Не по зубам

      Катя приехала на работу с опозданием, поэтому сразу же приступила к подготовке очередной отчётности. Жданов поехал к себе переодеваться, поэтому расчёт новой коллекции опять откладывался. Пушкарёва посмотрела на часы и вздохнула. Время уже подходило к полудню, а у них еще и конь не валялся. Несмотря на полнейшие непонятки с итоговой сметой, закупку тканей необходимо было осуществлять уже в самое ближайшее время. Это означало, что работать сегодня они будут до упора. Девушка предусмотрительно позвонила домой и поставила родителей перед фактом, что вернётся поздно. Пришлось выслушать многочисленные возмущения и выдержки из трудового кодекса в свободной интерпретации Валерия Сергеевича, но поделать полковник ничего не мог, ведь если возникает военное положение, солдат обязан принять огонь. — Катерина Валерьевна, доброе утро! — в кабинет по-шпионски заглянул Малиновский. — Да уже белый день, Роман Дмитриевич. Здравствуйте, — не отрываясь от работы ответила Катя. — А где все? Что происходит? Кира улетела в Прагу с новеньким, Жданова нет. Что у них произошло? Андрюха вообще жив? — Жив и даже накормлен. Он уехал по делам. А вы почему так поздно пришли? У нас, на минуту, сегодня плановый расчёт коллекции. У вас есть спальный мешок, Роман Дмитриевич? — Катенька, я совсем забыл. Каюсь! А опоздал я потому, что… — Не нужно оправдываться. Я не ваш начальник, — Катя резко прервала мужчину жестом руки, тот немного растерялся, но быстро пришел в себя и был уже готов парировать девушке, но тут дверь с шумом открылась и в кабинет без стука ворвался президент. — Кать, я… — увидев Рому, улыбка тут же покинула его лицо, и Андрей по-деловому нахмурился. — Доброе утро, господа, — сказал он, бросив на парочку подозрительный взгляд. Пушкарёва сидела за своим столом, а Малиновский стоял на пионерском от нее расстоянии, но осколок ревности всё-таки неприятно кольнул. — Вы решили свои дела, Андрей Палыч? — лукаво поглядывая на мужчину спросила Катя. Он утвердительно кивнул, не переставая изучать обстановку в кабинете, словно пытаясь унюхать возможные флюиды между молодыми людьми. — Андрюх, тебя где носит? Вы с Кирой поругались что ли? Она умотала с Денисом новеньким в Гагры, то есть в Прагу, — попытался вклиниться Малиновский. — Она уехала по делам. Там у них какие-то нововведения по торговым точкам. Я в курсе. Ром, иди, пожалуйста, закончи свои дела, и через пол часа я всех жду в конференц-зале. Сегодня будем работать долго. Катя видела, что Жданов явно нервничает. Неужели ревнует невесту? Хотя, это было вполне вероятно, ведь есть такие мужчины-собственники, которые сами изменяют направо и налево, но измена женщины их коробит до глубины души. Как только Рома ушел, Андрей порывисто шагнул к Катиному столу. Только тогда она заметила в его руках большой бумажный пакет. — Кать, здесь вещи твоего папы, ну и небольшая благодарность от меня для Елены Александровны — хорошие конфеты и бутылка шампанского, — с виноватой улыбкой проговорил Жданов. — Спасибо, — ответила Катя и заливисто рассмеялась. — Почему смеёшься? — Ты такой милый, когда смущаешься. — Ах, да, принцесса. Я забыл, что у нас с тобой особое общение. Но тут уже смутилась Катя. Она вдруг почувствовала себя неловко от того, что снова решила уколоть Андрея в тот момент, когда он был с ней кристально искренен.

