Нежно-розовый цветок

Тревога. Нарастающее чувство тревоги пробралось сквозь тонкую пелену сна и всколыхнуло её: сначала легонько, потом всё сильнее. В воздухе поднялась рябь, постепенно перерастая в более громоздкие волны. Они, между тем, всё росли, постепенно становились огромными, словно цунами — и вдруг разом нахлынули вниз. Незримая ткань покачнулась, зашаталась, и вдруг оборвалась. Сон полностью рухнул в пустоту.

***

Дима проснулся и уже хотел было вскочить с кровати, но шум колёс и лёгкое покачивание дали ему понять, что привычная квартира давно сменилась вагоном поезда, а кровать — верхней полкой плацкарта. Внутри ещё оставалось едкое послевкусие той тревоги, но сама она, к счастью, растворилась глубоко во сне. Немного повернувшись в сторону, парень увидел, что с нижней полки на него уже пару минут недоумённо смотрит Максим. — Всё хорошо? — спросил тот, отвлёкшись от трапезы лапшой быстрого приготовления. — Уже да, — честно ответил Мозжухин. — А ты чего не спишь? — Бессонница, — пожал плечами гитарист. — Да и Тула минут через тридцать будет, смысла нет. Если что, отосплюсь в автобусе. Оба замолчали. Кульша снова принялся за еду. А поезд между тем подъезжал всё ближе и ближе к заветному вокзалу. За окнами уже мелькали бескрайние поля и подлески Тульской области, полностью погружённые в ночной мрак. — Из-за фестиваля переживаешь? — спросил Максим, прожевав очередную порцию лапши. И, не дождавшись ответа, продолжил. — Да мы эту «мяту» вдоль и поперёк… ну, пройдём, всмысле. Как и всё, что проходили до этого. Как наш осенний бал, а ведь то была первая легальная тусовка всех наших. На соседней койке потянулся во сне Илья, и «полуночник», явно поняв, что надо бы регулировать громкость голоса, когда в вагоне почти рядом с тобой пятьдесят спящих человек, перешёл обратно на громкий шёпот. — Так что ты это… не бойся. Пусть они дождутся пятнадцатого числа, мы их всех там порвём. — Надеюсь… — проговорил Дима и постарался хотя бы натянуто улыбнуться. Как было видно по реакции Максима, а точнее, её отсутствию, получилось плохо. Осталось полчаса. Полчаса для того, чтобы взвесить все решения, для того, чтобы лишний раз подумать насчёт участия в фестивале. Стоит ли оно того? Мелкий сбор в душном коломенском баре — одно, но огромная сцена «Дикой мяты» и тысячи восторженных фанатов с завышенными ожиданиями — совсем другое. Всё что угодно может пойти не так. Они впятером ещё не очень готовы к такому. Это с одной стороны. Но обязательно должна быть и другая: истин ведь как минимум две. И это пугает. Особенно, когда пути обратно уже нет, когда единственное, что остаётся делать — это сжать зубы и идти петь. Хотя нет, скорее, наоборот разжать. Снизу послышался шорох — потихоньку просыпался Илья. Видимо, пожиратель лапши уже и его доконал. Ну, если так посмотреть, то уже пора бы и собираться потихоньку. — Смотри, частные сектора, — сообщил Кульша, очевидно, барабанщику. — Скоро уж вокзал будет. — Который час? — заспанным голосом поинтересовался тот. Повисла небольшая пауза. — Половина пятого. Герасименко не ответил. Вероятно, обрабатывал полученную информацию. Четыре тридцать. До прибытия на Тульский вокзал остаётся около двадцати минут. Оборачиваться назад ни в коем случае нельзя — там уже стоит непробиваемый барьер. Значит — идти. Значит — на фестиваль.

***

Собрались на удивление быстро. Пара пинков под зад и маленькое напоминание о цели поездки мигом расшевелило сонное царство, и вот, через несколько минут группа «Дайте танк (!)» в полном составе и всём дорожном обмундировани стояла на одной из платформ Московского вокзала. — Скорый поезд номер пятьсот шестьдесят с сообщением «Москва — Ростов-на-Дону» прибыл на третий путь юго-западного направления, — раздалось из громкоговорителей. Людей вокруг было не так много, как в той же шумной Москве. Всё-таки не все туляки горят желанием куда-то спешить почти в четыре утра. Или же весь город сейчас в Бунырево, — ждёт, когда же откроются ворота на территорию «Дикой мяты». Ну или что у них там открывается. — Нам бы на «Северную» добраться, — проговорил Максим, глядя в смятое бумажное приглашение. — Оттуда в пять двадцать первый утренний автобус, к семи-то по-любому успеем. — Вас понял, — подмигнул ему Серёжа, у которого, видимо уже выработалась привычка — решать проблемы с помощью других людей. Первый человек, попавшийся ему на глаза, оказался женщиной лет так сорока с небольшой походной сумкой в руках, стоящей неподалёку. Ни на один из поездов она почему-то не торопилась. — Извините, не подскажете, как нам добраться до автостанции «Северная»? — с самым невинным видом спросил Акимов, подойдя к ней. — «Северная»? Да тридцать третий автобус с ветром донесёт, — неожиданно позитивным тоном отозвалась та. — Остановка рядом с вокзалом, переходить дорогу не нужно. — И, смерив всю компанию взглядом, аккуратно поинтересовалась: — «Вы из Москвы что-ли?» — Из Подмосковья, — кратко ответил Серёжа. — Спасибо за совет. — А, ну я и вижу, люди обеспеченные, занятые, — улыбнулась женщина. — Счастливого пути! Дима бросил на тулячку беглый взгляд, и ему вдруг показалось, что она всерьёз заинтересовалась всеми прибывшими.