The dawning of our lives

Почему мне так страшно? Я не понимаю этого. Я хочу исчезнуть из этого мира. За что мне такие страдания? Если бы можно было хоть на один день стать счастливой… Что для этого нужно было?

28 августа.

9:17

      Был уже конец лета, а это значит, что скоро страданий будет ещё больше. Обычный бы человек сказал, что ему грустно, потому что он будет тратить своё время на учёбу, что ему придётся делать домашние задания, чтобы не получать неудовлетворителтные отметки. А что ожидает меня? Очередные ежедневные крики из-за того, что я не получила высший балл за какой-нибудь предмет. ОНИ требуют, чтобы я была идеальной. Чтобы я была элитой высшего общества и всегда получала только лучшие результаты. Они требуют этого от меня, а сами в жизни ничего не добились, их можно смело назвать неудачниками и пьяницами, которые не могут ничего и заставляют делать это других.       За лето моё тело успело отдохнуть от постоянных синяков, полученных от родителей, и от царапин, полученных от меня. Сейчас моё тело выглядит более менее нормально и следов от физического вреда почти не видно. Шрамы конечно остались, но если сильно не присматриваться, то никто и не узнает о них. Мне не хочется, чтобы кто-то думал, что я психически больная и живу в неблагополучной семье. Я совершенно здоровый человек, просто были кое-какие обстоятельства, которые оставили на мне следы.       Уже два месяца всё тихо. Родители иногда ругаются между собой и кричат друг на друга, но до драк и избиений меня это пока не доходило. Меня это радует, потому что я поклялась себе, что если ещё хоть раз у меня случится нервный срыв на фоне этого, то я просто убью себя. Я не хочу жить в вечном страхе и ждать чуда тоже. Мне хочется свободы, хочется жить так, как захочу я, а не мои «уважаемые» родители. Я даже не могу сбежать домой к моим друзьям. Потому что их нет. Никто не хочется общаться и дружить со мной, потому что считают мою семью и меня странной. За свою жизнь я вытерпела столько издевательств от других людей из-за выходок моих родителей. Говорят, что жа семью не должно быть стыдно. Мне и не стыдно. Просто я хочу, чтобы меня любили, а не каждый день доказывали то, какая я плохая дочь.       Я старалась долго не лежать в кровати, потому что знала, что если просплю лишние пять минут, то мне не поздоровится. Встав с мягкой кровати, я подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Грязные волосы свисают чуть ниже плеч и выглядят отвратительно. Я мечтаю отстричь все свои патлы, но мои родители против, ведь короткие волосы не для девушек. Но я ведь просто хочу каре, я не собираюсь делать мужскую стрижку, даже если бы сильно захотела. Да я даже штаны не могу надеть, потому что они тоже не для девушек. Чёрт, мы живём в двадцать первом веке, почему мы не можем жить как все люди? Почему я должна подчиняться каким-то правилам двухсотлетней давности?       После рассматривания своих недостатков я на кухню. К счастью, родители были на работе, поэтому я могла ничего не есть. По утрам мне совсем не хочется завтракать, а так я употребляю нормальное количество калорий в день, ведь меня заставляют съедать все до конца, даже если я вообще не хочу ничего.       Я прочитала записку на холодильнике, которую мне оставляют ежедневно. В ней обычно пишут, чтотя обязана сделать до прихода родителей. Сегодня было написано, что я должна вымыть все полы в доме и купить им две бутылки водки. В магазине недалеко от дома меня уже знают все продавцы и спокойно продают мне любой алкоголь, потому что знают, кто мои родители. Они вовсе не влиятельные люди, а обычные алкоголики, которых знают другие алкоголики. В маленьких магазинах обычно такие и работают. Часто слышу диалоги кассиров с покупателями, в частности то, что они обсуждают когда в последний раз и за что избивали своих детей. Не очень приятно слушать такое, понимая как много несовершеннолетних людей страдают из-за своих родителей. Наверняка, они даже не доживут до окончания школы. Просто не справятся с таким давлением на себя и вскроют вены отцовским лезвием для бритвы. Наверное каждый мечтает о такой судьбе.       