Новые люди

Лада под покровом ночи, самым тихим образом закрывает за собой дверь материнского дома и вновь ощущает свежий запах свободы, что кружится рядом с недавно прошедшим осенним дождем. Дойдя до забора, что на боковой стороне участка, она отодвигает часть бревен и заходитна участок дома Чарловых. Шалость удалась. Не каждую ночь девушке удавалось выскользнуть из своей комнаты; бабушка часто бдела по ночам, то до поздней ночи в гостиной гудел телевизор, то постоянные подъемы в туалет не давали покоя, то просто бессонница, которую заслоняли собой чтения молитв. Молитв, а не Библии. На этом всегда делаетакцент Лада, как бы укоряя бабушку в херовеньком знании матчасти. Крыльцо дома Чарловых всегда тепло принимает Владлену, она считает эти стены едва ли не родными, так часто она здесь бывает. За дверью ее всегда встретят добрые люди, даже не исключая отца братьев, что хоть и грозно, но приветливо поздоровается с ней. Но главное, она ждала, когда родители братьев куда-то уедут или будут долго на работе. Это лучший шанс сказать бабушке, что внучка задержится в школе или будет сидеть в местной библиотеке. — Местная библиотека имени Оскара Чарлова, приглашает вас в свою колыбель, — говорит Чарли, открыв дверь дома и приняв в свои объятья подругу. — Наконец-то, — тихо произносит Лада, — я так долго не читала, прямруки тянутся книгу в руках подержать. Ее тонкие пальчикитянутсяк бедрам друга, что обтянуты домашними спортивками. Жаль, а ей так нравится, когда он носит черные штаны, не те, что висят на нем трубами, а те, что туго обвивают его ноги. — Осторожно, иначе книга может напасть. В свете фонаря блестят Чарлиныглаза, что по словам его братьев, иногда сжирали Ладу, будто она и вправду имеет чем поживится. Конечно же, это был дерзкий укол в сторону ее худобы, что с каждый месяцем прогрессировала. — Пожалуйста, не надо нападать, иначе читательница не сможет найти силы отбиваться. Лада уже настолько привыкла к тому, что усталость приближалась к ней в районе полудня, что не нашла ничего лучшего, кроме как шутить про это и сваливаться в сон после обеда. В день, когда Чарли ее поджидал у угла улицы, чтобы незаметно предложить провести с ним ночь, Лада даже не смогла улыбнуться. Ее изможденное тело распласталось на автомобильном сидении и моргнув глазами, будто кивком головы, согласилась на встречу. Парень поднимаетее на руки и уже в коморке, освещенной маленьким светильником, опускаетее на пол. — Ложись, — говорит она другу, что мигом разделся и залезужепод пышное одеяло. Владлена не ожидала, что Чарли так быстро снимет с себя одежду и надеялась, что сама быстро бросит свои платье и колготы на пол и незаметно улизнет из глаз прямиком в постель. — Пожалуйста, выключи свет. — Почему? Я хочу тебя видеть. — Я страшная. — Кто тебе такое сказал? — Я сама это вижу. — Но я вижу, какая ты красивая. — Тебе нравятся кости неполовозрелого мальчика? — Мне нравишься ты, — парень поднимается на колени, стоя на кровати, — не твоя вина, что ты так стала выглядеть. — Я ненавижу то, что происходит. Я ненавижу. Девушка заплакала. — Подойти ко мне. Лада, закрывая свое заплаканное лицо, подходит к другу, тот ее обвивает руками, лицом упираясь в ее маленькую грудь. — Я не хочу умирать. — Ты не умрешь. Я обещаю. — После того, что с тобой случилось, я боюсь этому верить. — Я вчера был у Виталины. Мы поговорили об этом. Владлена перестает хныкать и удивленными раскрасневшимися глазами смотрит на Чарли. — Ты… — Скорее всего таблетки стали работать нормально. Но… Да, — на его лице возникла улыбка, когда он увидел, как подруга стирает слезы, — И я очень надеюсь, что это не последняя сессия. — Если хочешь, — говорит девушка уже более радостным голосом, — я буду тебя сопровождать до кабинета. — Спасибо, — улыбается широко он, видя наконец ее посветлевшие глаза, — но это не потребуется. Я договорился с собой, что ей можно доверять. Она замечательная женщина. — Как же я рада, Господи! Лады крепко обняла парня за плечи. — Тебе не холодно? — Ну, я голый стою, как бы, да. — Ой. Девушка отскакивает от Чарли, и сама начинает раздеваться. — Прости, — смеется она. — Не впервой, — чуть заметна его ухмылка, пока он стоически дожидается, когда девушка разденется. — Какой же ты теплый, — ложится рядом с ним Лада. — Как же этого долго не было. — Мы лежали с тобой на позапрошлой неделе. — Я про то, что мы снова полностью голые в кровати. — А ты очень хотела повторить это вновь? — Да, только уже без Сени и Леши. Только с тобой. Лада проводит ладонью по краю челюсти Чарли. Это было не настолько давно, всего лишь больше года назад, но, когда каждые полгода ты меняешь свои нарративы и не можешь смотреть на себя вчерашнего, год кажется за три. В этой же коморке перед тем, как Лада уехала в британскую школу по программе изучения английского, было несколько раз такое, что Чарли, Сеня и Алексей встречались с Ладой именно в этой коморке. Пока отец и мать катали Андрея по волнам на надувном круге у берега Черного моря, дома происходила не то, чтобы оргия. Лада могла полностью раскрепоститься в среде своих единственных друзей и жаждала получить всю ту ласку и нежность, что они могли ей дать. Разве девушку можно винить за то, что она желает получить самую запретную фантазию себе в руки? — У тебя же нет сил. — И что? — Ты так все же хочешь? Девушка в слабом стоне высказала все сожаление к себе, но тут же ее глаза расширились. — Это было настолько давно, что ты забыла, что происходит после поцелуев. Чарли мечтательно и дерзко улыбается, видя, как подруга снова переходит порог своей стеснительности, чтобы через какое-то время забыть про свой образ и стать Ладой, в комнате которой продолжат висеть постеры с ее любимыми мужчинами-металлистами, в одежде которой нет места белым платьям, в сердце которой есть место только для одного черноволосого парня, который сейчас ее хочет, который больше не может скрывать, что она ему самый близкий человек, пожалуйста пожалуйста пускай этот миг будет здесь и сейчас и пускай он остановится и запечатлится навечно.

