Без пяти минут полночь

— О, привет, девчонки! Первым их заметил, конечно же, Ромка. Он был самым шебутным, видел и замечал, казалось, все вокруг. — Чего стоите столбом? А обняться? — Малиновский тут же отставил в сторону всех своих бабОчек и подошел к Кате и Маше, — Ну? Пушкарева через силу слегка улыбнулась, но внутреннее напряжение так и не спадало. Чувство, что ее предали, билось где-то в районе сердца, не давало успокоиться и просто радоваться возвращению братьев целыми и невредимыми. Они не выглядели побитыми и уставшими, какими их описывала мама, наоборот, холеные и лоснящиеся, словно действительно вернулись из ненапряжной поездки по делам компании. Никто бы и не подумал даже, что они не попивали вечерами виски в пятизвездочном отеле в Чехии, а бегали с оружием по тайге где-то в районе Нижневартовска. Все-таки снадобья Амуры действовали безотказно! — Я рада тебя видеть, — пробормотала она, обнимая Малиновского. — А меня? — подошел к ним ухмыляющийся Сашка. Девушка обняла и его. Комок, застрявший в горле уже не получалось проглотить и не думать. Вот-вот она должна была расплакаться. Обидно. Почему младшие братья ее видят, а Андрей даже не повернулся, не поздоровался? Неужели ему совершенно плевать? В последнее время они все дальше и дальше отдаляются друг от друга. Глуша в себе разгорающуюся злобу, она скривилась в недовольной гримасе и отвела глаза от парней. — Что, Катюша, пригорюнилась? Али мы провинились перед тобой? Цветочек аленький не привезли? — послышался насмешливый голос откуда-то сверху. «Падла», — промелькнуло в голове, ведь не удосужился даже отпустить этих своих девок, чтобы сестру обнять. А те глупо улыбались и часто моргали. Полное отсутствие интеллекта в глазах свидетельствовало о том, что весь мозг утек в район груди и трансформировался в силикон. — Нет, Андрей, ты сказочки перепутал, — прошипела Катя, — У нас тут «Конек-горбунок»! Было у отца три сына: младший умный был детина, средний сын и так, и сяк, старший вовсе был ДУРАК! Последнее слово буквально выплюнула ему в лицо, наслаждаясь тем, как он скривился. Ромка громко заржал, похлопав старшего брата по плечу, и предпочел ретироваться с поля боя. Сашка молча закатил глаза, все уже начинали привыкать к перепалкам этих двоих. Катя бросила на Жданова колючий взгляд и, развернувшись на пятках, направилась в свой кабинет. Совершенно забыла о документах на Машкином столе. Да и черт с ними! — Мы еще поговорим с тобой! — зло бросил ей вслед Андрей, хотя совершенно не был уверен в том, что исполнит свою угрозу. Это же его Катя… Что он ей может сделать? Саша недовольно глянул на брата, еще раз оценил девушек, стоящих рядом с ним, и устало покачал головой. Ничего не сказал, предпочел промолчать, но совсем уж не ввязываться в семейные разборки не позволяла совесть. Андрей утешение и успокоение найдет в рыбках Милко, а вот Катя наверняка сейчас либо кипит от злости и обиды или уже размазывает сопли втихаря, с нее станется. Ну, рыбки и от Саши никуда не денутся, тут их целый аквариум, а сестра у него одна, поэтому он развернулся и пошел вслед за Катей. Пушкарева сидела у себя в кабинете, забравшись с ногами на диван, даже разуться не потрудилась, и дверь не закрыла, словно знала, что кто-нибудь из братьев обязательно появится на пороге. Он деликатно постучал и вошел. Катя стрельнула в него очень недовольным взглядом, давая понять, что в утешениях она не нуждается, и поджала губы. Упрямица. Да, не его она хотела бы видеть. — Ну, рассказывай, — с очень знакомыми интонациями Павла Олеговича начал Саша. — Нечего рассказывать, и сам все знаешь, — буркнула Катя, но на диване подвинулась. Воропаев принял ее жест за приглашение присесть и опустился на диван рядом с девушкой. Нет, плакать она не будет, слишком злится или его стесняется. — Мне кажется, что не все, — Сашка улыбнулся мягко, когда она прижалась к нему, совсем по-детски ища поддержки. — Что у тебя случилось, сестренка? — Ничего нового. Андрей у меня случился. Даже не посмотрел в мою сторону! Слишком