Первым делом я решила сходить за водкой для родителей. Как обычно по пути я купила свежий выпуск новостной газеты. Родители не записывали это в списке, так как считали, что это уже стало моей обязанностью и я должна помнить всегда. Идя в магазин, я засматривалась на окружение. Есть ли среди них те, кто сражались на войне с монстролюдьми? С той войны прошло уже около тридцати лет, возможно даже больше и монстролюди одержали поражение. Говорят, что они живут под землёй, что находится под горой Эббот в пяти километрах от моего города. Их все ненавидят. Мои родители рассказывали, что они думают только о себе и своих силах, что если бы кто-то из наших был в опасности, они бы добили его окончательно. Ну, у них есть магические способности, но я не думаю, что все они настолько злы и жестоки. Не понимаю, за что так унижать непохожих на тебя? Я бы хотела себе магию. Такую магию, чтобы делать всех людей счастливыми.       Я понимала, что возможно это всё легенды и вымыслы, но тогда почему все о них говорят? Ладно, всё равно я никогда не узнаю правду. Я только и могу делать то, что покупать алкоголь родителям, чтобы меня не избили.       Зайдя в магазинах, я увидела знакомую мне продавщицу Миранду. Она обычно работала в первую смену и мне удавалось с ней пообщаться, потому что большое количество народу приходило к вечеру. Она была милой молодой девушкой с длинными каштановыми волосами и карими глазами. Она одна из немногих продавцов была добра ко мне и интересовалась мной. Миранда часто говорила мне, что надеется, что я не буду вести разгульный образ жизни и добьюсь всего, о чём мечтаю. Почему-то мне верилось в её слова.       Я поздоровалась с ней и попросила две бутылки сорокаградусной водки, протянув ей в руку две купюры. Она без вопросов отдала их мне, и даже помогла поместить их в рюкзак.       Сегодня наши разговоры не затянулись надолго. Она спросила о моём самочувствии и успехах в жизни в целом. Я ответила всё как есть, а затем мы попрощались и я вышла из магазина. Мне было очень приятно, что она всегда интересуется мной. Даже моя мама никогда не спрашивает ничего у меня. Хотя нет. Она спрашивает купила ли я ей водку и какие у меня оценки в школе. Наверное у каждого родители интересуются таким, я права?       Придя домой, я решила почитать сегодняшние новости. Говорят, что гору Эббот собираются окончательно засыпать, чтобы больше никто не упал в дыру. Люди довольно давно не падали туда, уже как три года прошло. Интересно, а что с ними случилось? Если у них были проблемы в семье, то я их прекрасно понимаю. Это очень тяжело.       На другой страничке новостей было указано о введении каких-то санкций, но мне это было неинтересно. Жизнь знаменитостей меня тоже особо не интересовала, так как я буду завидовать каждому их действию. Похоже, новостей сегодня особо нет. А это значило то, что пришло время вымывать полы в доме.

15:47

      Я закончила мыть полы. Да-да, я знаю, что мыла их слишкои долго, но мне тоже нужно было отдыхать. Поскольку родители вернутся только через пару часов, то я решила взять папину гитару и поиграть на ней что-то. Я понимала, что мне нельзя даже прикасаться к ней, но мне очень нравилось играть на ней.       Я взяла акустическую гитару и удобно устроилась на диване, положив её себе на колено. Если бы я взяла его электрогитару, то под конец дня меня бы уже не было, поэтому приходится играть на акустике. Я начала пальцами перебирать струны. Было больно, так как струны всё-таки железные и неокрепшим пальцам всегда будет тяжело. Я пыталась сыграть и выучить несколько аккордов, записанных в старой папиной тетради. Это звучало очень плохо, но я пыталась сделать звучание лучше.       