сломаны. разбиты.

Стоять рядом с Лорен было крайне волнительно. Напряжно. Так спасительно. И так мучительно. Он так долго старался собраться с силами, собрать всю храбрость, которой легко хватало на дерзость Риве, на извращенную месть чистильщикам, на ограбление банка и громкие речи; которая вырывалась из рук, стоило лишь подумать о том, что сестра ни за что не простит его. Не примет. Видеть не захочет. Энди знал, что родители поняли его, что даже отец, признавшись в убийстве, был полон понимания к тому, что сын его, всего лишь хотел как лучше. Всего лишь запутался в том, что на самом деле хорошо, а что плохо. И вот теперь, не осознавая, как счастливая улыбка расползается в объятьях родных, Стракер-младший ментально ощутил то/ту, чего так боялся. Лорен стояла в углу, наблюдая, буквально впитывая каждое телодвижение брата, который отстранился от родителей и, боже, смотрит на неё. Смотрит в глаза, смотрит так, словно вот-вот и в колени упасть будет готов, моля о её помиловании, лишь бы она сделала маленький шаг к нему. Он боится. Сомневается. Боится, что не простит, не примет, о т р е ч е т с я. Сомневается, что доверие осталось, что она всё ещё хочет его рядом видеть. Сомневается, что Фенрис когда-либо сможет воссоединиться полноценно. И сомнения рушатся тут же, когда фигура хрупкая буквально магнитом притянутая рванула навстречу, обхватывая за шею, утыкаясь в плечо и продрагивая всем телом, лишь дыша рвано. Не верит. Стракер-старшая не верит вовсе, что вот он. В о т о н. Энди в её руках расслабляется тут же, в тот момент, когда все её мышцы от напряжения, что мазохистское наслаждение приносит, гудят. Друг друга волосы светлые перебирая и абсолютно забывая о том, что вокруг остатки Подполья, их собственные родители и вот-вот наступающая война, Стракеры шепчут что-то тихо, переговариваясь. Стракеры, пожалуй, всё ещё не осознают до конца, нехотя отрываясь и тут же пальцы переплетая, ощущая, как все трещины внутри начинают медленно затягиваться. Кейтлин, слёзы вытирая, тут не видит ничего, кроме брато-сестринской связи, что наконец восстановила свои нити. Рид не видит тут ничего, кроме своей, наконец-то, полной семьи. Энди и Лорен сейчас не видят тут ничего такого, кроме лиц друг друга. Осознавая, как же много вопросов таятся на губах, что тянутся друг к другу. Но нельзя. [Не сейчас]

×××

      — Мы не можем убить всех этих людей. В окно смотря на улей, что в очередной раз всколыхнулся, Стракеры молчали. Молчали, желая заговорить о том, что их ждёт, стоит чистильщикам оказаться внутри; о том, что им придётся сделать, если их вынудят силу использовать. Молчали, пока рука мальчишеская невесомо коснулась запястья сестры, словно намекая, словно не видя другого варианта. Заставляя отдёрнуть почти в страхе и упреке в карих глазах. Энди это задевает.       — Мне не приносят удовольствия убийства, что бы ты там не думала, Лорен. Кроме того раза, когда чистильщик своё оружие в спину сестре направил; кроме того раза, когда на секунду решил, что потеряет её.       — Но если у нас не будет выбора... Лорен не хочет слушать, не хочет понимать, не хочет воспринимать, что жизнь на самом деле перестала давно проявлять малейшую расщелину света в этой тьме, предоставляя тот самый выбор. В тьме, в которой мутанты словно скот, что только расстрелу подлежит. Лорен к брату тянется мысленно и он ощущает. Им бы сейчас в себе разобраться; им бы сесть рядом и поговорить о том, что же с ними происходит; им бы поговорить о словах ужасных, что кидали друг другу так долго; им бы побыть обычными подростками хотя бы минуту. Им бы успокоить сердца, что наконец в один такт забились вновь. Энди ощутимо волну страха принял. Теперь он не даст её в обиду. Ни за что. Энди притягивает за руку блондинку, стоит лишь вдох сделать; стоит лишь её в своих объятиях держать, как весь мир замедляет свой ритм. Стракеры утопать взаимно готовы, поглаживая по выпирающим позвонкам и целуя в ключицы, судорожный вдох забирая; утопая в осколках страха от предстоящей бойни и от того, что кто-нибудь может легко их заметить сейчас; от того, что это всё слишком неправильно. Стракеры готовы против всех пойти, но только вместе. Вместе они и ушли, стоило сёстрам Фрост в их разум проникнуть, подчиняя, всю их мощь в свои руки забирая.

