Ходячие кошмары

Как часто бывает во сне, в какой-то момент ты просто обнаруживаешь себя в незнакомом месте, будто с паузы запустил кем-то недосмотренный фильм. Впереди и позади прямая, как линейка улица. Дорога под ногами ровная, но испещренная кракелюрами мелких трещин. По обе стороны покинутые людьми жилища с провалами выбитых окон, кое-где забитых фанерой. Стылый ветер скребёт по земле скрученными сухими листьями. Пока я стоял в шоке озираясь по сторонам, стремительно стемнело из-за набежавших туч, но в округе не зажегся ни один фонарь, ни одно окошко, только тускло светила обглоданная убывающая луна сквозь прорехи в графитово-черных облаках. И тишина… Не абсолютная, но от этого не менее жуткая: шелест, скрип, так похожий на горестный стон, не давали расслабиться и заставляли дергаться и потеть. В мозгу билась тупая мысль, что потеть в такую погоду — верный способ заболеть. Но вместе с тем, мне было страшно оставаться на открытом месте, и страшно бежать к незнакомым домам, будто сошедшим с экрана какого-то американского сериала-ужастика. Незнакомая улица пугала неестественной тишиной. Я нервно сглотнул и этот звук показался мне до жути громким. Не знаю, как долго я так простоял, посреди дороги, тревожно прислушиваясь к тому, что могло пробудиться в тенях от издаваемых мной звуков. Я боялся лишний раз вздохнуть и пошевелиться, но в какой-то момент луна окончательно скрылась за тучами и начал накрапывать дождь. Не дожидаясь пока совсем промокну, я помотал головой, словно отгоняя панические мысли, и потрусил к зданию слева, стараясь ступать как можно мягче и тише. Бегом пересёк нестриженый жухлый газон по треснутым плитам и в нерешительности замер перед ступеньками. Выглядели они так, будто на них, не так чтобы очень давно, забили свинью, или вылили бурую краску. Хотелось бы верить, что краску. В нерешительности помявшись, я еще раз огляделся и заметил то, что искал; на заборе висели длинные полосатые ленты с косыми черными и желтыми полосами. — Не краска. — заключил я тихо и метнулся к соседнему дому. Как бы аккуратно я не лез, а посеревшие от времени доски крыльца, скрипели как последняя сволочь! Но бежать к следующему дому я уже не стал. Дальше был не дом, а куча досок с обвалившейся крышей, да и дорога превратилась в полноводную реку, а кроссовки уже ощущались сырыми. Когда я, наконец, сел под забитую куском фанеры дверь, сердце стучало в горле. Тревога не отпускала, будто на этом мои злоключения не закончились. — Безумие какое-то, — сдавленно выдохнул я, утирая испарину или дождь рукавом. Вскоре началась гроза с порывистым ветром и раскатами грома, от которых дрожала диафрагма, как от басов на концерте. С мокрыми ногами стало совсем грустно, но я нашел какую-то пыльную большую тряпку, возможно бывшую когда-то шторой, и замотался в нее с головой, как в кокон. Стало потеплее, но спокойнее - едва ли. «Как я здесь оказался? И где это «здесь»?» — на эти вопросы у меня не было ответа. — Хотя… — полез я в сумку за смартфоном, стараясь чтоб из под шторы не вырвалось с таким трудом скопленое тепло. - Температура что ли?

