Красная карточка

-Если покажешь красную карточку — въебу!.. Последние слова, которые запомнил Роман перед тем, как схватил молодого арбитра за шиворот, волоча того за трибуны, в сторону точно пустой раздевалки. Дверь хлопает так, что со стен сыплется штукатурка; ключ делает несколько оборотов, а Никита оказывается опрокинутым на деревянную скамейку и крепко прижатым к ней мускулистым телом. -Добился своего? — злобно рычит мужчина на ухо перепуганному арбитру, заставляя того вздрогнуть и начать вырываться с новыми силами. — Довыделывался?! Не дожидаясь ответа, Роман прикладывает свою жертву головой о железный шкафчик. Перед глазами плывет, сознание помутняется: не имея теперь возможности защититься, парень инстинктивно прикрывается руками, отхватывая несколько крепких пощечин. -Таких как ты нужно ставить на место… — словно в лихорадке шепчет Роман, наспех стаскивая с себя шорты и сплевывая на ладонь. — Не на того замахнулся, пацан! Чувствуя, как его избавляют от остатков одежды, Никита вырывается и кричит, пытаясь хотя бы позвать на помощь, но его рот вовремя зажимает крепкая ладонь. Удар по бедру — и из светлых глаз льются слезы, образуя влажные дорожки на покрасневших щеках. -А ну-ка, тихо! Первый толчок оказывается слишком болезненным: арбитр исступленно хнычет в чужую ладонь и подается бедрами назад, принося себе еще больше страданий. Член не входит даже наполовину — упругие мышцы судорожно сокращаются вокруг чужого ствола, парень орет, но Роман не останавливается, продолжая насиловать хрупкое тело, которое оказывается как никогда желанным. -Отпусти…те… — хрипит арбитр, когда получает возможность говорить. — Хватит…не надо… От боли темнеет в глазах. Никита хнычет, скребя руками по столу и ломая ногти о лакированное дерево. А Роману просто хочется держать его крепче — так, чтобы бедра до синяков. Чтобы потом он долго вспоминал эту ночь, потирая саднящую поясницу и рассматривая в зеркале алые синяки. -Тихо! — мужчина заставляет Никиту лечь на спину и силой разводит дрожащие ноги. — Шире давай! Тебе же хуже! Роман тянет парня на себя, плавно толкаясь в измученное тело только лишь потому, что арбитр до последнего сопротивляется, не желая принимать его размеры. Когда член входит наполовину, а Никита, захлебываясь слезами, судорожно хватает ртом воздух, мужчина касается его губ своими, проникая в горячий рот языком. -Вдохни глубже, мальчик. Одним толчком Роман входит до упора, хватая парня за бедра и жестко насаживая на себя. Арбитр стонет ему в губы, и это пиздец как возбуждает. Мужчина тянет Никиту за волосы, кусает его губы до крови и продолжает долбить в бешеном темпе, не обращая внимания ни на тихие всхлипы, ни на взволнованный стук в дверь. Роман отрывается от окровавленных губ и дорожкой оставляет засосы на шее, постепенно переходя на ключицы и продолжая крепко держать парня за бедра. Никита кричит, получает пощечину, кричит — и снова удар. За дверью уже слышны взволнованные голоса, стук становится жестче и настойчивее, но кончать мужчина не торопится — он растягивает удовольствие, резко покидая использованное тело и сбрасывая арбитра на холодный пол. -На колени! — рычит Роман и, не дожидаясь ответа, сам хватает парня за волосы, насильно приближая к своему члену. — Бери его в рот! Давай! Мужчина проводит стволом по заплаканному лицу, а потом резко давит арбитру на скулы, заставляя его разомкнуть челюсти и плотно обхватить губами головку. -Глубже, сучка! — Роман давит парню на затылок до тех пор, пока член не упирается тому в заднюю стенку горла. — Вот так! Можешь ведь! На пару секунд остановившись, мужчина перевел свой взгляд за трясущегося зареванного арбитра, который смотрел на него снизу вверх, распухшими губами обхватывая толстый член. «Ударить бы его сейчас…» — проносится в голове у футболиста, и он осуществляет задуманное, раз за разом шлепая парня по вздутой щеке. Чтобы посмотреть, как покраснеет нежная кожа, как от обиды из глаз потекут слезы, а сам арбитр, униженный и оскорбленный, продолжит скользить губами по его члену, боясь лишний раз пойти наперекор. Роман даже не успевает отстраниться, спуская парню в рот и загоняя ствол еще глубже. -Глотай. Не отпущу, пока не сглотнешь. Тонкими струйками сперма вытекает из переполненного рта, оставляя за собой белесые полосы. Никите не хватает воздуха, и он, зажмурившись, делает несколько глотков. Однако этого оказывается недостаточно: мужчина давит арбитру на скулы, заставляя приоткрыть рот и чуть запрокинуть голову. -Умничка! — после короткого осмотра озвучивает свой вердикт футболист. — В следующий раз ты сто раз подумаешь, прежде чем пойти против меня. Роман самодовольно улыбается, не чувствуя от обессиленного парня никакой угрозы — ему всегда все сходило с рук, а напуганные жертвы боялись лишний раз открыть рот и рассказать миру правду. Никита точно такой же — слабый — он еще долго будет просыпаться по ночам в холодном поту, пытаясь навсегда вычеркнуть из головы события прошлой ночи. На утро футболист включает телевизор и роняет чашку из рук. Горячий кофе обжигает кожу стопы, но мужчина не чувствует боли: как загипнотизированный он смотрит на яркий экран, пытаясь самому себе внушить, что человек по ту сторону — всего лишь иллюзия. «Избитый Романом Широковым арбитр написал заявление…» Вот же сука.