we should match it up

У всех в кругу друзей есть тот один друг, о котором вам, мягко говоря, абсолютно ничего неизвестно, вплоть до того, что не ясно как он вообще здесь оказался. Может дело в разных стилях общения, может дело в природном смущении, может дело в кокетливом дёргании густыми бровями, облизывании тонких, красиво очерченных губ, и проникновенном шёпоте «секси», обдавая раковину уха горячим дыханием, что невольно вздрагиваешь словно сам бес старательно переманивает на свою сторону, пока ты пытаешься наконец покончить с бесконечными расчётами по теплоизоляции — причин море и перечислять их можно бесконечно долго. Таким другом по некоторым пунктам для Сяоджуна подходит На Джемин. Тёмная лошадка, другая сторона луны, сплошные тайны, словно он само воплощение бермудского треугольника и сюжетов детективных романов Агаты Кристи — На Джемин всегда оставался этим загадочным пятном неизвестности, но узнавать больше немного страшно, по ощущениям равносильно что и лезть к голодному варану в клетку, хоть и чертовски любопытно. Именно к варану, судя по тому, как активно парень облизывает свои пересушенные губы, упорно игнорируя существование гигиенической помады. Или вазелина. Сяоджун познакомился с Джемином при весьма ожидаемых обстоятельствах. После очередной рубежной недели, которая включала в себя отсутствие нормального сна, питания, и здравого смысла, когда вместо крови в жилах течёт рамён и энергетики, а из-за фразы «окна не бьют» хотелось самому выброситься в окно, Сяоджун хлопнулся в обморок посреди оживлённого коридора к ужасу Юкхэя, что секундами ранее воодушевлённо описывал другу узлы крепления конвекторов к полу в торговых центрах. Где-то в глубинах подсознания Сяоджун слышал ворчание матери про его беспечное отношение к собственному здоровью и что с такими темпами надо будет вложиться в медицинскую страховку или найти персонального врача. Вот на последних словах воображение услужливо нарисовало кокетливо хихикающего Юкхэя в обтягивающем костюме медсестры, что только вызвал у парня праведный визг разгневанного павлина, с которым в итоге парень проснулся, нехило напугав окружающих, кроме одного. Этим бесстрашным засранцем оказался малознакомый парень, что флегматично тряс из стороны в сторону тёмный бутылёк с резким ароматом, как позже понял Сяоджун, нашатыря. Дэджун обнаружил себя на обшарпанной скамейке, покрытой зелёной краской не первой свежести, на территории университета, неподалёку от парадного входа. Солнце нещадно пекло, благоухание цветов почти моментально заполнило лёгкие, что любой аллергик бы начал уже задыхаться, а журчание фонтана только добавляло летней романтичности обстановке в аккомпанемент воздушно витавшим нежно-розовым лепесткам цветущих деревьев. Был бы рядом Юта, он бы определённо начал вздыхать про несправедливость мира в том, что аниме не является реальностью. — Не такой уж он и ужасный, что ты так визжишь? — цокнул незнакомец, изучая содержимое бутылька в своей ладони, после сладко улыбнулся. — Хотя, должен признать, что твоё верещание звучит весьма- — Ужасно? — пискнул Сяо. Он вновь недовольно цокнул, придвинулся ближе к обомлевшему Дэджуну, вызывая у китайца короткий испуганный писк. Расстояние между их лицами мизерное, от незнакомца пахнет сладостями, вроде скиттлса и черничного джема, и в комплекте с его кошачьей улыбкой и тому, как он заигрывающе дёргает бровями, всё только сводится к тому, что— — Секси. Что с этим парнем связываться — себе дороже, особенно своему слабому сердечку. — Вот мы и приехали, пацан, — оповещает водитель, почти сразу же смачно прокашливаясь себе в локоть. Мокрый звук возвращает Сяоджуна к настоящему времени, и он разглядывает подъезд многоэтажного здания с таким выражением лица, словно добровольно идёт на каторгу пересчитывать количество зёрен риса для церкви местного неоориенталистского культа, где боготворят прозрачные штаны и прочие экстравагантные одеяния. — Ты как платить будешь? — интересуется он, всё ещё скептически разглядывая Сяоджуна, уделяя особое внимание зелёным тапочкам. — Наличными или переводом? — Можно я позвоню своему другу в