***

— Андрюх, я не могу больше! — стонал Малиновский, прикладывая ко лбу бутылку с водой. Я устал и есть хочу! — Ромио, тебе не три года! Давай дальше! «Шелковая Симфония» — у них мы берём весь крепдешин. Кать, ты записываешь? Пушкарёва все прилежно записывала в большой блокнот, делая попутно какие-то расчёты на компьютере. — Конечно, мне не три года, Жданов! Я взрослый мужик, я жрать хочу! Давайте хоть пиццу закажем. Я не подписывался сидеть здесь до утра на хлебе и воде. Кстати, хлеба нет, да и воды только одна бутылка осталась, а бар уже закрыт. — Малиновский, хватит ныть! Ладно, мы можем перебраться в какой-нибудь ресторан, где потише, и продолжить дела за ужином, — предложил Андрей, повернувшись к Кате. — Где потише? Вряд ли что-то подобное найдётся в пятницу вечером, — развела она руками. — Тогда предлагаю поехать ко мне, а по дороге закажем еды. У меня рядом с домом прекрасный ресторан итальянской кухни. И доставка у них быстрая. — Аллилуйя! Господи, спасибо, что даровал этому сатрапу каплю сострадания! — Малиновский откинул голову назад и театрально сложил руки в молебном жесте. Ужин привезли действительно быстро. Троица только успела приехать к Жданову домой и разместиться за большим круглым столом в гостиной. — Боже мой, эти равиоли божественны! Я правда думал, что умру от голода, — приговаривал Малиновский, с аппетитом уплетая итальянские лакомства. Жданов с Катей ели молча и, казалось, даже не смотрели дальше собственных тарелок. После ужина сразу приступили к расчётам по фурнитуре и декору. Пара часов прошли как один миг, работа была практически закончена, но Рома, то и дело поглядывающий на экран своего мобильного, выглядел уже выжатым, как лимон. — Малина, соберись, ну! — гаркнул Жданов, в шутку толкнув друга локтем. — Не могу я собраться, Андрюх. Всё. Я готов к употреблению. Ты видишь, я уже засыпаю! — Ладно, можешь ехать. Мы с Катей закончим сами. Тем более, здесь немного осталось. — Андрюха, да ты просто образец добродетели сегодня, — вмиг воодушевился Роман. — И передай девице, которая весь вечер тебе написывает, чтобы употребляла тебя не полностью, ты нам еще нужен. Катя тоже невольно засмеялась, а Малиновский скривил ироничную гримасу. Минут через сорок после отъезда Ромы все расчёты были закончены, и Катя засобиралась домой. — Остальные сводки я закончу завтра. — Я отвезу тебя, — тут же предложил Андрей. — Если, конечно, тебя не затруднит. — Нет, совершенно. Кать… — он подошёл к ней ближе и несмело коснулся ее ладони. — Что? — Я весь день думал и очень хочу поговорить с тобой. — О чем же? — равнодушно бросила она, инстинктивно убрав руку. — Я решил расстаться с Кирой. Мы не любим друг друга. Точнее, я понял, что больше не хочу быть с ней. Как бы тебе объяснить… — А зачем? — прервала его девушка. — Зачем мне что-то объяснять? Твоя невеста уехала в Прагу с потенциальным ухажёром, ты ревнуешь и нервничаешь и, даже не пытаясь анализировать, почему она это сделала, хочешь расстаться. — Я? Ревную? Нет, я совсем не ревную ее. Вот именно, я понял, что меня даже не задевает нахождение других мужчин рядом с ней. Просто хочу быть честен с ней и с самим собой. — Это похвально, — Катя наигранно улыбнулась и, подхватив папки с документами, пошла к выходу. — Кать, стой… — В чем дело? Уже поздно и я очень устала. — Пожалуйста, это не займёт много времени. — Хорошо, — Пушкарёва тяжело вздохнула и опустилась на большой диван в гостиной. Жданов сел рядом. Он явно нервничал. Слова хаотично кружились в его голове, но выстроить их в логическую цепочку не получалось. — Ты любишь Дениса? — спросил он наконец. — Дениса? Нет. Никогда не любила. А при чем здесь это? — Тогда почему стала с ним встречаться? Он понравился тебе? Я просто хочу понять. Сегодня, когда я увидел твою жизнь с другой стороны, я многое осознал. — И что же? — смутилась Катя. — Катя, ты совсем не такая, какой хочешь казаться. Ты другая и я это чувствую. Ты показываешь себя настоящую далеко не всем. Не хочу показаться самоуверенным, но мне кажется, что ты невольно открываешься только мне. Она тут же вспыхнула от его слов и резко вскочила. — Вам слишком много кажется, Андрей Палыч. Вы не тот человек, с которым я хочу обсуждать свою жизнь. — А мне кажется, именно тот! — удержал ее Андрей и снова посадил на диван. Он молча разжег камин и открыл бутылку красного вина. Катя молчала, равнодушно глядя на огонь. Маленькими глотками она пила вино и тихо говорила. — Ты знаешь, я всю жизнь жила, как в заточении. У меня друзей даже нет. Из школы на кружки и сразу домой. Папа к тому времени уже вышел на пенсию. Каждый день он лично отводил меня и встречал. Ему вечно казалось, что