Буран

      —Потерпи, приятель. Скоро мы будем дома,—Джордж улыбнулся. Он не терял оптимизма даже, когда тащил на плечах друга, так не вовремя подвернувшего ногу.       Окончив медицинский факультет, Джордж вернулся домой: для юноши, мечтавшим когда-то стать врачом, не нашлось места ни в большом мире, ни в его маленьком городке. Он перебивался случайными, мелкими заработками, которые ему подкидывал Питер, и каждый день, собираясь на ферму или разгрузку товаров в мотель, вспоминал слова бывшего однокурсника: «Уходи из медицины. Тебе никогда не стать хорошим врачом». То были слова психопата, вырезавшего сердце у живого человека, но безумие и гениальность всегда идут рука об руку: Джордж понимал, что ни один преподаватель, называвший себя профессионалом, не стоит и волоска слетевшего с катушек Ивара Доусена. Он был действительно гениален. Гениален и безумен и оттого его совет звучал ещё более унизительно. Но Джордж всё же отучился на врача и какое-то время считал себя неплохим специалистом, но правоту Ивара о своих способностях признал только сегодня, когда Питер повредил ногу, а Джордж ничем не смог ему помочь.       Утром они ушли на фермы разгребать снег: Деренвиль завалило так, что Крис Беннет полчаса не мог откопать полицейский автомобиль; по итогу он плюнул и отправился в Управление пешком, что для человека, страдающим ожирением, чрезвычайно тяжко, особенно, когда при этом приходится отбиваться от детей: зачастую видевшие снежную зиму исключительно по телевизору, они повыползали на улицу и кидались снежками во всех без разбору и большинство липких комков пришлось на долю Криса; попасть в толстого медлительного полицейского гораздо проще, чем в любого другого прохожего. Крис угрожал малолетним хулиганам штрафами: чем выше он называл сумму, тем объёмней комок прилетал ему в бок.       Джордж и Питер, заставшие обстрел полицейского, договорились присоединиться к детям после работы на фермах: они были уверены, что справятся за пару часов. Но уборка затянулась до половины пятого вечера: к тому времени уже порядком стемнело и начался снегопад, и друзья, чтобы сократить путь, решили возвращаться в город через лес. Дорога к нему пролегала через заброшенную ферму дядюшки Сэма, где Питер, поскользнувшись, подвернул ногу. Джордж, напомнив другу о своём медицинском образовании, убедил его довериться рукам профессионала: что-то дёрнул, чем-то хрустнул и нога Питера осталась в подвешенном состоянии — наступить на неё он больше не мог.       Джордж настаивал на ранее намеченном маршруте; Питер сопротивлялся и уверял Джорджа, что не осилит путь через лес, прыгая на одной ноге, но Джордж напирал и в конце концов Питер сдался: он обхватил приятеля за шею и, проклиная разбросанные доски, на одной из которых он поскользнулся, поскакал к мосту.       —Ну и что ты теперь скажешь, мистер Ласк? — усмехнулся Питер.       Джордж стянул с шеи руку Питера, выпрямился и выругался, вставляя в речь словечки на латыни, которые он выучил в колледже: «трясиновцы» сломали некогда крепкий мостик между фермой дядюшки Сэма и выжженным полем.       —Это не было бы большой проблемой, если бы ты топал на своих ногах.       —Я топал бы на своих ногах, если бы ты мне одну из них не сломал.       —Я тебе ничего не ломал. Ты навернулся без моей помощи.       —Да, — буркнул Питер, — я навернулся без твоей помощи. Навернулся и слегка подвернул ногу, которую ты крутанул и сломал.       Джордж осторожно попробовал лёд на прочность.       —Как думаешь, выдержит?       —Не знаю,—ответил Питер.—Какого чёрта они вообще его сломали?       —Не знаю, — Джордж аккуратно наступал носком ботинка на заледенелость,— может, чтобы к ним никто не ходил?       —Да кто к ним сюда ходит? Они одни здесь сидят. Уроды! — возмущался Питер. —Местные не суются на их поле, а фермеры ходят нормальной дорогой. Этих выродков из «трясины» нужно душить сразу же после рождения. Как только вылез из…Хм. Вернёмся?       —Куда вернёмся? На фермы?       —На ферму дядюшки Сэма, а там выберемся к нормальной дороге. Мы не пройдём здесь, Джордж.       Джордж вытер снег, прилипший к лицу.       —Но если разбежаться…       —Ты издеваешься? — спросил Питер, тыча в свою подогнутую ногу.—Как ты себе представляешь, что я разбегаюсь и качусь?       —Как лучший фигурист Америки.       Джордж был не прочь вернуться, но он понимал, что провести Питера по небольшой ледяной корке проще, чем тащить обратно по сугробам, которые за время их пути разрослись.       —Так,—сказал Джордж,—хватайся за меня.       —Да ты свихнулся, Джордж Ласк! Ты разве не знаешь, что в прошлом году дети утонули?       —Дети утонули в водохранилище. Здесь ты, даже если провалишься под лёд, не утонешь при всём желании. Лишь чуть намочишь штанишки.       —Да пошёл ты! — выпалил Питер и повис на шее Джорджа.—Давай, веди меня. Придурок. Чтобы я ещё раз куда-то с тобой пошёл…       —Готов?       —Да заткнись ты!       Джордж посмотрел на замёрзшее нечто перед собой. Он не солгал, сказав, что они не утонут, если провалятся (воды там всегда было по пояс), но что это за вода Джордж не знал. Никто не знал. Одни говорили, что эта муть тянется из «трясины». Другие утверждали, что вода пребывает из реки. Находились и третьи: они верили, что между заброшенной фермой и выжженным полем плещется кровь — кровь тех, кто пытался найти источник мнимой воды; как мальчишки, утонувшие в прошлом году в водохранилище.       Джордж в последний раз поводил по корке ногой, прижался к Питеру («мы слиплись как две конфеты в узком кармане, Ласк!») и вышел на лёд.       —Пока всё идёт по плану,—пропыхтел Джордж, перебирая ногами.       —Ты говорил то же самое, когда мы завернули на ферму дядюшки Сэма. Помнишь, что было после?       —Ты навернулся?       —Я навернулся!       Ветер щипал руки и лицо, а снег, попадая за шиворот куртки, таял и, образуя гигантские капли, стекал по спине с рвением гоночной машины, жаждущей обойти соперников по трассе.       Дорожка, по которой мчались капли, зудела: Джордж за неимением возможности почесаться быстро вращал плечами.       Он не заметил, как задел Питера: тот подался вперёд, и Джордж, споткнувшись об его ногу, грохнулся на спину; Питер завалился на друга, и лёд под тяжестью их тел треснул.       —Меня что-то схватило!Джордж, вставай! Меня что-то схватило за ногу!       —Да слезь же ты с меня! — Джордж толкнул Питера, выбрался из воды и растянулся на заснеженном поле.       —Джордж! Джордж! — вопил Питер, барахтаясь в воде.— Помоги мне, Джордж!       —Плыви сюда, полудурок!       —Я не могу! Я не могу, Джордж! Оно держит меня за ногу! Что-то схватило и держит меня за ногу!       —Там ничего нет, Питер! Там только вода! Плыви сюда!       Джордж оторвал от земли раскрасневшиеся руки: три пальца не сгибались.       —Помоги мне, Джордж!       Осознав, что процесс обморожения начался, и что в запасе у них не больше пяти минут, чтобы добраться до мотеля с наименьшими потерями конечностей, Джордж подполз на коленях к воде.       —Дай мне руку!       Но Питер не слушал и боролся с невидимым чудовищем.       