занят, видимо… Катя насупилась, немного помедлила, а потом все-таки обняла его и прижалась щекой к груди. — А ты бы ревновала потише, — Воропаев ойкнул и чуть зажмурился, когда ему прилетело по плечу изящным кулачком. — Я не ревную! — Ты мне это уже говорила, ага, — усмехнулся он. — Раз этак двадцать… или тридцать… или… Ну все, хватит меня колотить! Пощекотать бы ее, чтобы перестала драться, но на диване тесно, а Катька непременно начнет дергаться и точно свалится, больно ударившись об пол. Какая же она все-таки еще девчонка! — А ты ерунду не городи, — обиженно протянула Пушкарева, выпятив губу. — Просто… я переживала, в голову всякое лезло нехорошее, вы задерживались. А он вместо того, чтобы позвонить, что вы приехали, или, хотя бы, встретить по нормальному, как всегда, Лерочку с Наташенькой зажимает у всех на глазах. — А чего волноваться-то? Мы приехали, живые, здоровые, пока никуда не собираемся, — темные Сашины глаза недовольно блеснули, что-то тут произошло за время их отсутствия. — Мама говорила, что вы к ним приехали все побитые. О разговоре с отцом и Ольгой Вячеславовной рассказывать не хотелось даже брату. Хотя, наверное, именно он знал о ней все, что только можно. Нельзя сказать, что они много общались, скорее, наоборот, но понимали друг друга практически без слов, внутренним чутьем настраиваясь на настроение собеседника. — Да, зацепило слегка. Ерунда, — отмахнулся он, то ли не желая расстраивать сестру ещё больше, то ли вспоминать о произошедшем. — Мы немного отлежались, убедились, что все сделали и рванули к нашим. Андрюха всю дорогу до Ебурга шипел, плевался и гнал так, словно за нами черти по пятам неслись! Ты бы видела! Даже Ромку не пустил за руль, чтобы отдохнуть немного. А я даже не заикался… Саша примирительно улыбнулся и сверкнул глазами. Отвлечь хотел? Или вывести на еще большие эмоции? — И не пустил бы! Это же его ласточка… — хихикнула Катя. Она потихоньку успокаивалась, хотя и знала, что стоит Сашке уйти, как все переживания и волнения вернутся. Он хотел сказать ей, что им бы стоило поговорить со Ждановым начистоту, ведь такие публичные дебаты не могут продолжаться вечно, но дверь резко распахнулась, впуская сверкающего как пятак Ромку. — Ну что, Пушкарева, не лопнула еще от злости? — Тебя забыла спросить, рыжий! — фыркнула девушка. — Тамбовский волк тебе рыжий! Я вот на твоей стороне, между прочим, а ты!.. — А я? — А ты брата обижаешь! Вот, кто рыжий, на самом деле, — показал пальцем на брата Малиновский. — Ты его так называешь? — Нет. Но он мне не желает лопнуть! Рома с улыбкой подошел к сестре и, несмотря на ее вялый протест, поднял на ноги и прижал к себе, ласково потрепав по голове. — Да не обижайся ты на Андрюху! Он скучал вообще-то по тебе… — Скучал, как же, — буркнула Катя, утыкаясь носом в родное плечо. — Ты что, мне не веришь? Сама же знаешь, что прав. — Ром, — Сашка скривил недовольную гримасу и многозначительно посмотрел на брата. — Ой, как знаете! Страдайте, грустите, мелочь! Вот в кого вы такие?! — Не всем же быть таким балагуром, как Рома Малиновский! — А ты, Воропаев, поговори мне! Пойдешь с нами в клуб сегодня? Или у тебя в планах поплакать на ночь глядя? — У меня в планах не видеть твою наглую морду! — засмеялся тот. — Ты за неделю мне уже осточертел! Что-то я отвык с вами по двадцать четыре часа в сутки проводить! — Зараза! — Придурок. Ромка чмокнул сестру в макушку и пошел прочь из кабинета, бросив ей на выходе: — Тебя не зову, ты еще маленькая! Катька тихо зашипела, но не удержалась от улыбки, а потом и вовсе засмеялась в голос. С ними определенно нельзя было оставаться серьезной. — Откуда ты знаешь, может, у меня свидание сегодня? — усмехнулась Катя ему вслед. Малиновский закатил глаза и с хохотом умчался куда-то по коридорам Зималетто. Саша переглянулся с Катей, оба улыбнулись. Вот такой вот Ромка. Даже если и соберешься пореветь, придет остроумный, всегда веселый Малиновский и весь настрой испортит. — Александр Юрьевич, извините, я вам не помешаю? — Амура постучала