Adios

Яркое солнце, пробравшееся в комнату через окно, светило в лицо Круспе, не давая уснуть. Он сидел на холодном светлом полу. Звенящая тишина давила, не давая сконцентрироваться и парень открыл глаза, пытаясь нащупать хрупкое тело Пауля, но в комнате он был совсем один. От Хайко остались только мимолётные воспоминания и запах яблочного шампуня, оставшийся на футболке парня. Цвен быстро пробежал по комнате глазами, но лишь разочарованно улыбнулся. Конечно, разве могло быть по другому? Нет. Так было всегда. Он ушёл — Рих грустно ухмыльнулся и тяжело вздохнул, проводя кончиками пальцев по клавишам фортепиано, крышка которого была открыта уже несколько дней. Он нажал на одну из клавиш и инструмент издал тихий, мягкий звук. Парень резко, рваным движением хлопнул крышкой, закрывая фортепиано и мельком взглянул на листы исписанные нотами. Его взору бросился, на первый взгляд, невзрачный, маленький, но довольно толстый тёмно-синий блокнот, лежащий среди стопки учебников и нот. Он был приоткрыт и Рихард, сражаясь со своей внутренней честностью, всё же решил взглянуть «лишь одним глазком». Он открыл его на одной из первых страниц. Она была датирована 16.06.1978 «Сегодня мама снова плакала в своей комнате, а папа только что уехал. Я слышал крики и звон посуды, но не решился выходить. Я трус, что боится выйти из своего маленького «убежища», но ничего не могу с собой поделать. Чем чаще я стараюсь защитить маму, тем больнее мне становится, как в физическом, так и в моральном плане. Я хочу, чтобы всё было также хорошо как раньше.» Ровный в самом начале детский почерк потихоньку становился всё острее и больше, словно мальчик дописывал последние предложения куда-то очень спеша, словно его куда-то торопили. А последнюю фразу Цвен так и не смог разобрать. Он перелистнул ещё несколько страниц. 9.01.1980 «Сегодня мы с отцом ездили в больницу. Они спрашивали про мои проблемы, про моё самочувствие. Также они спросили про маму и попросили рассказать самое запоминающееся воспоминание связанное с ней. Я рассказал о том, как помогал маме наклеивать пластыри на её руки после очередной ссоры с папой. После этого они позвали в кабинет отца. Они разговаривали очень, очень долго, но когда отец вышел, он выглядел злым и держал в руках какие-то таблетки. Теперь мне сказали, что я должен ездить к врачам раз в неделю в течение года. Это странно, ведь я даже не знаю, что со мной случилось» В конце, рядом с текстом, чёрной ручкой была нарисована упаковка таблеток, маленький мальчик, сидящий на кушетке в коридоре — скорее всего это был сам Хайко, ждущий отца. А также несколько пугающих чёрных монстров с большими клыками. Рихард взял в руки блокнот, быстро двигаясь к противоположной стороне комнаты. Он подошёл к тумбочке, стоящей возле кровати и немного присел, пытаясь нащупать что-то похожее на таблетки. «рисперидон» «тримипрамин» «мелатонин» «фаназепам» * — гласила надпись 12.05.1980 «Мне страшно, слишком часто во сне я вижу непонятных людей. Они высокие и чёрные, с большими белыми глазами. Во сне я нахожусь в своей комнате, но не могу пошевелиться, хотя они двигаются, смотрят на меня и пытаются дотронуться. Врачи говорят, что это просто кошмары, но это будто случается наяву. Я начал закрывать глаза каждый раз, как вижу их, и через время они исчезают, но я боюсь, что в какой-то момент они не исчезнут» 22.02.1984 «Сегодня случился очередной приступ, таблетки закончились. Я сидел на уроке. Герр Роджерс рассказывал очередную тему о Католической церкви (видимо, это его любимая тема, раз он рассказывает её уже пятый раз за год). Я помню, как в моих глазах потемнело и я попытался нащупать в кармане брюк свои таблетки, но упаковка была пуста, и меня охватил ужас. Помню, как начал задыхаться, часто и отрывисто дышать, но воздуха всё равно не хватало. Я помню всё отрывками, но мне запомнился момент как я открыл глаза, меня сильно трясло и надо мной нависал герр Роджерс, что-то крича. Мне не было больно, только холодно. Был ли я напуган? — нет, такое случалось уже пару раз, так что я привык, как бы это ужасно не звучало.» Некоторые страницы блокнота были полностью заполнены зарисовками или же всего одной фразой. 