Дорогой партнёр демонов

Ты не любишь их. Ты никогда их не полюбишь. И ты ясно даёшь это понять. Сатана видел много разных проявлений гнева, а свой собственный гнев проявлял ещё разнообразнее, но он никогда не видел ничего похожего на твой гнев. Едва заметный и такой тихий, что порой ему казалось, что он ему привиделся. Выражение твоего лица менялось, когда во время еды ты вилкой царапал по тарелке (он видит разбитое стекло, кровоточащие раны на руках, одиночество на кухне тёмным утром), но ты никогда не жаловался. Когда его братья спорили (а когда они этого не делали?), повышали голос, он видел, что ты отключаешься, пропуская всё мимо себя, выражение на твоём лице отстранённое, но... какое-то «хрупкое». Твои действия говорят громче твоих слов, и интересно то, что ты ничего не делаешь, не говоришь ничего запоминающегося. И всё же, ты такой... громкий. Как бы он не старался, Сатана не мог этого описать. Возможно, он и не должен был этого делать. Но стоит ему увидеть твой отстранённый взгляд, когда ты вспоминал о драгоценном прошлом, он начнёт думать: "Я всё ещё хочу тебя понять". Он знает, что не должен этого делать. Его братья тоже это знают. Вмешательство в твою жизнь сродни открытию ящика Пандоры, и они знают, что закрыть его не смогут. Они помнят тот первый (и последний) раз, когда они расспрашивали тебя о твоей жизни. Мир Людей лучше, чем Девилдом? У тебя были друзья? А семья? Если подумать, то это была глупая идея, а ещё более глупым было то, что Люцифер вообще не пытался их остановить. Почему они решили начать расспрашивать о жизни, которая у тебя могла быть? И которую вырвали из твоих рук? Неудивительно, что тогда твоей реакцией было молчание. Ты посмотрел на каждого из них с холодным и жестоким выражением лица. Ты будто упивался их бессмысленным любопытством, их жалким ожиданием. Они действительно ожидали, что ты им ответишь? Они действительно думали, что у них есть право знать? В конце концов, после бесконечного молчания (напрягся даже Люцифер), ты продолжил читать книгу, пряди волос заслонили твой потемневший взгляд. Возможно, ты пытался скрыть своё раздражение и неверие, но, если это так, то у тебя ничего не получилось. Ты успокоился только после того, как Маммон нервно сменил тему. После этого никто не осмелился копаться в твоём прошлом. А если кто-то из братьев (идиотов) и пытался это сделать, то другой брат быстро его останавливал. Пусть они и не хотят этого подтверждать, но братья боятся тебя, и Сатана не боится этого признавать. В тебе есть что-то необъяснимо жуткое. Этого достаточно. Они не могут заставить себя начать жаловаться на тебя. Начать жаловаться тебе. И ты об этом знаешь. Ты очень хорошо об этом знаешь. Поэтому ты говоришь, что не любишь их. Поэтому ты говоришь, что никогда их не полюбишь. И они ничего не могут с этим поделать. Это... злит, если говорить совсем просто. Но что они могут сделать? — У тебя снова это выражение лица. Обо мне думаешь? — ты с улыбкой поворачиваешь голову, в твоих глазах отражается пламя, горящее в камине, ты сгибаешь ноги в коленях, прижимая их к груди. В библиотеке тихо, но тишину иногда нарушают едва слышные разговоры его братьев, которые сидят дальше по коридору, и голоса в его голове, становящиеся громче каждый раз, когда он смотрит на тебя. В это время ты добр. Тогда, когда вокруг тишина, а единственные слова произносишь ты, когда хоть какое-то время ты не должен ничего скрывать. Сатана — один из немногих, кто видел эту часть тебя, и он надеется, что это знание продолжит быть только его. — Кстати, какую книгу ты читаешь? Это не та, что была на прошлой неделе. «Ты знаешь, какую книгу он читает. Ты сам дал её ему.» Может быть, у тебя очень хорошее настроение. Если бы это было не так, то ты бы не заговорил с ним. Возможно, ты повеселел из-за того, что вздремнул. Хм. Ты чем-то похож на кота. — Ты выглядишь счастливым, — продолжает он, решившись задать тебе вопрос. — Что-то случилось? — Правда? Возможно из-за того, что мне приснился хороший сон. Первый за долгое время, если быть честным. Ты выжидающе моргнул, Сатане понадобилось мгновение, чтобы понять, что ты хочешь, чтобы он задал вопрос. Это что-то новое. Ты никогда не позволяешь ему задавать вопросы. — О чём был сон? Всякий раз вспоминая об этом разговоре, Сатана жалел, что спросил, а не сменил тему. Может из-за того, что ты думал о другом? Ты просто был полусонным, а когда ты закрываешь глаза, то внутри тебя пробуждается скрытая от всех часть? Быть может, следующие слова сказал не ты, а тот, кем ты когда-то был. Или... он просто ищет отговорки, зная, что правда ранит сильнее, чем он признаёт (если он когда-то это признает). Сатана смотрит, как ты переводишь взгляд на камин, искорки кружатся у пламени, а твои пальцы дёргаются, будто ты хочешь протянуть руки к огню и... — О вас семерых. О. Маммон будет рад это услышать. На самом деле, все будут рады. К сожалению, Сатане хватает одного взгляда в твою сторону, чтобы перестать считать, что во сне происходило что-то приятное. Скорее, наоборот. Он знает тебя. Он гордится этим. Он знает, как выглядит гнев, как ощущается гнев, что он делает с человеком. Он знает, что он делает с тобой. — Хочешь знать подробности? Это какая-то проверка. Ты всегда любишь так делать. Вместо ответа, которого ты ждёшь, он улыбается. — А ты как думаешь? — спрашивает он, и вы оба знаете его ответ. Ни ты, ни он не говорите его вслух. Ни ты, ни он не настолько враждебны. И Сатана не сможет этого выдержать. Он ненавидит это признавать, но с тобой может справиться только Люцифер. Поэтому ты слушаешь только его. Поэтому вокруг шеи ты носишь его имя. Поэтому Сатана не может владеть тобой. Это злит его. Это злит всех. Однако, больше всего, это злит тебя.