домофон и он спустится с деньгами? — и принимает максимально жалостливый вид, на который обычно Юкхэй ведётся, когда Сяо нужно, чтобы кто-нибудь дотащил его подрамники на обзор проектов на пятом этаже, а лифт сломан. — Тебе что-то в глаз попало или это нервный тик такой? — интересуется мужчина, окидывая парня подозрительным взглядом. — Если ты сейчас собираешься падать в конвульсиях и пеной во рту, будь любезен и сделай это выйдя из моей машины. Ты хоть представляешь сколько дорого сейчас обходится чистка салона? Вот только Сяоджун забывает учесть тот простой факт, что Юкхэй ведётся на подобную паршивую игру одного актёра только из чувства долга подыграть, но никак не по причине того, что его актёрские навыки настолько правдоподобные. — Н-Но мой друг- — Ой, да знаю эти ваши приёмчики, — грозно хрипит мужчина, устрашающе сузив глаза. — Либо плати сейчас, либо я тебя скину в реку Хан. Выбор за тобой, пацан. Как показывают ежегодные медосмотры, Сяо Дэджун, будучи студентом архитектурного, обладает поразительной стрессоустойчивостью, как бы парадоксально это не звучало. Он, конечно, любит устраивать драму на ровном месте, например, театрально схватиться за сердце при виде компоновки проекта в кореле или коряво прочерченных лестниц, но чтобы действительно довести его до настоящей истерики, это тебе надо быть либо тем бесячим студентом, с которым бедный Сяо сталкивается чуть ли не каждую олимпиаду, либо разъярённой курицей, у которой Сяоджун пытался забрать яйца, потому что бабушка просила, а отказывать ей является высшим грехом. Но сейчас солнце печёт, ярко ослепляя своими лучами, воздух пропитан цветочным ароматом близ стоящих деревьев, что только способствует ухудшению его похмелья. На нём пропахшая чем-то острым футболка и сползающие шорты, а ноги противно потеют в чужих тапочках-огурцах, и Сяоджун ничего не хочет, кроме, как выброситься из окна машины, желательно головой вперёд, чтобы уж наверняка. — Утопите меня, умоляю, — обречённо вздыхает перегаром Сяоджун. — Хотя бы в реке может быть освежусь. — Чего? Пацан, что ты бормочешь там на своём китайском? — Да выпустите вы меня, я найду грёбаные деньги! — Эй, я не знаю что ты там несёшь, но мне не нравится твой тон! Едва созревшую перепалку прерывает настойчивые стуки по боковому стеклу, где сидел Сяоджун. — Студент Сяо?! — донёсся до него приглушённый знакомый голос. За годы обучения в архитектурном, помимо как выживать в экстремальных условиях с полным отсутствием полноценного сна на протяжении двух недель и смирению с тем, что он вероятно умрёт в гордом одиночестве за очередным проектом, Сяоджун научился не откликаться на "студент Сяо", потому что после этого всегда следовал надоедливый профессор, которому ой как жизненно необходимо обожаемое юное дарование для вовлечения в очередном научно-исследовательском проекте. Больше не участвовать в научно-исследовательских работах возглавляемые преподавателями Сяоджун зарёкся после того, как Юта в панике разбудил его посреди ночи, потому что Сяо бормотал во сне про причины эволюции турецких куполов. После этого случая Сяоджун осознал, что с такими темпами архитектура от него вообще ничего живого не оставит, кроме как бредни о зданиях и проданную почку, ведь цены за распечатки словно на дрожжах растут. — Студент Сяо, какого чёрта?! Дверца, к которой прислонился Сяоджун, резко открывается и парень с визгом вываливается в чужие руки, чуть ли не теряя в процессе тапок в лучших традициях Золушки, под возмущенный вопль водителя: — Эй, мужик, ты чего влезаешь?! Мы тут разговаривали вообще-то! — и агрессивно брызжет слюной. — Он намного вас младше, как вам не стыдно?! — с нотками истерики выпаливают за спиной парня и Сяоджун почти моментально бледнеет от осознания кто стоит сзади него и держит за плечи. — Совсем ничего святого! — Этот парщивец мне должен денег! — таксист не теряется и его большая ладонь хватает Сяоджуна за лодыжку. — Я его вёз как минимум из другого конца города и ещё в пробке торчал и терпел этот вонючий соус! После этих слов, Сяоджун обиженно надув губы дёрнул воротник футболки к носу, принюхиваясь. Преподаватель