Вниз по кроличьей норе

На столешницу падает приятный оранжевый свет, и всю кухню наполняет монотонный успокаивающий гул. Но Дику совсем не спокойно. Его взгляд намертво прилип к прозрачному пластику окна микроволновки, а мысли в голове крутятся в такт остаткам утреннего слипшегося риса на тарелке внутри. У Дика в спальне лежит, пока так и не пришедший в себя, Джейсон, но думается сейчас о другом человеке. Когда эта мысль появилась в первый раз, ее пришлось отогнать, спрятать – нельзя было терять время. Но сейчас, когда есть возможность спокойно вздохнуть, - она снова всплывает на поверхность, как мертвое тело из Фингер*. Что если и он мог выжить? Если они ошибаются так же, как ошибались на счет Джейсона? Что если Дик сдался слишком быстро? Думать об этом страшно, от того, что не знаешь, что с этим делать дальше. От того, что, если он только может быть жив, то вся боль, и разочарование, и стыд, и злость – никогда и не умирали, и просыпаются, стоит только слегка прикоснуться. Точно как с руками Джейсона. Дик думает, что если бы мог, то тоже бы сейчас покричал. Потому что Уолли Уэст так и остался большим ожогом на сердце у Дика Грейсона. Он не хочет вспоминать, но ничего не поделаешь. Не хочет вспоминать, потому что с этим связано все, что Дик в себе ненавидит, и что научился прятать за очаровательной улыбкой и глупыми шутками. Совсем как у него. Не хочется вспоминать вообще ничего, потому что тогда вернется и то, как страшно было понять, что он действительно не такой, как другие ребята. А Уолли – такой, нормальный. Как неловко и обидно было слушать его дурацкие байки про девчонок и видеть нелепые заигрывания с ними. Как сложно было не смотреть на него дольше, чем можно, и смотреть только так, как можно. Как сладко было задерживать свое дыхание, чтобы прислушаться к его, через всю комнату. И как тепло было знать, что ближе тебя у него никого нет, хоть это и все равно невозможно далеко от того, чем стал для тебя он. Как стыдно было позволить себе думать о нем так и представлять его так. И как гадко было чувствовать столько злобы, когда появилась Артемида. Он не мог выносить ее. Не потому, что она – плохой человек или недостойна Уолли, а потому что показала, что это – про него самого. Звук падающего железа и тихая ругань сделали то, что не смог надрывающийся таймер микроволновки. Дик буквально отталкивается от столешницы, в которую упирался руками, и бежит в комнату. Джейсон уронил вешалку для одежды, из которой Дик сымпровизировал держатель для капельницы. Он хочет сразу же поднять конструкцию, но одергивает себя и останавливается в дверях, давая Джейсону присмотреться и понять, что происходит. Приподнимаясь, тот щурится и почему-то вжимает голову в плечи, а потом зажмуривает глаза и тяжело выдыхает. Ему нужно какое-то время, чтобы собраться. -Грейсон, это ты, что ли? -Да, Джейсон. Не бойся, ты в безопасности. -Охуеть как смешно. Они обмениваются долгими тяжелыми взглядами -Где я? -У меня. Джейсон не отвечает, а только ругается себе под нос. -Знаешь, это была не худшая твоя перспектива, вообще-то. -Да ладно? – Джейсон пытается вынуть иголку из катетера в руке, но промахивается, неловко ударяясь слабыми пальцами в подушку. Дик разбирает только тихое «да еб твою мать». Он подходит и аккуратно кладет руку, закрывая иглу, опускается на край кровати. -Слушай, не делай этого. Я пытаюсь помочь. -Почему я здесь? – в голосе у Джейсона слышно злобу, и Дику отчего-то становится очень обидно, хоть он и не ожидал счастливого воссоединения. -Потому что я нашел тебя. И, вообще-то, спас тебе жизнь. -И я должен тебе спасибо сказать? Не стоило. Дик