Уникальная потеха

      После ухода Власовой, Иван всё же взялся за попытку самостоятельно разгадать шифр. Долго он корпел, всматривался, пытался подобрать нужные буквы и цифры, но, вспомнив то, что вводила быстро и непоколебимо капитан, понял — помимо нового языка программирования, нужно владеть и несколькими иностранными языками.       — И откуда Власова такая умная? — хмыкнул Иван, тараторя пальцами по клавишам.       Ничего не получалось — всё тот же белый экран и строка ввода.       — Кривицкая Кира Григорьевна говорите… — призадумался компьютерный гений, вводя имя девушки в поисковик. — Оп-па!.. И что же Рита молчала-то.       Иван открыл дело, заведённое когда-то на девушку. Да, закрытое дело — преступник ликвидирован при задержании, но никаких фотографий убитой не было прикреплено. Никаких улик и прочего. Огромное количество информации о преступнице: её криминальные мелкие похождения, её характеристика из учебных заведений — с отличием, навыки и… характеристика от Власовой, когда Киру Кривицкую брали на мелкую должность в ГУ МВД. Уже там коллега указывала на то, что преступница очень обучаема и схватывает всё на лету, — изучает программирование. Но почему Рита? Позже Иван находит первое дело, заведённое на Киру, и понимает — Рита была лейтенантом и задержала девушку, когда та разбила витрину и отказалась платить за нанесённый ущерб. Получается, Рита сдружилась с мелкой преступницей и наставила её на путь истинный, а та через несколько лет отплатила ей чуть ли не расправой?       Последнее дело не давало покоя Ивану. Попытка убить сотрудника, который вытащил тебя из грязи, — отстранение Власовой и её коллеги без чёткой причины. И полное отсутствие доказательств — как смерти, так и виновности убитой.       — Иван, почему не дома? — прозвучал грозный голос начальницы.       — Извините, Галина Николаевна, да… зачитался делом Киры Кривицкой, — честно признался Иван и повернулся лицом к начальнице. — А вы уверены, что она была убита?       — С чего такой вопрос? — заинтересованно спросила Галина Николаевна. — Все происходящее было законспектировано со слов Риты и её коллеги Вадима. Плюсом преступница чуть не убила саму Власову… Вряд ли она бы стала покрывать…       — Свою подопечную, — договорил за начальницу Иван, поворачиваясь обратно к компьютеру. — Я ни на что не намекаю, но, Галина Николаевна, Рита безошибочно вводила шифр до тех пор, пока не зашла в тупик. Она чётко знала, что вводила, как будто всё было заучено наизусть. В её навыках программирования я сомневаюсь, но… память у Власовой не балуй.       — Подозревать Власову в преступлении? Иван! Думай, что несёшь, — нахмурилась Галина Николаевна, хотя сама призадумалась, ведь Олег Анатольевич намекал на то, что уволена Власова была именно из-за подозрений в соучастии.       «Галина Николаевна, Рита за эту Киру в ход могла и кулаки пустить. Нет, я не отрицаю, что она отличный опер, вряд ли бы предала своих товарищей, но сомневаюсь она бы сдала свою, как она выражалась, подругу. Чтоб такое провернуть — нужны годы. Нужно постоянно быть начеку. Одному такое провернуть — велика задача, но если у тебя есть человек, подельник, который имеет и доступ, и статус — задача явно упрощается. Конечно, это всё подозрения — насчёт Риты, но в Кирином участии я не сомневаюсь. Последний её выпад — тому доказательство: приставить пистолет к виску своей подруги из-за того, что та знает больше, чем все остальные… Больно представить через что прошла Власова…»       — Говоришь, без труда ввела, — призадумалась Рогозина и отвела взгляд в сторону. — Нужно будет немного покопаться в этом деле… но сам понимаешь, ни слова. Попробуем разобраться сами…       Иван кивнул головой и быстро убежал обратно в свой кабинет, вновь окунаясь в старое запущенное дело. Никаких зацепок, никакой новой информации. Дело было замято сразу же — никакой огласки; молниеносное увольнение двух служащих и тишина. После увольнения Власова, как оказалось, пару лет не работала, но постоянно была под надзором. И полные отчёты о её состоянии были в общем доступе для работников спецслужб. Ничего криминального — восстанавливалась после жизненного удара: много пила, ходила к психологу, имела пару отношений, которые заканчивались так же быстро, как и начинались. А в какой-то момент её бывший коллега порекомендовал устроиться в ФЭС — и с рекомендациями Риту взяли сразу же, не смотря на её причину увольнения с предыдущего места работы. Да и Рогозину особо и не волновала причина увольнения — волновал больше напор и чёткость в работе.       