Беспокойство

В тот день между ними – Музой и Сэмом – что-то сломалось. Раскололось. Треснуло. Впустив в себя чужую боль – спасая жизнь Сэма – Муза отдала то, за что так отчаянно цеплялась сама. Ощущение безопасности. Покой. Теперь покоя нет – есть одно лишь беспокойство. Отголоски фантомной боли, засевшие где-то глубоко-глубоко внутри, в голове, которые не заглушают никакие наушники. Касание рук, рваный вдох – и все летит в тартарары, в ад, где есть только боль-боль-боль. Муза не может это преодолеть. Она все больше и больше уходит в себя. Отдаляется. Прячется, как моллюск в раковину, избегая встреч и взглядов, и неизменного чувства вины. Это ведь небольшая цена – зарождающаяся любовь за целую долгую жизнь – но иногда Муза эгоистично жалеет, что ей пришлось ее заплатить. Что не нашлось другого способа. Что не получилось найти тихую гавань в мире, полном хаоса. Хаоса, который поглощает ее. Ривен – воплощение этого. Расколотый, треснутый, отгородившийся от других – он такой же, как и она теперь. Ее отвратительный ментальный клон. И если раньше Муза не выносила его – тяжело, тяжело, слишком тяжело – то сейчас ее тянет к нему. К нему и жидкому забытью, которое он так щедро разливает по стаканам. Алкоголь помогает. Глушит мысли, притупляет чувствительность. В размазанном пьяном мире нет фантомной боли, нет сжирающей изнутри вины. Закрывая глаза, Муза не чувствует почти ничего – ментального. Только физическое, реальное, только то, что здесь и сейчас – кровать, на которой она лежит, чужое теплое тело рядом. Руку, будто бы невзначай касающуюся ее руки. И… Странно… Ей всегда казалось, что они друг другу никто. Чужаки, связанные одним лишь желанием убежать от внутренних демонов. Но Ривен сжимает ее пальцы, и Муза вдруг чувствует – он хотел бы помочь. Хотел бы забрать боль, которая отравила ее изнутри, если бы только он мог. Потому что... он привык. Быть таким. Жить так. Но она… Он хотел бы вернуть ее – прежнюю, пусть чужую, недоступную, но счастливую. Вернуть ее редкую улыбку, извечные наушники, колкий взгляд фиолетовых глаз. Пусть даже пришлось бы отпустить. Пусть даже она никогда не узнает… …как она… …ему дорога.