***

Сквозь шторы песочного цвета и прозрачные белые занавески пытается пробиться утреннее осеннее солнце. По середине этой спальни стоит широкая двуспальная кровать, на которой когда-то спали не только два человека, мать и отец. Через эти нежно-бежевые стены прошли каждый из их четырех сыновей. Все ночные страхи, все волосатые бабайки сюда боялась приходить и уходили с ничем обратно в свою черную вселенную детских ужасов. Отец, конечно, ворчал, почему пацанам так привычно быть под боком у мамки, надо собирать волю в кулак и наподдать всяким монстрам из шкафа. Но дети просились к маме. И потому грустный отец оставлял свое одеяло и шел спать под пледом в гостиной. Вроде это было совсем недавно, считай десять или одиннадцать лет назад. Маленькие мальчики уже выросли, монстры стали чувствовать конкуренцию. Но на комоде с постельным бельем все еще стоит рамка с фотографией. Улыбающиеся Маргарита, Виталий, и их обнимают маленькие сыновья. Оскар выглядит немного грустно, он всегда был плаксивым мальчиком, но очень самоотверженным, не терпел несправедливости. Сложно находил язык со сверстниками. Перед поступлением в школу ему пришлось годик походить к детскому психологу, чтобы он преодолел некоторые свои страхи и смог наконец стать частью будущего класса, но спустя время было все же решено перевести его на домашнее обучение. Балет и музыкальная школа забирали все время, а сидеть на одном месте несколько часов Оскар абсолютно не умел. Сеня снова скорчил рожицу. Нет ни одной фотографии, где бы он не высовывал язык или не закатывал бы глаза. Самый главный драчун и задира.Когда стало понятно, что у Оскара проблемы с общением, было решено, что Сеню тоже стоит отправить на разговор с детским психологом. Чтобы мальчик не выливал всю свою энергию на бедного старшего брата, было принято отправить его в детскую секцию покаратэ. Сеня получил несколько травм из-за того, что постоянно хотел быть лучше всех и брался чуть ли не на всех соревнования, что проходили в городе. Через несколько лет упорной работы он получил черный пояс, но с тем же он и бросил занятия, решив, что лучше себя посвятить учебе, чем дракам. Лешенька — самое лучезарное личико на этой фотографии. Тоже поспевающий за близнецом корчить рожицы, но в отличии от Сени хотя бы иногда подбадривает, обнимает и веселит старшего Оскара. Но все равно видно, что Леша ближе компания задиристого близнеца. Они часто играют вместе и иногда даже не пускают в игру старшего. МЫ МЫ МЫ — звучит из детской. Леша и Сеня снова отворачиваются от Оскара, не хотят, чтобы он присутствовал рядом с ними, влезал в их связь. Старший, конечно, чувствует это отношение, начинает плакать, приходит к маме, жалуется. Она его успокаивает. Гладит по белокурой голове, вытирает слезки, идет вместе с ним во двор. У соседей тоже есть ребенок. Девочка. Может она лучше сможет с ним подружиться, чем его родные братья? Всего лишь за пару секунд мать вспомнила все те маленькие моменты взросления своих первых трех сыновей. Может зайти в комору к старшему? Посмотреть, как он спокойно спит? Уже прошло больше месяца с начала нового школьного года, за одного из ужинов они рассказали, что нашли еще одного человека в свою музыкальную группу. В новом классе вместе с ними появилась девочка, играющая на классической гитаре и на басу. Она так же пообещала, что приведет подругу, которая хорошо играет на соло-гитаре. И когда Оскар упомянул об этой подружке, я заметила недовольное лицо Леши. Он часто играл на акустике, потом родной отец Витали стал учить его игре на электро-гитаре. Все лето этого года Леша приходил домой, бросал сменку с танцев и бежал в студию к старшему. Эту студию держит Ангелина Николаевна Мерец, учитель по пению и игре на фортепиано. Оскар с ней познакомился, когда еще учился в музыкальной школе. Она искала умного молодого человека, который бы в будущем помогал ей с работой, где кроме пространства для проведения уроков музыки, находятся еще будки для звукозаписи. Время, проведенное в студии, стоит денег, что меня немного пугает. Но для меня все же главное, что дети получают от этого удовольствие. Я безмерно рада тому, что у них формируется коммуна, где они ощущают себя собой, делятся идеями и развивают свое творчество. Может из этого действительно получиться нечто большое, важное не только для них, но и для остальных людей. Дверь в его комору закрыта на замок. Несколько лет назад мы договорились, чтобы Чарли никогда не запирал дверь, чтобы любой мог зайти к нему, помочь утром разбудить и встать, прийти на помощь. Это впервые за пять лет, когда он запер дверь. Что могло такого произойти, что он решил так сделать? За те недели все спокойно протекало, сыновья ладили между собой, скоро они снова соберутся в музыкальной студии. Я даже видела, как Оскар целовался с Ладой за нашим забором. Как человек я была за него безмерно рада. На протяжении стольких лет я наблюдала, как их дружба развивается, как они проходят через собственные эпохи взросления и продолжают приходить друг к другу, плакаться, веселиться. Как матери мне было немного стыдно, что я наблюдаю за укромным мирком своего ребенка. Все же я привыкла ставить приватность своих детей выше своего родительского любопытства. Но тогда я решила перешагнуть через свои правила и уловить ту часть жизни своего первенца, у которого было уже столько проблем, и я даже боюсь представить, о скольких я еще не знаю. Мне иногда кажется, что я специально закрываю глаза на то, что твориться за дверьми этого дома. Куда Оскар идет ночью. Где Сеня пропадает вечерами. Леша подолгу засиживается на своих танцах, говорит, что тренируется.Оскар тренируется. Сеня мямлит что-то про библиотеку. Я прикидываюсь, что верю им, обнимаю, говорю, как и в пять лет, как и в десять, так и семнадцать, что онилучшие мальчики, икак я рада, что они у меня есть, а сердце разрывается от того, что они могут скрывать, что я не обязана знать, почему они так часто бывают вне дома. И я ухожунаработу, я ухожукАндрею, помогаю ему с домашним заданием, разговариваю с ним, лишь бы не думать об их тайнах. — Доброе утро. — Боже, — выдохнула Маргарита, наконец-то увидев в дверном проеме лицо сына. — Все в порядке, — уже одетый Оскар вышел из комнаты, закрывая дверь так, будто не желал, чтобы в его комнату попал случайный мамин взгляд. — Ты так долго не отвечал. Я уже хотела пойти к Сене и Леше, чтобы они помогли открыть дверь. Почему ты закрылся? Сын сначала замялся с ответом, но потом четко протараторил, подходя к лестнице: — Решил попробовать закрыться. Таблетки мне уже помогают, и я подумал, побыть наедине с самим собой. За закрытой дверью. Рита почувствовала облегчение, что сын стал чувствовать себя лучше, но в то же время вмешалось переживание. — Ос, пожалуйста, подожди. Сын послушался. Мама подбежала к нему и взялаего ладони в свои руки. — Возможно, ты думаешь, что я зря тревожусь, но и ты меня пойми. Ты закрываешься просто так, впервые за столько лет, и так спокойно потом об этом говоришь, будто всех этих лет истерик и слез просто не было, — она звучала уверенно, звуки исходили четко. — Я знаю, что тебе сложно и я стараюсь как можно меньше на тебя давить и не ограничивать в твоих желаниях, никогда не спрашиваю, куда ты ходишь, потому что прекрасно знаю, ты взрослый мальчик и сам волен решать, что делать. Но… Голос Риты скрипнул, прежде устремленный на Оскара взгляд, она резко опустила на пол и зажмурила глаза. Послышался ее всхлип. — Мам, — длинные руки старшего сына охватили ее в объятья. — Я за тебя иногда так сильно переживаю, что мне приходится рядом с кроватью ставить валерьянку. И сейчас мне хочется узнать лишь одно. Чарли увидел красные от подкрадывающихся слез глаза мамы и ему стало не по себе.Из кухни было слышно, как отец разговаривает с другими сыновьями. — Что ты прятал у себя в комнате? Зачем ты закрыл дверь? Серые глаза, которые он всегда встречал в собственном отражении, теперь посмотрели на него не из зазеркалья, а из реальности. Он уверенно направился к двери своей коморы. Открыл ее. — Выходи, — произнес он, смотря в комнату. В свете солнца, в коридорном проеме появилась та самая соседская девочка, что нашла общий язык с когда-то маленьким, плаксивым мальчиком, что теперь стоит рядом и возвышается над ней. Эта повзрослевшая девочка подходит ближе к матери уже повзрослевшего мальчика. Видно, как она прячет глаза, и держит тарелку, на которой остались лишь крошки от пирога, что Маргаритаиспекла предыдущим еще вечером. — Доброе утро. — тихо сказала девочка, — Вы очень вкусно готовите. Спасибо большое. Мать вздыхает и произносит так же тихо с толикой еле уловимой улыбки: — Не за что. Лично ты, Лада, всегда можешь к нам приходить в гости. Мы всегдарады тебя видеть. Девушка кротко кивнула головой. Из кухни послышался голос Андрея, он хотел еще стакан компота. — Ты можешь нас прикрыть? Я не хочу, чтобы нас видели, — прошептал Чарли, держась за плечи подруги. — Прикрою, — согласилась мать и начала спускаться по лестнице. — Мам, только… Маргарита смиренно повернулась на голос сына и приставила пальцы к кончику губ все еще держащихся в легкой улыбке, повернула кистью руки, выбросила воздушный ключик и продолжила спускаться к кухне. Донесся лязгающий шум дверей. Чарли и Лада, взявшись за руки, спустились на первый этаж в прихожую, и прежде, чем упорхнуть из дома Чарловых, Владлена взялась за подбородок парня и на краткое мгновение коснулась его губ.