Пока компьютерный гений искал информацию о прошлом Риты, не заметил, как предмет его поисков зашёл в лабораторию.       — Ну, что, Тихоново, соскучился? — ехидно ухмыльнулась Власова, положив руку на плечо коллеге. — Удалось тебе что-то выкопать? Или всё та же тишь да гладь?       — Не удалось ничего… ничего разведать мне насчёт этого кода, — медленно проговорил Иван. Ему удалось закрыть все вкладки за секунду до Ритиного прикосновения. — А ты чего так рано?       — Да Данилов подвёз, — честно призналась Рита и села рядом. — Знаешь, честно говоря, даже не знаю, чем я буду тебе полезна.       — Ну, если ты расскажешь о том, что вчера творила — может и полезна окажешься, — осторожно проговорил Иван, потирая глаза.       — Творила… Тихонов, некоторые вещи просто знаешь. Не понимаешь их, но знаешь наизусть. Когда-то один человек просил меня заучить очень много информации… Я думала, что неспособна, но как вчерашний итог — запомнила и смогла воспроизвести… — оперативница вспоминала, как безошибочно вводила значения; как ей было горько от того, что не смогла довести дело до конца. Синий экран — и пустота.       — А сможешь на бумаге написать? — произнес внезапно Иван и положил перед коллегой бумажку и ручку. — Я думаю, есть какая-то закономерность.       А закономерность действительно прослеживалась, и это Власова заметила ещё вчера, но тактично промолчала, не желая сдавать себя и свои предположения. Молча кивнула головой, взяла листок, ручку и вышла из лаборатории, оставив Ивана в состоянии шока. Ей нужен был покой, где под руку никто не скажет и слова.       В такое время никого не было в буфете. И вот именно туда и отправилась Власова, нацеленная на то, что память не подведёт её и сегодня. Сев за стол, она начала вспоминать первые строчки той самой информации — по крупице. Паззл должен был собраться воедино.       И пока в памяти всплывали значения, Рита вновь окунулась в прошлое, — в то, как любила; в то, как хранила все годы свою любовь за семью замками. Представляла, куда могла исчезнуть Кира со своими тараканами. И как её вообще не посадили за то, что она упустила важного преступника. Были предположения, что всё не так, как представляется на первый взгляд — и её начальство что-то скрывает, но прошло столько лет — дело покрылось пылью.       — Рита, доброе утро, — произнесла вошедшая в буфет Антонова и принялась тут же хозяйничать, ставя чайник. — На тебя тоже рассчитывать?       — Нет, спасибо, я… немного занята, — отречено ответила Власова, уже минут пять застывшая на одной строчке.       — Вижу я, как ты занята, — ухмыльнулась Антонова и поставила рядом с коллегой кружку с пакетиком зеленого чая. — Отдохни. Работать без остановки — очень вредно.       — Ох, вредная, — прошептала Власова так, чтобы её никто не услышал, тут же улыбаясь и обращая свой взгляд на Валю. — Ладно, давай почаёвничаем, раз ты настаиваешь.       — Ох, а ты против когда-то была? — рассмеялась Валя. Она поставила на стол тарелку с кондитерскими изделиями, купленными в пекарне неподалеку и села напротив Риты. Хоть Антонова и не было особо посвящена в дело, но и до неё дошли слухи о том, что над делом государственной важности работают лишь два сотрудника ФЭС — один из-за своих знаний, второй — из-за причастности. Каким образом причастности — вопросом не задавалась, но было очень интересно, в чём же виновата любимая Власова. — Чем занимаешься? Смотрю уже листа три исписала.       — Да так, по делу, — нехотя ответила Власова, отодвигая листы в сторону. — Ничего важно…       — О, если чистать по змейке, то можно прочитать «δεν είναι δικό μου λάθος», а тут — если по диагонали «αγάπη μου, χάδια σου…». Власова, ты зашифрованные любовные письма кому-то пишешь? Ещё и на греческом! — улыбнулась непринуждённо Валя, разливая кипяток по кружкам. — А в тебе много талантов…       — Я не знаю греческий, а вот откуда его знаешь ты, — с прищуром ответила Власова, рассматривая листы со своими записями. — И как ты это… развидела. Мне непонятно.       — Учила когда-то, — так же непринуждённо ответила Валя. — Не знаю, присмотрелась, сопоставила… Власова, колись, кого собираешься в свои сети изловить?       «Тебя, гений!», — подумала тут же Власова и положила листки в сторону, подальше от Антоновой и от себя.       — Колись, Антонова, когда греческий выучила? — с ухмылкой произнесла Рита, делая глоток чая.       — Да давно его учила, ещё после учебы. Ходила на курсы, а потом несколько раз ездила в Грецию, практиковала язык. Ничего сверхъестественного, а ты, Маргарита? — спросила Антонова, акцентируя внимание на имени собеседницы.       — А я и не знаю, это всё сидит в моей голове. Не скрою, да парочку фраз могу перевести и то, что ты разгадала я понимаю, но… это всё. Раньше я жила с человеком, который свободно владеет греческим. Увлекается греческой культурой. Это просили меня запомнить, — Рита была честна, прокручивала в голове, что можно рассказать, а о чём нужно умолчать.       — Видимо, человек рассчитывал, что твои остаточные знания проявляться, когда ты будешь всё это применять где-то… Этот непонятный шифр был для тебя, ну, либо для того, чтобы помочь тебе в чём-то. Присмотрись в текст, может, ещё что найдёшь, жемчужина ты наша.       И в голове Риты возникло продолжение. Вспомнилось молниеносно, как только услышала — жемчужина. Словно в тумане, схватила листы и принялась вновь за дело, не замечая озадаченной Вали. Патологоанатом сидела молча и следила за тем, как Власова вырисовывает символы, буквы из разных алфавитов, которые никак не связаны на первый взгляд.       Но особенной странностью стал резкий скачок Риты с места. Она понеслась со листами в лабораторию, будто только что нашла ответ на все вопросы мира. Её переполняли разные чувства, но главное и главенствующее было осознание того, что она не безнадёжна и может чем-то помочь.       Как ураган ворвалась к Тихонову, который ненадолго задремал, и с грохотом кинула на стол листки и ручку, выдыхая. Дело сделано, — а Иван с испуга вскочил со стула и уставился на улыбающуюся Власову.       — Всё хорошо? — прокричал Тихонов и сел обратно. — Ну ты даёшь, Власова. Нельзя же так, так и сердце может остановиться.       — Тихонов, я старалась и свою радость от проделанного дела не собираюсь скрывать. Написала до того момента, как у нас с тобой комп показал синий экран. Дальше пустота. Либо я забыла, либо у меня в голове больше нет ничего. Скорее, второе. Хвали давай!       — О, великая Власова Маргарита, свет наших глаз, благодарим вас за то, что откопали из глубин своих познаний столь ценную информацию! — пробубнил Иван, вглядываясь в испачканные неровным подчерком листы. — Надеюсь, что ваши знания приведут нас к праведному пути…

«Я обнимаю ваши плечи, и веду вас на праведный путь. Встретимся ли снова? Руки-плети — прижмут к груди когда-нибудь»

      — Ладно, всё, Власова. Теперь моя очередь побыть в компании самого себя, — произнёс Иван, зевая.       Рита кивнула головой и вышла из лаборатории. И практически сразу же вспомнила после чего она вспомнила продолжение алгоритма. «Жемчужина ты наша», — невесомо произнесла Антонова, совсем не задумываясь о том, как это повлияет на коллегу. Власова побежала обратно в буфет, но Антоновой и след простыл. На столе стоял только недопитый чай и плюшки. Но Риты пригляделась и увидела небольшую записку, оставленную на салфетке: «Надеюсь, то, что ты нашла в глубинах памяти, послание кого-то из прошлого — предназначено для тебя. Ты заслуживаешь, чтобы тебе такое посвящали, Μαργαρίτα».       «Что ж значит, Валя не такой уж и запретный плод?.. Или это лишь дружеский подхват?» — размышляла Рита, кладя салфетку в карман пиджака. Всё стало очень запутанным. И дело прошлых лет вернулось, будто и не было этих лет переживаний. И пришлось покорпеть, чтобы вспомнить то, что должно быть похоронено в памяти. И маленький огонёк на счастье появился. Всё одним большим комом. Но ком нарастал, ведь помимо известного, за Ритой гналось неизвестное — просматривание её дела.       «Рита, зайди в мой кабинет», — пришло СМС от Рогозиной на телефон Риты.