***

Всю неделю, до этого момента я был словно поломанный робот, которому отключили все чувства. Проблемы наваливались одна за одной: учеба, жильё, личная жизнь и под конец… здоровье. Мне отмерили год. Чёртов грёбаный год! А затем... Затем меня не станет. Кажется, у тебя вся жизнь впереди, планов на годы вперёд вагон и тележка… Но внезапно твой Мир ужимается до спичечного коробка и всё становится неважным, ненужным ни тебе, ни другим. И самое поганое в том, что поделиться этим мне оказалось не с кем: я поругался с родней из-за наследства, меня бросила девушка, друзей я не имел… Как девушка у меня появилась, сам удивлялся. Но все же у меня оставались банальные потребности, которые заставляли двигаться, куда-то идти, пытаться что-то изменить, без особой на то надежды. Я хорошо помню жгучую зависть. Я завидовал каждому встречному прохожему, ведь когда меня не станет, они будут: жить, любить, страдать… А я — нет. Люто завидовал всем живым и так же люто ненавидел их. Помнится… Я даже желал наступления какой-то глобальной задницы, чтоб всем было так же погано и тошно, как мне самому. Потянувшись за смартфоном, я его не нашел, зато нашарил в рюкзаке незнакомую фляжку, полный набор выживальщика, помятые консервы и еще много всякого добра. Вот только это было не моё. Это был не мой рюкзак. В моем рюкзаке была лишь карточка, телефон, документы, пара тетрадок и початая бутылка воды. И ни в какой поход я не собирался! Мысли такой не было! — Ничего не понимаю… — прошептал я в растерянности, снова запустив руку в рюкзак, будто от этого его содержимое бы изменилось. Но долго просидеть в прострации мне не дали; краем глаза я заметил движение, но голову поворачивать не стал, повинуясь какому-то странному наитию. Я замер не дыша. Одними глазами я следил за долговязой фигурой, которая медленно тащилась посреди улицы, подволакивая ногу. Что-то глухо скребло по асфальту, заставляя кривиться. От особо громкого раската странный человек застучал зубами, будто подражая токующей птице, зашипел, и рванул вперёд со всей возможной скоростью, которую ему позволяла перебитая в колене нога. Я не врач, но даже мне было ясно, что с торчащими наружу костями нормальные люди так прытко не скачут. Не успел я расслабиться, как отовсюду полезли не менее покоцанные товарищи, будто отмашки ждали. Лишь к рассвету толпа зомби скрылась с глаз, а я наконец позволил себе шумно выдохнуть. Да… Только зомби или их вариацией на тему и могли быть эти ходячие мертвецы. Адреналин, что не позволял мне сомкнуть глаз ночью, стремительно выветривался. Хотя страх ещё поддерживал меня. Чувствуя, что вскоре отрублюсь, я решил забраться в дом. Ломать фанеру на первом этаже я не стал (пусть будет хоть такая защита), решив влезть на второй этаж по забору. Тощее лёгкое, хоть и неуклюжее от усталости, тело я втащил на опасно скрипнувшую запертую калитку из трубы и сетки-рабицы. Оттуда, балансируя, как циркач, добрался до крыши над крыльцом и на четвереньках дополз к окну. Здесь мне решила улыбнуться удача, окно было приоткрыто ровно настолько, чтоб в эту щель влезли пальцы. С осторожностью я сунул голову в типично девичью спальню в рюшах и бантиках с гирляндой над изголовьем. Никого. Удостоверившись, что людей нет, я полностью влез внутрь. Состояние комнаты — как Мамай прошёлся: вывернутые ящики, вещи на полу, будто кто-то собирался впопыхах. В коридорчике с лестницей на ступеньках чемодан без ручки, вещи из которого ведут в темноту первого этажа. По-хорошему следовало бы обследовать дом тщательнее, а не только послушать, но я прикрыл дверь, стараясь издавать поменьше шума, запер ее торчащим в ручке ключиком и рухнул на перину в розочках. Поворочавшись, всё же скинул ботинки в кучку стрингов с надписями дней на английском и завернулся в теплое ватное одеяло пахнущее, как магазин косметики в котором разгрузили самосвал чипсов. Проснувшись под вечер, разбитый, как после попойки, я поначалу не мог понять, где нахожусь, но вскоре память подбросила видения недавнего прошлого. Слишком детального для сна. Да и незнакомая комната, которая не превращается в знакомую комнату — это сильный аргумент в пользу реальности происходящего. Благодаря полнолунию и чистому после вчерашнего ливня небу, я мог достаточно хорошо ориентироваться… но не хотел. Мысленно встряхнув себя за шкирку, принялся лазить впотьмах. Не забывая про тишину, я все же обошел комнату, влез в каждый её угол. Самыми полезными находками оказались китайская лазерная указка, которая прожигала лист бумаги, ночник на батарейках в форме резинового шара-кошки, и пять больших пачек этих самых батареек. Фанатом ужасов я никогда не был, но о зомби знал достаточно, чтоб начать немного так нервничать без нормального оружия и смириться с вынужденным мародерством еды, одежды и всего прочего, что мне понадобится для выживания. Тихонько выглянув наружу через плотную штору, ничего нового я не обнаружил. Так что решил еще поспать, пока светло не станет.