***

_____________________________ Встретимся в 16.00 возле 30-й школы. У фонтана на бульваре. _____________________________ — Бля, надо когда-нибудь основательно прогуляться или хотя бы на своем пердежнике прокатиться по городу, — говорила Слава, осматривая здания на остановке возле управления национальной полиции. — Забываю, что Запорожье не выглядит, как уральское захолустье. Мирослава с Роксаной приехали на назначенное место и прогуливались со стороны в сторону вдоль бульвара устаройшколы. Летняя жара уже спала, зеленые листья не торопились менять свой цвет и громко шумели от свежего ветра. Роксана рассматривала здания, цепляясь за детали. Деревянные двухрамные окна, на первых этажах висят коротенькие занавесочки. Аляповатые выпирающие балкончики или специально застекленные балконы или так и оставшиеся открытые лоджии — выбор есть на любой вкус. На третьем этаже кто-то поставил себе утеплитель и перекрыл часть кирпичного орнамента на углу дома. То, что когда-то критиковал ее погибший друг Саша, Котэнко обожала замечать. Конкретно по подобным местным причудам, она иногда скучала, когда уезжала с отцом в туры по Европе. Слава тоже посматривала на здания, но с другим интересом. Есть что-то в центре города, что выделяет его от безэмоциональных панелек, встречающиеся на улице у Ленинского порта или от тех, что она замечала на окраинах. Конкретно в центре трех- и четырехэтажки были построены еще в тридцатых или начале пятидесятых. До них не успела дотянуться рука массовой застройки. Великий и грузный соцреализм утопающий в зелени деревьев. Буйный гул листвы поселял в Славином сердце чувство спокойствия. — Прям желание включить Стрыкало, — сказала Мирослава, кидая взглядво двор, что спрятался меж домов за низеньким каменным заборчиком. — Для атмосферы. — А мне хочется порисовать, я давно тут не гуляла. Они обе сняли гитары со спин и присели на скамейку. — Как в принципе давно ты знаешь Ладу? — Да в этом году она перевелась в параллельный. Ее весь предыдущий год не было, она смогла попасть на обучение английскому. Вроде в Лондоне проходила девятый класс, жила у какой-то пафосной семьи. — Круто, — восхищенно ответилаподруга. — А я не смогла пройти. Наверное, накуролесила что-то в мотивационном письме. — Ну-дык, это мы обе лохушки, ни зуба в ноздре, а ее походу гоняла бабуся по репетиторам, чтобы внучка дала деру и полетела учиться. Честно, зависти никакой. Боюсь представить, что еще эта Ладуся хранит у себя в учебном шкафу. Мы с ней как-то разговаривались, в библиотеке было дело. Я, как всегда, ебанат с долгами, мне не разрешили брать книги, и она взяла их на свое имя. Я даже в срок ей вернула. Она взяла для себя какую-то книгу на украинском, вроде Кобылянскую, говорила, что ей намного легче читать книги прямо в библиотеке, тяжело носить, особенно после школы. Я сначала не придала виду, поняла-приняла, а она как открыла рюкзачок свой, а там ни перца, ни соли: худой пенал, три-четыре тетради и два тонких учебника. А потом я обернулась, чтобы уходить, осмотрела ее издалека и… Роксана слушала, округлив глаза, вникая в говор подруги. — Я подумала… Если раньше я задумывалась о том, чтобы сесть на диету, то сейчас я точно поняла, нахер это похудение. Выпирающие кости пугающе выглядят. Привет. За секунду лицо Славы смыло с себя серый налет разговора, появилась улыбкаиблестящие глаза, готовые видеть новые горизонты. — Привет, –испугаласьРоксанаот шершавого баритона за ее спиной. Девушка нервно обернулась и увидела трехлицию банду, в составе которой затесалось худенькое черненькое деревце и Котэнко поняла, о чем рассказывала Мирослава. Владлена протянула костлявую ладонь Роксане в знак приветствия. «Тростиночка, что раздавит ребенок». Вот что прозвучало в ее голове при виде подруги Чарловых. Неужели до такого состояния можно себя довести физически? — Можно просто Лада. Широкая улыбка, кошачьи глаза контрастируют с еле заметной горбинкой на носу. — Приятно познакомиться. Роксана. Можешь сокращать как хочешь. Волосы заправлены в объемный пучок, у виска свисают одиночные кучерявые пряди. На плечах косуха, вроде даже из натуральной кожи. — Опа, — подал голос Сеня, — а у нас не было такого предложения. — Значит, не заслужили, — отзывается Слава, смыв улыбку. — А это Мирослава, — сказала Роксана с неприкрытым стыдом. Девушка протянула руку компании и все кроме Сени пожали ей руки. — Сокращать только на Славу — иначе получите в наглые щи, — еле слышно нашептывает Лехе близнец, от чего первый за секунду подавил улыбку. — Приятно познакомиться, — тянет руку Лада и легкий ветерок поднимает подол ее легкого платьица. Взгляд Роксаны падает на обтянутые плотными колготками костяшки голеностопа. Они были бы к месту в супе каннибала. — Ребята мне много хорошего про вас рассказали, буду только рада, если сработаемся. Внутри Котэнко зашевелилось одно из навязчивых чувств: едкая косматая зависть. Вокруг слабой, женственной и такой невесомой Владлены стоят трое сильных, красивых и готовых ее защитить парней, с которыми она знакома с детства. — Перейдем через дорогу, нам к тому белому зданию, — сказал Чарли. — Помочь с гитарами? — подошел Леша. — Попробуй, — хитро улыбается Слава, от чего парень немного робеет, но старается держаться серьезно. — Помоги мне, пожалуйста, — просит Роксана. — У меня две гитары. Я не знала, какую брать, чтобы показать, что я умею. Роксана сказала это с небольшой улыбкой удовольствия, что пригрело сердце Леши. Белый домик стоял на отшибе от других зданий в парке: за детской площадкой, за железными стендами с фотографиями бойцов АТО и за протестантской церковью, в окружении деревьев был участок земли с белым домиком, что как украинская хата развалилась во всю свою ширь. Роксану привлекли черные акценты в дизайне фасада: черные рамы, черная стеклянная дверь, черные крыша. Прежняя зависть за Ладу смешалась с увлеченными бабочками в животе, что щекотали стенки кишечника и поджидали чувства восторга. — Напоминаю, — оборачивается Чарли к Роксане, — запись музыки — удовольствие не из дешевых. Один час стоит 400 гривен. Мы здесь только для того, чтобы послушать вас в учебной