13.03.1985 «Снова кошмары» Последняя запись была сделана вчера. 12.08.1985г. «Я не знаю, что происходит, что я чувствую, и чего хочу. С каждым днём мне всё хуже, и хуже, но скорее не физически, а морально. Уже пару лет мне нравилась Луиза, она казалась мне такой прекрасной и милой: её блестящие глаза, яркая, нежная улыбка и светлые платья с цветами. Я всегда замирал от её вида, а сердце стучало как бешенное. Недавно мы с Рихардом ходили за документами для отца. Пока шли по улице долго разговаривали и в один момент я как-то засмотрелся на него. Его тёмные волосы, выразительные скулы и глаза. Они были такими красивыми, голубые, словно небо, и глубокие, словно океан. Эта мысль не дала мне покоя. Я скурил почти всю пачку сигарет за то время, что мы стояли рядом. Такие мысли так часто пролетают в моей голове, что в последнее время я чувствую себя слишком подавлено. Я не хочу влюбляться, хотя скорее просто злюсь на самого себя. После смерти мамы я перестал вообще чего-либо хотеть. Я просто жил, жил, и жил в ожидании конца. Я не боюсь осуждения, меня всегда осуждали за всё, что я когда-либо делал. Просто не хочу привязываться. Не хочу больше ничего.» В углу была подпись, выделенная острым аккуратным почерком «Haiko P. Hirsche» Также небольшой чёрно-белый рисунок — портрет тёмноволосого парня. Его волосы были взъерошены, но взгляд был чётким — Рихард посчитал, что скорее всего это был он. Также рядом с ним был маленький светловолосый мальчишка с длинными волосами, на его шее была обмотана колючая проволока, а из глаз текли слезы, напоминающие чем-то кровь. На этот раз Цвен решил, что под этой иллюстрацией он подразумевает себя и свои чувства, а колючая проволока душит его — словно болезнь, впивается в горло сильно, мучает, и в один момент всё же добивает окончательно. Цвен закрыл маленький синий блокнот, руками зарываясь в свои волосы. Его переполняло много чувств, но главным из них был страх. Страх за Хайко. Быстрым, рваным движением он схватил блокнот, пряча в карман брюк и открыл створки прозрачной двери. Ему открылся уже ставший любимым вид на большой балкон с прозрачным столиком и такой же прозрачной вазой, в которой стоял большой букет сирени. Прохладный ветер тут же обдул всё его тело, возвращая к реальности. Его прикрытые глаза чуть вздрагивали от особенно сильного ветра, а сам он стоял облокотившись о перила балкона, задумчиво вглядываясь в сад. На улице всё цвело: сочная зелёная трава, высокие массивные деревья с растущими на них персиками и казавшиеся на их фоне миниатюрными, небольшие деревья цветущей сирени. Оторвавшись от своих мыслей он взглянул на небольшую пачку сигарет и, не долго думая, достал одну из них. Он быстро прошёлся по карманам в поисках зажигалки. «Спасибо, Поль» — улыбнулся Рихард, вспоминая о том, как Пауль положил свою любимую чёрную зажигалку в его брюки с фразой «она тебе ещё понадобится». Яркая вспышка огня тут же осветила балкон и парень поднес зажигалку ко рту. Он прикрыл глаза, вдыхая тёплый, свежий воздух с нотками дыма и персиков и снова закрыл глаза. Он тяжело дышал, трясясь то ли от холода, то ли от осознания происходящего. — Как… Примечания автора: 1. «Рисперидон» «тримипрамин» «мелатонин» «феназипам» — названия препаратов от биполярного расстройства, а также снотворное и транквилизаторы