***

Утром ничего не изменилось. Я не обрёл внезапное желание куда-то переться и вообще вставать. Хотелось лечь и лежать... лежать, пока не надоест. — Ох… — пялился я в потолок с картонными феями, — а можно я просплю весь зомбиапокалипсис? День особо ничего не поменял, кроме того, что я проснулся в термоядерно-розовой комнате. То что в сумерках выглядело серым, сейчас вызывало тошноту яркими блестками, рюшами и бантиками. Закрыв глаза, чтоб не видеть этот ужас, задумался. Судя по состоянию улиц и гуляющим кладбищам, этот анал-карнавал продолжается не первый день, но это может быть как неделя, так и пара лет. Я ведь даже сегодняшнюю дату не знал, а в моём-не-моём рюкзаке телефона не было. — Зомби-коммунизм — частной собственности нет… — нервно хихикнул я, листая дневничок принцессы-грязнули, случайно найденный между тумбочкой и кроватью. Не знаю какое сегодня число, но началось всё сорок записей назад от последней. Мой английский был плох для общения, но достаточно хорош, чтоб понять о чем идет речь в дневничке. Первой ласточкой стали тревожные новости про взрыв бомбы в некой секретной лаборатории. Но хотя бы в какой стране пустоголовое создание, ведущее дневник, решило не записывать, как не морочилось и датами. Чудо, что ее вообще заинтересовала новость про биолабораторию. А потом была стремительно распространяющаяся болезнь, от которой люди сходили с ума. С этого момента дневник превращался в журнал наблюдения за здоровьем с информацией о заразе и неизменной припиской в конце «сегодня я здорова». Поначалу симптоматика была довольно противоречивой, но затем четко выделились три явных признака болезни: покраснение белка из-за полопавшихся сосудов, аномальная забывчивость, вплоть до полной потери памяти, и водобоязнь. Люди буквально мумифицировали себя отказываясь пить и приближаться к воде. К счастью больные не были агрессивны, как при бешенстве, но умирали почти так же стремительно, сгорая, как свечка, за пару дней. Но в тот момент они еще не восставали и лежали смирно. На момент последней записи ситуация следующая: мертвецы начали восставать, лекарства нет, всем трындец, а особенно китайскому мальчику-певцу, плакаты которого занимали всю стену. Поющего бурятского мальчика жалко, а соседей — нет. Какая "милая" девочка! В остальном дневничок был абсолютно бесполезен. Его даже на растопку не пустишь из-за глянцевых надушеных страниц.

***

Переборов лень, я спустился с ночником вниз. Сквозь фанеру снаружи не пробивался свет, так что тут было максимально неуютно. Но поживиться было чем: были какие-то хлопья, крупы немного, консервы и пачка чипсов. Ну и конечно же ножи! Самое простое оружие, которое можно найти в любом жилом доме с вероятностью 99,9%. На моё счастье, живых и условно живых в доме, кроме меня, не было. Из занятного: в подвале я смог включить воду, но та ржавая жижа, которая пошла из крана с пузырями и вонью сортира, меня не вдохновила припасть к сему источнику. А пить хотелось. Если с едой все понятно, то вот без воды было совсем грустно. Мучимый жаждой я слепил копьё из ножа, палки от швабры и мотка серебряной изоленты. Получилось такое себе говно-оружие, но я был рад и такому. Перед глазами выскочила табличка на английском, как в игре, что-то про создание оружия и какие-то бонусы. — Видимо придется разбираться методом тыка.

***

Только сейчас я заметил, что на краю взгляда маячит кружок с секторами, из которых только один зеленый был полон. Опытным путем выяснил, что это выносливость. Мигающие отвечали за голод и жажду, судя по капельке в одном «кусочке» и вилке с ложкой на фоне тарелки в другом. Зная, что без еды человек может и неделю прожить, первоочередной задачей для меня стал поиск воды. Уже после проверки второго из соседних домов, я понял, что ловить тут особо нечего, так что погрузил на велосипед рюкзаки с консервами, которые были не вздутые, приладил три новеньких копья и покатил искать место получше.

***

Вскоре я выехал в район с опрятными домиками, и заросшими жухлыми газонами, для моих задумок эти дома не подходили. Раз уж я попал в такую жопу, то мне понадобится: постоянный источник воды и не только для питья, высокий и крепкий забор, большой участок внутри забора, а какой там будет дом не сильно важно. Главное, чтоб в том доме были стены, крыша и пол.

***

Придирчиво осматривая округу, я ни на минуту не забывал, что под любым кустом может таиться мертвец, так что ехал тихо, экономя силы. Как вдруг визг и звуки ударов чего-то тупого об кору дерева. Выглянув, я обнаружил коротко остриженную девицу с голубыми волосами и битой в руках. Собственно именно ей она и выбивала это глухое «бум-бум» из тяснящих ее мертвяков. Бросив велик, я помчался с копьем на перевес, спасать товарища по несчастью. Меня даже не смущал кило пирсинга на ее лице и татуировка паука на щеке. Я вынес одного зомби, с разбега проткнув ему глаз. Второму только скальп поцарапал, подставив под удар девушки, а третий получил в оба глаза по лезвию. Но вместо радости, на пухлой рожице была не радость, а недовольство. А потом она открыла рот и я чуть не застыл от изумления. Эта крашеная, в натурально бирюзовый, начала меня грузить, что сама справится. Что я ее угнетаю и что я «ёмкость-сперма». Фиг знает что она этим хотела сказать, спросить я уже не мог. Девица начала поигрывать дубинкой, поглядывая на мой велик. Наверное, нам бы пришлось сражаться между собой, если бы не шустрый мертвяк, который с аппетитом вгрызся в икру странной девицы. Его я тоже упокоил. И девку добил, потому что у нее начали наливаться красным белки. Первое правило зомбиапокалипсиса любого фильма или сериала — добивай прежде чем они станут зомби. Тут же вылезла простыня сообщений про «левел ап» до девяти и что-то про бонус на десятом. Я грустно посмотрел на оповещение и со вздохом его скрыл. Понятнее английский для меня не стал. Зомби — это паршивая языковая среда.