Полуночная ария

Оперевшись на подоконник, я наблюдаю, как поднимается солнце. Феликс недавно ушёл, сказав, что встретится со мной снаружи. Я вздыхаю и закрываю окно. Прошлой ночью он посвятил меня в тему вампирских кланов, их истории создания. Факт о существовании иного рода, вот уже сколько веков скрывающегося от обычного мира, меня поражает. И случившиеся недавно изменения приписывают меня к ним — я знаю, что это самое лучшее, что могло произойти в жизни, ведь до этого я чувствовала себя потерянной. Мне суждено прожить именно эту вечность. Губы растягиваются в улыбке, когда я с любопытством открываю шкаф. На вешалках висят чёрные, белые и серые платья, а внизу аккуратно сложены разные туфли, брюки и блузки. От удивления у меня разинут рот. Видно, что одежда стоит огромного состояния. В голове возникает вопрос: «откуда?» Понятие «простота» не имеет ничего общего с Вольтури. Я просовываю руку меж платьев и тут же отдёргиваю её. Нет, сегодня их надеть не получится. Вместо этого я опускаюсь на колени и роюсь в одежде, вынимая чёрную блузку и длинное пальто того же цвета, доходившее до колена. Одежда идеально сидит на фигуре. Вместо своей обуви я решаю надеть берцы. В коридоре моё внимание привлекает высокое зеркало, напротив которого я останавливаюсь. На меня смотрит незнакомка с золотыми глазами, сумевшая обрести внутреннюю силу. От скованности и неуверенности, которые существовали в ней нет и следа. Собственное отражение заставляет меня улыбнуться обретению внутренней уверенности в себе, которую я никогда не знала за последние двадцать лет своего существования. Это действительно истинная я. Стук каблуков о кафельный пол отражается о стены по мере того, как я направляюсь на улицу. Скорость ходьбы относительно быстрая для человека, но это не мешает мне фокусировать всё взглядом на пути. Навстречу мне идут несколько представителей Вольтури, которые окидывают меня любопытными и серьёзными взглядами, когда я прохожу мимо них. Выйдя во двор, меня поглощает яркий свет. Затем я смотрю на свою руку и… Сотни тысяч кристаллов светятся на коже. Ощущение невероятное. Всё вокруг меня оживает, и я медленно расстегиваю пуговицу пальто, позволяя себе поглотить тепло солнечных лучей. Преодолев ряд маленьких садовых клумб, я оказываюсь в центре двора. — Ты ведь не знала, что мы так можем? — мой взгляд останавливается на обладателе шелкового голоса, что от неожиданности горло сжимается, а губы слегка приоткрыты. Раньше я видела его в тенях тёмных облаков, но теперь, когда солнце стояло высоко в небе, его бледная кожа наконец-то излучила яркий свет, который всё это время скрывала. Он ухмыляется: — Думал, это может застать тебя врасплох, — я всматриваюсь в силуэт его спортивного тела под рубашкой. — Ты будешь удивлён, Феликс, но это совсем не застает меня врасплох. Его лица касается лёгкая улыбка: — Уверен, так обстоит дело и с другими вещами. Я мысленно радуюсь тому, что я не человек, иначе бы давно покраснела. Лестно признать тот факт, что нахождение рядом с ним уже сводит меня с ума. — У каждого вампира есть своя слабость, и ты должна использовать её ради собственной выгоды. Даже если мы бессмертны, нас можно убить, оторвав голову. Пламя огня тоже способно полностью уничтожить бессмертного. Внезапно он останавливается в шаге от меня, его пальцы скользят по внутренней стороне моей руки, посылая дрожь по всему телу. — Наша кожа достаточно твердая, но её могут повредить двое: вампир и оборотень. Его глаза манят меня, что я задерживаю на них взгляд, в то время его рука быстро обхватывает моё запястье. — Нам никогда не нужно дышать, и погружение в воду не влияет на нашу жизнь. Но только оборотни или другие вампиры способны убить тебя. Оборотни? Возможно, чуть позже о них он расскажет подробно. Я замечаю, что его рука всё ещё на запястье, поэтому я пытаюсь высвободиться, но вместо этого пальцы меня сжимают сильнее, и он наклоняется, чтобы коснуться губами мочки уха. Холод его дыхания обжигает шею. — Сейчас ты была бы мертва. Я кладу руку поверх его руки и пытаюсь стянуть её, поддаваясь ему. — Но ты ведь меня обманул, — жалуюсь я, снова дергая его. Он заливается смехом, в то время как мускулы на его руке напрягаются. И эта реакция снова застаёт меня врасплох — я никогда раньше не видела, чтобы Феликс так искренне смеялся. Абстрагируясь от смущения, я ухмыляюсь и с новыми силами отдёргиваю руку, обнажая запястье. Глаза Феликса расширяются и фокусируются на мне, когда я отдаляюсь от него на безопасное расстояние. — Не стоит недооценивать своего противника, Феликс, — безразлично говорю я и протягиваю руку, чтобы поддразнить. — Ты не слышал про такое правило? — поднимаю я бровь. Он, проводя ладонью по своим тёмно-каштановым волосам, глядит на меня, его глаза заметно темнеют. Внезапно я осознаю, насколько опасно он выглядит: кулаки сжаты, тело принимает положение, чтобы разогнаться. Отходя на несколько шагов назад, я спотыкаюсь, и мне приходится за что-то ухватиться — этим оказывается бетонная скамья. Я слышу треск. — Феликс? — говорю я, но голос мой дрожит. — Помни, никогда, ни в коем случае, не провоцируй гнев вампира, — и с этими словами он быстро приближается ко мне, но мне удаётся убежать