Глаз Шторма

Нью-Йорк, Бруклин.       — Дэнни, держи его, чëрт тебя дери! Если этот пацан опять улизнëт, клянусь богом, я прожгу тебе пальцы паяльником! — истеричный голос раздавался из разбитого окна здания позади меня. Почему разбитого? Из него вывалился я. Кто я такой? Мелкий воришка с окраин Бруклина, с некоторыми способностями.       Замедлив потоки воздуха на высоте второго этажа, встречным порывом ветра сдуваю в сторону осколки стекла, летящие вровень со мной. Мягко приземляюсь, тут же уходя кувырком дальше от места приземления. В тот же миг об асфальт разбивается дюжина пуль с характерным бряцаньем. Пневматика, значит не хотят убить. Уже неплохо. Не замедляясь после переката, с низкого старта начинаю бежать со всех ног, на ходу помогая себе рассекать ветер, увеличивая аэродинамичность тела воображаемым клином передо мной. Ветер не бьëт в лицо, не воет в ушах и ощущение скорости немного теряется, если не смотреть по сторонам. Моя скорость сейчас где-то в районе двадцати пяти-тридцати миль в час. Серьëзная для большинства бегунов, для меня довольно легко поддерживаемая благодаря отсутствию сопротивления ветра.       — Он убегает! В машину, живо! — другой голос, более низкий, раздался далеко позади. Чëрт, на машине меня легко догнать, надо потеряться в переулках. — Позвони парням, пусть перекроют переулки!       — Вот чëрт, — я выругался на бегу. Дело принимает скверный оборот. Большой Ди, местный босс мелкого криминалитета, обладает достаточным количеством людей, чтобы пропустить через мелкое сито весь Бруклин буквально за три дня, а если он договорится с другими боссами, то им хватит двенадцати часов. Значит, нужно бежать из района, только захватить необходимые вещи по пути. Если бежать в Манхэттен, то будет как раз по пути.       — Ну что-ж, план намечен, побежали, — я усмехнулся в маску и "поддал газу", разгоняясь ещë больше, чтобы в плотном потоке машин оторваться от преследователей.       Так, притормаживая лишь на поворотах, а то и вовсе направляя себя потоками ветра, не сбавляя скорости, я оказался на вершине пожарной лестницы одного из домов рядом со своим пристанищем. Не мешкая, забираюсь внутрь и бегу в неприметный угол — хотя, серьëзно, какой угол в запылëнном чердаке дома сороковых годов прошлого века будет приметным — и, отложив пару досок, закрывающих тайник, забираю потëртый рюкзак с небольшим количеством денег, армейских галет, сменной одежды и тëплых вещей, в спешке выбегаю обратно, так как на пожарной лестнице уже слышен топот ног. Высовываюсь с чердака только чтобы через миг нырнуть обратно, уворачиваясь от вороха пуль, прошивших старую стену как картон и лишь чудом не задевших меня. Боевые. Похоже, они решили избавиться от меня. Срываюсь обратно вглубь чердака и судорожно ищу вход в дом.       — Отсюда некуда бежать, пацан, выходи с высоко поднятыми руками и мы не будем тебя убивать... Долго, по крайней мере, — услышал я хриплый голос снаружи.       — Шли бы вы все к чëрту, сукины дети, — пропыхтел я себе под нос и наконец-то нашëл замок в полу, закрывающий старый люк и принялся дëргать его, в надежде вырвать с корнем, но даже после десятилетий на сыром протекающем чердаке навесной замок слишком тяжело сломать голыми руками. — Твою мать... Что же делать...       Идея пришла в голову сама собой. Безрассудная, какая может прийти в голову только адреналиновым наркоманам, но других в данный момент не было, а время уже поджимало. К дому стягивалось всë больше отморозков из банд и все ждали только одного — нашпиговать меня свинцом так, чтоб на мясокомбинате развели руками и отправили на переплавку в металлопрокатную. Или как там эти заводы называются... Я сел на дощатый пол и, закрыв глаза, сосредоточился. Как там в фильмах про кунг-фу говорилось? Очистить разум? Я размерен, как горный ручей, вытачивающий себе путь, я спокоен, как скала, не поддающаяся времени, я пылаю, как пламя, подчинëнное воле человека, я вездесущ, как воздух... Как воздух... Как воздух...       — Хей, парень, ладно, мы погорячились, не хотим больше тебя убивать, выходи, босс хочет погов... — бандит не успел договорить, как его слова были заглушены воем ветра, а затем на них налетел буран, буквально сбивающий с ног, что на пологой крыше смертельно опасно. Трое, стоявших у самого края, не удержались и сорвались вниз с высоты семи этажей, остальным же пришлось спешно спускаться обратно, толкаясь в пролëтах на скрипящей пожарной лестнице.       