в дверь катиного кабинета. — Светлана сказала, что вы здесь, я вас искала. — Здравствуйте, Амура, — Саша приветливо кивнул своей заместительнице. — Что-то случилось? — Нет-нет, что вы, но у нас скопилось множество документов за прошедшие дни, и все требуют вашей подписи. — Что ж, идемте. Извини, Катюш. Дома еще поговорим, — Воропаев улыбнулся, чмокнул сестру в щеку. Грустного взгляда своего зама он не заметил. А вот Катя мучилась еще долго. Злилась, психовала, но к Андрею идти все-таки не решалась. Он хотел поговорить? Поговорят. Позже. Несколько дней буквально бегала от него по офису, закрывалась в кабинете, делая вид, что никого нет на месте, а один раз даже пряталась у Машки под столом, только чтобы не нарваться на разъяренного Жданова. Через неделю она чуть было не прокололась, когда несла на подпись документы для Павла Олеговича. Вика куда-то в очередной раз смылась, приемная пустовала и путь к двери президентского кабинета был свободен. Катя уже подняла руку, чтобы постучать, но услышала громкий голос Андрея, явно чем-то раздраженного, и замешкалась, прислушиваясь к напряженному разговору отца и сына. — Папа, в чем проблема? Я не понимаю! Мы просто съездим и все решим! — Я тебе еще раз повторяю, что я бы не хотел отправлять на эту охоту Сашу. — Слушай, я понимаю все, он не любит бегать по лесам, но здесь-то окраина города! Простая промзона! Нам не помешают лишние руки, все-таки тварей там может быть больше, чем мы ожидаем. — Андрей, прошу тебя, прислушайся ко мне, — строго ответил Жданов-старший, — Это, конечно, твое решение, но… — Я понял, — зло буркнул тот и, судя по звуку шагов, направился в сторону двери. Катя метнулась к Викиному рабочему месту, сходу ныряя под столешницу. Пришлось повторять ее недавние подвиги и прятаться от брата, как бы забавно это ни смотрелось, хорошо хоть Клочковой не было на месте, потому что эта стерва сдала бы ее с потрохами. Подслушанный разговор не давал покоя, даже когда Пушкарева вернулась в свой кабинет. Значит, братья снова собирались охотиться, причем, где-то недалеко. То есть намечалась простая единичная вылазка вечером. Чем не шанс показать себя? Только вот разрешение на поездку стоило спрашивать даже не у Павла Олеговича, а у Андрея, который и без того рвал и метал по поводу ее издевок… Катя даже как-то загрустила. Ей хотелось и не хотелось общаться с братом одновременно. Да какой он ей брат? Она гнала мысли о любви, но это не меняло ровным счетом ничего: она мучилась, ревновала, а еще, совсем недавно, кажется, начала чувствовать и влечение к нему. Для девушки это было в новинку, никто и никогда не разжигал такой пожар внутри одним лишь своим присутствием рядом. Его голос стал вызывать просто толпы мурашек по всему телу, а если он прикасался, то ее будто дергало током. Так не было ни с кем, и никогда, неудивительно, что о спокойной жизни рядом с Андреем ей приходилось только мечтать, а эти беспорядочные увлечения моделями, которые у братьев вошли в привычку, только подливали масла в огонь, изматывали, бередили душу и сердце, и без того измученные неопределенностью. Однако это все была лирика, а главным вопросом на повестке дня оставалась охота. Она уже завтра, и решать что-то стоило быстро, иначе Катя снова останется в офисе без права на что-то большее. Все эти счета навевали на девушку только скуку, даже несмотря на то, что она прекрасно понимала экономику, другое дело то, к чему она готовилась с самого детства, семейное дело с оружием в руках… Возможно, для пущей убедительности стоило бы заручиться поддержкой Ромы и Сашки, а потом уже идти к Андрею. Даже еще лучше их отправить одних, чтобы лишний раз не нервировать старшенького… Но такой план действий был совсем не в духе Пушкаревой. Решать, так решать. Он хотел поговорить? Она с ним поговорит. Собрав волю в кулак, она резко выдохнула, и направилась в кабинет вице-президента. Чего ей бояться? Кого? Андрея? Того, который в детстве спал на полу у ее кроватки, потому что она боялась монстров? Единственное, чем он