×××

      — Не злитесь за то, что мы вашу идиллию разрушили, голубки.       — Истинные наследники фон Стракеров, ничего не скажешь. Болезнь под названием «тяга к сестре» была давно раскрыта Кукушками. Не нужно было в голову подростку лезть, чтобы заметить и ощутить эту чертовски неправильную, запретную, манящую связь.       — Радуйтесь, ведь в новом мире вы сможете открыто жить, как захочется.       — Если конечно в живых останетесь. Хочется рот заткнуть Софи и Фиби, замечая как сопротивление Лорен становится всё слабее; как от слов их она закрыться и сдаться, кажется, готова, лишь умоляюще заглядывая в глаза Эсме. Лорен вновь сломаться готова. Но теперь он с ней, он не позволит им. Рыча как зверь дикий, Энди рывком пытаясь за плечо тронуть, прокричать: «Очнись! Взгляни на меня! Не слушай их. Я больше никогда не оставлю тебя, Лорен». И она словно слышит, вздрагивая резко, чем Фрост заставляет усилить давление. Лорен взгляд бросает на брата, руку протянув к его пальцам слабо [ты нужен мне, не отпускай] и тут же с колен вставая по чужому приказу.       — Ай-яй, ещё слишком рано для игры в ладушки, потерпите.

×××

Здание правительства прямо перед глазами. Люди ходят абсолютно спокойно даже не представляя, что их сейчас ждёт. Стракеры своё сопротивление вместе с кровью глотают, ощущая приказ, ощущая, как тело их, силы их, их Фенрис подчиняется беспрекословно.       — Пожалуйста, прошу, не заставляйте нас! Не нужно... Лорен плачет, дрожа всем телом. Эта сила всегда пугала её. Те пятнадцать человек, что погибли по их вине, до сих пор камень на душе, который даже с Энди она поделить никогда не желала, хотя у того уже целая груда собралась. Лорен сопротивляться вновь готова, крича и задыхаясь от натиска тройняшек. Никакого сожаления. Никакого сочувствия. Никакой жалости. Они все знают, что стоит закончить и Рива прикажет избавиться от них. Или же сделает своим оружием без контракта и права выбора.       — Вы делаете ей больно! ХВАТИТ! — голос охрип, а запястья свело от напряжение, которым он пытался бороться с голосами в голове, с приказами и полной потерей контроля в момент следующий. Он хочет убить их. Хочет собственными руками удушить Кукушек, что лишь глазами сверкают, выворачивая саму суть их Фенриса самой ужасной стороной. Заставляя страдать его Лорен, чей крик он слышит перед тем, как мощь обволакивает полностью.       — Пора браться за ручки, малыши.

