too cold for me

Чимин — младшенький. Ну как младший, не самый конечно, но один из. Это немного раздражает. Ну как немного, в общем-то, достаточно ощутимо. — Чимин-а, дай водички, — Юнги хрипит едва, расползется прямо на полу в лужицу. Чимину его даже по-настоящему жалко, но он устал не меньше, так что прости, хен. — Я пенек, пенек, — бормочет он и сам опирается на стену, медленно следя взглядом за Хосоком. Хен встрепанный, уставший не меньше их всех, но по прежнему ласковый со всеми и светит будто второе солнце. Чимин завидует по-доброму и восхищается. Настолько, что дрожат пальцы от желания прикоснуться к этой наверняка мягкой коже, провести пальцами и следить, как старший будет смущаться и улыбаться так же мягко и так по-хосоковски. Не то чтобы Чимин вообще не прикасался к Хосоку — скиншип на сцене никто не отменял — но это явно другое. Обнять, подержать за ручку и подуть в шею, вызывая недовольное фырканье, потому что шея — запретное место.

***

Чимин помнит, что Хосок как-то сказал им всем, что не стоит касаться его шеи, покраснел мило и добавил, что очень просит. Старшие покивали — они никогда не были инициаторами обнимашек, так что им от этого было ни холодно, ни жарко. Тэхен с присущим озорством попытался пару раз нарушить запрет, но больно получил по рукам, да еще и подзатыльник от лидера отхватил, за нарушение общего благосостояния. Больше и не лез. Чонгук, наученный горьким опытом — читай, страшным хосоковским гневом, когда однажды случайно что-то сделал с его телефоном — даже не пытался лезть, ограничиваясь объятиями и щекоткой. Чимин правда не знал, почему ему еще не оторвали руки, но. Он мягко вплетает пальцы в короткие волосы на хеновском затылке и массирует кожу головы, заслуживая благодарную, чуть сонную улыбку. Внутри разливается какое-то ненормальное тепло, хочется подсесть ближе, обнять и просидеть так еще много-много часов, наслаждаясь чужим теплом. Пак следит за старшим, когда начинает медленно спускать руку ниже, невесомо касаясь пальцами задней стороны шеи и начиная массировать. Хен спокоен — разрешение получено. Чимин улыбается счастливо, пытаясь не смотреть так пристально, и продолжает мягко гладить кожу, пока Хосок, устало ссутулившись, ждет своей очереди на фотосессию. — Хен, сильно устал? — Чон не реагирует почти, лишь неопределенно поводит плечом, мол, сойдет. — Хочешь, принесу перекусить или воды? — Хосок поднимает взгляд и мотает головой. — Спасибо, Чимин-и, не надо, все хорошо, просто посиди так еще со мной, — младший кивает и придвигается ближе, кладя голову Хосока на свое плечо, продолжая массировать шею. Они сидят так еще почти час, сначала Намджун все не мог сладить с реквизитом на площадке, потом были неполадки с техникой, Чимин наблюдал со стороны, пока штора надежно закрывала их от посторонних глаз. А Хосок просто заснул. Чимин знал, сколько в последнее время навалилось на старшего. Не за горами новый альбом, как всегда суматоха и спешка, бешеный ритм и минимум сна. А еще и фанаты. Пак помнит ту злосчастную трансляцию, помнит те комментарии и помнит, как потом ночью Хосок плакал в подушку. Каким бы сильным не был хен, это было слишком сильным ударом. Каково это понять, что тебя не любят собственные фанаты? Да и фанаты ли они вообще? Чимин тогда стоял у двери очень долго, комкал в руках подушку, слушал, как скрипит иногда кровать и слышится приглушенное бормотание хена, слышал, как он тяжело дышал и шмыгал носом. Все слышал. Но так и не зашел. Он просто испугался. Пак до сих пор жалеет, что не оказался тогда рядом, но что было, то было. Хен еще долго после того случая ходил тихим и улыбался как-то бесчувственно. Фанаты и не заметили, зато заметили все остальные. — Они просто тебя не знают, — твердит Тэхен и жмется ближе к хену, пытаясь заглянуть в глаза, Хосок смеется устало, и кивает, гладя младшего по волосам. — Хен, вообще не думай об этом, те, кто так говорят — не настоящие фанаты, — возмущается Чонгук, лежа на полу и пытаясь освоить новую игрушку, Чимин усмехается — криворукий. — На, — вместо ответа Хосок сует младшему в рот кусок шоколадки и отбирает телефон, — зрение посадишь, мелкий, не играй лежа, сколько говорил. — Хен! — Чонгук подрывается, — там же… уровень, ну, хе-о-о-о-н! — младший куксится и ложится обратно, жуя сладость, — бука. Тэхен ржет, хлопая себя по коленке, и чуть не сваливается вниз к загребущим рукам Чонгука. — Эй, я тебя потом в темном углу буду поджидать, ясно? — фыркает Чонгук, пока Тэхен кидается в него фантиками. Между ними завязывается борьба, а Хосок лишь улыбается, все так же ласково и бесконечно устало. — Посмотрим фильм, хен? — Чимин привлекает внимание, отодвигаясь на своей кровати к стене, приглашая, — детектив, тебе понравится. Хосок колеблется, смотрит на Чимина, на его неуверенную улыбку и надежду в глазах. На секунду прикрывает глаза и кивает, перебираясь на соседнюю кровать и тихо шепча: — Спасибо, Чимин-а. Чимин не смотрит, лишь ловит чужую руку и переплетает пальцы, включая просмотр.