Через полчаса у меня начало что-то получатся и я могла уже сыграть простую мелодию из трёх аккордов. У меня даже поднялось настроение. До этого я часто играла на гитаре, будучи одной дома, но я разучивала ноты и переборы, а тут прямо полноценные аккорды. Я решила сыграть что-нибудь на уже вырученных аккордах. Я играла их в разном порядке, разными боями и переборами. В конце мне захотелось, чтобы зазвучали все струны трижды. Первые два раза прошли успешно и довольно громко, а на третий раз последняя струна резко порвалась и оставила мне след на руке. Я не могла понять как такое вообще могло произойти и не представляла, что со мной будет.       Я начала думать логически: если гитара стояла в чехле, значит папа на ней давно не играл. А это значит, что он возможно не помнит в каком она была состоянии и поэтому если он увидит порванную струну, то обо мне даже не вспомнит. Я аккуратно положила гитару в чехол и поставила её на прежнее место, а затем ушла в свою комнату.       Через два часа вернулись родители. За это время я успела записать о своих чувствах в дневнике и сделать пару зарисовок. Вроде бы после работы родители были в хорошем настроении, а это значит то, что сегодня ко мне вряд-ли придерутся просто так. Я встретила их как положено, показав бутылки алкоголя, которые я купила. Слов похвалы я не получила, чего уж ожидать от них. После того, как они ушли пьянствовать на кухню, я опять пошла к себе в комнату. У меня почти не было занятий. Своего телефона у меня не было, в родительском компьютере сидеть строго запрещалось. А что ещё делать человеку, который кроме магазина никуда не выходит и не имеет друзей? У меня оставался только один выбор — рисовать всё, что я вижу вокруг себя. У меня был старый скетчбук с потёртой обложкой и мятыми листами, но зато я занималась любимым делом и была счастлива хоть в чём-то. Никто не понимал того, что было в моей голове и поэтому никто не мог понять моих рисунков. Точнее никто бы не смог понять. Мои рисунки никому не интересны и поэтому их никто не видел и не оценивал. Мне бы так хотелось услышать критику своего творчества. У меня не было источников обучения и я всё делала сама. Я продолжала рисовать с утра до вечера, изрисовывая каждое свободное место на листах.       Резко и неожиданно я услышала, что мой отец зовёт меня. Я спрятала скетчбук под матрас и пошла на зов. — Тебе что-то нужно? — Спросила я у него спокойным тоном. — Да-а-а. — Своим явно нетрезвым голосом протянул он. — Принеси-ка мне мою гитару. — Хорошо…       Отойдя от кухни я тяжело вздохнула в надежде на то, что ему понадобится электрогитара, на которой он обычно играет, а не акустика с порванной струной. Взяв электрогитару я, аккуратно держа её, понесла отцу. Всё также аккуратно я подала ему в руки гитару, но от посмотрел на меня агрессивным взглядом. — Сегодня я не хочу играть тяжёлые звуки. Мне некуда выплескивать свою злость, поэтому давай-ка тащи другую гитару, буду играть спокойные песни. — Он показал пальцем на дверь, будто говоря мне пойти туда. — И побыстрее. — Э… Ладно, хорошо. — Я опустила взгляд и понесла гитару на место.       Взяв тот самый чехол с гитарой в не самом лучшем состоянии я начала мысленно молиться, что он в последний момент передумает. Всё было так прекрасно, если бы я знала, что струна может порваться, то я бы никогда не взяла его гитару в руки. Господи, вот бы всё было хорошо.       Я отдала ему чехол с гитарой и быстрым шагом помчалась к себе в комнату. Прижавшись к грязной, холодной стене я стала ожидать его реакции. Сердце бешено стучало, иногда сбивая ритм и заставляя меня нервничать ещё сильнее. Я старалась держать себя в руках и начала глубоко, учащенно дышать, чтобы успокоиться. Мне было очень страшно.       Через пару минут отец зашёл в комнату. Он был недовольным. Я видела злость в его глазах. Настоящую злость. Такую, будто я пытала человека, а потом сожгла его заживо, при этом выкалывая иглами глаза. Я боялась громко дыхнуть, ожидая его реакции. — Может ты хочешь объяснить мне что-нибудь, а? — Он твёрдо и кратко спросил меня. — Что например? — Я решила, что отвечать вопросом на вопрос будет хорошей идеей. — Почему это на моей гитаре нет одной струны? — Он сделал акцент на вопросе. — Не знаю… — Прикинуться дурочкой отличная идея и работает почти во всех случаях. — Может ты сам её порвал, но не помнишь этого? Ты же так давно на ней не играл… — Да что-то я такого не припомню. — Он задумался и в этот момент подошла мама. — А ты посмотри на её руку. — Мама явно отличалась хорошей логикой, в отличии от отца. — Она весь вечер её прикрывает другой и прячет, будто что-то скрывая. — Да? Что ж. Давай, покажи-ка свою грязную ручонку. — Эта просьба звучала как приказ. — Давай, не стесняйся. Пусть все узнают, что ты берёшь вещи без спроса.       