Джордж поймал Питера за капюшон и потянул на себя, но потерпел неудачу: что-то под водой действительно держало за ногу верещавшего Питера.       —Оно откусило мне ногу! Оно сожрало мою ногу!       Джордж отпустил его капюшон и встал.       Питер перевернулся на живот.       —Ты уходишь? — спросил он. — Куда ты собрался, сукин ты сын?       Джордж покачал головой.       —Мне жаль, Питер.       —Нет! Ты не можешь оставить меня здесь одного!       —Я приведу помощь,— пробормотал Джордж, пятясь назад.—Если я останусь с тобой, то мы оба тут подохнем.       —Немедленно вытащи меня из этой задницы, Джордж Ласк! — прошипел Питер. Его лицо едва можно было отличить по цвету от снега.— По твоей вине мы оказались в ней.       —Прости,— Джордж по-прежнему пятился, — но я ничем не могу тебе помочь.       —Ублюдок! — проревел Питер. — Я доберусь до тебя, мерзкий ублюдок!       Он подтянулся на руках.       —Лучше бы я застрял в лесу с психопатом Доусеном! Ты не спасти, не убить не можешь! Бесполезный кусок дерьма!       Джордж, затерявшийся среди первых деревьев, рванул к воде.       —Что ты сказал? — онприподнял Питера за воротник куртки.—Повтори, что ты сказал, заледеневшая свинья?       —Я сказал, что твои родители зря оплатили тебе учёбу! Проще было смыть эти деньги в унитаз! О, мистер Ласк, сэр! — Питер повысил голос, пародируя Ивара Доусена.— Вы выбрали не ту профессию! Врачи спасают людей, а не, — он заговорил своим голосом и впился пальцами в лицо Джорджа,— заводят их в заснеженную задницу, где калечат и оставляют умирать!       Джордж отпихнул Питера.       Питер засмеялся.       —У тебя нет выбора, Джордж! Ты или подохнешь со мной или сядешь в тюрьму! Все видели, что утром мы уходили из города вместе. А фермеры подтвердят, что…       —Заткнись!       Джордж ударил его и потянул за воротник.       Питер дёрнул ногой: трава, державшая её, отвалилась.       Джордж перетащил Питера на поле.       —Вставай! Вставай же! — он поднял Питера.       —Из-за тебя я не чувствую ног, ублюдок,— прошептал Питер.       Джордж взвалил Питера на плечи и потопал по тропинке к подъёму, размышляя, как ему отделаться от приятеля, чтобы не вызвать подозрение полицейских.       Если он избавится от него сейчас, то шериф сочтёт, что Джордж оставил Питера в опасности, что и привело к смерти второго: они оба — и Джордж, и Питер — понимали, что он не выживет.       —Значит он должен умереть по дороге в «трясину»,—сказал Джордж вслух.       —Что?       Они притормозили.       Джордж сбросил Питера с плеч.       —Поднимешься?       Спуск (он же подъём) представлял собой крутую дорожку, взобраться по которой зимой или летом после дождей было подвигом: земля (заледеневшая или мокрая) намертво прилипала к ботинкам, отчего они скользили не хуже коньков; зачастую подростки-«трясиновцы», собиравшиеся на поле, чтобы не переломать руки, ноги и носы, лезли наверх на коленях, а вниз спускались на картонках.       —Да пошёл ты,—Питер лёг на живот.       Джордж вскарабкался наверх, вылез на проезжую часть.       На дороге, ведущей к «трясине», стоял человек.       Из-за ветра и снега, а также пышного капюшона и плотного шарфа, за которым незнакомец скрывал лицо, Джордж не мог разглядеть, кто именнона него смотрит. Мужчина, спрятавший руки в карманах парки, не реагировал на машущего ему Джорджа.       —Эй! — Джордж подпрыгивал на месте. — Эй, приятель! Мы здесь! Ты слышишь меня?       Пелена снега закрыла обзор.       —Эй!       На секунду ветер стих.       