Атака Киры

— Стало известно что-то новое? – говорю я, подсаживаясь к детективу, который не спал уже несколько суток. В ответ раздаётся лишь скупое мотание головой, означающее отрицательный ответ. Вот уже месяц мы следим за Лайтом Ягами, главным подозреваемым. Кира возобновил свои убийства и казалось бы, все и так понятно. Ягами не является Кирой и следует выпустить его из тюрьмы, начиная гоняться за настоящим мировым преступником. Но по неизвестной причине он иного мнения. А если Эл считает так, то это и есть так. Поняла я это давно и продолжаю верить в каждую его теорию. Прежде он не ошибался. У меня тоже есть свои догадки и предположения. Я считаю, нужно копать под Второго Киру. Нужно отбросить всю человечность и пытать Амане, если на этом стоит судьба всех людей. Порой нужно кем то жертвовать, ведь жизнь одного человека менее ценна, чем множество жизней остальных. Грустно, но правда. Также считаю, что оружие массового убийства – некая тетрадь и Киру сопровождает Бог Смерти. Почему? Всё до ужаса просто. Второй Кира уже успел себя показать немного глупым и болтливым. Он вполне мог выболтать что-то лишнее в своём обращении к главному Кире. Вряд ли Второй Кира даже предполагал, что их разговор попадёт прежде всего в чужие руки, будучи ослепленным своей любовью к тому, другому Кире. А если Амане и есть Второй Кира, то все в разы проще. Все объясняется. И это лишь подтверждает тот факт, что Лайт Ягами - Кира. Но к огромному сожалению, я не являюсь известным на весь мир детективов и мнение мое ничего не стоит. Возможно, сидящий напротив парень и прислушается, но если он считает иначе, в этом нет никакого смысла. Ведь он - справедливость. Тяжёлый вздох и отвожу взгляд, стараясь перестать наблюдать за ним. Так сложно не было никогда. Мы в тупике, я и сама это понимаю. Даже сам Эл не знает, что делать. Иначе бы он спал хотя бы по часу в сутки, как раньше. Иначе не сидел бы здесь часами, кусал большой палец руки. И я тоже не сплю. Пытаюсь ему помочь. Ничего иного не остаётся - этот странный паренёк единственный близкий для меня человек, оставшийся в живых на этом свете. Я им дорожу и переживаю, пусть не всегда признаюсь в этом себе. И сейчас остаётся лишь тяжело вздыхать, выпивать очередную дозу кофе, превышающую норму, а также тщательно следить за подозреваемыми, пытаясь уловить любую мелочь в их поведении. Давно хочется просто пойти домой и бросить все это. Я никогда не была сильной духом. Я и так достаточно рискую своей жизнью, участвуя во всем этом фарше с Кирой. Хотя, нет. Это будет противной ложью, ведь я совершенно не рискую своей жизнью, в сравнении с остальными участниками в штабе. Почему? Никто не знает моего настоящего имени. Точнее, имя некоторые люди знают. Эл, например. Мелло и Ниа лишь знают, что настоящее имя начинается на букву М. Я хорошо с ними знакома и иногда даже посещаю их, зная о местанахождении приюта для одарённых детей. Странно было бы не знать этого. Также предположительно имя знает и Ватари. Всё, больше никто ничего не знает и даже не догадывается, с чем оно связано и на что похоже. Настоящую фамилию знаю и вовсе только я, а фальшивые данные приросли ко мне уже давно, словно вторая кожа. Фальшивые данные стали уже привычнее, чем настоящие. Глупо жаловаться, что тяжело. Моей то жизни почти ничего не угрожает и я должна чувствовать себя последней сволочью, смотря на остальных людей здесь. И я чувствую. Впрочем, ничего особенного не происходило. За последние дни ничего не изменилось. Правда, смущает факт того, что Лайт и Миса изменились в своём поведении. Конкретно изменились. Когда Амане Мису поймали и задержали по подозрению в том, что она - Второй Кира, девушка сдалась. Сразу. Никаких сопротивлений, лишь молчаливое послушание. Что совершенно не вязалось с тем, какой она была в обычное время. И это создавало дополнительные подозрения. Конечно, ведь ранее Эл решил понаблюдать за Лайтом прежде всего через второе лицо и помимо себя, отправил ещё и меня. Даже удалось переброситься парочкой фраз с этой Амане. И какое же для меня было удивление, когда мне удалось лицезреть её поведение! И я могла с уверенностью сказать, что этот человек осознавал, почему он здесь. И смирился с этим, ощущая себя виноватым. Сомнений не оставалось. Смутил меня и Лайт, появившийся столь внезапно рядом. Прожигал меня взглядом и на секунду даже удалось почувствовать себя виноватой. Дальнейшие его слова развеяли оставшиеся предположения. В том, что студент явился сюда спасать свою ненаглядную - я откровенно сомневалась. Благодаря всем тем встречам в университете и даже нескольким посиделкам в кафе рядом с тем самым университетом, наличие которых удивило даже меня, я примерно представляла, что за человек находился рядом. От таких следовало держаться подальше. Такие монстры не могли быть способны на искренние чувства. И я совершенно не верила в их взаимную любовь, испытывая жалость по отношению к Мисе. Она было до жути наивна и не замечала настоящего Лайта. Правда, в последнее время сомневаюсь, что настоящим в нем был тот монстр. Скорее наоборот, настоящим был тот милый парень. И он меня не разочаровал. Правда, я понятия не имела, что за план он придумал. Кажется, прежде всего он попытался косить под сбежавшего из психиатрической отделения больного. Потом даже смирился и не удивлялся, что преступники перестали умирать. Было ли это странным? Определённо, да. Но двое подозреваемых преобразились за кратчайший срок. Парень начал вопить о своей невиновности, а