Ву багровеет контуженно крякает: — Да вас за подобное сажать надо! На кол ставить! — с каждым восклицанием преподаватель Ву тянет на себя медленно паникующего Сяоджуна. — Да вы хоть знаете что с такими как вы делают в моих краях?! — И что же? — с вызовом рявкает таксист, злобно сверкая глазами. — А вот что! А вот такое! Да вы даже не представляете какое! Сяоджун даже обомлел от обилия красноречивых метафор от обожаемого преподавателя, мысленно беря на заметку, что стоит обращаться к молодому педагогу за советами по рефератам на этом загадочном и непонятном корейском языке. А то профессор Ким уже надоел придираться к каждому слову и запятой, хотя сам учился вместе с китайцами в своё время и посему мог быть хоть немного снисходительней относиться к таким же потерянным иностранным студентам. Пока Сяо строил планы на будущее, преподаватель Ву, грязно выругавшись на своём родном и любимом, резко хватает на руки Дэджуна, который издаёт самый что ни на есть брутальный писк, и несётся в сторону подъезда в лучших традициях кражи невесты прямо с алтаря. Издалека доносится трёхэтажный корейский мат от водителя такси, Сяо не знает куда себя девать и лишь беспомощно хватается тонкими ручонками за шею преподавателя Ву, боясь встречи его пятой точки и асфальта. В любой другой ситуации, Сяоджун бы даже стыдливо попыхтел, картинно смутился, всё-таки не каждый день его несут на руках, да ещё и кто-то столь привлекательный, как преподаватель Ву, но сейчас единственное, что крутится в голове молодого парня — кажется он уронил чёртов тапок по дороге. Страшный и потный, но лучше с ним, чем босиком на правую ногу. — Блять, гэ, мой тапок слетел! — наплевав на формальности, рявкает Сяо, мстительно щипая преподавателя за шею, вызывая у него сдавленное шипение. — Я куплю тебе новый, не рыпайся, а, — рычит тот в ответ, сдувая со лба мокрую чёлку, пока капельки пота соблазнительно скользят по вискам мужчины. Преподаватель Ву закидывает Дэджуна на своё плечо, с такой лаской и аккуратностью, с которой только относишься к мешку с картошкой, вытаскивает из заднего кармана потрёпанную белую карточку и остервенело водит ею по сканеру. Сяоджун послушно висит на широком плече, с опаской наблюдая, как водитель такси устрашающе выскакивает из своего автомобиля и надвигается в их сторону. — Гэ, живее! — уже на ультразвуке верещит Сяо, истерично лупя спину преподавателя, не отрывая взгляда от мужчины, что пугающе, как в ужастиках, начинает набирать скорость. Словно его вопль имеет магическую мощь, Ифань криво влетает в безопасность подъезда, по пути случайно сшибая Сяоджуна плечом об железный проём. Прекрасно, теперь страдать от боли в плече, задницы, ног и головы было мало. — Двери закрываются, — любезно оповещает электронный голос, и дверь благополучно захлопывается прямо перед носом разъярённого таксиста. Приглушённый стук и сдавленный мат растворяется в тяжёлом дыхании преподавателя Ву, что эхом разносится по пустому подъезду. Сяоджун обмахивает своё горячее лицо ладошками, пока мужчина спускает его на землю, и тут же корчит гримасу, когда правая стопа прикасается к бетонному полу. Но этот дискомфорт улетучивается стоит парню взглянуть на красивое лицо преподавателя, особенно на то, как соблазнительно скользят капельки пота с его лба и висок, а чего стоит испарина над губой, Дэджун ощущает, как коленки слабеют. — Мой тапок там остался, — неловко бормочет Сяо, робко уткнувшись взглядом в свою босую ногу. — Тебе мало приключений, Золушка? — фыркает мужчина, ероша свои волосы. — Я так последний раз бегал, когда- — Когда убегал от моей бабушки? — ехидно заканчивает за преподавателя Сяо. Сяоджун хороший внук — он слушается бабушку и дедушку, ест сколько ему дают, даже если его изрядно подташнивает от обилия домашней выпечки и от причитаний вроде «Ты таким тростиночкой стал, Джуни!» и «Ну, что, когда наконец отчислишься из археологического? В смысле, ты не там учишься? А в чём разница между архитектурой и археологией?». Как несложно догадаться по второй реплике, бабушка и дедушка теплили надежду, что обожаемый внучок побросает любой намёк на