мне угрожает опасность, меня обязательно научат курить, пить и материться. Он всегда говорил, что мы живём в Москве, а здесь на каждом шагу подстерегает соблазн. Когда я была маленькой, я была, как сказать, некрасивой и нескладной: в очках и брекетах, с двумя жиденькими косичками. — Не могу в это поверить, — Жданов нахмурился и сел ближе. Катя даже не заметила, как его рука легла у нее на плече. — Да, представь себе. Я была далеко не красавицей. Но когда я немного повзрослела, моя внешность стала меняться. Я уже сама видела, что выгляжу привлекательно. На меня начали обращать внимание ребята из класса. Вот тогда-то и начался настоящий кошмар. Папа жутко переживал, что я начну крутить романы со сверстниками, и не дай бог принесу в подоле ребёнка. Он прочил мне учебу в МГУ класса, наверное, с пятого и не мог позволить, чтобы его мечта так и осталась неисполненной. Представляешь, он даже длину юбок измерял линейкой перед покупкой. Я ходила в бесформенных платьях и кофтах, чтобы никто не дай бог не заметил появляющихся округлостей. — И ты слушалась? — Андрей уже сел вплотную к Кате и нежно обнял ее. Она не сопротивлялась. Бывают такие моменты, когда нам жизненно необходимо, чтобы нас обнимали. — А как иначе? Ты же видел моего отца, — горько усмехнулась она. — Я чувствовала, что протестами только хуже сделаю, ведь и мама всегда была на его стороне. Если я вдруг где-то задерживалась, то дома меня встречал стойкий запах Корвалола, тяжёлые взгляды и вздохи осуждения. Тогда я смирилась и полностью погрузилась в учёбу. Все пять лет в МГУ я зубрила лекции, была одной из лучших студенток и в итоге получила бесплатную стажировку в Германии. Я уехала на целый год. Это было потрясающе! Настоящий глоток свежего воздуха. Я гуляла, ходила по магазинам, покупала вещи, которые мне нравились. Я стажировалась в банке и получала неплохую зарплату. Именно там я безбоязненно совершенствовала свой образ и по возвращению в Москву стала выглядеть так, как выгляжу сейчас. — От длинных юбок к глубоким декольте? Понятно, почему папа перешёл с Корвалола на наливку, — Жданов рассмеялся и прижал Катю к себе, уткнувшись носом в ее волосы. — Не смешно. Я столько выслушала, прежде чем они смирились, что я уже взрослая и могу хотя бы носить то, что хочу, раз уж я сама неплохо зарабатываю. — Логично. И что, у тебя за это время так никто и не появился? Катя лишь отрицательно покачала головой. — Ты знаешь, я всегда хотела, чтобы это была любовь как в кино, как в книгах. — А Старков что, Ален Делон? — ревностно бросил Жданов, с возмущением цокнув. — Андрей, ты такой смешной, когда злишься. Денис таскался за мной, цветы дарил, открытки писал. Я думала, что так и должно быть. Могу же я понравиться парню? Просто понравиться? Катя отстранилась и повернулась к мужчине. В ее глазах блестели слезы непонимания и обиды. Вот уж действительно досадно осознавать, что красота и счастье порой не идут нога в ногу, а люди могут быть настолько жестоки и беспринципны. — Принцесса, послушай меня, ты не просто можешь понравиться. Ты можешь свести любого мужчину с ума! Ты потрясающая девушка. Ты умная, энергичная, ты — живая. Ты обязательно встретишь человека, которого полюбишь, и который полюбит тебя. Знаешь, пока мы с тобой не познакомились, я никогда и не думал, что к человеку может так сильно тянуть. Мне очень хорошо с тобой, Катя, и я сейчас говорю правду. — Спасибо. Порой мне тоже кажется, что ты мне ближе, чем кто бы то ни было. Я хочу влюбиться в тебя, но потом вспоминаю, что ты напыщенный индюк и самодовольный придурок. — Так, этому столику больше не наливаем, — рассмеялся Андрей. — Кать, ты подождёшь меня, я быстро переоденусь и мы поедем, — сказал он, подмигнув. Пушкарева кивнула и продолжила завороженно смотреть на огонь в камине. Жданов вернулся через десять минут, но Катя уже спала, удобно устроившись на его большом мягком диване. Во сне она выглядела ещё более трогательной и хрупкой, чем этим утром в своем смешном жёлтом халате. Ровное дыхание свидетельствовало о глубоком, спокойном сне. Она и правда сегодня  вымоталась, поэтому будить ее сейчас было преступлением. Андрей принес пушистый плед и, уложив девушку поудобнее, заботливо укрыл ее. Потушив камин, он долго сидел рядом, любуясь тихо сопящей Катериной, а в какой-то момент решился и прилег рядом. Она сразу же по-свойски устроилась в его руках, словно они каждый вечер засыпали вместе, вот так уютно обнявшись. Андрей крепко прижал ее к себе и бережно поцеловал в лоб. Никогда еще он не испытывал такого удовольствия, находясь в постели с женщиной. Этот внутренний трепет, тепло и единение были определённо лучше, чем любой секс.