Our Eternity

Ковёр тёплый и колючий. Он доставляет лёгкий дискомфорт голой коже Эдди. Это, определённо, не самое удобное место, но в данный момент он не может думать о том, где было бы ему удобнее всего. Ричи лежит на спине между его ног, голова покоится на груди, кудри немного щекочут шею Эдди, а в руке у него почти пустая бутылка вина. Оба пьяны. Они провели ночь вместе, смеясь и медленно целуясь, и теперь, когда солнце начинает восходить, они чувствуют окутавшую их усталость. — Хей, Эдс? — спрашивает Ричи, нарушая мирную тишину. Его голос звучит низко и ровно. Каспбрак мычит. — Как я выгляжу? Эдди нежно улыбается. Прошло очень много веков с тех пор, как многие вампиры могли видеть своё отражение в зеркале, поэтому не удивительно, что Ричи заинтересовался этим. — Ну... — начинает он. — У тебя очень красивые глаза… — Нет, не в этом смысле, — перебивает его Ричи. — Я хочу знать как я выгляжу, а не то, что ты думаешь обо мне. Он немного хихикает и добавляет: — Хотя я уверен, что я красавчик. Весь такой из себя горячий триста лет бродил по планете, — Ричи немного наклоняет голову, чтобы посмотреть на Эдди из-под ресниц, на что второй мягко закатывает глаза. — Ммм, как и ты. — Mulţumesc*, — шепчет Эдди. — Но ты действительно горячая штучка. У тебя цвет глаз как лазурит и- — Я не разбираюсь в камнях, — не даёт закончить Ричи, тихо смеясь. — Жаль. Секундное и неловкое молчание перерастает в смешок, уже ставший привычным в такой уютной обстановке. — Но когда на них попадает свет, ты, знаешь, горячий, — он продолжает и вздыхает. — Drac**, это сложно. Всё, что я знаю, это то, что ты сексуален. Ричи говорит ему продолжать. — Эм, твои волосы иссиня-чёрные и немного… эбонитовые, я полагаю? Вроде не совсем противный цвет, но всё же, этот оттенок немного грязный. Ещё у тебя хорошо выделены скулы, я бы мог порезать ими свой чёртов палец, бро. Ричи смеётся и слегка ударяет Эдди по бедру. — Меня что, только что отправили в бро-зону? — икает Тозиер, но продолжает хихикать. Эдди смеётся тоже. — Да, бро. Мы же вроде бы как братаны. — Нет, гомо-бро. — Бромо. Они начинают громко смеяться с этой глупости. — Теперь моя очередь. Кто я такой? Что я такое? Я вообще существую? — Эдди замолкает. — Ой, заткнись. Так, ладно… Ты тоже горяч, несомненно. Даже солнце меркнет на фоне тебя, если вас сопоста… сравни… Чёрт, что за слово? Знаешь, например, — он немного приподнимает свои руки вверх. — Когда есть сходства или различия. — Сравнение? — спрашивает Эдди, лениво копошась рукой в спутанных волосах Ричи. — Да! Именно! Детка, ты гений. Ричи поворачивает свою голову и начинает покрывать голый живот Эдди влажными поцелуями. — Ммм, и твоё тело тоже великолепно. Помнишь, мы ходили в музей и там были статуи греческих богов? Так вот, ты выглядишь лучше, чем они. Каспбрак, находясь в своём парящем, расслабленном состоянии, верит ему. — Твой нос тоже красивый. Он немного вздёрнутый, но мне нравится; ещё эти веснушки... — мечтательно произносит Ричи. — Твои глаза похожи на глаза маленькой зверюшки. Не знаю, как объяснить, но ты… зайчик. Моя плюшевая игрушка. Эдди краснеет и проводит рукой по волосам Ричи. — Серьёзно? — спрашивает он осторожно (вино делает его всегда глуповатым, он будет протестовать немного позже), но сразу же хмурится. — Никакой я не зайчик! — Ммм, ещё какой! Самый мягкий и самый бесценный кроличек. Самый маленький и самый значимый для меня, — Ричи переворачивается на живот и опирается локтями о пол, немного возвышаясь над Эдди. — Я люблю тебя и планирую любить ещё как минимум сто лет. Я очень рад, что встретил тебя где-то в 1635 или около того, и… я забыл, что собирался сказать, — он застенчиво усмехается и смотрит в глаза Эдди. Тот всегда удивляется как в таком, казалось бы, беспардонном человеке, ну или вампире, может скрываться смущение и неловкость, но каждый раз, когда это происходит, грудь Эдди наполняется нежностью, ведь только ему повезло видеть Ричи абсолютно под разными масками. Прошло столько лет, а