Мужчина, не меняя позы, уже стоял напротив Джорджа, но на другой стороне проезжей части.       —Мы здесь! Мы здесь!       Джордж увернулся от нового порыва ветра.       —Эй, мы…       Он замолчал. Незнакомец исчез.       Джордж ещё раз глянул на дороги: они пустовали.       —Ты не забыл про своего друга, мистер Ласк? — Питер, прежде стонавший у подножия спуска, вцепился зубами в ногу Джорджа.       Джордж подскочил, заскользил и, плюхнувшись на живот, скатился вниз. И пока он лез наверх, Питер выбрался на проезжую часть.       —Я не умру сегодня, ты понял? Я не умру! — крикнул Питер.       Джордж вытянул руку, чтобы схватить его, и осёкся: гудящий грузовик, нёсшийся по дороге, впечатался в Питера («мы слиплись как две конфеты в узком кармане») и скрылся вместе с ним в снежном тумане.       Джордж сел. Он держался за корягу, чтобы не съехать по ледяной горке, и хохотал: он не сдохнет в лесу и не сядет в тюрьму.       —Это я не умру сегодня, ты понял? Я не…,—он увидел человека в парке, наблюдавшего за ним у въезда в «трясину».       Джордж наклонился вперёд.       Снежная пелена перед глазами. После неё — ноги незнакомца.       Джордж задрал голову.       Незнакомец снял капюшон.       —Какого чёрта…       Обожжённая лысая голова с пустыми глазницами одним рывком вырвала корягу, за которую держался Джордж: упав на спину, он съехал вниз.       Незнакомец натянул капюшон на голову, засунул руки в карманы и встал у подъёма; ждал, когда Джордж полезет наверх. Но Джордж ринулся к полю.       Мужчина, миновав спуск, спрыгнул в хрустящий снег и пошёл по следам Джорджа.       Джордж, задыхаясь на бегу, обернулся.       Никого.       Ещё два шага.       Оглянулся.       Тихо.       Человек с пустыми глазницами возник перед ним.       —Что тебе от меня надо? — заорал Джордж.       Незнакомец вытащил из кармана руку, указал пальцем на сломанный мост, и спрятал её обратно.       —Туда? — спросил Джордж. — Я должен пойти туда?       Он кивнул.       Джордж обречённо посеменил по полю под присмотром незнакомца, а, когда тот за его спиной пропал,убежал в лес, где, застревая в сугробах, и, натыкаясь лбом на ветки, пробирался к спуску.       Джордж обернулся.       Никого.       Человек поджидал Джорджа у подъёма.       Джордж развернулся и побрёл к мосту.       —Вниз? — спросил Джордж.       Он кивнул.       Джордж опустил ногу в воду.       —Дальше?       Второй кивок.       —Ты хочешь, чтобы я вернулся на фермы?       Третий кивок.       Джордж, стоя по пояс в воде, посмотрел через плечо.       —Кто ты?       Незнакомец толкнул Джорджа (Джордж плескался и отплёвывался от воды, но выбраться не мог: трава («оно схватило меня и держит!») обвила его ноги) и под свист ветра растворился в снежной темноте.       

***

      Утром, когда погода успокоилась, полицейский Крис Беннет нашёл два тела: сбитого грузовиком Питера и замёрзшего насмерть Джорджа.       Человек, прятавший руки в карманах парки, вместе с десятком любопытных жителей смотрел, как достают из воды труп Джорджа.       —Бедный мальчик, какая нелепая смерть! — причитала Молли Верберг с Восьмой улицы.—Вы согласны?       Он кивнул.       —Вы знали его?       Второй кивок.       —Бедный мальчик! — всхлипнула Молли, изображая скорбь, и удрала к шерифу за подробностями смерти Джорджа. Больше себя и своей собаки Молли Верберг любила только сплетни.       Незнакомец достал блокнот: вырвал из него лист с именем «Джордж Ласк» и убрал блокнот в карман.       Следующей записью значилось: «Джеймс Норвелл».