Я тяжело встал, разминая затëкшие руки и ноги. Мышцы горели, будто я отзанимался пару часов в зале у старика Говарда, и я, подталкиваемый жаждой деятельности, выглянул на крышу, которая на этот раз была пуста. Внизу меня ждëт не один десяток машин, поэтому остаëтся лишь бежать по крышам, но беда в том, что ближайшее здание пятиэтажное, хоть и примыкает к моему. Но что это я, испугался двух этажей? Полчаса назад я выпрыгнул с пятого и ничего, ни царапинки. Подбадривая себя такими внутренними разговорами, я подобрался и, без разбега, прыгнул вниз, на лету подхватывая себя потоками встречного ветра. Захватывающее ощущение восходящего потока тормозит падение у самой крыши пятиэтажки, на которую я тут же спрыгиваю и бегу вдоль длинного здания. Пока они смотрят на противоположную сторону крыши, ожидая моего выхода, я уже перепрыгнул ещë через пару крыш, находящихся аж по другую сторону улицы, хоть и заметно устал при этом. Да уж, тормозить падение в разы проще, чем поддерживать высоту. В любом случае, я уже достаточно далеко от своего чердака, так что я благоразумно решил спуститься вниз, пока не свернул себе шею или чего похуже. Внизу меня, кажется, уже ждали...       — Хей, парниша, чего это ты по крышам шляешься в такое время? Мы тут ищем кое-кого приметного, на тебя похожего. Мутанта местного. Не знаешь? И что у тебя в рюкзаке? — один из братков опасно приблизился, но из узкого переулка, забитого десятью телами так просто не выбраться и у меня остаëтся два выхода — обмануть их и выиграть минуту времени или вынести всех на улицу ветром на остатке сил, а потом затихариться где-то в районе Бруклинского моста на день-другой, что в моëм случае равносильно смерти.       — Ой, извините, не хотел вам помешать, мистеры, я просто люблю смотреть на закат, а тут вот, засиделся немного, а когда опомнился, уже темно и ветер поднялся. Я залëг под кондиционером и ждал, пока буря пройдëт. А в рюкзаке у меня форма и учебники, после школы не стал домой заходить, — я завалил бандитов кучей ненужной информации. — А про мутанта могу рассказать, но не бесплатно, — наглость во мне победила и я сделал характерный жест пересчитывания денег. — Дадите пару четвертаков на конфеты и я вам даже дом его покажу.       — Аээ... Нет, парниша, дома мы его уже искали, нам бы узнать, где он сейчас, — мне в руки сунули желтоватую бумажку с Авраамом Линкольном. Неплохо так бандиты живут...       — Спасибо, мистеры. Когда я вылезал из-под кондиционера, то видел как он с ветром пробежал по краю крыши и прыгнул туда, в сторону Атлантик авеню и спустился с крыши. Ну, я пойду? — я играл дурачка до конца, направив лохов по ложному следу.       — Да, да, пацан, шуруй давай, тебя, наверное, уже потеряли, — какие заботливые, оказывается, бандиты. Шустро собрались, загрузились в фургончик и уехали с глаз долой. Теперь можно и пробежаться. Обманул ближнего своего — день удался. Ну, пусть не очень ближнего, но в тот момент он дышал мне прямо в макушку, до того в переулке было тесно. Я выбежал на ночную улицу и рванул по прямой до виднеющегося вдали Бруклинского моста. Мили полторы-две, не больше. Десять минут почти прогулочного шага, чтобы не привлекать внимания, и я уже на нëм. Этот мост никогда не засыпает, как и большая часть Большого Яблока, на самом деле, но на мосту всегда куча людей, где невысокому подростку легко затеряться.       Первая опасность миновала. Теперь надо подумать над дальнейшим планом жизни. Откровенно говоря, перспективы у меня не радужные. В Бруклине можно было прибиться к одной из банд и попытаться своими способностями отвоевать местечко повкуснее, но это слишком рискованно. Об образовании не может быть и речи, я никогда не был в школе, с раннего детства оставшись сиротой на улице. Только старик Говард заботился о моëм образовании и с горем пополам научил читать да считать. Потом я иногда ходил в местную библиотеку, надеясь найти что-то, что поможет мне облегчить жизнь на улице, но не преуспел в этом. Зато тогда я прочитал довольно много разнообразных книг и, как бы это не звучало, сильно расширил свой кругозор. Говард был только рад. И так, каждую неделю я хвалился старику новой прочитанной книгой, а он за это награждал меня сладким или мелочью. Пока пару месяцев назад его спортзал не сожгли, а самого Говарда не убили какие-то беспредельщики, с которыми быстро разобрались, но старика это не вернуло. И все два месяца жизнь медленно, но верно шла под откос. Говард заменил мне родных, которых я никогда не знал и с его уходом я пустился во все тяжкие. Попробовал алкоголь, травку, поучаствовал в каком-то нарко-рейве в одном из клубов. А потом меня чуть не убили, когда я в очередной раз пришëл к Большому Ди клянчить дозу. И сейчас, после такой встряски, как потеря дома и срыв с насиженного места, мне представилась возможность взглянуть на себя другими глазами. Возвращаясь к теме моего будущего, думаю, я хотел бы найти дом на новом месте и устроиться на работу, где не потребуют документов, которых у меня отродясь не было.       