комнате. Пришли и вышли. — Да, хорошо. Чарли встретили Роксанины блестящие от радости глаза, отчего парень немного удивился, как мало нужно девушке для счастья. Двери студии открылись и ребят встретила маленькая белая комнатка наподобие прихожей, как в какой-то простецкой квартире. Чарли достал из кармана связку ключей и отпер массивную стальную дверь. Перед их взором предстал плохо освещенный коридор, заканчивающийся развилкой в обе стороны. — Чет лохотроном попахивает, — шепнула Слава на ухо подруге. — Нам в самую дальнюю дверь по правому коридору, — сказал Чарли. Славе стало неуютно от темного коридора, стен, обитых мягким материалом, безликих стеклянных дверей из которых исходил свет, но в них ничего нельзя было рассмотреть; она взялась за ладонь Котэнко. А Роксана как и прежде разглядывала каждый угол, цеплялась глазами за блеклый блеск дверей, за плохо работающие лампочки на потолке, а когда компания повернула резко вправо, то она обернулась в другой конец коридора, и увидела свет от окна, что был в самом конце. — Прошу. Учебная комната была не большой, в одной стороне ее был высокий стул, противоположно которому стояло электронное пианино. В углу, недалеко от стула стоял держатель для гитар. — Мы можем оставить здесь своиинструменты? — восторженно спрашивает Роксана у Леши. — Ни в коем случае, — не дает ответить брату Чарли, — это не наша комната, мы ее взяли в аренду всего лишь на час. Потом я тебе покажу, где можешь оставить инструменты. Славе не нравилась окружающая обстановка. В отличии от повеселевшей Роксаны ее бесило само присутствие в этой комнате. Пока Чарловы обустраивали сидения, а Лада спрашивала за гитары, что принесла Котэнко, Слава осматривала изолированную комнатку с широкими стеклами, что выходили на зеленую дорожку парка. — Какого хера эта конура, а не адекватная студия? — зашипела девушка, когда Сеня зашел с двумя складными стульями в комнату. — Да не очкуй, это только в коридоре темно, а в помещениях посветлее. В следующем месяце снимут эту конченую обивку и подрихтуют свет. Слава продолжила ворчать и спрашивала за другое место, где можно было бы в будущем репетировать. — Не нашлось что ли разъебанного подвала? Мне будет долго сюда ехать. — Не стоит переживать за то, чего может даже не случиться, — Оскар сел на один из стульев. — Вдруг вам не захочется с нами играть. Ну, кто первый? Роксана подала голос и взялась за классическую гитару. Старший Чарлов еще в самом начале разговора за прослушивание, делал акцент на том, что не требует от девушек специальной подготовки. Он не требует заученных аккордов и текстов, он хочет увидеть то, как они умеют играть и не больше. Теперь он сидел сзади всех, скрестив руки у груди и сделал более хмурое выражение лица. Роксана начала играть. Пластмассовый мир победил, — пропела девушка. Никто из присутствующих кроме самой Роксаны и Славы не знал песню Гражданской обороны. Демонова заметила, как необычно исполняет подруга: более замедленный темп, тянущиеся ноты пения с добавлением четко выделяющихся вдох и выдохов, и в гитаре, что раньше звенела более звонко, стали преобладать более низкие ноты. Возможно, подобный кавер звучал намного гармоничнее с бас-гитарой со всеми выкрученными на максимум дисторшинами и хорусами, подумала Слава и выкинула глупую мысль куда подальше, случайно вспомнив их разговор в тот самый день, когда она увидела Роксанину конуру с мумией из папье-маше. Чарли продолжал хмуро ловить глазами то постановку пальцев Роксаны, то, как она бьет по струнам, вслушивался, как делаетона занижает голос и как тянет не всегда получающиеся у нее ноты. Сеня отстраненно смотрел в угол дальней стенки полузакрытыми щелками глаз и было ощущение, будто он вообще не слышит, в отличии от Лехи, который был заинтересован песней и наблюдал за игрой Роксаны. У Лады был немного озадаченный взгляд, то ли от игры девушкии ее заунывного пения, то ли от незамысловатости русского рока. — Хотите услышать бас? — сразу же спросила она, закрыв пальцами струны. — Потом, в связке с кем-то, — отвечает Чарли, не сменив позы. Роксана снова показала широкую улыбку и слушала вердикт старшего. Ему понравилась, как девушка спокойно пела, не боясь ошибок, некоторые аспекты можно было поправить, но в целом оносталсядоволен ее навыком. Роксана радостная отошла с гитарой в сторону, на ее место села Слава и направила ладонь в сторону подруги: — Маэстро… — Котэнко подала Демоновой ее уже подключенную шестиструнку. — Благодарю, — величаво отозвалась Мирослава и накинула на себя ремень. Как только ее руки опустились на гриф, комната взорвалась от звука. Глаза Лады и Сени за милисекунду распахнулись. Леша нервно глядел то на скорость игры Славы, то на неизменное, серьезноевыражение лица старшего брата. Роксана же довольно качала головой под соло закадычной подруги, которое она играла уже далеко не первый раз. Чаще всего Слава слушала что-то из той части музыки, от которой все отворачивались или даже порицали. Подъездный рэп на русском сочетался с ариями Паваротти; если поставить плейлист Демоновой на режим «перемешать», то за десять минут можно потеряться в нескольких параллельных мирах. Часть с треш-металлом, в нем поселилась, когда Слава все-таки переехала в Украину и пыталась хоть как-то заполнить дыру в душе. Чарловы с Ладой, наверное, даже представить себе не могли, насколько для Мирославы было важно доказать всем и всему, что она может буквально все. Проходили минуты, Слава продолжала бежать по струнам, кидая риф за рифом, Лада сама стала поглядывать на Чарли, говоря мол «Ты тут главный. Скажи ей прекратить», но парень лишь на момент отводил на девушку глаза и снова цеплял взгляд на рыжую бестию, что не смотрела никуда, кроме как на струны. Леша толкал старшего в плече, Сеня тихо, но слышно прочищал горло. Оскар был непреклонен и давал девушке высказаться через ее гитару. Где-то внутри себя он ее поддерживал и даже понимал. Сложно оставаться человеком, когда ты хочешь стать гением. Слава резко заглушила струны, тяжело выдохнула и сдула прядь со лба. Потупив взгляд в сторону двери, она ожидала вердикта Чарли; Чарли ожидал ее взгляда на себя, ему не хотелось подыгрывать ее эго. Лада вдохнула воздух, хотела что-то сказать, но Чарлов ее остановил, прикоснувшись ладонью к ее плечу. Слава поджала губы и наконец взглянула на парня. — Ты большая молодец. Я вижу, ты многого добилась. Сколько лет ты играешь? Девушка отвела глаза, чтобы вспомнить момент, когда она переехала с Норильска сюда. Настала долгая тишина. — Мне было одиннадцать. 