девушка шутить и отмахиваться. Амане Миса стала вести себя привычным образом и больше казалось, что на фоне пыток заработала себе амнезию. А вот поведение Ягами Лайта меня откровенно смутило. Невероятно прекрасный актёр, в диалогах с которым постоянно чувствовалось двойное дно, изменился. Стал таким... обычным. Искренним. Обыкновенным студентом с очень острым умом. И первый раз за все наше знакомство я ощутила крохи симпатии к нему. И это выбивало из равновесия не только меня, но и внимательного детектива. Возможно, мы имели разногласия. Но он всегда замечал все, что замечала я. Только я порой оставалась слишком наивной, веря во всё. А вот парень напротив, по несколько раз анализировал увиденное и неизменно приходил к верным выводам. Я могла сомневаться в том, что Эл верит в Богов Смерти и оружие – тетрадь. Но не могла отметать того факта, что он обратил внимание на эти вещи. А значит моё нахождение здесь становилось ещё более бессмысленным. Именно поэтому все зависело лишь от него. Как минимум из-за того, что он не принимал никакого мнения, имеющего отличия от собственного. И я прекрасно понимала, что не помогаю ему. Я видела все, что видел он. Моя реакция не была быстрее, если только наоборот. Я была хуже его во многом и не понимала, зачем он меня держит рядом. Я напоминала скорее обузу, нежели кого-то полезного. В очередной раз тихо, но грустно вздыхаю и тянусь за сладким пирожным, лежавшим рядом со мной. Откусываю кусок и не обращаю внимания на приторно сладкий вкус, запивая горьким кофе. Глаза слипаются и скорость мыслей заметно ухудшается, как и внимательность. Смысла от меня нет и в очередной раз, когда я собираюсь подняться с мягкого кресла, в голову впечатывается надоедливая мысль. "Я должна оставаться." Почему? Просто не могу его оставить. Сердце разрывается, когда смотрю на его количество сна. Но вместо того, чтобы затащить его в кровать и заставить отоспаться, лишь гублю собственный режим. Определённо, это очень глупо. Но кто я такая, чтобы великий детектив прислушался к моим советам и пошёл спать. Нет, он будет упрямиться, словно непроходимый болван и баран, не пытаясь увеличить своего пребывание во сне. Я даже угрожала ему, что подсыплю в его торт снотворное. И что? Зная меня, он лишь начал подальше отодвигать свои тарелки, перестал употреблять тот торт и опасливо косить я каждый раз, когда суёт что-то сладкое в рот. То есть – всегда. А я ничего не могу поделать и лишь достаю парня, оставаясь сидеть рядом с ним и делая очередные попытки разглядеть что-то важное. И помочь ему, чтобы наконец затащить в кровать. Как долго я жду этого момента! Но мне не остаётся ничего. Я даже не знаю, зачем меня пригласили. Я же абсолютно бесполезна! Но поделиться этим я тоже не могу. Почему? Мне просто не с кем. Единственный человек, готовый меня сейчас выслушать – Мацуда. Даже всегда невозмутимый Эл устало вздыхает, когда я в очередной раз пытаюсь его разговорить. Пытаюсь разглядеть что-то интересное в камере, но как всегда ничего не замечаю. Уверена, сидящий рядом со мной парень давно все заметил. Сделал нужные выводы и дожидается чего-то своего... Ладно, не будем врать. Ничего он не дожидается. Пусть я и не уверена, что дорога ему также, как он мне, но одно я знаю точно. Его. Да, я плохо разбираюсь в людях. Но за все наше проведённое время вместе начинаешь узнавать человека и понимать, как он выдаёт свои эмоции. В конце концов, этот чудик пусть и кажется странным и не испытывающим никаких эмоций, это не так. Конечно, он не показывает этого сильно и в типичных для многих понимания. Но что-то он показывает. А ещё рассказывает. Не всегда, даже наоборот. Но рассказывает. Делиться со мной своей слабой радостью, касательно дела. И пусть случается это с завидной редкостью, но случается. И я не могу просить о чем то большем. Поэтому бросаю последний взгляд, чувствуя свою скорую отключу. Кофе перестало действовать и я засну совсем скоро. И он выглядит так, как и всегда. Лохматые волосы в чёрном цвете и не менее чёрные глаза, с поразительной внимательностью ко всему происходящему. Каждый раз, когда я встречаюсь с его глазами, чувствую лишь одно. Будто они смотрят прямо в душу, доставая на поверхность все твои грехи, даже самые спрятанные. И порой мне кажется, что это действительно так. Эти глаза смотрят мне в душу, а рот со слабой улыбкой выдаёт очередной факт обо мне, о котором я порой и сама не подозреваю. Вывод лишь один – он читает меня, словно открытую книгу. А натыкаюсь своим взглядом на глубокие синяки под этими глазами, чувствую сильную волну раздражения по своим венам. Они и прежде были, но сейчас увеличились в своих и ранее огромных размерах. И я понимаю, что не в силах что-то изменить. Как и его бледную кожу, ставшую ещё на тон светлее. И мне остаётся лишь надеяться, что парень не умрёт раньше времени. Правда, он мне очень дорог. И несмотря на все его причуды и отрицательные качества, неизменно чувствую восхищение по отношению к нему. Вместе с раздражением, вспоминая нашу первую встречу, но восхищение все же выходит победителем. И вот, глаза последний раз моргаю и прежде, чем погрузиться в столь долгожданный сон, я ощущаю на себе взгляд внимательных глаз. Чувствую странный, будто могильный, холод и закрываю глаза. Предположения о странном происхождении мороза, который пробрался до костей, появляются на несколько секунд. Но пропадают, а я погружаюсь в ту странную темноту. И чувствую чужое дыхание над собственным ухом, заставляющее сжаться от страха.