Белоснежка и четыре черепахи-панка

Братья синхронно открывают глаза после пробуждения, когда слышат шум от подъезжающей к забору машине, и также синхронно, словно чувствуя друг друга на ментальном уровне и являясь частью единого организма, подрываются с постели, занимая боевую позицию. Ещё одна особенность их поведения, что, кажется, могла бы стать частью ДНК. За время совместного проживания к девушке ни разу не заглядывали гости, поэтому появление инородного звука воспринималось как что-то сверхъестественное, из ряда вон. Оба старших в одних трусах и с заряженными пистолетами окружают входную дверь; Эмси наблюдает за автомобилем из окна гостиной, осторожно прикрываясь шторой, а Гоуст, перепрыгивая через две ступеньки, бежит на чердак, где у него стояла заготовленная винтовка. Мэри, совсем не вписываясь в эту атмосферу, успевает лишь широко зевнуть и почесать щеку, лениво поднимаясь с излюбленного широкого кресла. Она выглядела совсем не удивлённой ни настороженностью мутантов, ни появлением незваных гостей. — Мэри, к тебе кто-то должен приехать? — напряжённым шёпотом спрашивает Ребел, но его вопрос остаётся без ответа. Для неё как будто всё было в порядке вещей, однако объяснение такой нестандартной реакции весьма прозаично: девушка, будучи совой, слишком сонная для каких-либо эмоций. Надевая ботинки прямо на босые ноги и накидывая поверх пижамы шерстяной плед, Мэри выходит в объятья прохладной улицы и с крыльца окидывает прищуренным взглядом прибывшую машину. Чёрный джип припарковался прямо около входа во двор, но его водитель не спешил показывать своё лицо. Девушка хмурится и на всякий случай захлопывает за собой входную дверь. Виновник переполоха вылезает из автомобиля только в тот момент, когда Мэри открывает калитку и выходит на дорогу. Диего. Точно. Он ведь говорил, что собирается навестить её, но на фоне апатии это обещание совсем вылетело у неё из головы. Мулат с последней встречи выглядит как будто более уставшим: отёки проявились под нижними веками, на ранее гладко выбритом лице проросла щетина, а взгляд — без прежнего огонька. Видимо, вся эта история с Саксом потребовала от него много сил, но в уголках разноцветных глаз всё также проявляются дружелюбные морщинки при виде девушки. Мужчина не смел сказать, что в своей мешковатой полосатой пижаме, грубых ботинках и с лохматой шевелюрой Мэри выглядела забавно, до безобразия напоминая его двенадцатилетнюю дочь. Разница лишь в некоторой эмоциональной отстранённости, что свойственна именно взрослым и тем самым отличала их от детей. Похоже, она всё ещё переваривала ту информацию, что узнала в логове мутантов. Это приключение здорово их всех потрепало. — Здравствуй, — мягко говорит Диего, никак не комментируя своё наблюдение. — Вижу, что разбудил тебя. — В доме из-за тебя настоящий переполох, — спросонья лениво отвечает девушка, укутываясь в плед посильнее. Она оборачивается к окнам и машет невидимым наблюдателям рукой — просто сигнал, что тут свои и те могут расслабиться. — Дай угадаю. Твои друзья стоят с пушками наготове? — Типа того, — согласно кивает Мэри и, желая приблизить цель этой встречи, напоминает: — Ты хотел поговорить. — Да. Верно. Не против пройтись? Можешь сходить переодеться, я подожду. — И так сойдёт. Ничего панкам не объясняя, она закрывает калитку и отправляется в компании Диего вдоль грунтовой дороги, вдыхая прохладный свежий воздух, запах соснового леса и влагу прошедшего за ночь дождя. Пасмурные тучи постепенно освобождали пространство для солнечного света, и спустя несколько минут его яркие лучи уже игриво пробивались сквозь зелёную листву высоких деревьев и играли радужным сиянием на каплях росы.