как раз вовремя. — Mi amore, — спокойный голос звучит позади меня. Я тут же поворачиваюсь, в моём взгляде плескается адреналин. — Ты боишься меня? — Нет, — неожиданно для себя говорю я. — Ты не причинишь мне вреда. Уголки его губ расходятся в улыбке, но она быстро исчезает. — То, что произошло сейчас… Представь, что это был не я, — мрачно говорит он. Внезапно все замирает, краем глаза я вижу, как он идёт ко мне, но вместо того, чтобы сдвинуться, я стою на месте, его слова эхом отдаются в голове. Что ты собираешься сделать? Что я буду делать? Я уклоняюсь в тот момент, когда он точно на меня нападает. Проворством я хватаю его сзади и с глухим ударом поваливаю его на землю, но его хватка тянет меня вниз с собой, и вскоре позиции меняются: Феликс оказывается сверху и накрывает меня своим телом. До меня доходит, насколько близко мы друг от друга. — Вставай, — рычит он, высвобождая меня, и я уже на ногах. Он в нескольких футах от меня. — Я здесь, чтобы тренировать тебя, совершенствовать твои силы, — на этот раз он тянется к моим рукам и не ошибается, обвивая их вокруг меня, но я быстро ныряю, чтобы освободиться от его хватки этим замысловатым танцем. Но он притягивает меня к себе и наклоняется, пока его нос мягко не соприкасается с моим. — Тебе ещё работать и работать над собой, — жестко произносит он. Мой голос срывается, когда его взгляд скользит по моим губам. — Ты должна иметь преимущество перед противником. Его глаза впиваются в мои, а потом он снова отстраняется. — Внимание, — предупреждает он, — Мне нужно, чтобы ты сосредоточилась. — Я сосредоточена, — говорю я, но это звучит неубедительно. — Тогда покажи! Что-то во мне разрывается, и на этот раз я не жду нападения, атакую я. Быстро и ловко я набрасываюсь, хватая за руку, и пытаюсь перебросить его через спину. К несчастью, Феликс ухватывает меня сзади, и, принимая ещё одно поражение, я позволяю себе сдаться. Но то, с какой силой он отбрасывает меня, изумляет. Я приземляюсь на бетонное покрытие и слышу, как что-то трескается. Мне приходится встать хотя бы на колени, чтобы перевести дух. Он слишком силен. Я встаю, и моя рука автоматически тянется к спине для поддержки. Феликс наблюдает за мной, вся уверенность исчезает с его глаз, когда он задерживает взгляд на моём лице. — Феликс? Его взгляд пуст и лишён эмоций, как будто его кто-то оглушил и лишил способности чувствовать. Я начинаю паниковать и трясу его за плечи. — Феликс, что со мной? — мой голос дрожит от волнения. Я поднимаю руку, пытаясь нащупать лицо, и тут же ощущаю трещины. — Мария, — его голос серьёзен, — подними рубашку. Я задыхаюсь. — Что?! — Сделай это, — говорит он сквозь стиснутые зубы. — Хорошо, — я беру за край своей рубашки и задираю её, чтобы оголить часть моего бледного тела. Феликс опускается на колени и аккуратно прижимает руку к моему животу, но его прикосновение оказывается дискомфортным. Маленькая трещина бежит от тазовой кости вверх. Он смотрит на них, и мне кажется, он будто ждёт того, что они исчезнут. — Они уже должны были затянуться, — отрезает он. Я снова подношу руку к щеке и чувствую, как она медленно заживает. — Феликс? Та, что у меня на щеке, исчезла? Он встает и касается скулы. — Да. Мне становится легче, когда трещины на бедре медленно заживают. — Очень странно, — позади раздаётся звучный голос, — новорождённой быть физически слабой. — Деметрий, — говорит Феликс, — Я сегодня не в настроении. — А я не к тебе обращаюсь, — шипит он, обнажая свою белоснежную улыбку. Я, кажется, его раньше видела. Он поприветствовал меня, слегка склонив голову. — Сражаешься ты, дорогуша, неплохо. Но тебя легко ранить. Я ничего не говорю и ограничиваюсь тем, что выслушиваю. — Возможно, это связано с твоим даром или тебе нужен другой… противник? Феликс встает между нами. — Сегодня она уже не будет с тобой сражаться, — рычит он. В глазах Деметрия вспыхнуло озорство.  — Как насчёт потом? — Не испытывай моё терпение, — цедит Феликс, сдерживая гнев, хотя это ему даётся с трудом. Деметрий смеётся и грациозно обходит его и встаёт напротив меня. Видимо, он настолько давно знает Феликса, что ему известны все способы вывести его из себя. — Тебе следует подойти к Аро, он может помочь тебе раскрыть свой дар. — Не знаю, поможет ли это, — заявляю я. — Он не сумел прочесть мои мысли. Ищейка удивленно вскинул брови. — Странно. Может быть, тебе стоит навестить Алека и Джейн, их способности на тебе ещё не испытывали, — он бросает исподлобный взгляд на Феликса, — Что-то я сомневаюсь в том, что ты — щит. — Достаточно, Деметрий, — перебивает Феликс. Я кладу руку ему на плечо, чтобы усмирить его пыл. — Кто такие Алек и Джейн? — спрашиваю я Деметрия. — Мария, — предупреждает Феликс. Я не обращаю на него внимания. — Моя дорогуша, это всего-то два самых одарённых бессмертных в Вольтерре. Во мне загорается надежда, возможно, мой дар заключается не в физическом превосходстве, а ментальном. — Я бы хотела с ними познакомиться, — говорю я. Феликс становится напротив меня, его руки сжимают плечи. — Мария, — говорит он, — Ты уже виделась с Алеком. Что-то щёлкнуло в глубине моего сознания, и я вздрогнула, вспомнив темноту, в которую меня когда-то погрузили. — Знаю, на этот раз я готова.