Хроники Лунного города

      Полковник Утес пробудился от недолгого сна, учуяв аромат готовящейся пищи. Малыш, не открывая глаз, поводил рукой рядом, нащупав пустоту. Значит, обоняние его не обмануло: Волна уже на ногах. Он медленно открыл глаза. Перед его сонным взором был уют девичьей. За окнами было еще темно. Значит, с полуночи прошло совсем мало времени. Ощущая приятную боль в паху, малыш поднялся и уселся, поставив босые ноги на прохладный пол. Вокруг была разбросана одежда, принадлежавшая как малышу, так и малышке, а из соседнего помещение доносился звук, в котором узнавался шум пекущихся блинов. Аромат угощения помог разогнать дремоту и Утес, поднявшись, отправился на кухню, будучи совершенно голым. На кухне, как и ожидалось, малыш увидел Волну, орудующую у плиты с лопаточкой. На ней был надет кухонный фартук. Впрочем, это было единственное, что было в данный момент на ней. Увидев Утеса, Волна улыбнулась.       - Воинственный сын Марса проснулся, стоило только почуять аромат блинчиков! – шутя, обратилась малышка, переворачивая лопаточкой блинчик на сковороде – Он бы хотя бы оделся, а то стоит передо мной самым бесстыдным образом!       - Блинчики прекрасной Венеры поднимут даже мертвого – ответил Утес, подойдя сзади и поцеловав малышку в ухо. – И она, кстати, тоже почти не одета.       - Так я в своем доме! – возразила довольная Волна. – Ты гость, а гости должны быть нарядны. Ты хотя бы полотенцем обмотался, дитя природы!       Накануне поздно вечером, Утес и Волна покинули Звездную площадь. Волна была недовольна рукоприкладству со стороны Утеса.       - Он сам виноват. Не стоило трогать тебя, – возразил Утес. – Ты знаешь, я не дам тебя в обиду.       - Благодарю за поддержку, но я и сама умею за себя постоять! – возразила малышка. – Вот что, дорогой, есть к тебе одна просьба! Передай всех задержанных в мое распоряжение. Коалу, Радиолу, Язя… Остальных. Всех, одним словом!       - Пожалуйста, забирай их на здоровье! – дал согласие Утес, стоя на перекрестке и дожидаясь зеленого света. – Утром прибудем в изолятор и заберешь их.       - Зачем ждать утра, если можно их освободить сейчас? – рассудила Волна. – Не удивляйся: я собираюсь их отпустить. Какой смысл нам держать под стражей мятежников, если теперь мы сами являемся таковыми? Хватит им там томиться!       Собеседника молчали, размышляя, в какой ситуации они оказались. Когда-то они давали присягу служить закону, а этой ночью нарушили ее. Получается, они теперь преступники и ничем не отличаются от Тушина, призывавшего свергнуть советскую власть. И как они докатились до такого? Впрочем, поздно было о чем-либо сожалеть. Назад пути нет.       - Сейчас они спят, и видят себя в сновидениях свободными, – рассудил Утесов. – Освободим их, когда они проснуться. Да и нам самим необходимо выспаться. Сейчас заедем к тебе в гости и заночуем. Ты не против?       Волна улыбнулась в ответ, понимая, что навряд, ли Утес этой ночью позволит ей уснуть... Ничего, утро вечера мудренее. К тому же давно уже они не уединялись. Они знали друг друга с очень давних пор, когда еще они не жили в этом городе, да и города этого как такового еще не было. О своем давнем романе, Волна даже подружкам не рассказывала, разве что Огонек и Снежинка догадывались, что в ее жизни уже был малыш. Поэтому об этом не знали даже информаторы Имбиря, чем они и воспользовались.       Последние дни прошли крайне напряженными. И Волна и Утес до последнего пытались сохранить лояльность Калинину, стараясь не изменять присяге. Утес был уверен, что только Калинин сможет поддержать правопорядок, а Волна считала, что именно Калинин плодил вокруг себя беспорядок, из-за чего они непрерывно спорили. Только минувшей ночью они смогли сойтись во мнении.       - Вот, держи свои любимые блинчики! – произнесла Волна, поставив перед гостем поднос с горячими блинчиками. – Кушай давай, пока горячие!       - Со сгущенкой?       - С чем же еще? Конечно со сгущенкой, как ты любишь! – заверяла малышка, погладив гостя по волосам. – Твои вкусы я прекрасно знаю.       