2009 год. Чарли одобрительно кивнул головой и с толикой улыбки сказал ей: — Ты прекрасно трудишься. Надеюсь, ты очень гордишься своими успехами. Слава взялась за переносицу и потерла ее, чтобы расслабить мышцы на лице. — Я сам люблю больше Motorhead или что-то из хэви-метала. Леша больше по легкому року. Приятно, что в нашу компанию добавляются люди, которым нравится разная музыка. — Слава еще петь умеет, — прошептала звучно Роксана и прозвучало громкое ВРЯУ от гитары Славы вместе с ругательством в сторону подруги. — Если не хочешь, я не заставляю, — говорит Оскар. — Мы здесь для того, чтобы показать друг другу, что умеем, вот и все. Мы тут все поём. В меру своих возможностей. Слава в раздумьях двигала челюстью из стороны в сторону и впиваясь глазами в расслабленного Чарлового. Ее стало выбешивать спокойствие старшего. Будто он не от мира сего и капец как контролирует ситуацию, но на самом деле, он нихера не знает и лишь пялится будто он актеришка. — Хер с тобой, — выпалила Слава в воздух ни к кому и ко всемсразу. Она отдала гитару Роксане и вышла из комнаты крикнув «Я распеваться!». Котэнко вздохнула: — Вы уж простите ее, она не со зла. Ей не легко находить общий язык с людьми, которые к ней… хорошо относятся. — Я не хочу, чтобы она с нами была, я ее боюсь, — встревожился Леша. — Да она не кусается, к ней нужен подход, — отнекивался Сеня. — Я ее прекрасно понимаю, — начала Лада, — но вдруг она нам будет впоследствии репетициии запись срывать. Мы все будем скидываться на аренду помещения. — Учти, бл, что у Славы нет карманных, как у нас. И она на вряд ли будет скидываться, — добавил Сеня, указывая на старшего. — Чарли, — продолжалЛеша, — три раза подумай над ее кандидатурой. Я готов пальцы в кровь стирать для того, чтобы добиться того, что вытворяет она… — Закрыли рты, — поднял старший ладонь вверх, и все замолкли, — мы первый раз ее видим, и не знаем, что у нее на уме. Пока не время думать, что она лишний человек, она может нам пригодиться. А пока, ее просто подождем. Роксана, прошу, бери стул и тоже садись. Котэнко аккуратно и с опаской присела на стул, что стоял в углу комнаты. Сеня это заметил: — Та давай ближе, не ссыкуй, — замахал он ладонью, чтобы девушка пододвинулась ближе к компании. Чарли уставился в телефон, переписываясь с кем-то. Лада достала из куртки маленький блокнот с ручкой и стала что-то записывать, опираясь на колено. Леша читал книгу на телефоне, а Сеня закрыл глаза и упер голову об стену. Роксана наблюдала за четверкой и изучала их. Она заметила, какой у Владлены сплюснутый почерк; еер, б и д имели длинные, прямые хвостики. Леша по всей видимости уже подходил ко второй трети книги, а скорость его чтения была более чем средней. Чарли без интереса смотрел в экран телефона, и один раз четко цокнул; что за переписка в какой соцсети она была, Роксана не смогла понять. Рассматривая Сеню, девушка заметила, как из маленького кармашка его штанов выглядывает какой-то металлический предмет, состоящий из трех частей, что соединены болтиками друг с другом. Пока она разглядывала, Сеня приоткрыл глаза, увидел ее заинтересованный взгляд и клацнул языком об зубы, чтобыпривлечь ее внимание. Роксана как испуганный зверь взглянула на него, и он достал металлический предмет из карманчика и подал девушке, что поначалу мотала головой, но Сеня молчаливо продолжал протягивать ей странную штуковину. Котэнко все же осмелилась и взяла его в руки. — Это тренировочный нож-бабочка. Можешь не бояться, там вместо лезвия, расческа. Роксана приметила защелку и аккуратно открыла ножик. — Надеюсь, острый ты хранишь в более потаенном месте, — отозвался Леха. — Конечно. Он как раз в твоей жопе. Близнецы ответили друг другу улыбками полными неискренности и сарказма. — Он очень крутой, — Роксана рассматривала как свет бликует на поверхности материала. — Из стали, — подметил Сеня. Девушка подала обратно несобранный ножик. — Зырь, — говорил младший и взялся за одну из рукояток ножа, провернул вокруг большого пальца и ловко словилв ладонь уже закрытый ножик, чем вызвал детский восторг у Роксаны. — Как можешь заметить, Сеня любит выпендриваться, — обратилсяк ней Чарли. — Как можешь заметить, Чарли держится, чтобы не выкинуть пресную шуточку про ловкие пальцы, — сказал Сеня ей вдогонку словам старшего и словил его пропитанный желчью взгляд. Из коридора донеслись шустрые шаги и дверь комнаты резко отворилась. — Так, — влетела Слава, встала у стула по центру и начала тараторить, — дело было хер знает когда. Я уже даже не помню, когда я последний раз этим занималась. Может три года назад, может десять, может вообще никогда. И не думаю, что мой голос внесет хоть какую-то лепту в вашу компанию, потому что это был кружок народного пения, я нихера там не учила, и уж поверьте это было пиздец как уныло. Поэтому будет словесная сумасбродица, с народным колоритом, как получится. В общем, не судите строго и не сдавайте меня в СБУ. Компания переглянулась друг с другом и в унисон кивнула Мирославе, чтобы та начала петь. Но даже получив одобрительный знак, девушка не могла начать. По ее лицу было видно, что она переживает. Ее беспокоит вертящееся внутри чувство беспокойства: что-то не так в этой комнате, в этих устремленных на нее взглядах. Она перевела глаза на закадычную подругу: Котэнко ей улыбнулась светлой улыбкой, будто говоря: «Ничего не бойся. Я с тобой. Все будет в порядке». Но девушка все никак не могла начать. Прежняя дерзость на ее лице сменилась на детский страх. Еще чуть-чуть, стоило лишь надавить на себя и приоткрыть рот, сжать связки и река польется. Раздалось ее тихое, но звучное пение. Ее манера пения напоминала напев старенькой препоясанной бабушки в платочке, что на кухне лепит пирожки, а за окном-то