он не перестаёт им восхищаться. — Всё в порядке, ты сказал достаточно. Я люблю тебя и тоже не помню, когда мы встретились. Чёрт, мы всё ещё пьяные? — бредит он и пьяно смеётся. — Не имеет значения, идиот. Просто поцелуй меня уже, — он наклоняется, чтобы мягко прикоснуться к губам Эдди. Сначала поцелуй медленный и тёрпкий, они лишь пробуют вкус вина на губах друг друга. Но чуть позже Ричи прижимается ближе своим телом к Эдди, их губы приоткрываются, а языки мягко сплетаются вместе. То, что было неторопливым и мягким перерастает во влажное и пылкое. Каспбрак не может не захныкать, когда перестаёт чувствовать чужие губы на своих. Ричи отстраняется и встаёт с пола, стряхивая невидимые пылинки с плеч. — Куда… куда ты пошёл? — спрашивает Эдди, тяжело дыша. Тозиер лишь протягивает ему руку, помогая встать с пола. — Я подумал, что нам нужно перебраться на место более комфортное, чем пол, — говорит он. — Теперь я уверен, что мы всё ещё пьяны. — Почему? — Ты сказал, что ты "подумал", — икнул Эдди, поднимаясь на ноги и держась за руку Ричи. — Дай отойти от шока. Ричи поднимает его за талию и начинает уносить в спальню. — Это наказание? Ты собираешься скинуть меня со скалы? — спрашивает Эдди, обвивая ногами талию Ричи и позволяя нести себя. — Это не так, — кусает он Эдди за подбородок и сразу же целует укус, — но я могу полностью отказаться от своего первоначального плана, если вместо секса ты хочешь лететь солдатиком вниз со скалы. — Да-да, — бодает Эдди носом щеку Ричи. — Хочешь, чтобы я усложнил тебе кое-что еще? — он хихикает, но его слова обрываются, когда Ричи хватает его за волосы на затылке и прижимается губами к уху. — Я пытаюсь быть благородным мальчиком, Эдди, но ты усложняешь мне задачу. Если ты собираешься и дальше дразнить меня, то я придумаю тебе наказание похуже. — Выпьешь всю мою кровь? — Ты когда-нибудь закроешь рот? — Ну, если хорошо попытаться, то возможно и получи- Ричи затыкает его рот своими губами. Эдди моментально отвечает на поцелуй, нежно запутывая пальцами его волосы. Сейчас он чувствует себя смелее, чем обычно, и не знает почему, но это хорошее чувство, и он хочет извлечь из этого выгоду, пока может. Поэтому он касается губ Ричи языком, и Ричи тут же открывает рот, а Эдди вдавливается языком внутрь, крепче сжимая его волосы, пока Ричи не застонет между их ртами. Иногда он чувствует себя зависимым от этого. Одержимым. От его губ, волос и прикосновений. И ему всегда мало, ему хочется больше, настолько, насколько это вообще возможно. Чтобы стать одним целым. Втянуть его в свои лёгкие, чтобы было просто больше Ричи внутри него. — Таким ты мне нравишься больше, — бездыханно шепчет Ричи, отрываясь от губ, и взгляд Эдди притягивается к его рту, когда Ричи высовывает язык, чтобы слизать капельку крови со своей губы из-за слишком зубастого поцелуя, и дрожь проходит по всему телу Эдди. — Каким "таким"? — Молчаливым, — улыбается Ричи, прежде чем прижать пальцы к волосам Эдди на затылке, чтобы ещё раз поцеловать в губы. — Кажется это меня прозвали Балаболом, а болтаешь без остановки именно ты. Мне, может быть, обидно. — Ты такой придурок, Ричи, — смеётся Эдди, когда Ричи опускает его на прохладные простыни, поднимая запястья над головой и начиная влажно целовать его ключицу, и спускается поцелуями ниже, ловя громкие вздохи снизу. — Когда-то я точно тебя съем, — шепчет Ричи в его кожу и вонзается зубами в мягкую кожу шеи. — Буду смаковать и есть частями. — Извращенец, — фыркает Эдди. — Портишь всю прелюдию своими признаниями. — Брось, ты любишь это, — хрипло смеётся Ричи, облизывая оставленные на коже укусы. — Думаешь я не знаю, какой ты маленький извращенец? Эдди шумно выдыхает. — Р-Ричи, — зовёт он, на что парень вопросительно мычит, не отрываясь от чужой кожи. — Иногда мне кажется, что я хочу жить под твоей кожей. — Кажется я понимаю, что ты имеешь ввиду, Эдс, — сглатывает Ричи, рывком срывая с Эдди ткань, и снова целует его губы, чтобы выразить без слов всё, что чувствует к нему.