Я медленно, стараясь потянуть время протягивала ему руку. Там был четкий красный след от порваной струны. Он точно сразу всё поймёт. Нет… Всё же было так хорошо… Меня теперь опять жестоко изобьют, не оставая на теле ни одного живого места. Я не хочу этого.       Отец начал внимательно рассматривать мой руку. Он делал это долго и высматривал каждую царапинку на ней. Я уже думала, что он не заметит след от струны. Но он заметил. — Вот ты и попалась, грязная шлюха. — Он крепко сжал мою руку, вывернув её в противоположную сторону. — Ты трогаешь чужие вещи, так ещё и нагло врёшь отцу. Мы делаем для тебя всё, а в замен не получаем никакой благодарности. — Отпусти… Вы ничего не делаете для меня. — Я решила высказать им всё то, о чем я думаю. — Вы только и делаете, что посылаете меня за выпивкой. Нормальные родители так никогда не сделают. Никто не хочет, чтобы их двенадцатилетний ребёнок покупал им водку. А также никто не будет избивать своих детей за отказ. — Ты действительно так считаешь, маленькая невоспитанная тварина? — Мама принялась унижать меня. — Ты только и делаешь, что жрёшь за наш счёт и даже отплатить хорошей учёбой не можешь. В твои годы мы были лучшими учениками в школе. Нами все гордились. — Видимо поэтому вы и стали алкашами-неудачниками. — Мой инстинкт самосохранения оканчательно пропал.       В этот же момент мама потеряла дар речи, а отец влепил мне пощёчину. Затем он полез на меня с кулаками. Он избивал каждую мою часть тела, не жалея сил. От него несло противным запахом перегара, от чего мне было тяжёло дышать. Отец был очень сильным. В итоге мне стало всё равно. Я понимала, что жизнь больше не имеет смысла. Я думала, что всё будет хорошо. Сама виновата. Не надо было брать эту чёртову гитару и играть на ней. Жить мне осталось явно не долго, потому что я явно не смогу чего-либо добиться и навсегда останусь рабом моих родителей. Я не плакала. Мне было больно, но я действительно не плакала. Слёзы просто не лились. Я понимала насколько всё безысходно. Я просто ждала, когда это всё закончится, чтобы лечь и дожидаться момента своей смерти. Этого мне хотелось больше всего. Моё самое главное желание всё равно не исполниться. С малых лет я мечтаю хотя бы об одном человеке, который сможет меня полюбить. Просто об одном друге, который заберёт меня из этого ада. Но, похоже, я недостаточно заплатила своими страданиями в этой жизни, чтобы мои желания исполнялись.        Моя пытка закончилась. Я посчитала счёт времени, но отец просто встал и ушёл вместе с матерью куда-то. От болевого шока я явно не умру, поэтому нужно придумать что-то другое. А почему бы не спрыгнуть с горы Эббот? Я стану последним человеком, который сделает это прежде чем её засыпят навсегда. Кое-как встав я старалась быстро и бесшумно собрать свои самые главные вещи в рюкзак. Скетчбук, дневник, старый нож отца и… Деньги? Ах, точно, я же не отдала сдачу с утреннего похода за водкой. Значит, сегодня я смогу исполнить несколько своих не самых главных желаний. Мне было очень больно, но я смогла проскочить в прихожую и незаметно покинуть дом.       Спокойным шагом я пошла в тот самый магазин, в котором с утра я покупала водку родителям. После моего избиения родители обычно продолжали дальше напиваться и забывали обо мне. Так что, сегодня отличный день для смерти.       