ничего не отвечает, только смотрит укоризненно. Джейсон не отводит взгляда. -Ну и где он? Каким же, блядь, трусом надо быть, чтоб прислать тебя. -Он не присылал. Он не знает, Джейсон. -Что? Но… - он закрывает глаза и сглатывает, - Почему? -Потому что ты попросил. Джейсон чуть поднимает брови и недоверчиво смотрит, как Дик аккуратно вынимает иголку из катетера у него в руке. -Ты попросил. Когда я забирал тебя из той квартиры. Дик кожей чувствует теплый воздух долгого выдоха напротив. -И что еще я говорил? – сгорбленные плечи Джейсона сжались еще больше, и, если бы взгляды были иголками, они бы уже изрешетили лицо Дика. -Я разобрал только это. Ты просил не говорить Брюсу. Больше ничего. Какое-то время они просто сидят молча. Джейсон смотрит на простыни, а Дик – на Джейсона. -Спасибо за это, - он так и не поднимает глаз, но немного расслабляется. Между ними опять повисает тишина, даже микроволновка больше не пищит. Дик набирает воздух. -Слушай, Джейсон, я притащил тебя сюда, потому что мне не все равно. И ему тоже. И я хочу знать, что происходит, но я не прошу тебя рассказывать прямо сейчас. Пока, я просто хочу, чтобы тебе стало лучше. Потому что, ну… - Дик кивает и обводит взглядом всего Джейсона, не зная, как правильно это описать, так что просто качает головой, - А потом мы во всем разберемся, хорошо? Джейсон поджимает губы и снова тяжело выдыхает, все еще не говоря ни слова. -Я позабочусь о тебе, - неожиданно для себя самого добавляет Дик, и слегка одергивается, встретившись с колючим, но уже чуть менее злым взглядом. Джейсон чуть наклоняет голову, - ну пока ты не в лучшей форме. -Хочешь быть хорошим, да, Грейсон? Решил не пинать паршивую овцу? А если я просто пристрелю тебя ночью? -Я бы на твоем месте сначала сам встал с кровати, а потом говорил что-то такое. Дик замечает, как напрягается нижняя челюсть под сероватой кожей с мелкой щетиной. Отводя взгляд, он не может не скользнуть по выпуклому шраму. -Я уйду, как только смогу, - то ли обещает, то ли предупреждает Джейсон. -В этом и идея, да? – Дик поднимается, направляясь к двери. Он ужасно голоден, и Джейсону явно лучше немного побыть одному. -Ты можешь пожалеть об этом, Грейсон, - догоняет его уже в коридоре. -Откуда ты знаешь, что я не жалею уже сейчас? – отвечает Дик с улыбкой в голосе, но не на лице. Когда дверной замок щелкает дважды, Барбара безотчетно вскидывается. Она ненавидит, когда он так делает. Джим не такой уж частый гость у нее, так что мог бы быть хоть каплю терпеливее и просто позвонить в звонок, как все нормальные люди. Слыша, как закрывается входная дверь, Барбара не двигается с места. Только машинально подносит к лицу уже давно пустую чашку. -Малышка, это я! Барбара не отзывается. -Эй, Барб, я тут! Она закрывает глаза и считает торопливые шаги в коридоре. Ближе-дальше, громче-тише. Ее веки распахиваются вместе с дверью в комнату, и их с отцом взгляды встречаются моментально и безошибочно. -Зачем ты так пугаешь меня, Барбара? -А ты меня зачем? Джим коротко вскидывает брови и ненадолго отводит взгляд, как будто рассматривая что-то на полу. Заговаривая снова, он поджимает губы. -Я не… Я тут принес тебе всякого. Барбара сводит брови. -И цветы? Я не болею, пап. -Я знаю, знаю. Просто захотелось принести, - Джим пожимает плечами, доставая немного примятый букет прямо из пакета с продуктами, - Я положу их тут, если… -Нет, дай сюда. Они красивые. Спасибо большое, - Барбара, наконец, чуть улыбается, и Джим заметно расслабляет плечи. -Слушай, может, если я не вовремя, а то я не спросил, и вообще, знаешь, Барб, я же…может у тебя тут дела, я просто… -Все нормально, пап. Снимай