***

Этот разговор был долгим. Мутанты не знали, о чём именно Диего хотел поговорить с Мэри, но предполагали, что это связано с делом Сакса и, возможно, с прошлым отца девушки. Пусть они докопались до правды о происхождении панков и смерти родного человека, некоторые вопросы оставались без ответов. Сложность в том, что непонятно — действительно ли нужно их все знать? Гоуст на всякий случай продолжал наблюдать за окружающей обстановкой через прицел винтовки. Несмотря на доверие девушки к бывшим последователям её отца и совместное расследование, парень не отличался такой открытостью в их сторону. На телефоне он засёк обратный отсчёт до часа и, когда до конца таймера оставалось три минуты, уже планировал отправиться за девушкой вслед. И плевал бы он на осторожность средь бела дня. Но, к счастью, та появляется в компании мулата около калитки — целая и невредимая. Хороший признак. Парень наблюдает, как Диего открывает багажник машины и что-то показывает Мэри. Та застывает на месте, словно не зная, как реагировать, а потом отрицательно мотает головой, но мужчина настаивает на своём, когда достаёт чёрную спортивную сумку из машины и передаёт в её руки. Девушка явно недовольна этим жестом и некоторое время спорит, но от подарка по итогу не отказывается — бесполезно, по всей видимости. Он что-то говорит ей на прощание, передаёт небольшой оборванный клочок бумаги (может, со своим номером?) и садится в автомобиль. Мэри некоторое время смотрит вслед уезжающей машине и переводит растерянный взгляд то на бумажку, то на сумку, пока не перебрасывает последнюю за плечо и не переносит в гараж. Стоило ли сказать о подозрительной сумке Свифту? Недолго думая, Гоуст решает, что не стоит. Он не верил Диего, но уже достаточно верил Мэри, чтобы оставить ответственность на ней. Взрослая девочка, разберётся. А если кто из братьев также наблюдал за этой сценой из окна первого этажа, сам спросит об этом. Мутант пересекается с ней на кухне, когда спускается за первой кружкой кофе. Она как раз ставила турку на газовую плиту. Встреча с Диего явно возымела какой-то особый эффект: девушка больше не казалась отстранённой, скорее выглядела задумчивой. Наверное, это было хорошо, если учесть три дня, что она провела в уединении. — Будешь кофе? — спрашивает Мэри при виде панка и, не дожидаясь ответа, достаёт вторую кружку из тумбочки над головой. Ему не нужно говорить, потому что ответ очевиден.

***

Лето подходило к концу, и признаки осени медленно проявлялись в природе: всё больше жёлтых листьев на деревьях, всё чаще приходили пасмурные и дождливые дни, душная жара сменялась прохладными ветрами, а летние каникулы вот-вот должны смениться учёбой. А это значит, что время их совместного проживания заканчивалось. — Через неделю я вернусь в колледж, — говорит Мэри за завтраком в воскресенье. Ребел готовил панкейки на прокисшем молоке, и терпкий аромат ванилина разлетался по всей кухне и прихожей, смешиваясь с запахом древесины и сухих трав на подоконниках. Если можно было домашний уют охарактеризовать через обоняние, то оно пахло бы именно так. — Чёрт, как бы я хотел быть на твоём месте! — с азартом восклицает Эмси, словно тот был старшеклассником, мечтающим уже съехать от родителей. — Наверное, там весело. Вечеринки, бирпонг, парни подглядывают за девчонками в раздевалках и всё такое, да? — Не сказала бы, — нечётко отвечает та, пережёвывая воздушный кусочек оладьи с джемом за левой щекой. — У ветеринаров столько занятий и домашки, что на веселье физически сил не остаётся. Ребята отрываются разве что после экзаменов, когда до каникул остаётся пара дней. Но мне там нравится. Мэри, в отличие от многих школьников и студентов, обычно встречала новый учебный год с улыбкой. Она была далеко не отличницей в колледже, но сам процесс обучения ей нравился и, можно сказать, поддерживал в сложные периоды жизни. Позволял переключиться со своих порой навязчивых и тяжёлых мыслей на полезные действия. Особенно её практическая часть, когда учащиеся взаимодействовали напрямую с животными и прокачивали свои ветеринарные навыки. — А какие планы у вас? — спрашивает она у мутантов, когда Реб накладывает в тарелку последний панкейк и присоединяется за трапезу к остальным. — Вернёмся в Нью-Йорк, — отвечает старший из братьев, делая громкий глоток из кружки с травяным чаем, и причмокивает. — Надо сделать ремонт, пока не наступили холода. После нашествия