***

      Разговор не предвещал ничего хорошего. После того, как Иван скинул материалы дела, Галина Николаевна сто раз прокрутила в своей голове — как это возможно: замять дело за пару дней и оставить всех безнаказанными. Никаких доказательств того, что преступница мертва и того, что труп под плитой Кривицкой Киры — это действительно она. Да, полковник верила в подчиненных, но в этом деле — было сомнение.       Как и было сомнение в том, что Рита и Кира были просто подругами. Власова была под надзором несколько лет после отстранения, за ней следили очень внимательно, придавали значения всему. В деле сохранились фотографии вещей, которые женщина выкинула сразу же после увольнения — женские вещи, явно не её размера и вкуса; несколько фотографий с отдыха — на которых была сама Власова и, по видимости, Кривицкая. Галина Николаевна пыталась вырисовать в голове картину дела, но мысли перемешивались и превращались в кучу.       Поэтому и решено — разговор начистоту. Никаких сокрытий, никаких утаек.       В момент, когда Власова переступила порог кабинета начальницы, обе понимали, что разговор будет долгим и тяжёлым. Во-первых, есть возможность очередного импульсивного побега со стороны «обвиняемой»; во-вторых, обе могут переборщить и резко высказаться; в-третьих, велика вероятность оказаться с обнажёнными чувствами.       — Вызывали? Я здесь, — грубовато произнесла Рита.       — Садись, — приказала начальница, делая глубокий вздох. — Я вижу, ты приняла вчерашние мои слова за…       — Ни за что я их не приняла. Просто догадываюсь о чём может пойти речь, — произнесла Рита, садясь рядом. — Вряд ли вы не стали копать на меня информацию. Надо же знать, какие заслуги имеются у подчиненной в прошлом. Так ведь? Спасибо, что не в допросной.       — Рита, я не допрашивать тебя позвала, а поговорить, как с человеком, который пережил предательство со стороны близкого человека, — Рогозина говорила медленно, чётко, без напора. — Я не представляю, что тебе пришлось пережить и как ты с этим справилась…       — Я не справилась, — честно заявила Власова, смотря куда угодно, только не на начальницу. Она заламывала пальцы, кусала губы, пытаясь совладать со своими эмоциями, которые вот-вот могут взять верх.       — Рита, ты видела, как твой коллега стреляет в Кривицкую? — ответа не последовало. — Рита, прошу тебя, ответь, — и вновь говорящее молчание. И Рогозина понимает, что догадки о отношениях с Кривицкой становятся всё более похожи на правду. — Рита, ты видела, как Вадим Можайский стреляет в Кривицкую?       Но допрашиваемая не могла ответить и слова. Словно весь мир застыл, и перед ней сидит Кира с ухмылкой и вопросом в глазах: «Ты же знала, что этот момент наступит? Чего молчишь?». Но никого рядом, только вопросы, на которые не хочется давать ответы.       — Можайский пропал год назад со всех радаров. Те, кто прибыл на место преступления не дали никаких комментариев, как будто их заставили молчать. Твоё бывшее начальство явно что-то недоговаривает. И ты… молчишь, — подвела итог Рогозина, пытаясь держать себя в руках. — Рита, либо ты отвечаешь на поставленные вопросы, либо я отстраняю тебя от всех дел. Мне не нужны сотрудники, которые покрывают преступников. Госпреступников в том числе.       — Надеюсь, Вадим сдох в канаве, — наконец-таки подала голос Власова, но очень тихо, чуть ли не шепча. — Туда ему дорога. В его исчезновении тоже меня подозреваете? Мне уже готовиться к тому, что меня себя скрутят и отправят в камеру?       — Не перебарщивай! — прикрикнула Галина Николаевна и ударила по столу рукой. — Ответь на поставленные вопросы: Кривицкая мертва? Это сделал Можайский? И какие отношения вас связывали с Кривицкой?       — Прямые ответы на ваши вопросы: первый — не знаю, может уже и да; второй — нет, Можайский её не убил; третий — не вашего ума дело, — очень грубо ответила Власова, смотря в глаза начальнице, как зверь, готовый напасть.       — Кривицкая приставила к твоей голове пистолет, — констатировала факт начальница, следя за эмоциями Риты. — Она была готова нажать на курок. А ты продолжаешь покрывать её…       — Вы сделали бы так же, если бы кого-то очень, очень, я повторюсь, очень сильно любили, — проговорила честно, без запинки, продолжая смотреть в глаза. — Вы хотите правды?.. Я уже в любом случае раскрыла тот факт, что знаю больше, чем ранее говорилось в деле.       Выдохнула и начала рассказ.       — Недавно я поняла, что вся ситуация может быть не такой, какой она кажется на первый взгляд. Да, Кира направила на меня пистолет. Да, она не смогла убить меня и на коленях просила прощения. Рыдали обе. Но в какой-то момент забежал Вадим и направил пистолет на Киру. Я среагировала молниеносно: развязала веревку, схватила из рук Киры пистолет и направила на него. Для меня тогда был только один человек, из-за которого я бы согласилась сесть — она. Мне не было страшно. А Вадим стоял и молча удивлялся тому, что я делаю. А я в это время закрывала её собой и говорила, чтобы она уходила. Скрылась. Больше никогда не появлялась в моей жизни. Просила спрятаться там, где её никто не найдёт…