пальто, проходи на кухню, - подъезжая, она поднимает глаза на отца, так и застрявшего в дверном проеме, - Я пока поставлю их в вазу. И чайник. Или, может, заварить кофе? -Давай я. Давай я схожу за кофе. Вниз, у тебя же тут кофейня внизу. Будешь? -Да ладно, пап, не надо, я могу тут заварить, если ты хочешь. Джим большими шагами уже направляется к двери. -Нет, я сейчас, подожди минутку, что-то я не подумал, сейчас, - уже закрывая дверь, он заглядывает обратно: -Только никуда не убегай, ладно? Барбара посмеивается и кивает уже захлопнувшейся двери. «Как обычно» - думает она и идет разбирать увесистый пакет, так и оставшийся на полу в комнате. Когда Джим возвращается с двумя чашками на подставке, от него резко пахнет только что выкуренной сигаретой. Барбара уже доедает пакет тягучих карамелек, принесенных отцом. -Как ты, Барб? – садясь за стол, Джим улыбается, но ложбинка между бровями не разглаживается. -Да ничего особо не поменялось… Я в порядке, пап, можешь не волноваться. -Что и конфет больше не приносить? Барбара только фыркает и опускает глаза. -Если ты в порядке…, - видно, как Джим старается быть аккуратным, - Может, мы можем поговорить о твоих делах? С ним. -Что ты хочешь знать? -Ну я… Знаешь, когда Бэтмен сказал мне, у меня столько вопросов в голове было, и я с ума сходил, и не знал, жива ли ты, а сейчас как-то все из головы вылетело Но это важно. Я просто… Просто хочу знать, что ты знаешь, что ты делаешь. Что действительно хочешь этого. -Да и да, пап. Это было мое и только мое решение, я не пожалела о нем. Ни разу. Джим сцепляет пальцы в замок и прикусывает растянутую в полуулыбке губу. -Еще бы. Просто в твоем… - он вовремя осекается, - в смысле не то, что ты не можешь… но подумай, малышка. Это опасная жизнь. Я никогда больше не хочу переживать то, что было в ту ночь. -Я тоже не хочу. Но мы с тобой не можем иначе. Ты знаешь. -Есть много других способов делать то, что правильно. -Угу, - она кивает головой с деланным спокойствием, - Я знаю этот. -Слушай, Барб, я понимаю, правда. Все чего я хочу… - Джим коротко выдыхает и слегка дергает правым плечом, - Я не хочу, чтобы ты работала с ним. Работай с нами, с любыми другими плащами, хочешь – уезжай в Метрополис или еще куда. Только, пожалуйста, не имей дело с Бэтменом. Это плохо заканчивается. Барбара хмурится. -Пап, ты не справедлив к нему. Вы же тоже работаете вместе. Доверяете друг другу. Он знал, почему ты стрелял в него той ночью, он ни секунды не сомневался тебе. Джим прижимает пальцы к глазам и трет их. -Может, он... Слушай, я не знал, упала ты с того здания, или нет! – его вторая рука начинает заметно скользить по столу раскрытой ладонью, - Я не знал, поймает ли он тебя. Ты можешь представить, что я думал тогда? -Могу! Я думаю такое каждую сложную ночь в Готеме, зная, что ты на дежурстве. Джим вздыхает. -Это не то же самое. Нет. Я не работаю один, я… Я знаю, что меня прикроют. -Это не честно, пап. Ты знаешь. Он сам прикрывает тебя чаще всех. -Меня… - Джим невесело хмыкает, - Слушай, я сам терял ребят, я знаю, что ты не можешь защитить всех. Знаю. Но я видел того парня. Который заварил это все. Не знаю кто он ему, но... То, что довело его - это другое. Люди не просто умирают, люди ломаются. -Как я, хочешь сказать? - голос у Барбары тихий и очень холодный. Какое-то время они просто молча смотрят друг другу в глаза, тяжело дыша. Джим не выдерживает. -Да! Потому что все эти годы, эти чертовы годы, за то, что Джокер сделал с тобой, я винил себя! Я думал, дело в том, что ты моя дочь! Не прошло ни дня, чтоб я не чувствовал себя последним дерьмом из-за того, из-за того, что