солнышко светит, ласточки просекают голубое, светлое-пресветлое небо, да стрижи воркуют, прыгая по зеленой травушке. Слава растягивает слога, заканчивая строку, она делала четкий прерывистый звук, было сложно воспринимать текст песни от того, как слова соединялись иногда воедино. Взгляд Славы становился стеклянным, постепенно она входила в состояние, когда уже уходил страх, переживания исчезали, и растворялась компания, что смотрела на нее. В ее голове была тишина, что рассекалась ее собственным голосом, становящимся только громче. Сердце ритмично стучало сильнее обычного, доносившись до ушей, но это ее ни коем образом не мешало. Мирослава, что стояла там несколько минут назад, испарилась. Она больше не находилась в той оббитой мягким материалом комнате. Она была на сцене актового зала дворца пионеров, на ней была белое платье с белым пояском, заплетенные в косу ярко-каштановые волосы с ленточкой, а на ножках у нее красовались башмачки с маленьким каблучком, чтобы пристукивать во время песни. Девушка оборвала свое пение, неожиданно для зрителей. Лада, сидевшая все пение сложив крест на крест руки на своем блокноте, заворожённо слушала, а после резко повернула голову назад, к Чарли, и так же шустро вновь посмотрела на поющую, немного встревоженно поправив свое платье, пыталась заново удобно присесть на маленьком стуле. Леша так же взглянул на Чарли, ожидая, что его лицо измениться. Сеня, как и раньше, придерживался безразличия. Слава пыталась отдышаться то ли от давно уже непривычного ей пения, то ли от нахлынувших воспоминаний; она наклонилась, упершись ладонями в колени, подняв голову в сторону Роксаны; подруга улыбнулась ей и подняв ладони изобразили аплодисменты. Демонова расплылась в улыбке. — Из какого края песня? — донесся голос Чарли. Слава расправила спину и взглянула на него. — Мезень. Архангельская область. Север России. Слава старалась скрыть свою боль и сделала лицо более злым: насупила брови, глядела по-волчьи. А Чарли смотрел на нее, наклонив голову на бок и все подбирал слова, что сказать ей. — Моя учительница очень любила народную песню, — сказала девушка, — и хотела, чтобы молодежь не забывала о том, откуда они. Она собирала эти песни по всем областям, когда еще и телефонной связи нормальной не было. Она знала много песен, старенькая была, но живчиком, крепкая. А мы все херней баловались, в итоге остались лишь заинтересованные. Очень мало. — Ты была заинтересованной? — спрашивает Чарли. Слава пару секунд молчит и едва ли качает головой. — Слав, можешь не бояться нас, — наклоняется к ней ближе старший. — Если ты с нами, мы тебя в обиду не дадим. Хотя, — выдержал он паузу, — я вижу, ты и сама умеешь за себя постоять. Слава расправилась в спине и вновь услышала его голос: — А поешь ты все же хорошо. Не профессиональный уровень, но мне очень понравилось, как ты живо это делала. Слава снова закачала головой, в ее взгляде было впервые проступила неуверенность. Она поблагодарила его. Чарли ей улыбнулся в ответ. — А вы что покажете? — вдруг спросила она, обращаясь к группе, которая думала, что на этом все и закончилось. — В каком смысле? — слегка испуганно взглянула на нее Лада. — Вы че умеете? — повторяет Демонова. — Чарли я поняла. Он здесь какого-то рода магистр. — она встретила его еле уловимую ухмылку. — Но вы-то тоже на чем-то шпарите? Леша с Ладой переглянулись. — Да чего вы ссыте? Мы время теряем. — Лада пишет текст, — раздраженно начал Сеня, — я на барабанах, Леха на ритме или на соляке, когда как, Чарли на всем чем угодно. — Вокал, гитара, фортепиано, — дополнил старший. Роксана взбудоражено запрыгала на своем стульчике. Им как раз не хватает басухи, им не хватает басухи, как же повезло… — Ну и как ты поешь? — с хитрецой спросила Слава, приглашая на свое место прямо по центру. Чарли повел бровями и решил все же встать. — Диплом с музыкальной школы показать? — А ты мог его купить, — продолжила заигрывать девушка, наблюдая, как Чарлов подходил к центру комнаты. — Лучше не начинай, — шепнула Лада, — он ради этого аттестата ночами не спал. Чарли встал по центру, расставив ноги, спрятав руки за спиной. — А ебаника Паворотти, — надменно заулыбался Сеня. — Ща ебну тебе по ебалу, — ответил в такой же манере старший и обратился к Славе и Роксане одновременно, — кстати, если хотите можем потом попробовать сыграть что-то легенькое. Леша, — Алексей моргнул глазами, соглашаясь, — тебя это тоже касается. Старший вздохнул, взглянув на потолок, подбирая песню, которую смог бы спеть, не заморачиваясь. Он стал петь одну из лирических песен Slipknot. Роксана воодушевленно засмотрелась на него: уверенная поза, его подбородок поднят, но стоит он настолько расслабленно, будто петь и стоять перед людьми для него это как часть рутины. Он абсолютно не боялся, что где-то сфальшивит или запнется, ему было все равно, кто на него смотрит (Леша продолжал солдатиком стройно сидеть на стуле, а по Сене было видно, что он вообще скоро уснет), для него было главным, что сейчас существует его голос и резонатор. Слава слушала и особо впечатлена не была: поет и поет, да, красиво, да, смазливо, да, сильно. Он ради этого работал и это она уважала. Чему тут удивляться? Еще эта романтичная хрипотца в его голосе как кость поперек горла. Она повела взгляд на дальний стул, где сидела Лада. Мечтательно вглядываясь, как маленькая девочка, она внимала каждую частичку смены в голосе Оскара, вот еще мгновение и она встанет прямо перед ним на колени. Она водила взглядом по его туловищу, длинным ногам, пряча нижнюю губу, — Слава с брезгливостью на лице увела от нее взгляд. Ну и порнуха у них, конечно. — Это так потрясающе, у тебя такой чистый голос, — Роксана трепетала от счастья. Чарли принял скромно комплимент кивком. — Сеня, — Мирослава обращается к парню, — покажешь свои щенячьи потуги? — Демонова, — он еле приоткрыл веки, — туалет для потуг прямо по коридору. — Я считаю, — вмешивается Лада, — пока у нас есть время вы можете сыграть что-то. Это будет намного полезнее. Когда девушка упомянула игру, Леша торопливо встал со своего места и подбежал к своей гитаре в чехле, бодро сказал, что готов.