людей Диего весь первый этаж переделывать. — Работы будет много, — согласно кивает второй по старшинству, добавляя в свою порцию карамельный сироп. Этот разговор звучал настолько обыденно, словно никакого расставания не предполагалось. Мэри не сомневалась, что те захотят уйти. Рано или поздно это должно случиться. Невооружённым глазом видно, как братья скучали здесь, в этом размеренной и неспешном ритме, с которым двигалась она, а ничего другого девушка предложить не могла. И просить их остаться тоже, потому что… это было бы слишком эгоистично с её стороны. К тому же с наступлением учёбы она всё равно уедет в общежитие и оставит этот старый скрипучий дом на несколько месяцев в пыльном одиночестве. Лучшее, что Мэри могла сделать, — это наслаждаться временем, проведённым вместе. Поэтому вечером того же дня, когда пушистые облака расступились и открыли обзор на ночное небо, она предлагает вытащить на улицу матрасы. На вопросительные взгляды парней, уже готовящихся ко сну, отвечает с лёгкой улыбкой: — Так будет удобнее смотреть на звёзды, — и, словно подчёркивая серьёзность своих намерений, накидывает на голову капюшон зелёной толстовки перед выходом наружу. Гоуст и Ребел поделились своими матрасами и положили их рядом на заднем дворе, создавая длинную импровизированную кровать. Каждый взял по подушке, пледу и кружке, куда наливали какао или травяной чай из металлических термосов. Глаза мутантов широко распахиваются, когда Мэри отключает весь свет в доме. Внешний мир погружается в кромешную тьму, а вот небо… Это был первый раз, когда братья видели звёздное полотно целиком. В Нью-Йорке одинокие мерцающие огоньки можно было рассмотреть разве что с крыши самых высоких небоскрёбов, за пределами шумного города они становятся куда заметнее, но здесь весь небосвод был усыпан ими. Сотни, тысячи, миллионы, миллиарды звёзд. И ни одного искусственного освещения рядом, перебивающего этот свет космоса. Даже ночь перестаёт казаться кромешной, когда зрение привыкает к темноте и начинает различать силуэты вокруг. Отсюда можно увидеть каждое созвездие, большое и маленькое, и млечный путь, пересекающий большинство из них. Парни знали о существовании этой величественной, непостижимой красоты, но почему они никогда не пытались отойти достаточно далеко от города, чтобы увидеть её воочию? — Чёрт, — восхищённо шепчет Эмси справа от Мэри, — это охеренно! — И правда, — вторит ему голос Ребела слева. Девушка лишь довольно улыбается в ответ и мысленно отмечает, что наблюдение за ночным небом было хорошей идеей.

***

Следующие дни Мэри пытается подарить своим сожителям приятные воспоминания, придумывая новые способы для совместного развлечения. В какой-то степени девушка погружается в состояние легкомысленного ребёнка и реализует свои маленькие мечты, которые не успела осуществить в детстве. В понедельник после обеда они устраивают марафон старых мультфильмов с поеданием чипсов и выплёскивают остатки энергии через бой подушками, одна из которых порвалась и выпустила весь полиэстер наружу, устроив искусственный снегопад в гостиной. Ребята смеялись до коликов в животе и спали как убитые после домашнего сражения. Во вторник Мэри достаёт старые добрые настолки из пыльной кладовой, и компания почти весь день резалась в «Монополию», «Дженгу», «Колонизаторов» и «Воображариум». В среду Свифт просит Реба испечь любимые шоколадные печенья. Обычная готовка заканчивается войной с перебрасыванием муки и сырых кусочков теста длиною в полчаса, а отмывать всё это приходится целых два, но никто не пожалел об этом. В четверг — пикник и стрелялки из пластиковых водных пистолетов, специально купленных по такому случаю. В пятницу они идут в какое-то таинственное место, которое девушка загадочно называет «сюрпризом, что обязательно понравится», но которое, как назло, находилось прямо посреди леса. Не как старый деревянный дом, в котором братья провели два месяца, а реально посреди леса, где-то в его глубине, куда, по уверениям Мэри, люди редко рискуют дойти. Парням нечего опасаться, но на всякий случай те оделись максимально закрыто. — Скоро уже? — недовольно спрашивает Свифт, пробиваясь через высокие заросли и получая очередной тонкой веткой по щеке. Этот незапланированный поход порядком надоел ему. — Да, мы почти дошли, — откликается девушка, с юношеской прозорливостью перелезая через большое упавшее дерево. — Десять минут назад ты говорила то