высшее образование в более-менее стабильной сфере и станет тем, кем они грезили с момента его рождения. «Он рождён быть фермером», — категорично заявил дедушка, твёрдо ударив кулаком по столу. Правда потом он получил подзатыльник полотенцем от бабушки, потому что старый дурень опять разлил варенье, но главное, что информацию донесли до родителей Сяоджуна. Родители, зная, что с пожилыми людьми спорить чревато последствиями, не возражали, когда те забирали младшего внука к себе на летние каникулы, чтобы «учился смолоду и помогал». Вот тогда Сяо Дэджун и познакомился с той, кто перевернула весь его мир и забрала весь покой. Смеет ли он сказать, она была первой, кто вызывал у него дрожь в коленках и нервный пот в ладонях? Её зовут Лу Чи и она является на редкость стервозной и своенравной курицей. Буквально курицей. С перьями, крыльями и клювом. Да, та самая курица, у которой Сяоджун до трясучки боялся забрать яйца, потому что птица гналась за ним с боевым кличем по всему огороду. — Да откуда мне было знать, что это ваша курица, а не наша? — цокает преподаватель Ву, но Сяо замечает, как позорно вспыхнули чужие уши. — Что та, что эта, белые, крупные, моя тётушка только такое скудное описание дала. Тем более, разве это моя вина, что наша сбежала в курятник твоей бабушки? Я же едва из Пекина приехал на каникулы. — Продолжай оправдываться, Ифань-гэгэ, — хмыкает Сяоджун и, наконец осознав в каком тоне он разговаривает с преподавателем, стыдливо добавляет. — Ой? — Мы не в стенах университета, так что я не буду ругать, — чуть улыбается тот, и, едва Сяо успевает облегченно выдохнуть, добавляет. — Но я буду тебя ругать что ты не в общежитии сейчас. И что на тебе надето? Ты ночевал у кого-то? И в этот момент словно конвейером всплывают ужасающие флешбэки с деревянными планшетами, картами на стенах и книгами по градостроительству, что вызывают табун мурашек по телу Сяо и ладони влажнеют от жутких воспоминаний. Дэджун представить не может как он мало того, что умудрился оказаться в комнате какого-то больного ублюдка, так ещё и добровольно заснул в этом кишащем злом помещении. Он боится предположить какие гнусные и отвратительные вещи сотворял этот ненормальный с его бессознательным телом. Ведь не мог он, Сяо Дэджун, сам добровольно переодеться в такую ужасную одежду, его точно вынудили, угрожая моделью здания из кусков пвх! — Боже мой, — внезапно охает Ву, картинно прикладывая кончики пальцев к губам. — Малыш Сяо, неужели кто-то сорвал твой неприкосновенный цветок драцены? Вопрос не несёт в себе серьёзный характер, Ифань просто старается разрядить обстановку, особенно после этой беготни от того таксиста. Им сейчас как никогда необходимо расслабиться, посмеяться со смущающих вопросов, которые обычно родители задают своим детям, в тщетной попытке сблизиться со своим чадом, и почему Сяоджун так долго молчит? — Дэджун? И когда приходит осознание, что, вместо ожидаемых криков отрицаний, ответом служит медленно пунцовеющее лицо студента, Ифань уже более вкрадчиво уточняет: — Сяо Дэджун? Сяоджун вместо дельного ответа лишь мнёт край ярко-розовой футболки и шмыгает носом, смущённо пялясь на свои ступни, правая из которых всё ещё босая и начинает мёрзнуть от бетонной поверхности. Ифань ощущает, как по спине скользит холодный пот и уже на грани шёпота с мольбой выдаёт: — Ты хоть был сверху? — Гэ! — возмущённо пыхтит в ответ Сяо, изрядно покрывшись густым румянцем. — Значит, снизу. — Гэ, что ты несёшь? — криво улыбается Дэджун, но даже Ифань видит, что парень старается скрыть нарастающую панику. — Может я вообще был с девушкой, а? — Как скажешь, Дэджун, — мужчина звучит, словно обращается с капризным ребёнком, комично надув губы, что только заставляет Сяоджуна ещё больше вспыхнуть. — Пойдём ко мне? — А твой- — Он у себя. Пока они поднимаются ко второму этажу, Сяо бормочет себе под нос, что, хотя бы перед ним не опозорится, из-за чего преподаватель Ву едва сдерживает улыбку, открывая дверь своей квартиры и пропуская парня первым. Едва захлопывается дверь за ними, как по пустой тишине подъезда проносится: — Интересная ситуация, конечно. Клик.