***

Чарли не сразу сказал про то, что под музыкальной студией находился подвал, где он раз в неделю проводил время в уединении. За несколько лет до 2014 года там был голый кирпич. Когда у его учительницы, Ангелины, появились деньги, подвал был обустроен и превратился в маленькую квартирку. Спустившись по лестнице вниз, открывалась гостиная с диваном, слева встроенная аккуратная кухонька, по ширине стены у самого потолка узкое окно, что выходило на протестантскую церковь. Справа от кухни, за диваном, находилась дверь в маленькую комнатку, за которой находилась старая аппаратура, которую не успели продать перед ремонтом. Следующая дверь вела в ванную комнату: санузел, ванна, рукомойник, все как нужно, — сразу напротив нее находилась дверь в крохотную спальню, где умещались лишь одноместная кровать, рядом тумбочка и у другой стены маленький шкаф с зеркалом. Только спустя месяц притирок и обсуждений идей, Чарли провел Роксану и Славу вниз по лестнице, показать, где можно по-настоящему спрятаться от окружающего мира. В ту пятницу вся компания забежала поиграть после школы и после репетиции, они засели за стол на кухне. Роксана ела магазинные булки, намазанные маслом, запивала их черным чаем, что приготовил старший, Слава ела яблоки, закусывая грецкими орехами, братья достали свои плотно забитые едой судочки. Чарли достал из холодильника свои запасы риса со спечённой в духовке курицы и протянул судочек для Лады, что аскетично сидела у главы стола и наблюдала, как птичка на ветке за тем, как другие трапезничают. — Держи. Теперь это лично твой судочек. — Все мне? — подняла она на него свои кукольные глаза. — Да, — присел он между братьями, — и курица, и салат, и каша. — Спасибо, — девушка с голодным взглядом стала работать вилкой, захватывая куски мяса. — Тебя дома есть не разрешают? — глядит на нее Слава. — Не говори так, — приструнивает ее Чарли, но Лада показывает, что его злость тут лишняя. — Моя бабушка готовит… — жевала девушка, — не самую приятную для питания еду. У меня дома вообще лучше не есть. Меня выкручивает наизнанку, когда вижу снова перловку с комочками или свекольные котлеты. — Семья аллергиков? — взгляд Славы стал более серьезным. — Долбоебов, — еле слышно произнес Сеня. — У бабушки есть аллергия только на пару продуктов, но ей нельзя ничего кроме вареного или тушеного. А маму все и так устраивает. Может один раз в месяц суп приготовит, если найдет силы и желание. — Бля, сочувствую, — голос Демоновой стал помягче. — А то я вдруг подумала, может в классе кто обижает. — Никто не обижает, — ответила Владлена и Чарли прочистил горло, издав горловой рык, — Ну ладно, обижают, но не по этому поводу. У нас есть девушка… Лада взглянула украдкой на Славу, что не отводила от нее глаза. — Плотная, — дополнила она ее предложение. — Да, — согласилась с уходящей опаской девушка, — С ней никто вообще не общается и не хочет сидеть. Но по опыту видно, что самое неприятное всегда остается в компаниях где-то в столовой или за гаражами. — Да, — Роксана и Слава мрачно согласились. — Просто неприятно, когда можешь полностью обхватить, почти в кулак согнув ладонь, запястье. Или видишь края ребер не втягивая живот. Ощущение будто незаметно пропадаешь из этого мира. — Я тебя буду кормить, — четко отозвался Чарли. — Четыре главных слова в жизни каждой девушки, — хмыкнул с улыбкой Сеня. — Бля, ты бы заебался мне угождать, — говорит невзначай Слава. — Мне мало что нравится из еды. — А по тебе так и не скажешь, — поворачивается к ней Роксана. Братья прыснули от смеха и заткнули одновременно рты ладонями. — Сразу видно, лучшая подруга. Слава со смехом отодвинула от себя еду, взяла под крыло Котэнко и прижала к себе. — Мальчики, кто будет подкатывать, знайте, в этой тихой и стеснительной девуле живет четкий стебщик. — Лех, наконец-то ты нашел достойного соперника, — ехидничает Сеня. — Да у вас вся семейка на приколе, — говорит Лада с забитым едой ртом. — Ваша мама недавно подошла к моей и говорит: «Я надеюсь, ты не переживаешь, что Лада часто ходит к нам в гости. В любом случае, я слежу, чтобы у мальчиков были всегда презервативы с собой». Пока за столом разносился смех, Чарли лишь смутно ухмыльнулся, и прикрыв лицо ладонью, продолжал есть. Роксана опустила глаза, услышав за презервативы и походы в гости к братьям. Она зацепилась за улыбку старшего Чарлова: гадкое послевкусие, нечто похожее на стеснение, зависть и страх продолжало зреть в ней, от чего ей становилось противно. И любопытно. За это время, как они общаются, она поняла, что ей очень нравится Чарли. Не просто как человек, но и как красивый парень. Из-за его высокого роста на него приходится смотреть снизу-вверх, как на каменную статую периода Возрождения. Большие мышцы, которые содрогаются при каждом его движении. Длинные волосы, которые он разрешает трогать, заплетать, расчесывать. Подкрученные слегка, бледно-темные ресницы выглядят, как направленные вилы, когда он смотрит. Низкий грубый голос, от которого не иначе как внутри рвется одушевленная материя. Даже его не прокрашенные блондинистые корни не помеха образу. Раскрытый ворот рубашки до груди, подкрученные рукава до локтя, загорелая кожа у мясистой длинной шеи, на которой кадык то и дело поднимается и опускается, все сильнее привлекая к выставленной на показ части тела. Он показывает куда-то рукой и мышцы груди напрягаются. Она встречает его расслабленные серые глаза, смотрящие на нее. Роксана отвела взгляд. Ей стало жаль саму себя за недостаток смелости, и она продолжила пить чай.

***

Лада заплетала волосы читающему книгу Чарли, в момент, когда Роксана со Славой сидели на диване и перекидывались историями с Лешей. — Ну, смотри, — отвечает Слава, — в некоторых городах были группировки, здесь бы их назвали титушками, но тогда они были не до конца подментованы. И мой дядя состоял в одной из таких группировок. Многое, чем наша семья владела было добыто далеко незаконным путем, потому я бы не сказала, что детство было капец каким радужным. — Удобно, когда его вообще не помнишь, — сказала Роксана, — у меня только расплывчатые пятна, а потом мне одиннадцать и мы в новом квартире в Украине. — Я свое детство прекрасно помню, — спокойно говорит парень, — но и радужным его тоже сложно назвать. Отец, бывало, приходил с работы, злой, а мы мелкие, дурачились… — донеслись цыканье Чарли, Леша повернулся к нему, — а что? Я хочу рассказать, это важная часть нашей жизнь. — Но о ней не надо базарить направо и налево, — грозно проговорил старший. В этот момент из туалета вышел Сеня. — О чем нельзя базарить? — О том, как нас отец бил, — Чарли закатил глаза на слова Леши. — Пускай базарит! — приближается Сеня к диванной компании, — Эта мразь сейчас притихла, но раньше нас кошмарил, видимо, работа его ебала так, что легче было отработать удары на нас, чем втихаря на стройке. — Может мы не будем об этом трепаться? — голос Чарли все не стихает. — Мы будем об этом трепаться, — утверждает Сеня, — Ты можешь помалкивать, — и возвращается в разговор. Лада погладила по плечам Чарли, у которого сжались желваки от непослушания брата и приговаривала: — Им нужно об этом поговорить. Для них это важно. Оставь их. Парень