×××

Темнота накрыла с головой. Забавно. Только сейчас он ощутил тепло руки, которую он всю жизнь не отпускать готов; только сейчас свет озарил, ослепил, р а з р у ш и л всё окончательно. Крик стоял в голове, пульс замедлился и кромешная тьма давила на сознание. Сознание. Где Фрост? Где приказы? Где Л о р е н? Слова остаются невысказанными, а голову продолжает сжимать гул, который метаться вынуждает, как в клетке.       — Лорен? Он ищет, он с ума сходит, продолжая звать, пока не натыкается на что-то, смутно напоминающую стену. Стоит проморгаться, как картинка перед глазами становится чётче; слух улавливает что-то ещё, помимо шума, словно радио вышло из строя.       — Не заставляйте, прошу, умоляю... Шёпот выбивает весь кислород из лёгких тут же, ведь этот голос из тысячи других и в любой реальности Стракер узнает легко. Если бы не разделяющая их стена, он бы уже был там, с ней; Лорен бы сейчас не сидела в углу, пряча лицо в коленях и зарываясь пальцами в локонах светлых, почти вырывая. Энди словно в кошмаре оказался, в котором он ничего сделать для сестры не может; в котором она не видит его, не слышит; в котором они разделены вновь.       — Лорен! Повернись ко мне! Взгляни на меня! Я тут! Просто подними голову!       — Нет-нет-нет, тебя нет, всего этого нет... Ты ушёл. Я больше не могу. Н е м о г у. Словно в бреду повторяя одно и тоже, Стракер-старшая заходилось рыданиями, задыхаясь. Голова гудела, а голос брата отдавался где-то на затворах сознания, прокручивая одни и те же кадры, в которых они убивают, разрушают, у н и ч т о ж а ю т. Они прокляты-прокляты-прокляты. Если это Ад, то она готова остаться тут навсегда за то, что сделала. Готова нести наказание. А по ту сторону невидимого барьера волосы светлые прилипли ко лбу, когда в очередной раз стараясь силы использовать, Энди терпел неудачу. Сердце колотилось как бешеное, а истерика/приступ его второй половины, его Фенриса, его сестры, била в висок, вынуждая кричать, голос срывая, стараясь сделать всё, чтобы услышали. Они сломаны-сломаны-сломаны. Ломались, разбивались каждый раз, стоило руку друг на друга поднять, и только начиная собирать осколки друг друга, как тут же сама сука Вселенная [всего лишь Рива Пейдж], подсылая Фрост, разделяет их вновь. В какой-то момент решив, что тут уже не осталось вариантов, начиная в кровь костяшки сбивать, стараясь пробить без гена Икс, стараясь разрушить преграду что выстроилась между ними слоями нескончаемыми, Энди до одури челюсть сжимает. В ушах теперь стоял лишь собственным хруст и удары, пока темнота не стала гуще.       — Посмотри же на меня... Лорен, я так тебя... Успев лишь подумать о конце признания, как ударная волна прошлась чуть выше головы, и если бы не преграда, что он уничтожить старается, уничтожила бы его. Ощущая боль на уровне крови, девушка обессиленно руками водит по пустоте, что не пускает их, глазами опухшими находя его собственные, готовая разрыдаться вновь, просто потому что одна из Фрост явно потеряла контроль, позволяя разуму вернуться; позволяя лишиться личного ада и увидеть, как Энди практически ни с чем бой ведёт, выкрикивая её имя. Упираясь в эту преграду, упиваясь лицом родным и измученным, Стракеры смотрят друг на друга, оказываясь на одном уровне глаз; пока слёзы и кровь стекают по щекам и разбитым рукам, проклиная эту несчастную преграду между ними.       — Почему мы здесь... Почему я не могу коснуться тебя, Энди?       — Кажется Фенрис из под контроля вышел. Мы не должны сдаваться. Это он подчиняется нам, не мы.       — Значит вот она как, когда силы в тебе нет...       — Просто оставайся со мной. Мы не должны потерять себя вновь. Стракер-младший буквально через секунду срывается вновь, ощущая страх сестры перед тем, что это лишь начало, что это лишь какой-то сбой в личной системе сестёр Фрост. Умоляя Энди остановится, перестать калечить себя и опускаясь на колени окончательно, у Лорен сердце кровью обливается одновременно с руками брата; с каждым ударом, уши от которых заткнуть хочется.       — Я люблю тебя, Энди, я так сильно люблю тебя... Не исчезай, нет. Закрывая лицо руками девушка дрожать начинает, как только перед глазами вновь темнота появляется. Энди опускается вниз тут же, стараясь заставить сестру поднять взгляд на него, говорить о том, что тоже любит, что не оставит/не исчезнет. Они справятся со всем если только будут вместе. Если только она откроется, позволит себе довериться ему вновь. И в какой-то момент она позволяет, из последних сил упираясь в отражение брата, вызывая трещины в барьере.

×××

Ударом и битым стеклом выпихивая из разума; взрывом и сиренами пробуждая в реальном мире Фенрис гаснет тут же, пока руки Стракеров всё ещё сплетены. Пока кровь из ушей и носа не заставляет захлебываться, мельком замечая двух из Кукушек без сознания рядом. Пока Маркос не подхватывает Лорен на руки, тем самым разрывая эту тонкую связь между ней и Энди, которого уже Рид старался удержать. Кейтлин еле перебирает ногами позади, горько оплакивая своих чудом выживших детей.

×××

      — Мы их...       — Убили. Продрагивая до кончиков пальцев, Лорен вслепую старается руку брата найти, пока голос Лорны и Маркоса где-то на фоне отдаются. Казалось, что весь мир оказался вне вакуума, в котором дети Стракеры лишь вдвоём после оглушающей мощи. Головой мотая на какие-то просьбы матери, девушка вновь даёт волю слезам, не желая принимать утешения, не желая искать оправдание своему гену. Их гену. Энди тихо смотрит куда-то в разбитые стены, пока кто-то из родителей старается кровь с лица стереть, всё ещё чётко ощущая боль в костяшках без единой царапины. Их сознание оказалось той ещё камерой пыток. Ощущая как рядом буквально повеяло холодом, парень вздрогнул, оборачиваясь. Сестра глаза закрыла, стараясь слёзы спрятать от всех, стараясь забыться, пока пальцы совсем немного не смогли до его собственных достать. Он сам тянется к ней тут же, беря за плечи, находя в себе силы лишь для неё, лишь для того, чтобы утешить, лишь для того, чтобы она знала, что не одна. Стракеры обнимают друг друга, разделяя дрожь и боль на двоих, пока остальные уходят, понимая, что те больше ничего не смогут сделать. Оставляя их, наконец, друг для друга.