Нежно-розовый цветок

Добытая почти с боем утренняя репетиция с самого начала не очень задалась. Понятное дело, недосып и то самое, сначала обжигающее, а теперь и больно давящее чувство отнюдь не хорошо влияло на солиста группы, поэтому вокальная составляющая некоторых песен чутка хромала. Однако, несмотря на отсутствие репетиций в ближайшие дни, остальные ребята сыграли довольно-таки хорошо. Программа выступления при этом очень быстро и коряво, но всё же выстраивалась, что, несомненно, радовало. А солнце тем временем поднималось всё выше над горизонтом… — У нас есть время до часу дня, — говорил Дима, наматывая круги по сравнительно маленькому «вагончику». — Нужны ещё предположения по поводу песен, с помощью которых можно… Не успел он договорить, как Илья уже начал сыпать этими самыми предположениями. Создалось ощущение, что он все эти долгие двадцать минут копил идеи именно для этого момента. — «Царь горы»? «Протест»? «Государство»? Пожалуйста, давайте сыграем «Государство», она одна из любимых! — Мы уже поняли, тебе нравится «Альбом, который не считается», — улыбнулся Максим. — Но, я думаю, ты прав, надо бы включить в репертуар хотя бы что-то из него. Мы его на своих-то концертах редко затрагиваем. И гитарист бросил на Мозжухина свой самый ни на что не намекающий взгляд. — Значит будем продолжать это делать, — проговорил тот, вновь возвращаясь к уже успевшему стать ненавистным блокноту. К шести пунктам списка добавились ещё две не особо разборчивых записи, которым на первых парах явно пока не светило ничего хорошего. Чего уж не скажешь про их предшественниц, пара-тройка из которых были по нескольку раз обведены. — Ещё что-нибудь? В помещении вновь воцарилась почти полная тишина — лишь Макс где-то в углу тихонько наигрывал одному ему известное соло. — Так а что в итоге насчёт «Маленького»? — как бы между прочим поинтересовался Серёжа. — О нём так-то особо речи не шло, а это одна из наших самых успешных… — Вашего «Маленького» буду играть я один, — отрезал Дима, прервав своего басиста. — Не просто же так я таскаю с собой это белое недоразумение. — Он покосился на стоящий у стены поодаль чехол с электрогитарой внутри. — Нет, нам надо растягивать программу адекватными песнями с адекватными аранжировками. Опять наступила тишина, — да что ж такое-то? — и на этот раз она была более напряжённой. Все четверо музыкантов резко оторвались от своих дел и как-то неожиданно замолкли. — Ты уверен, что тебе не нужна будет поддержка? — осторожно поинтересовался Максим, за что тут же получил лёгкий удар в плечо от Ильи, но просто так не сдался. — Ну, партия второй гитары, например… Тот отрицательно помотал головой, всё ещё будучи занятым списком. — Нет, я ничего не имею против, но ведь ту же «Хомилию», помнится, ты для подобных выступлений полностью переделывал, — продолжал Кульша, намеренно пытаясь не замечать агрессивные жесты барабанщика в его сторону. Область грудной клетки вновь неприятно обожгло, но Мозжухин, сделав глубокий вдох, быстренько подавил это чувство. После тех тёмных вечеров, которые он проводил на другом краю города, после долгих прогулок и разговоров по душам с Соней — самой прекрасной на свете Соней — юноша всё не мог заставить себя «переделать» именно эту песню. Слишком уж многое связано именно с акустической версией… — А, понял, понял, молчу… — поспешил исправить своё положение гитарист, но, к его сожалению, было уже слегка поздно. — Забыли, — с лёгкой дрожью в голосе сказал Дима, прерывая извинения. — Пока время позволяет, давайте ещё раз прогоним «Шалаш» и «Санитарный день», потому что кое-кто всё ещё опаздывает на проигрыши, и хотя бы попробуем вписать сюда пару песен из «Альбома, который не считается». Так уж и быть Илья, сыграешь ты своё «Государство». Тот просиял, словно ребёнок, наконец-то добившийся покупки своих любимых сладостей. И под бодренькое вступление к тексту о последней пятнице месяца солнце, ярко сияющее над мятным полем, достигло зенита.

***

На кофейню в стандартном её понимании этот недо-ларёк, недо-вагончик-с-мороженым не особо смахивал. Да и люди к нему, в общем-то, не подходили — лишь редкие влюблённые парочки, которым только такую романтику с шоколадками и айс латте подавай. Даже на музыкальном фестивале от них не спрячешься… Хорошо, что жары под двадцать пять градусов в эти дни не было, иначе тёплый ромашковый чай пришёлся бы тут совсем не к месту. А ещё хорошо, что рядом с «кофейней» стояли три маленьких столика, каждый из которых был рассчитан на двоих человек. Меньше народа — больше кислорода. Не успел Дима занять свободное место, как услышал подозрительно знакомый голос из-за спины. — Ещё только начало второго дня… — не без сарказма тяжело вздохнул этот «кто-то». — Помнится, я свою первую ромашку выпила за час до своего же выступления. Обернувшись к источнику звука, брюнет узнал в русоволосой женщине солистку той самой фолк-группы, которая ещё день назад что-то там возникала на регистрации. Этого ещё не хватало… — Ладно, никто тут никого не обесценил, — поспешила объясниться она, пока этот самый чай не оказался на её белой футболке. — У меня так-то разговор есть. Я видела, как ты на Дубровскую засматривался. — В каком смысле? Она — наш персональный менеджер, я — её подопечный, ничего более, — честно ответил Мозжухин, не понимая, к чему пытается клонить собеседница. — Ну, просто для справки, у неё уже был неудачный опыт в подобном, — проговорила та. — Арина у нас девочка ранимая, но не глупая, на одни и те же грабли, думаю, не наступит. Так что ты это… будь с ней поосторожней. На телефон предостерегающей вдруг пришло несколько SMS, отчего тот отчаянно завибрировал. — Ничего без меня не могут… — пробормотала она, читая всё это, а потом, обращаясь к Диме, бросила быстрое: «Мне нужно к своим. До встречи!» И он остался наедине с кружкой несчастного ромашкового чая.