же самое. — Мы почти дошли, — настойчиво повторяет она и, окинув местность быстрым взглядом, уверенно направляется куда-то правее. Мэри реагировала с недоумением на их нервное оглядывание по сторонам. Словно любой звук — это плохо, а полное затишье вокруг — ещё хуже. Лишь позже сообразила, в чём причина такого поведения. Пусть панки и провели достаточно времени на природе, они ещё ни разу не заходили так далеко. Лес был полон непривычных и непонятных мутантам звуков, чем тех и напрягал, периодически заставляя хвататься за спрятанные под одеждой пистолеты. Нью-Йорк тоже наполнен разнообразным шумом, но большой город братья знали как все свои пальцы и умели определять опасность на слух. Здесь всё иначе. — Мы пришли, — наконец говорит девушка, гордо принимая позу «руки в бока» и вскидывая подбородок. Большой и шумный лес сменился открытой местностью, а вместе с ней пришло и странное чувство удовлетворения после пройденного пути. Оказывается, всё это время Мэри вела к большому озеру с кристально-чистой водой, отдающей голубым оттенком, в окружении желтеющих сосен, клёна и ивы. Мох и трава сменились сырой землёй и толстыми корнями, струящимися по ней словно змеи. Вдоль берега аккуратно выстраивались большие гладкие камни, на которых можно было расположиться и к одному из которых верёвкой привязана двухместная лодка из дерева. Это место наверняка понравилось бы рыбакам и ценителям отдыха на природе, но парни не считались таковыми. — И это ты называешь «сюрпризом»? — скептично уточняет Ребел, вскидывая одну надбровную дугу. Мэри загадочно улыбается, хитро сощуривая глаза. Словно знала какой-то особый секрет, связанный с этим местом. — Ну, если повезёт, он себя проявит сегодня. Ничего не поясняя, она вскарабкивается на самый высокий камень, вытягивается во весь рост и складывает ладони наподобие рупора, прикладывая ко рту. Нос шумно вбирает воздух в лёгкие, грудная клетка заметно расширяется. Мэри закрывает глаза и со всей мощью, на которую была способна, издаёт протяжное, волчье: «Ау-у-у-у-у». Гулкое эхо разлетается по округе. Звук выходит настолько правдоподобным, настолько животным, что кожа мутантов машинально покрывается мурашками, а на задворках сознания инстинкты начинают сходить с ума: «Замри, беги, сражайся!» Парни, обескураженные собственной реакцией, напрягаются всем телом и бессознательно пытаются втянуть голову в панцирь. Иногда черепашья природа берёт над ними верх и вызывает неконтролируемые приступы самосохранения, особенно в моменты опасности, но сейчас это ощущалось как-то иначе. Может, потому что на мгновение их мозг принял Мэри за настоящее, равноправное им животное? Или потому что её вой мог вызвать другую, более серьёзную угрозу? — Что ты делаешь?! — напряжённо восклицает Эмси, непроизвольно схватившись за ушные отверстия. — Просто слушай, — отмахивается девушка и воет вновь. Повторная волна мурашек пробегает под панцирем мутантов, и те уже открывают рот, намереваясь успокоить непонятное им поведение Мэри. Но так и застывают на месте, не произнеся ни звука, напрягаясь каждым мускулом сильнее прежнего. Руки сжимаются в кулаки, хрустя костяшками пальцев. Зрачки резко сужаются до узких точек, устремляя свой взор в сторону леса на противоположный берег. В ответ на зов Мэри оттуда слышится вой — только на этот раз настоящий, состоящий из множества волчих голосов разных тональностей, но звучащих в унисон. — Здесь недалеко обжилась стая волков, поэтому местные сюда не заглядывают. Братья бросают напугано-бешенный взгляд в сторону девушки, в мыслях готовые прибить её на месте. — И ТЫ НАМ ОБ ЭТОМ НЕ СКАЗАЛА?! — также в унисон орут братья. Мэри, не давая им возможности на эмоциях швырнуть в неё что-нибудь, резво спрыгивает с камня и со всех ног трусит подальше от озера, обратно в лес, крича на ходу: — БЕЖИМ, ПОКА ВОЛКИ НЕ ПРИШЛИ ЗА НАМИ! Этих слов было достаточно, чтобы адреналин стремительно закипел в крови, а ноги быстрее быстрого стали уносить мутантов подальше отсюда. Панки бежали как в последний раз, игнорируя боль в боку и в лёгких, часто оглядывались назад и, даже не наблюдая преследующих их зверей, старались ускориться. Это было страшно. Конечно, люди на фоне простых зверей казались куда более опасными чудовищами, а у каждого из братьев был при себе пистолет, но инстинкт самосохранения был сейчас сильнее разума. Они добежали до дома примерно за 10 минут — уставшие, нервные, запыханные, с