился у спальни Маши и прислушался. Оттуда раздавались звуки телевизора и, кажется, чьи-то всхлипывания. Платонов прижал ухо к двери, прислушиваясь ещё лучше. Нет, всё-таки показалось. Это наверняка из телевизора… Но ему не показалось. Швецовой почему-то вдруг стало настолько обидно не то от его реакции, не то от того, что они бесконечно грызутся по поводу и без. Она сама злилась на себя за эти слёзы, которые толком и не могли ничего исправить, но это был единственный способ выплеснуть эмоции. Два барана, живущих на одной территории — это полбеды. А вот то, что эти бараны ещё и переживают, обижая друг друга — это уже настоящая беда. Мария глянула в зеркало на своё отражение и очень некстати вспомнила, что забыла смыть макияж. Теперь тушь чёрными дорожками стекала куда-то к шее и Маша даже нашла в себе силы посмеяться с этой забавной картины. Чтобы окончательно успокоиться, девушка решила пойти выпить кружечку зелёного чая. В принципе для этого было ещё не так уж и поздно. Швецова вошла на кухню и вдруг осознала, что не она одна в этом доме успокаивается посредством чаепития. Мария замялась на пороге, и мужчина резко вскочил со стула, опасаясь, что она сейчас может уйти. — Маш, постой, — он закрыл дверь за её спиной, будто бы это могло остановить Марию от ухода. — Слушай, как-то некрасиво получилось… — Некрасиво, — покачала головой Маша. Ей не хотелось, чтобы тот лёд и та надменность, что была между ними три года назад, возвращались. Но сейчас они делали всё для этого. Не долго думая, Мария быстро приблизилась к Олегу и обняла его. Он несмело обнял её одной рукой в ответ, удивляясь такому порыву девушки. — Ты меня прости за вчера. Я не должна была… — торопливо прошептала Маша. Платонов на секунду отстранился, заглядывая девушке в красные глаза. В сотый раз за этот вечер он отругал себя за то, что заставил её плакать. Ну не стоят никакие их перепалки такого волнения! — Маш, и ты меня прости. Твой ужин был потрясающий, а я… — Оба хороши. Швецова вдруг привстала на носочки и накрыла его губы своими, повинуясь внезапному порыву. Олег крепче прижал её к себе, крайне радостно отвечая на этот поцелуй. Такой нужный поцелуй. — Я так скучал по тебе, — прошептал мужчина, на короткое время отрываясь от её губ, чтобы глотнуть воздуха. Он большим пальцем стёр все ещё влажную дорожку туши с Машиной шеи, и она слегка вздрогнула от этого нежного касания. Их губы снова встретились, медленно, но чрезвычайно жадно изучая друг друга. Мария понимала, что уже давно пора остановиться. Но почему-то так не хотелось этого делать. Маша не успела опомниться, как уже оказалась прижатой к столу. — Олег, не надо, — Швецова убрала его руки со своей талии и моментально разорвала поцелуй. Подняв глаза, она увидела на лице Платонова полнейшее непонимание, поэтому поспешила объясниться. — Потому что завтра мы пожалеем. — Мы или всё-таки ты? — Хмыкнул мужчина. — Или ты вдруг вспомнила, что замуж выходишь? — Не выхожу, — потупила взгляд Маша. — Иначе бы я не… не было бы меня здесь. — Вот как? — Просиял Олег. — И что же случилось? Не вынес твой жених приказа начальства съехаться со мной? — Нет, — спокойно ответила Швецова, снова глядя Олегу в глаза. — Ты мне сказал, что выходить замуж не по любви — это провал, а я вдруг взяла и послушалась. Представляешь? — Ты? Послушалась меня? Надо отметить, — довольно произнес Платонов. — Так и что тебе тогда мешает? — Я второй раз не поведусь на ночь, кухню и… всё вот это, — ответила Маша. Вместо ответа Олег грубо притянул её к себе и дерзко поцеловал, запуская ладонь в волосы. Мария сдавленно простонала что-то сквозь поцелуй, но не имея ни сил, ни желания перебарывать себя, просто сдалась и с наслаждением ответила ему. — Спокойной ночи, Маш, добрых тебе снов. Внезапно оторвавшись сказал Платонов. Маша, глубоко дыша, посмотрела на него, не сильно понимая что-то в происходящем. — Ты спать? — Так а что мне ещё делать в такой час? — Удивился мужчина. — А, — Мария глянула на часы. — Ну, да… Спокойной ночи.