продолжил сидеть и читать книжку. — Почему он не хотел об этом рассказывать? — Чарли о многом не хочет говорить. Леша и Роксана остались одни на кухне: парень домывал посуду, девушка делала зарисовки комнатки. Ее взгляд упал на дверь за диваном, что так напоминала дверь в ее коморку. — А Чарли точно не слукавил, когда сказал, что за той дверью старое оборудование? — ее голос звучал подозрительно. — Понятия не имею, — поставил он последнюю тарелку на место. — Я сам туда никогда не заглядывал, но… — он поворачивается к ней, — ты умеешь хранить секреты? Глаза Роксаны запрыгали. — Докладывай. Леша поднялся на лестницу, что шла на выход, потянулся к подвесному кухонному шкафчику и достал ключи. — Я стащил у Чарли его связку ключей и сделал дубликат от этой двери. Я планировал предложить Сене эту затею, но он сказал, что дело не стоит свеч и отмахнулся. Если ты приглядишься к полу, на нем есть отметины. Парочка встала со стола, и Леша показал на углубление на ковровом покрытии, что прямо повторяла ось, будто диван постоянно оттягивали в сторону, чтобы зайти в коморку. — А я думала, что это я внимательная, — с досадой произнесла девушка. — Я здесь провел гораздо больше времени, и я точно помню, что раньше этих следов не было. — Отодвигаем, — кивнула Котэнко и они оба принялись за диван. Происходящее завораживало и одновременно пугало девушку. Леша вцепился в замок двери и стал крутить ключом. Открыв комнатку, он попытался найти выключатель и свет залил помещение. Перед их взором встала глухо освещенная маленькая комната, с выкрашенными в серый стенами, вдоль которых стояли широкие шкафы. В конце у самой дальней стены стоял шкафчик на длинных ножках, по виду напоминавший туалетный столик со створками. Одинокая энергосберегающая лампочка висела на проводах; Роксана стала чувствовать тревогу. — Мы явно не должны здесь быть. — Тебе страшно? — Немного. — Боишься, что какой-нибудь клоун выпрыгнет из шкафа? — заигрывающе спросил Леша. — Если бы я боялась клоунов, я бы не разговаривала с тобой. Роксана вошла в комнату первой. Парня заинтересовали два шкафа у стен, девушка же подходила к туалетному столику. Она зацепилась взглядом за маленькое отверстие в замке створок туалетного шкафчика. — Давай на раз-два-три откроем двери и посмотрим, что в шкафах, — предложил Чарлов, стоя у левой стены, — Ты открываешь второй. Пару секунд осматривая замочную скважину она повернулась к парню и встала у правого шкафа. Парочка взялась за ручки каждого из своих шкафов и отсчитав резко их открыли. — Клоуны нынче очень женственно одеваются, — констатировал Леша. В шкафу слева весели длинные платья: нежные оттенки и темные цвета, с пайетками и из шелка, совсем легкие и тяжелые с большими акцентами на груди. В шкафчиках пряталось нижнее белье, до которого Чарлов побоялся прикасаться, как только его увидел. — Походу, фотографировать тоже, — во втором шкафу лежала полусобранная тренога, мыльница и небольшой фотоаппарат. Там же там присутствовали коробки от микрофонов, наушников, пыльные гитарные усилители и микшеры. — Чарли, Чарли, Чарли… — выдохнул парень. — Только ничего не говори, — поворачивается к нему Котэнко. — А я и не говорю. Просто… Девушка вопросительно посмотрела. — Я знаю Чарли уже семнадцать лет. Я не удивлен. — Ты увидел какое-то бабское тряпье и сразу все решил? — Роксана выглядела встревоженной, ее голос звучал обидчиво. Леша взял с первого шкафа туфли на каблуке. — Сорок седьмой размер. Что я еще мог решить? Даже у нашей мамы сорок первый с ее-то ростом. Котэнко смотрела на лакированные черные шпильки и чувствовала, что ее водят вокруг носа. — Ты посмотрела, что за замок? — парень выводит ее из ступора и головой кивает в сторону туалетного шкафчика. Леша подошел к створкам и стал их осматривать. Шкафчик выглядел дряхло, лак на некоторых поверхностях уже сходил. — Замочек хлипенький, боюсь, что сломаю. — Почему ты так думаешь о Чарли? Леше показалось, что Роксана вот-вот заплачет. Он вздохнул, повернулся к ней и застал ее жалобные глаза. — Потому что он уже когда-то наряжался в платье. Нам было лет по тринадцать, и он прикалывался. Но зная его причуды, он на все способен. — Какие причуды? Рассказывай. Леша сначала не понял, почему новоиспеченная подруга так себя ведет, но потом попростел в лице и с легкой улыбкой спросил: — Ты в него влюбилась? Роксана не отвечала. — Надо было сразу догадаться. — Он гей? — По тому, что я иногда слышу за стенкой, он неплохо проводит время с Ладой у себя в комнате, потому нет, — состояние, что ему надоел некоторый порядок вещей не покидал его, но улыбка все так же держалась. — Иногда, как я понял, он отлучается по делам. С которых имеет некоторые деньги. Девушка скривилась в гримасе и вышла из комнаты. — Лучше бы ничего не знала. Леша вышел за ней. — Слушай, я понимаю, что это может неприятно осознавать, но поверь, Чарли отличный парень, несмотря на то, чем он промышляет, чтобы заработать лишний косарь. Мы все в компании отлично ладим, я бы хотел, чтобы наша дружба продолжалась. Роксана, пожалуйста… — Мне просто неприятно, — она поворачивается к нему лицом, — Может ты и свыкся с тем, что твой брат шлюха или трансвестит или еще хер пойми кто, но мне неприятно. Я видела его таким, каким видела. И мне это нравилось. Леша смотрел на девушку изучающе. Можно было сказать, что ему было неприятно от того, что она говорит про его брата, но и, с другой стороны, он уважал Роксану за признание факта, что она влюбилась в Чарли только из-за красивой внешности, картинки, которую сам Чарли и создал. — И все же он не перестает быть тем самым Чарли, — парень выключил свет в комнате и закрыл дверь. — Давай пододвинем диван. Они оба поставили мебель на место, Роксана села и взяла себя в руки. Леша сел рядом. Он наклонил голову, как и она. — Тебе не нравится, что он трахается с мужчинами? — Я не знаю, что мне не нравится. Я просто хотела… — Чтобы у тебя был шанс? Роксана зыркнула на него неловко. Тот тихо засмеялся. — У тебя все еще есть шанс. Вкус у Чарли многогранен. — Мне гадко от того, чем он может заниматься, — Леша понимающе кивнул. — Мне противно от подобного. — Сеня мне поведал, что ты училась в школе на Песках. Роксана хмыкнула. — Я могу понять, как это отвратительно. Хоть никогда подобного не переживал. Главное, что нападавшие получили по заслугам. — Ага, только какие-то долбоебы все равно знают, как я выгляжу без одежды. Мне Слава не рассказывает, что там происходит, но я догадываюсь, какие фотографии до сих пор хранятся в группе класса. Чарлов слушал и не смог придумать ничего лучше, чтобы сказать: — Можно я тебя обниму? — Жалостно меня стало? — Я не знаю, как иначе показать, что мне не все равно на тебя и на то, что ты чувствуешь. Роксана подняла на него голову. Леша выглядел серьезно. — Можешь. Парень раскрыл руки, и девушка его немного приобняла. Его руки лежали на ее плечах, ладонью немного приглаживал ее спину, чувствуя бретельки бюстгалтера. Роксана думала о чем-то, а потом все же осмелилась и спрятала лицо в его раскрытую клетчатую рубашку. Леша почувствовал, как она задрожала. — Ну-ну-ну, — поглаживал он ее, приговаривая, — теперь ты безопасности. Никто тебя больше не обидит.