бешено колотящимся сердцем и невероятно тяжёлыми ногами. Громко и часто дыша, братья садятся прямо на землю, постепенно отпуская напряжение и расслабляясь на своей территории. — Они же не дойдут до нашего дома, верно? — на всякий случай уточняет Эмси. — Они нас не видели. Насколько я знаю, волки за людьми не охотятся. — Верно, — согласно кивает Мэри, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба. — Они всё равно бы не пошли за нами. — Что?! — взвинчивается Ребел. — Стой, только не говори, что мы зря бежали! — Ну-у-у… надо же было добавить острых ощущений, — с наигранной полуулыбкой говорит девушка. — Чтобы было что вспомнить после расставания. Братья на её слова лишь недоуменно переглядываются. — В каком смысле? — спрашивает Свифт, но не получает ответа. Мэри, вытирая потные руки о джинсы, кивает в сторону их недалеко стоящей машины и уверенным шагом двигается к ней, с явным намерением что-то показать. Мутантам остаётся лишь с усилием подняться с земли и отправиться за ней вслед. — Я хотела сделать вам подарок, — говорит она, открывая багажник чёрного джипа, и отступает в сторону, давая возможность братьям заглянуть внутрь. — В благодарность за то, что вы для меня сделали. Эти два месяца были весёлым приключением. Внутри одиноко лежала большая спортивная сумка — та самая, которую Диего передал девушке и которую Гоуст заприметил через прицел винтовки. Панки недоуменно хмурятся при взгляде на неё. — Что это? — спрашивает Свифт, тыкая в сумку указательным пальцем. — Деньги. — И-и-и… почему они лежат в нашем багажнике? — Потому что они для вас. — Но это же твои деньги. — Нет. Они принадлежали отцу, а значит ворованные, — в этом она не сомневалась, — а мне ворованное не нужно. Используйте их с умом. В воздухе зависает минутная пауза, долгая и тягучая, словно старая жвачка, которую тяжело прожевать. До парней не сразу доходит смысл её поступка, но вместе с этим приходит понимание всех её действий и поведения за эту неделю. Мэри, такой тихий и интровертный мышонок, часто занятый своими домашними делами, каждый день придумывала какие-то активности для них. И всё лишь для того, чтобы провести как можно больше времени с мутантами. Как можно больше, потому что, по её мнению, это было их последнее время вместе. — Подожди, — первым приходит в себя Эмси, немного обиженный таким выводом, — почему ты ведёшь себя так, словно прощаешься с нами? Зелёные глаза широко распахиваются, и по лицу девушки видно, что она не это ожидала услышать. — Что? Разве вы не планируете возвращаться в Нью-Йорк? — Планируем. Но почему ты решила, что мы перестанем общаться? Вопрос застаёт Мэри врасплох. — Я… Я думала, что… это логично. У вас есть своя жизнь, там, без меня. Я буду учиться и… Я не представляю, как мы… Всё не так должно быть, думает она про себя. Момент перед расставанием представлялся ей совершенно по-другому: иногда прозаичней, иногда драматичней, но конец всегда выглядел одинаково. Вдруг опустевший и ставший тихим старый дом. Чёрный джип покидает двор, уменьшается по мере отдаления и оставляет за собой лишь дорожную пыль. Мэри смотрит тому вслед с грустной улыбкой и остаётся одна. Возвращается к той жизни, что была до встречи с бывшими питомцами. На этом всё. Другого варианта в голове не было. — Ну, ты можешь приезжать к нам в гости на выходные, — пожимает плечами Свифт, словно в его предложении не было ничего такого. — И на праздники! — бодро добавляет Эмси, по-дружески пихая девушку в левое плечо. — И на каникулы, если захочешь, — присоединяется Ребел, поддерживающе касаясь её правого плеча, и улыбается уголком губ на удивлённый взгляд девушки. — Как минимум, мы всегда будем на связи, — еле заметно кивает ей Гоуст. Хозяйка дома выглядела совсем растерянной. Происходящее казалось чем-то до смешного нереальным, но всё именно так, как она видела. То, на что она не надеялась — не смела надеяться — всё-таки случилось. Они приняли её. Где-то в груди скромно заявляет о себе тепло, и вместе с ним горло перекрывает горький ком, напрягающий глотку. — Эй, не плачь, — понимающе говорит ей Свифт и одной рукой притягивает к своему жёсткому карапаксу на груди, почти обнимая. — Ты почти член семьи и от нас так легко не отделаешься, окей? Мэри и приятно, и больно, и хочется плакать от осознания, что она больше не одна. Теперь у неё есть семья.

То, что должно было стать концом, стало лишь началом новой истории.