В магазине я опять встретила Миранду. Иногда она работает в полную смену, когда её кто-то просит подменить. — Фриск, солнце, привет. — Она была всё такой же доброй. — О боже мой. Что они с тобой опять сделали? И сразу же послали за чем-то? — Здравствуйте. Всё в порядке, честно. Не беспокойтесь. — Даже ей мне пришлось врать. Скоро ложь станет моей основной частью жизни. Ах да, не станет. — Да, мне нужно пиво, вон то — Я указала пальцем на первую попавшуюся бутылку с алкоголем в пивном отделе. — И сигареты с зажигалкой пожалуйста, как обычно. — Не нравится мне всё это. Они стали выпивать всё чаще и чаще. — В её голосе было слышно волнение. — Фриск, если всё будет и дальше продолжаться, то это нельзя так оставлять. — Всё будет хорошо. — Я протянула ей деньги. — Не волнуйтесь. — Я надеюсь на это. — Она отдала мне сдачу. — Удачи тебе. — Спасибо. И вам того же.       Я вышла из магазина и начала размышлять как добраться до горы. В газете вроде бы ещё и расписание автобусов пишут, а я как раз не доставал её из рюкзака. Вытащив новостник, я пролистала до последней страницы. От моего дома до остановки деревни Эббот ходит только один автобус. Это меня и радует. Надеюсь в деревне Эббот находится гора Эббот, потому что если нет, то это смешно. Я пошла на остановку и принялась ждать свой автобус. До утра родители даже не станут меня искать, поэтому хотя бы умру я спокойно и без криков. До прибытия автобуса оставалось несколько минут, поэтому я достала скетчбук и начала рисовать местное окружение. Даже когда автобус приехал, и я села в него, то всё равно продолжила рисовать. Никогда у меня не было такого простора в творчестве. Я могла нарисовать не только предметы моей комнаты, но ещё и деревья, природу, автобусные стулья. Это было полезно для меня, вот только уже бессмысленно. Сейчас мне нужно набираться решимости, чтобы без сомнений спрыгнуть в эту дыру и закончить все свои страдания. Я размышляла обо всем. Обо всей своей жизни. От её начала до того, что происходило сейчас. Я поняла, что моя жизнь была скучной и жестокой. Меня никто не любил и никто не заботился обо мне.       Доехав до деревни Эббот, я вышла на остановке, рядом с какими-то домами. Там горел свет, а значит жители ещё не спали и было не поздно. Фонари уже горели, поэтому в местности было легче ориентироваться и я быстро заметила на востоке ту самую проклятую гору. Гору, которая изменит мою жизнь. Точнее уничтожит. Я шла по дороге, которая прямиком вела к ней. Я шла и отсчитывала каждую секунду, чувствовав, что действительно иду на эшафот.       Поднятие на гору будто длилось вечность. Я замечала каждую деталь, которая окружала меня. Каждый звук и каждое растение вызывало у меня бурную реакцию и восхищение. В моей жизни я никогда не видела такого. Для меня это было в новинку. Родители никуда не водили меня и мне приходилось либо сидеть дома, либо сидеть в школе, либо ходить в магазин за алкоголем и сигаретами. А сейчас я чувствую, будто весь мир в моих руках и я могу делать то, что я захочу. Впервые я чувствую свободу, которой я никогда не знала. Я могла дышать полной грудью и не бояться.       Наконец поднявшись на вершину, я села недалеко от дыры. Достав пачку сигарет я попробовала закурить. Это далось мне тяжело. Дышать стало очень больно и начался резкий приступ кашля. Я не могла привыкнуть к этому и поэтому не докурив даже до половины, выбросила её куда подальше. Гадость конечно едкая. Поэтому настало время для пива. Открыв бутылку я сделала глоток. На вкус он был как… Я даже не знаю как это объяснить. Как что-то очень странное, но при этом приятное. Я решила нарисовать что-то в последний раз. Это будет дыра в горе Эббот. Последнее, что я увижу в своей никчёмной жизни. Взяв скетчбук и карандаш, я начала рисовать. Я рисовала очень долго, тщательно и подробно, иногда запивая всё пивом. Спустя час я закончила свой рисунок. Могу сказать, что это официально мой самый лучший и самый последний рисунок.        Сделав последний глоток пива, я встала на край горы. Сейчас всё закончится. Мне больше не будет страшно и меня никогда не ударят. Нужно стать максимально решительной. Только решимость поможет мне это сделать. Вздохнув последний раз я расслабила своё тело и поддалась ветру, полетев вниз, в эту дыру.