может ей навредить, это в очередной раз ранить в сердце… Что, собственно, Жданов и сделал. Картина в его кабинете открывалась удивительно колоритная, Катя даже опешила, когда дернула дверь, так и застыла на пороге с открытым ртом. Наташенька Ларина, одна из любимых моделей Милко, в коротенькой юбчонке и совершенно ничего не скрывающей полупрозрачной кофточке сидела прямо на столе вице-президента компании, игриво глядя в глаза ему самому. Андрей явно был очень доволен и расслаблен, откинулся назад в своем кожаном кресле и хищно ухмылялся. Явно Катя оторвала их от чего-то до отвращения приятного. Злоба накрыла ее такой волной, что она чуть не задохнулась, подавившись воздухом. Вот, значит, как! Она идет его просить, мириться, восстанавливать дружбу буквально, а он! Развлекается с очередной бабой! Этой мерзкой перегидрольной шалашовкой! — Помешала? — пропитанным ядом голосом спросила Катя, без стеснения заходя в кабинет и чуть громче, чем следовало бы, закрывая дверь. — Тебя стучаться не учили? — строго спросил Андрей, тут же забыв, что делал еще минуту назад, — То ты бегаешь от меня, то имеешь наглость вот так вваливаться в кабинет. Ты не много ли себе позволяешь? — Наташенька, душечка. Уйди нахрен отсюда? — беззаботно улыбнулась девушка, — А то заденет взрывной волной, тебе мало не покажется, обещаю… Катя похлопала ресницами, в упор глядя на Ларину, так, что та невольно поежилась. Голос, который Пушкарева слышала в ушах был будто чужой, столько сарказма, казалось, чересчур даже для нее. Злоба и ревность застилали глаза, мозг отказывался работать, только кровь набатом стучала в висках. Он должен пожалеть, что издевается над ней. Мир со Ждановым? Нет уж, он еще даже не знает, что такое война. — Андрюша, позвонишь мне… — проблеяла Наташа, и у Кати щелкнуло в голове, что та подписала себе смертный приговор. — Иди, позвоню. Андрей откровенно опасался говорить что-то лишнее при Кате. Это уже была не его любимая сестренка, она превратилась в бешеную фурию, способную размазать кого-угодно по стенке, если ей перейти дорогу. И, судя по взгляду, наполненному истинной злобой, его очередная пассия была уже пущена в расход. Нет, он не дорожил Лариной от слова совсем, она была не первой и не последней в его постели, просто очередная симпатичная баба, коих даже в их офисе пруд пруди, но доставлять ей проблемы не хотел просто из природного человеколюбия. Да и вдруг Катя ей физиономию подправит? Жалко же, все-таки Наташка — модель, а младшенькая может покалечить качественно, сам учил. Всю карьеру той пустит под откос. Поэтому тот факт, что блондинка быстро и без препирательств ушла с поля боя, был на руку ей же самой. — Что ты хотела, Катя? Что-то начало закипать у него внутри. Раздражение? Почему не могло между ними быть все, как раньше? Всю жизнь они понимали друг друга с полуслова, столько часов проводили вместе, а потом что-то непоправимо изменилось, щелкнул тумблер, и его родная, знакомая девочка стала вызывать целый шквал неконтролируемых эмоций, и почти все они были негативными. — Помешала сбросить напряжение? Ну, прости. Не судьба потрахаться на рабочем столе. — Катя! — рыкнул Жданов. — Ой, да я ни за что не поверю, что Ларина не дает тебе! У нее же на лице написано, что она… — Заткнись! Он громко хлопнул ладонью по столу и, от греха подальше, отъехал на стуле назад. — Ты чего пришла? Вывести меня из себя?! Получилось! Дальше-то что? — А чего это ты бесишься? Женского тепла не хватает? Мягко ступая по гладкому полу, Катя подошла к столу, прожигая Андрея взглядом. Что-то в ее глазах неуловимо изменилось, и его гнев сменился знакомым чувством опасности и азарта, даже дыхание начало перехватывать от происходящего, но девушка будто специально выдержала театральную паузу, слегка наклонила голову и подошла еще ближе. Он не мог оторвать от нее завороженный взгляд, даже пытаться не хотелось, мир вокруг встал на паузу, и только сердце отстукивало секунды ожидания. Что она делает? Катя наклонилась чуть ниже, не опуская взгляда, перекинула