Утес, уже надевший банный халат, принялся уплетать блинчики. Волна тоже завтракал, но на каждый съеденный ею блинчик, приходилось трое съеденных малышом. Волна, наблюдая, как исчезает горка блинчиков, подумала, какие же малыши прожорливые. Внутри их словно черные дыры, а не желудки. Особенно у Утеса.       - Просто нам малышам хватает ума не мучить себя диетами! – возразил Утес, словно читая мысли малышки. – Зря вы, малышки, себя мучаете, отказывая в приятном.       - Знаешь, когда я смотрю, как ты уплетаешь мою стряпню, я понимаю, какой все же ты мягкий! – сказала ласковым тоном Волна, радуясь возможности быть рядом с тем, кого она любила. – Да, внешне ты выглядишь сильным и уверенным, но внутри мягкий. За это ты мне и нравишься. Ты столь же крепок, сколь и мягок одновременно. Редкий малыш достигает подобной гармонии.       - Ты мне нравишься тем, что ты пухленькая, – подмигнув, ответил Утес. – Пухленькая моя!       - Ты хочешь сказать, что я толстая? – сердитым тоном спросила Волна и Утес рассмеялся. – Смотри у меня! Будешь сердить меня, познаешь мой гнев. Не увидишь больше своих любимых блинчиков!       Волна и Утес и рады были провести время в разговорах и поедании любимых блинчиков, но сейчас рано было расслабляться. Дел впереди было невпроворот. Волна умылась и причесалась, надев форму, вновь преобразившись в строгую и закрытую от внешнего мира малышку, которую знали окружающие. Утес тоже надевал мундир, затягивая пояс и вновь становясь полковником.       - Ну что, пойдем? – спросил Утес, поправляя ремень. – Мундир тебя сильно меняет.       Малыш и малышка направились в штаб-квартиру Сил Обороны. Было ранее утро и улицы спящего города были еще пусты. Прибыв на место, Утес велел Папоротнику, отвечавшему за охрану заключенных, вывести их на задний двор. Все двенадцать узников были выстроены в шеренгу. Волна рассматривая их, заметила, что все они сильно исхудали, а так же побледнели из-за того, что практически не видели в последние дни солнечного света. Однако держались они бодро. Особенно Коала, в глазах которой горел огонь. Волна пересеклась с ней взглядом.       "Она такая же как я, – подумала Волна, вспоминая времена прохождения подготовки под началом Огонька. – Такая же смелая и такая же безрассудная".       - Как самочувствие, узники? – поинтересовалась Волна у построившихся в шеренгу малышей и малышек. – Как настроение? Не голодаете?       - Спасибо, к казни готовы! – ответила с мрачной иронией Коала. – Вы для этого нас собрали? Чик, и нет нас!       - Казнить вас? – рассмеялся Утес, качая головой. – Нет, Коала, казнить вас мы не собираемся! Казнь еще необходимо заслужить.       - Мы что, не заслужили еще? – поинтересовался Язь. - Казнить вас никто не собирается! Но вот отпустить некоторых из вас с миром – да. Итак, Родиола, Фисташкин, Ромашкин… – зачитывала список Волна, держа перед собой лист бумаги. – Вы свободны. Так же, как и Коала.       Большинство из названных, были роллерами, задержанными за распространение ложной информации. Вернее за распространение подлинной информации. Вчера это считалось серьезным преступление. Как сегодня, еще никто не знал.       - Это шутка такая? – рассмеялась Родиола. – Зачем Калинин отпускает нас?       - Калинин и не собирается вас отпускать, – возразил Утес. – Мы отпускаем вас без его соизволения. Теперь его соизволение никому и никогда не потребуется.        Никогда ранее Имбирь не слышал такой отборной не прекращающейся брани, как сейчас от Калинина, когда они оказались в салоне служебного автомобиля. Казалось, перед ним не глава самого культурного города, а какой-то грубиян, не знавший культурных слов. Калинин обещал уничтожить Волну и Утеса, когда они усаживались в салон автомобиля за рулем которого сидел Пирожок, тронулся в путь. Так же он проклинал сладкие парочки и всех, кого только мог вспомнить, обещая всем им суровую кару. Выругавшись вдоволь, Калинин перевел дух и взглянул на Имбиря.       - Имбирь, я понять не могу, что ты забыл в моем автомобиле? – опомнился Калинин. – Не помню, чтобы я тебе давал разрешение. Да, кстати! Почему ты, стоя там, на площади, сделал вид, что не видел, как меня ударил этот проклятый Утес?       - Я и вправду этого не видел. Я стоял спиной к тебе и ничего не видел, – возразил Имбирь.       - Не пытайся меня обмануть! – воскликнул Калинин. – Ты обо всем догадывался! Догадывался, но молчал.       - Догадывался, но не подал виду, – возразил Имбирь. – Утес мог меня отделать, а я еще жить хочу, поэтому и промолчал. К слову, для меня было открытием, что Утес и Волна любят друг друга. Не знал этого и ты, на чем и прокололся, а ведь ты мог стать царем!       - Ничего, я еще разберусь с ними! – грозил Калинин, тряся кулаком. – Я покажу, что с Калининым шутки плохи.       - Боюсь, что ты ничего не сможешь сделать. Что можно сделать командующему двух тысяч обученных и вооруженных бойцов, готовых исполнять только приказы командующего, – рассудил Имбирь. – Объективно Утес тебе не по зубам.       - Что я могу? Да за мной… за мной целый город стоит! – судорожно отвечал Калинин. – Весь город, все эти бараны поддерживают меня! Что им скажу, то они и сделают!       - Все эти, как ты говоришь, бараны, безоружны и неорганизованны, – возразил Имбирь, пытаясь разрулить ситуацию. – Ничего не поделаешь: власть тому принадлежит, кому служит оружие. Вот что я тебе советую: объяви этим же утром о своей отставке. Еще есть шанс достойно уйти! Заодно освободи Коалу и прочих       - Да пошел ты к черту со своими советами! – кричал Калинин. – Советуешь подобное, чтобы мое место занять? Калинин это честь, ум и достоинство нашей эпохи! Я глава этого города…       - Калинин! Какой же ты больной! – Имбирь приложил к лицу ладони, не в силах более сдерживаться. – Умные коротышки не занимаются самовозвеличиванием, чем ты и занимался все эти годы, приписывая себе достижения других коротышек.       - Ты что такое плетешь, глупец? Не зазнавайся! – злобно шипел Калинин. – Забыл, что я главный и главнее тебя? Я обладаю неограниченными полномочиями! Забыл, что исполком проголосовал за это? Ты тоже меня поддержал! Забыл?       - Не забыл! Я голосовал, но из-за страха! – возразил Имбирь. – Все это голосование фикция! Особенно если учесть, что об тебя вытерли ноги Волна и Утес. Будь им благодарен за то, что оставили тебя живым, а не закопали на месте.       - Да что ты себе позволяешь! – кричал Калинин. – Не дерзи мне!       - Ты говорил, что 2% коротышек, выступающих против тебя – это дерьмо, – напомнил Имбирь слова Калинина. – Я же отвечу, что 2% коротышек, что за тебя, на самом деле, и есть настоящий навоз, а ты их навозный жук! Калинин, какой же ты не компетентный! Ненавистны тебе эти сладкие парочки, и ты желал, чтобы их не было в городе. Так и поступил бы мудрее, чтобы от них избавиться. Настроил бы общество против них, наплел бы небылиц, мол любовь вредна для здоровья и все в этом духе. Будь уверен, тебе непременно поверили бы. Помнишь, я рассказывал тебе о теории лжи? Но ты тупо, как баран решил решить вопрос запретами и запугиваниями, добившись противоположного результата. Как можно быть таким не профессионалом? Как? Я не могу... Нацепил себе погоны. Зачем ты их нацепил? Какая в них практическая потребность? Я погоны не ношу, а ты нацепил их зачем-то. Дай сюда! А то сейчас получишь…       Имбирь схватил Калинина и с яростью принялся срывать с его мундира золотые погоны с огромными звездами. Калинин сопротивлялся, толкая и царапая Имбиря, но тот нанес ему несколько ударов в живот.       - Пирожок!!! – в ужасе кричал Калинин шоферу, ища спасения и оказывая отчаянное сопротивление. – Немедленно останови автомобиль! Не видишь, что меня бьют!? Необходимо позвонить в милицию! Пирожок...       Не смотря на вопли, Пирожок не останавливать автомобиль, словно не слыша приказа начальника. Калинин пытался открыть дверь, но все они были заблокированы. Имбирь боролся с Калининым, нанося ему по ребрам удар за ударом. Калинин рвал на нем пиджак, однако Имбирь с "мясом" сорвал погоны с Калинина, бросив их на пол.       - Верни мне погону! – требовал Калинин. – Что ты их оторвал?       - Какую погону!? – с досадой потянул Имбирь, поправляя разорванную одежду. – Погоны! Я их две сорвал! Говорить необходимо правильно, не позорься! Ты в Солнечном Совете служишь! Глава города он! Скотина, а не глава… Как хорошо, что это последний твой день на посту главы. Все, посидел в кресле начальника и достаточно! Хватит позорить город!       Имбирь неспешно извлек из пиджака небольшое устройство, показав его Калинину. Это была его козырная карта, если пользоваться терминологией недавно появившейся в городе карточной игры. Об этой детали никто ранее не был в курсе, но Имбирю сейчас придется раскрыть один свой маленький секрет.       - Это диктофон! Особой модели. Я всегда ношу его включенным при себе, видя запись всего, что вокруг происходит, – поделился с Калининым секретом Имбирь. – Это очень удобно. Слово не воробей, улетит, не поймаешь, а я нашел способ ловли слов. Гениально, но просто.       - Ты записывал все то, что я говорил? – испуганно пробормотал Калинин. – Как ты смел?       - И все то, что ты говоришь сейчас. Здесь записаны все беседы, где я принимал участие с самого утра. Каждое твое слово здесь! – злорадствовал Имбирь. – И о попытке стать единоличным главой города! И о зоопарке с малышами и малышками! И о параде раздетых коротышек! И о попытке подарить мне двенадцать малышек…       - Не двенадцать, а десять! Забыл? – возразил Калинин. – Я обещал тебе десять малышек!       - Жадина ты, Калинин! Пожадничал на две малышки, а их должно быть по числу месяцев в году, как и полагается по науке. По одной малышке на месяц! – объяснял Имбирь. – Из-за твоей жадности эти записи окажутся теперь в радиоэфире, и станут достоянием всех и каждого. Представь Калинин, сколько к тебе будет вопросов, и как трудно будет держать ответ. Держать ответ перед целым городом!       - Ты этого не сделаешь! – пробормотал Калинин, промокнув с ног до головы от ужаса. – Тебе никто не поверит. Кто ты такой, чтобы тебе верили?       - Так мы проверим, поверят или нет! – ответил с издевкой Имбирь, пряча устройство под одежду. – Эй, Пирожок! Разворачивайся! Курс на радиоцентр! Я велю, чтобы в эфире "Рассвета" вместо музыки, крутили эту запись. Эта студия круглосуточная. Кто не спит, услышит ее первым. Заодно загружу данные в инфосеть, сделав достоянием всего мира.       - Я не дам тебе этого сделать! – кричал Калинин, отчаянно пытался отобрать у Имбиря диктофон, но противник снова поколотил его, на этот раз нанося удары по голове. – Пирожок...       - Пирожок, останови автомобиль! – велел шоферу Имбирь, держа сопротивляющегося и горланящего Калинина. – Необходимо высадить буйного пассажира...       Пирожок, остановив автомобиль. Имбирь взял Калинина за шиворот и вытолкнул из салона, пнув ему под зад вдогонку, почувствовал несказанное удовольствие. Они были за городом и Калинин оказался один посреди ночного шоссе. Когда автомобиль тронулся в путь, он еще долго бежал за ними.       - Стой! – отчаянно кричал Калинин, размахивая руками. – Остановитесь!       - Что прикажешь, Имбирь? – спросил Пирожок, прибавляя ходу. – Тебя отвезти домой?       Имбирь сильно утомился, и не прочь был понежиться в постели. Кто знает, когда ему удастся выспаться как следует. Впереди его ждали не простые дни.       - Едем в радиостудию! Я обещал Калинину выложить компромат на него в эфир, поэтому не стану бросать на ветер слова, – велел шоферу Имбирь. – Пускай все знает, кто стоит во главе города. Выспаться все равно не получится. Еще необходимо заскочить к Бутину… короче, сегодня не до сна будет!       - Как скажешь, Имбирь, – ответил своему настоящему начальнику Пирожок. – Желаю тебе успеха. Ты просто не представляешь, как мне надоело возить это туловище! Кстати, я записал все на скрытую камеру и диктофон, установленные в салоне.       Пирожок прибавил газа, направляя автомобиль с единственным пассажиром по ночным пустынным улицам к центральной площади.