не смог защитить тебя! А на самом деле, этот психопат калечит всех, кто рядом с Бэтменом! Барбара закрывает глаза, как будто это может быть щитом от слов, летящих в нее. Но нужно что-то получше. «Как это меняет то, что ты не смог защитить меня?» - уже чувствуется у нее на языке горьким привкусом, но Барбара заставляет себя проглотить эти слова. Она не хочет быть жестокой. Она дает отцу подышать. -Малышка, я просто не хочу… Я не могу жить с мыслью, что с тобой снова может произойти что-то ужасное. Что-то такое. -А может дело не в том, что с тобой случается, и можно просто не быть психом? Или ты боишься, что я стану как Джеймс? С ним тоже Бэтмен виноват? – проглотить бы и это, но уже поздно. Барбара вдавливает ногти в ладошку. Джим тяжело и долго смотрит ей в глаза. -Нет. Нет, тут виноват я. И я не хочу быть виноватым снова. -Я не хотела, пап. Прости. -Все нормально, Барб. -Нет, правда. Я так не думаю. И ты не должен. Барбара впервые отпивает свой поостывший кофе, просто чтоб спрятать глаза. Джим делает то же самое. -Со мной правда все будет в порядке, пап. И сейчас все в порядке. Я крепче, чем кажусь. -Куда уж крепче? – устало улыбается Джим, - Я знаю, Барбара. И понимаю, что ты знаешь, что делаешь. И что тебя невозможно отговорить. Но просто пообещай мне подумать, ладно? Барбара не отвечает, а только кивает и немного ерзает в своем кресле. Они долго молчат. -Ты знаешь, я думаю, он не злится на тебя. Он понимает. И то, что ты наговорил ему позже – тоже. Мы оба знаем, что ты не это имел в виду. -А что я, по-твоему, имел в виду? – незаметно для него самого, ладонь на колене у Джима сжимается в кулак. -Слушай, пап, ты сам всегда первый говоришь, как он нужен Готему. И, признай, нужен полиции, нужен тебе. За одну ночь ведь ничего не изменилось. -Это не просто ночь. Ты могла быть мертва, Барб. Дважды. -И он понимает это. Понимает, что тебе нужно было время. И Тим тоже. Ему сложнее, конечно, так что если бы вы могли поговорить… -Если он может спокойно спать, зная, что ты в опасности, и может работать с Бэтменом…Не думаю, что нам есть о чем разговаривать. Плечи Барбары напрягаются, а челюсть немного сжимается. -Он не…Он уважает мой выбор и не пытается поменять меня. Это не значит, что ему все равно. И сейчас, с Брюсом, ему тоже сложно. Так что, если действительно хочешь, чтоб я чувствовала себя лучше – скажи ему, что между вами все в порядке. И поговори с Брюсом, - она, наконец, переводит дыхание, и говорит уже мягче, - В конце концов, вы ведь друзья, пап. -Я…Невозможно быть друзьями с таким человеком. Просто не выйдет. Для него никогда не будет ничего важнее его миссии. -И поэтому он так хорош в ней. -Мне так не кажется, Барб. Они немного молчат о своем. -Может, выпьешь со мной, а? -Я не…А ты уверенна, что тебе можно? Кто знает, что было в той гадости. У нас люди до сих пор на койках валяются после газа. Я не то чтобы… -Да ты прав, да. Не стоит. -И мне еще работать сегодня. -Ну да. Барбара неловко окидывает взглядом кухню, и останавливается на двери. Джим понимает. -Мне пора уже, если честно. Нужно с бумагами разобраться и… Ну как всегда бардак, в общем. Пойду. -Хорошо. Ни один из них не двигается с места. -Звони мне иногда, ладно? Не пропадай. -Конечно. Хорошо. Джим выходит в коридор первым, Барбара выезжает за ним. После недолгих сборов, уже в дверях, он оборачивается, сводит брови и спрашивает: -Ты точно не чувствуешь себя странно после того газа, правда, Барб? Барбара кладет ладонь на ручку двери. -Нет, пап. Я не чувствую. Защелкнув замок, и все еще напряженно улыбаясь, Бабрара думает, что это просто привычка. *Фингер - река в Готеме