через него ногу и оказалась прямо на коленях, лицом к мужчине. Жданов опешил, замер, только руки, привычным движением, машинально скользнули от ее бедер к талии. Она дрожала, будто замерзла, и кожа покрывалась неконтролируемыми мурашками, а дрожь передавалась ему через кончики пальцев. — Я тоже женщина, Андрей. Что же ты не смотришь? Кажется, все мысли испарились из головы, просто утонул в темноте ее расширенных зрачков, и тело отозвалось на волнующую близость женщины. Вот только это не Наташка, не Изотова, не Анжела, будто буря, ураган начинался внутри, и только через несколько секунд он с ужасом понял, кто именно сидит у него на коленях, чью талию сжимают руки. Это же Катька! Младшая сестренка, та, которую он с детства холил и лелеял, защищал и… любил. Болезненно осознание стукнуло в голову, да так, что Андрей вскочил на ноги, одновременно сбрасывая Катю с колен и отталкивая от себя, а девушка чуть не споткнулась, попутно ударяясь спиной о стену. — Ты что творишь-то?! Дура! — А что, не понравилось? — ехидно ответила Катя, одергивая юбку. — Уходи отсюда, — прошипел Жданов, — Чтобы я тебя здесь больше не видел, Пушкарева!!! — Нет, Андрюша, ты возьмешь меня завтра на охоту. — ЧТО?! Он даже потряс головой, не понимая, о чем она говорит. Хотелось закрыть глаза и представить, что все это сон, реакции организма выбили из колеи, мысли путались, и сердце в груди бухало, как шальное, сбивая дыхание. После всего того, что натворила, она еще смеет просить о чем-то?! — А не возьмешь, я уйду одна, без прикрытия. Наведаюсь в ту промзону, о которой вы сегодня говорили с дядей Пашей. Как думаешь, сожрут меня вурдалаки? Ты всю жизнь себе не простишь, если со мной что-то случится. — Ты что, меня шантажируешь, пигалица? — взвился Андрей, хватая в руки мячик и со всей силы запуская его в стену, но Катя даже глазом не моргнула. — Лучше, если я буду под вашим присмотром. Не так ли, братик? — прищурилась она. Пушкарева будто не слышала его, довела до белого каления и теперь изображала невинность, играла и забавлялась. Вот ведь зараза! Но если угрожает, если обещает такие вещи, то не шутит и выполнит. Он не сомневался в ее серьезности, ведь знал Катю с самого детства. Самого трясло мелкой дрожью, то ли от злобы, то ли от возбуждения, завыть хотелось, а тут еще ее шантаж, словно удар под дых. Надо же было ей такое устроить! Она ведь она тебе почти сестра, Жданов! — Так, — сквозь зубы выдавил он, — Иди. — Я еду с вами? — Да. Катя победно улыбнулась, резко развернулась на каблучках, махнув в воздухе копной волос, и модельной походкой вышла из кабинета, словно там был построен настоящий подиум. Ведьма. Он бы поклялся, что она — ведьма, если бы не знал с самого детства. Или просто маленькая сестренка, вмиг ставшая в его глазах женщиной. Только горделивой осанки и поднятой вверх головы хватило ненадолго, буквально до собственного кабинета. Катя практически упала на диван, закрывая ладонями лицо. Хотелось расплакаться, но переполняющие эмоции не давали сделать даже этого. Стыдно. Вот просто до чертиков стыдно за свое поведение, но, кажется, те секунды, которые она провела у него на коленях, были чуть ли не самыми приятными за последние годы. Повела она себя, конечно, не лучше ненавистной Наташки или сучки-Лерки. Где это видано, чтобы Катя Пушкарева сама на кого-то вешалась? В жизни такого не было! Она себя всегда ставила на ступеньку выше этих куриц. Да и мужчины никогда не удостаивались первого шага с ее стороны… Но это же не кто-то! Это Андрей! В конце концов, у нее на него будет побольше прав, чем у кого бы то ни было. Плевать. Зато он согласился взять ее на охоту, хоть и был зол как черт! Ха! Желание плакать как-то резко прошло. Она взяла и переиграла Жданова на его же поле! Пусть теперь изворачивается хоть как, но свое слово он обратно взять не сможет, такое уж у них воспитание, а это значит, что совсем скоро ее желание исполнится, и она отправится на охоту. Ощущение, будто вся жизнь должна сменить курс. Завтра! Это произойдет завтра.