За не слишком радужными размышлениями я дошëл до другого края моста, где остановился как вкопанный. На выходе бдила парочка копов. Накачанный мужчина и женщина, если это так важно. Толпа несла меня вперëд и с каждым метром я приближался к ним. Полицейские тоже меня заметили, переглянулись и мужчина пошëл ко мне через толпу. Я попятился назад, но если перед полисменом толпа расступалась, то меня толкали в спину и несли потоком толпы вперëд. Когда же мы оказались на расстоянии вытянутой руки, я понял, что убежать уже точно не получится.       — Привет, парень, потерялся? — мужчина чуть наклонился ко мне, чтобы в потоке машин и гомоне людей его было лучше слышно. Я судорожно, чуть резко, мотнул головой. — Нет? Что же ты тогда делаешь один на Бруклинском мосту в полночь?       — Я-я гуляю, да, гуляю, — лгун из меня аховый, поэтому полицейский взял меня за плечо.       — Гуляешь, значит? А мне вот кажется, что ты, пацан, беспризорник. Сам посуди, одет в рваньë, — он принюхался. — Грязный.       — Нет-нет, меня тут дядя ждëт, на этой стороне моста, он наверное весь извëлся уже, отпустите меня, пожалуйста, я пойду, — я попытался выкрутиться, но хватка на плече внезапно стала стальной.       — Хватит врать, парень, давай-ка прокатимся до участка, в крайнем случае, там хоть переночуешь не на холодной улице, — меня повели в сторону припаркованного недалеко патрульного автомобиля, на ходу обращаясь к девушке. — Челси, свяжись с парнями на Хьюстон стрит, пусть подменят нас. Садись, — а это уже мне.       Меня усадили на заднее сиденье, которое было отделено от передних решëткой через половину салона. Мужик закрыл за мной дверь и сел за руль, девушка приземлилась рядом с ним, разглядывая меня через зеркало заднего вида. Я некоторое время пристально смотрю на неë в ответ, а она лишь подмигивает и улыбается. Сознание мельком отмечает, что у неë красивая улыбка... Нет, это не так, и вообще, они же меня в обезьянник везут, а я на девку какую-то залипаю. Но ведь она и вправду красивая... Я мысленно дал себе пощëчину. Слюни подбери, тупица. Она же коп, а ты беспризорник и малолетний вор.       — Как тебя зовут, боец? — коп-водитель решает прервать наши гляделки допросом, пока мы в дороге. Плавали, знаем. Сижу молчу. — Не любишь говорить в присутствии красивых девушек? Понимаю тебя, сам иногда стесняюсь, — девушка с прищуром посмотрела на напарника. Дам им клички, пожалуй, мужику подходит "Здоровяк", эта гора мяса может мне голову рукой раздавить, а девушка пусть будет "Красоткой".       — Ты можешь нам вообще ничего не говорить, но прошу тебя, поверь хотя бы мне, мы не собираемся вредить тебе, — Красотка чуть повернула голову ко мне и вновь улыбнулась. Нет, не такая уж у неë и красивая улыбка... Ну, может чуть-чуть. — Я Челси, а этого здоровяка, — хах, как совпало, — зовут Джейсон. Расслабься, он только кажется таким страшным, на самом деле он и мухи не обидит.       — Детка, напомнить тебе, что я побывал в двух горячих точках и вышел оттуда целым и невредимым? — "Здоровяк" мрачно зыркнул на Челси.       — Джим, — тихо сказал я себе под нос, всë ещë борясь с желанием вновь увидеть еë улыбку.       — Что? — Красотка повернулась ко мне ещë больше. — Ты что-то сказал?       — Меня зовут Джим, — немного громче повторил я. — Джим... Говард, — своей фамилии я не знал, поэтому уже давно решил взять себе хоть что-то от старика Говарда. Пусть его имя будет со мной всегда.       — Джим Говард... А фамилия какая? — не поняла Красотка. Недоумение на еë лице так же красиво, как и улыбка.       — Говард и есть фамилия, Челси, ни разу не слышала такой? — Джейсон усмехнулся, не отрывая взгляд от дороги. — Ничего, сейчас приедем, накормим тебя — ты ведь голодный? — и поищем твоих родственников. Так бывает, что дети остаются одни на улице после смерти родителей. Найдëм тебе тëть-дядь и будешь сыто жить у них, а? Как тебе?       — У меня никого нет... — начал я, но меня остановила девушка.       — Не может быть такого, чтобы совсем не было родственников, — на этот раз еë перебил уже я.       — Нет. Я совсем один. С далëкого детства, — Челси поражëнно уставилась на меня. — Я даже фамилию свою не помню настоящую, так звали старика, который заботился обо мне долгое время...       — Ну, мы... Мы что-нибудь придумаем, Джимми. Мы же придумаем что-нибудь, Джейсон? — она большими глазами посмотрела на напарника, а он, вздохнув, кивнул.       — Вот и участок, пойдëм, Джеймс, сегодня переночуешь у нас в комнате отдыха, а завтра придумаем, что с тобой делать, договорились? — Я лишь кивнул. Куда я денусь из участка, полного копов?